Вячеслав Варин

Проводник

ПРОЛОГ

Той осенью я обитал в месте настолько холодном и безжизненном, что в нем не устраивали пристанищ даже нищие бродяги. Мертвый спальный район… Квартира располагалась на пятнадцатом этаже, и, глядя из окон вниз, можно было увидеть густые заросли, в которых утопало подножие дома. Рядом стояли его братья-близнецы, одинаково высокие и одинаково покинутые, а чуть поодаль торчали из земли железобетонные каркасы промышленного комплекса. Каждый из них напоминал выщербленный скелет, а весь завод — унылое кладбище гигантских существ.

За ним начинались пустыри. И лишь на самом горизонте, на нечеткой границе мглистого неба и темной земли, можно было разглядеть огни — призрачно слабые в туманном мареве, они указывали направление, в котором находится густонаселенное Ядро города. Бывало, я чувствовал, как они зовут переселиться поближе к людям, но…

Переезжать я не собирался.

С моим домом все было в порядке — электрический ток бежал по проводам, вода имелась в подвале, а дозиметр компа сигналил о «нежелательном радиоактивном фоне» лишь изредка. И главное, во всей округе я был единственным жильцом. Поэтому меня все устраивало.

Я не имел ни семьи, ни друзей. Единственным моим Уделом могло быть нечто большее, чем просто одиночество — настоящий вакуум вокруг. Жизнь давно превратилась в осторожную ходьбу по тонкому лезвию. По обе стороны находилась гибель, и, оступись я один раз, она не заставила бы себя ждать — быстрая и легкая, или наоборот, медленная и тяжелая. Скорее второй вариант, нежели первый. Ампула с цианистым калием всегда была у меня под воротником, гарантируя быстрый выход — но только в том случае, если мне предоставят время им воспользоваться.

С формальной точки зрения я уже был мертв, не содержась более ни в каких метрических книгах и базах данных. Вместо старой личности я располагал множеством личин, подкрепленных целой стопкой паспортов и удостоверений.

Эти бумажки и пластиковые карточки не раз меня выручали, хотя и требовались редко, поскольку я обходил стороной не только полицейские патрули, но и просто людные улицы. Общественные места были мне ни к чему. Я скрывался днем, покидая квартиру ночью: ту же еду я покупал, появляясь в строго рассчитанное позднее время в одной мелкой лавчонке, расположенной на отшибе. И все это было лишь частью предосторожностей, лишь некоторыми их аспектами.

Но, несмотря на конспирацию, мой образ жизни вовсе не был растительным. Я избегал людей, но мое затворничество прерывалось, едва служба подразумевала активные действия. Именно она обрисовывала правила и условности, диктовала планы и решения.

Подобно тому, как война может представиться непрерывной чередой сражений, — а на деле она большей частью состоит из тяжкой рутины, — служба нечасто бросала меня «в штыки». Случалось это двадцать три раза. В остальном это были два года, наполненные ожиданием и поисками, подчас настолько нудными и тяжелыми, что думалось о бесчисленных верстах грязи, вымешенной сапогами, или о целых поясах траншей, вырытых саперной лопатой.

Вечер, в который все началось, не был исключением. Служба требовала ждать.

Коротая время, я разглядывал странные и загадочные знаки, заполнявшие мой монитор. Они выглядели как нечто среднее между скандинавскими рунами и готическими буквами, китайскими иероглифами и арабской вязью — все это одновременно и ничто в отдельности. Орнамент, затейливо постоянный в своих повторах и неуловимо изменчивый в непрерывном движении: то синий, то алый, то желтый на черном фоне.

Так выглядело оформление «Оккульта». На этом портале Паутины жаркие споры о высоких материях велись рядом с личными исповедями, рассуждения о потусторонней жизни сочетались с поэмами о загробной любви. Смесь была дикой, но вполне свойственной черным магам и белым целителям, городским ведьмам и декадентствующим который век вампирам. К их кругу явно принадлежал и тот умелец, что создал по-византийски роскошное оформление. Публика тут собиралась оригинальная и разношерстная…

Взять ту же Камиллу, невероятно гламурную даму с аристократически бледной кожей и волосами настолько черными, что они отливали синевой. На ее странице имелась целая галерея художественных снимков, пронизанных возвышенной поэзией ночи и философским эротизмом — и естественно, целиком посвященных ее персоне. Надо признать, что эти фотографии, выполненные на высоком уровне, представляли красоту, вполне способную впечатлить.

