Вячеслав Шульга

Берег дна

Пролог

Этот подъезд помнил многое. Даже то, что когда-то его называли вовсе не подъездом, а парадным и к нему подавали роскошные кареты. Помнил подъезд и забаррикадировавшихся в нем Сичевых Стрельцов, и выбивавших их из него петлюровцев, впоследствии пущенных в расход революционными матросами-анархистами. Помнил подъезд белых и красных, энкавэдэшников и врагов народа, подпольщиков и гестаповцев, гуцулов и донецких, оранжевых и бело-голубых. Все они только нарушали покой тихой и зеленой центральной улочки большого древнего города, на которую подъезд смотрел своими дверями. Изо всей этой братии подъезд был доволен только молодыми энтузиастами-физиками, лет тридцать назад заселившими дом и отремонтировавшими своими силами все внутри. Многие из физиков до сих пор жили в этом доме и всячески облагораживали любимый подъезд — поставили домофон, наняли уборщиц, посадили консьержек…

Мужчина, исполнявший в данный момент роль консьержа, тоже многое помнил. Но предпочитал не делиться своими воспоминаниями с окружающими. Консьержем он работал здесь несколько дней, его прислали на замену после того, как одна из штатных консьержек неожиданно сломала ногу, а другая не менее неожиданно уехала в родную деревню. Нет, это были не случайные события, и совсем уж не случайно мужчина предложил свои услуги. Ему предстояло заняться тем самым делом, которым он занимался уже полжизни. Ждать и наблюдать. А когда наступит искомый момент — действовать.

Мужчина хорошо знал свое дело. За что его и ценило начальство. Еще оно его ценило за полное отсутствие любопытства. Мужчина никогда не задавал вопросов о сути задания. Каким бы нелепым задание ни казалось на первый взгляд. Вот и сейчас странность задачи не смущала мужчину. Не дать сопливой девчонке из девятнадцатой квартиры получить посылку. Посылку изъять. Доставить в контору. Посылку в подъезд, скорее всего, доставит курьер из какой-нибудь почтовой службы. Из какой — неизвестно. DHL, TNT, USPS или какой-нибудь местный Сити-экспресс — возможен любой вариант. Курьера надо перехватить. Обычного почтальона можно не трогать — контора контролирует непосредственно отделение «Укрпошты».

Мужчина не удивился заданию. Он только попросил уточнить, что будет в посылке. Исключительно с целью не допустить ошибку. Он никогда не проваливал таких простых заданий, но всегда старался перестраховаться. «Лучше перебдеть, чем недобдеть!» — говаривал его первый конторский наставник, светлая ему память: перебдел, «скорая» и спасатели четыре часа не могли попасть к нему в квартиру, когда его хватил удар, уж больно дверь была серьезная. Не спасли, в результате.

Мужчине сказали, что в посылке — SSD-накопитель данных. На восемь терабайт. Вот тебе марка — фотку и размеры устройства сам посмотришь в интернете. Что там записано — не твое дело. Главное — перехватить и доставить нам. Третья степень воздействия разрешена. Но нежелательна — все-таки центр города, улочка хоть и тихая, но… Сам понимаешь, огласка ни к чему.

Мужчина все понимал. Все умел. Он был из лучших работников. Он умел ждать и действовать и был готов ждать и действовать. У девчонки не было шансов получить посылку. Никаких.

Глава 1

1

— Оу-оу, — сказала «аська».

— Буль, — через секунду сказал «скайп».

Маша поморщилась. Так, одновременно «аськой» и «скайпом», могла ломиться только Милка. Вставать и идти к компу не хотелось, но Маша знала — если в течение пары минут не ответить, Милка начнет ломиться еще и в телефон — сначала по SMS, потом голосом. Такой уж у Милки был настырный характер — если ей хотелось общаться, то все были должны немедленно с ней общаться! Недаром, наверное, ее назвали Милицей — в честь Милы Йовович. Милка утверждает, что Йовович родилась на ее улице. Врет, наверное…

Маша недовольно откинула плед, поставила на стол чашку недопитого кофе и отложила в сторону книжку, очень интересную, про приключение группы сталкеров, отправившихся в Зону на огромном оранжевом «ситроене». Книжка называлась «Параллельность биссектрисы» и считалась хитом продаж, хотя несколько профессиональных сталкеров уже выступили с разгромными интервью по поводу достоверности описанных в книге реалий и событий.

«Привет Машка!!!!!!» — написала Милка в «аську». Она любила восклицательные знаки и не любила других знаков препинания.

«Привет, че отрываешь?» — Маша попыталась сходу показать свое недовольство. Она любила иногда вот так вот «по-старчески» посидеть с чашкой кофе и хорошей книжкой. Папа называл это «генетическим атавизмом». И где он сейчас, папа?..

«слушай давай галопом ко мне я тебе такое покажу!!!!!»

«Мил, ну не хочется, занята я немного. Давай завтра? Или лучше ты ко мне вечерком, тетки сегодня не будет…»

«я к тебе не могу я новые туфли купила на бааальшом каблуке и ногу подвернула!!! задолбали решетки в асфальте я буду мэру жаловаццо и в оон!!!!»

Маша вздохнула. Никуда идти не хотелось. Тетка появится только утром, и Маша наслаждалась тихим и спокойным одиночеством. Тетка хорошая, но суматошная и слишком любит проверять, сделала ли Маша уроки.

«Что, так уж надо срочно?» — сделала Маша последнюю попытку отмазаться.

«не ну ты ваще не врубаешься!!! у меня тут посылка лежит!!! для тебя!!! и не спрашивай даже от кого! пока не придешь не скажу!!!!»

«Мне? Посылка?? Офигела штоль?» «ну да тебе! я ж в Сити-экспрессе щас курьером шарюсь на айфон зарабатываю!! тока вот ногу подвернула! ну если не хочешь забрать посылку я тебе ее потом доставлю когда с больничного выйду!»

Маша малость оторопела. Бумажные письма ей, конечно, получать приходилось — бабушка в Умани никак не могла освоить даже самый банальный е-мейл, не говоря уж о «скайпе». Но посылку?

Неужели?

От отца?

«приходи не сомневайся будет клево»

А Маша уже и не сомневалась. Наспех надела кроссовки, схватила куртку — на улице уже совсем не лето — и лишь на пару секунд задумалась: какой взять рюкзачок. Выбрала более модный — прозрачный, со светящимися швами и подсветкой содержимого. Он хоть и был поменьше обычного, школьного, но это был милкин подарок — надо сделать ей приятное. Сунув в рюкзак телефон и зонтик, Маша выскочила за дверь и, не став дожидаться лифта, почти бегом рванула к выходу из подъезда. Новый, незнакомый консьерж проводил девочку равнодушным взглядом.

Воистину, как многое в нашей жизни решают мелочи. Не подверни Милка ногу или реши Маша взять другой рюкзак — история, и не только история Маши, а может быть, и история всего человечества, о чем мы можем утверждать безо всякого пафоса, развивалась бы совсем по-другому.

2

Узор на каменной плитке был знаком Маше с младенчества. Именно поэтому она сразу поняла, что лежит — а точнее, просто валяется, упираясь носом в ту самую каменную плитку пола — в собственном подъезде. Голова раскалывалась, а память совсем не спешила вернуться к своим рассеянным телам и предложить хоть какую-то внятную картину событий. Так. Сначала — встать и осмотреться. Да, вот он, подъезд, в нем никого, даже консьержа. За окном дождь, но пол, слава богу, чистый, куртка не испачкалась. Голова… что с головой? Сильно болит затылок, на нем взбухает огромная шишка.

«Меня ударили по голове!» — поняла Маша. «Зачем? Ограбили? Да что у меня брать — древний мобильник или проездной на метро? Может, маньяк какой?» Маша осмотрела себя — одежда вроде цела, никто ни на что не покушался. Еще раз огляделась вокруг, увидела валяющийся в углу сверкающий цветными лампочками рюкзачок — и вздрогнула от внезапного понимания сути происходящего. Винчестер из посылки! Красная пластмассовая коробочка! Им нужен был винчестер, или как он там правильно называется, этот девайс компьютерный? Внешний SSD, во как!

Маша метнулась к рюкзачку, но даже не стала его открывать — сквозь прозрачный радужный пластик было видно, что устройств сложнее зонтика в рюкзачке нет.

«Так! Вспоминаю по порядку. „Аська“. Милка. Бегу к Милке. Там посылка. В ней девайс и письмо. Письмо при Милке не читаю, она обижается. Я тоже обижаюсь на то, что она обижается. Иду домой. Вхожу в подъезд. Меня окликает консьерж. Так! Консьерж! Это он меня ударил и спионерил девайс! Дура, блин, зачем к нему подошла!»

Будка консьержа, как уже говорилось, была совершенно пуста. Маша выскочила из подъезда, закрутила головой. Консьержа, понятно, и след простыл. Маше захотелось зареветь. Навзрыд и громко, как плачут маленькие дети. Но в свои четырнадцать лет она уже считала себя достаточно взрослой, чтобы публично плакать на улице, пусть такой дождливой и пустынной. Поэтому Маша только всхлипнула. Полезла за платком во внутренний карман куртки. Нащупала плоское и прямоугольное. Это было письмо. То самое, из посылки! Еще нераспечатанное!

3

Мужчина, который перестал быть консьержем, пребывал в крайнем недовольстве. Он привык выполнять приказы, действовать по безальтернативным и тщательно отработанным схемам. Он привык планировать все заранее, чтобы не задумываться, когда наступает ключевой момент операции. Сейчас же ему пришлось решать. И решать быстро.

Он прекрасно знал, как поступит с курьером, несущим что угодно посылкообразное в девятнадцатую квартиру. Но он никак не мог предполагать, что искомую вещь понесет сама девчонка! Хорошо еще, что эта дурочка несла накопитель в прозрачном рюкзачке! Но как поступать с девчонкой в таком случае — инструкций не было. Никаких!

Раздумывал мужчина недолго. Заблокировал дверь подъезда, окликнул девчонку, подошел, что-то спросил про то, из какой она квартиры (будто сам не знал!), а когда она отвернулась нажать кнопку вызова лифта, огрел по затылку специально подготовленной стальной телескопической дубинкой с набалдашником, обернутым в тряпки — убивать он никого не хотел. Вытащил из девчонкиного рюкзака винчестер, подошел к будке, в которой провел уже несколько дней, и тщательно стер все отпечатки. Видеокамеру в подъезде он отключил загодя.

Еще раз задумался — правильно ли он сделал, напав на соплячку, и что скажет начальство по этому поводу. Девчонка на полу зашевелилась и застонала — значит, жива. Мужчина вышел из подъезда на улицу, стараясь выглядеть неторопливым, прошагал с полквартала, затем быстро нырнул в подворотню — на соседней улице у него была припаркована машина.

Он был расслаблен, ведь задание выполнено, хоть и с оговорками, и искомый предмет лежит в кармане плаща. Именно поэтому он не заметил отделившуюся от стены подворотни у него за спиной фигуру в темном.

Удар электрошокером сзади обеспечил мужчине первый в жизни провал — лишив мужчину не только подвижности, но и предмета, считавшегося целью задания.

Глава 2

1

Верно люди говорят — дурная голова проблемы на пятую точку завсегда сыщет. И угораздило же через Темную долину возвращаться, поленился, решил путь сократить. Вот и сиди теперь, жди, пока стадо зомби соизволит убраться.

Мотя пятый час сидел в кабине старого башенного крана на высоте приблизительно пятого этажа и матерился. Ругал он большей частью себя и свою лень, но доставалось и «долбаным трупакам», и «свободовцам», и Хозяевам Зоны. Первых он чихвостил за тупость, «фрименов» за то, что плохо уговаривали идти на Болота в составе их группы, а хозяевам доставалось просто за сам факт их существования.

Он возвращался с богатым хабаром из Рыжего леса, все контейнеры были забиты под завязку, пришлось даже «мамины бусы» и пару «пустышек» в рюкзак кинуть. Фонящие «бусы» носить за спиной совсем не улыбалось, поэтому Мотя вынужден был завернуть на базу к «фрименам» за парой дополнительных контейнеров. Лишней тары у «свободных» бродяг не оказалось, но голь на выдумки хитра: «мамины бусы» были завернуты в остатки от научного комбеза — хоть какая, но защита.

Несмотря на свой вздорный характер, из всей сталкерской братии Мотя враждовал только с бандитами. Поэтому, когда на мосту, ведущем к выходу с базы, он столкнулся с Жорой Бурцевым, «фримен» отказался его куда-либо отпускать без традиционного «брудершафта» — собственноручно выгнанного самогона повышенной крепости. Пришлось возвращаться в казармы и в который уже раз «переходить на ты». После второго братания выяснилось, что Жора готовит караван на Большую землю, выступающий через пару часов, и предлагает Моте к нему присоединиться. Но потерянное время и нежелание кружить по Зоне — две порции Жориного самогона не в счет, для любого настоящего сталкера это детская доза, от которой даже не захмелеешь как следует — разбудили в нем задремавшее было упрямство. Хлопнув для ровного счета по третьей, Мотя не без труда надел тяжеленный рюкзак, троекратно расцеловался на прощанье и, слегка покачиваясь, двинулся в направлении Темной долины.

После отключения «Выжигателя мозгов» и открытия центра Зоны некогда крайне опасная локация стала едва ли не самым тихим местом. По ней не перестали бегать голодные и злые псы, кабаны и снорки, по щучьему веленью не пропали вдруг контролеры и кровососы, аномалий и грязных мест меньше не сделалось, но оттуда почти ушли люди — самые опасные твари из всех, населяющих Зону. Вся бандитская шушера сломя голову кинулась искать проход в Припять, а Темная долина зловещей осталась только по названию.

Не встреть Мотя Бурцева и не выпей с ним самогону, не полез бы он тогда геройствовать и не сидел бы сейчас на верхотуре, не зная, как избавиться от толпы зомби. А всего-то и надо было обойти парочку трупаков стороной, а не палить им в головы. На выстрелы из всех щелей повылезали «товарищи» по жизни после смерти в количестве не меньше полсотни туш и давай всей толпой Мотю ловить. От пары-тройки он бы отбился без проблем, но полроты заторможенных мертвецов умудрились взять Мотю в кольцо и загнать на башенный кран. Забраться наверх по лестнице им соображалки уже не хватало, но упрямства было не занимать, и они с упорством, достойным лучшего применения, уже пятый час топтались у подножья стальной конструкции в надежде, что им что-то обломится на обед. Мотя становиться чьим-то обедом не желал, но и придумать, как ему выкрутиться, не мог. Он попробовал пострелять зомби сверху, но быстро сообразил, что патронов не хватит, а ему еще предстоит дойти до Периметра. Гранатами забросать — слишком рискованно, эдак и кран вместе с собой обрушить недолго, а просить помощи посредством сталкерской сети ему не позволяла профессиональная гордость. Оставалось сидеть и ждать.

2

Отец Маши, известный физик, доктор наук, профессор Сергей Титаренко, пропал около года назад. Нет, слово «пропал» тут не очень подходит. Иногда от профессора приходили письма на Машин е-мейл с довольно стандартным текстом: «Маша, привет. У меня все хорошо, учись, не скучай, слушайся тетю, скоро вернусь. Папа». Письма были настолько стандартные, что Маша подозревала — их отправляет не папа, а какой-нибудь бот. Тем не менее Маша училась, слушалась тетю и ждала — когда же папа вернется. Единственное, что она знала, — папа с небольшой экспедицией отправился в Зону искать какие-то пространственно-временные сингулярности. Что это такое, Маша не представляла, но папа считал, что его открытие взорвет мировую науку. Папа вообще был помешан на науке, пропадал в институте сутками, а уж когда забрезжила возможность совершить мировое открытие — сорвался в Зону не раздумывая. Несмотря на многочисленные предупреждения — там опасно, там радиация, там мутанты, зомби, мародеры и прочая нелюдь. Да и сталкерам особо доверять нельзя — много и среди них швали.

Маша часто размышляла — за что ж ей такие родители безумные достались? У папы крыша съехала на физике, с мамой же — совсем клинический случай. Мама была гляциологом и палеоконтактером, исколесила полпланеты, исследуя льды, ледники и пытаясь найти во льдах следы пребывания на нашей планете пришельцев. Любимым фильмом мамы был карпентеровский «Нечто», и работа стала хобби. Или хобби — работой? Мама была счастлива в поиске, появлялась дома на пару месяцев, затем опять бросала дочку на мужа и сестру и уносилась в очередную авантюрную экспедицию. Сейчас мама зимовала на антарктической станции «Академик Вернадский», исследовала льды и искала в них вмерзшие древние бактерии, и надеялась заодно найти какого-нибудь замороженного монстра.

В отличие от папы, мама писала часто и даже умудрялась иногда выбивать себе право на видеочаты с дочкой, несмотря на дороговизну трафика в Антарктиде. Кроме того, мама рассказывала о том, что происходит на станции, в «твиттере» и выкладывала фотографии льдов и полярников в своем Живом Журнале. Так что для Маши мама была всегда как бы рядом. С деньгами особенно проблем не было, Маша с детства приучилась жить самостоятельно и не очень раздражать тетю, заглядывавшую раз в два-три дня проверить — не разнесла ли Маша квартиру, не завелся ли у Маши парень, не свихнулась ли Маша из-за переходного возраста. Но с Машей было все нормально. Она уже привыкла жить одна. Она соблюдала режим, ходила в школу, особо нахальных и влюбчивых одноклассников отшивала сразу, менее наглым строила глазки, позволяла носить портфель и водить в кафе (и не более того!), а в квартиру приглашала только пару подружек — потрепаться и почитать «деффачковые» журналы. Контролирующая организация, то есть тетя, была довольна, о чем и отчитывалась Машиным родителям.

И вот — все поменялось.