Камилла была вампиром и настоящей светской львицей — вокруг нее всегда вилась целая стая виртуальных поклонников и ухажеров, которых она то обнадеживала каким-нибудь знаком расположения, то отталкивала нотами холодного равнодушия. Так, вчерашнего фаворита, чернокнижника и любителя «вампирической» литературы сегодня оттеснил медиум — ценитель темной атрибутики. Камилла обсуждала с ним эстетические достоинства антикварной мебели поздней Викторианской эпохи, а остальные в это время маячили на заднем фоне, стараясь привлечь ее внимание участием в разговоре…

Вряд ли им светило увидеться с Камиллой вживую, хотя бы потому, что ее вампирские клыки были на самом деле работой дантиста, а то и вовсе — накладной бутафорией. Кое-кому, конечно же, удалось дорваться до реальности. О наличии «избранных» говорило исполнение галереи — поработал умелый фотограф… Насчет остальных «счастливцев» я не знал.

Строго говоря, мне вообще не было никакого дела ни до Камиллы с ее фотосессиями, ни до ее поклонников, ни до остального сборища психов, перемусоливавших в чате, на форумах и в виртуальных дневниках то жуткое месиво, которое варилось в их головах. Но я был вынужден уже два дня наблюдать за их возней, ожидая интересующего меня человека.

А точнее, девушку, которая именовала себя Кассандрой. Ее ник соседствовал в алфавитном списке с Камиллой, но меж ними пролегала пропасть. И вовсе не потому, что Кассандра не имела ни поклонников, ни снимков…

Главной темой Кассандры были ужасные видения, мучившие ее как во сне, так и наяву. Картины, посещающие спонтанно, подобно внезапным ослепительным вспышкам, и способные соперничать в яркости с галлюцинациями от тяжелых наркотиков. Эти видения были не чем иным, как отражением будущего, и касались они ни много ни мало, как судьбы мира. Они были тайной истиной, сокрытой от большинства, но известной таким, как я. Дневник Кассандры демонстрировал записи, наполненные истерическим исступлением, и места, напоминавшие монотонный шизофренический бред, но она не была сумасшедшей.

Она имела дар, и моей работой было искать таких людей.

Я как раз вспоминал сложное и неприятное дело годовалой давности, тоже связанное с провидцем — мне пришлось вытаскивать несчастного парня из психиатрической лечебницы, — когда Кассандра появилась на портале и сразу же обратилась ко мне.

«Рауль, — прочитал я, — у меня было видение. Возможно, мы скоро увидимся».

Ее приход вывел меня из неподвижного состояния.

«Где и когда?» — спросил я.

«Не знаю… Посмотреть в будущее — не бутерброд маслом намазать. Тебя я видела смутно. Может быть, сегодня, а может быть… Я не знаю, когда. Видения не вырастают на дереве, как яблоки, и не приходят по расписанию, как поезда».

«Интересно, что именно ты увидела? Расскажи».

«Потом… Сейчас мне не хочется об этом не то что говорить, но даже и думать. Мне страшно… Я видела темноту и угрозу. До свидания, мне срочно нужно кое-куда сходить».

«Подожди», — отправил я.

И понял — ответа не будет, разговор окончен. Где-то в этом городе, в одном из домов, погасший экран смотрел в пустое кресло моей собеседницы. Как раз ее стиль…

Я включил кофеварку и закурил, чувствуя, что все эти внезапные приходы и уходы, туманные намеки и многозначительные умолчания — вся эта трехмесячная игра в кошки-мышки начинает меня раздражать. Причиной раздражения была не только непомерно затянувшаяся история с поисками, но и ощущение, что встретиться нужно как можно скорее. И это было уже не чьим-то прорицанием, а моим собственным внутренним голосом. В таких вопросах я с ним считался. Из Двадцати трех дел четыре завершились провалом — я пришел слишком поздно.

До сих пор я занимался Кассандрой постольку поскольку. Были другие дела. Список моих служебных приоритетов отводил провидцам последнюю роль. Я полагал, так было потому, что их полезность всегда находилась под вопросом. Постоянные сомнения, какой из привидевшихся путей правилен, нелогичное, путающее остальных поведение… В критические моменты такой дар мог породить хаос, обратиться вредом. Само имя Кассандры — то ли позаимствованное из греческой мифологии, то ли действительно данное родителями, — соответствовало этому как нельзя лучше. Так звали троянскую провидицу, над которой все насмехались, потому что предсказывала она исключительно беды и поражения. Если бы троянцы ей верили — им следовало бы просто сложить оружие и сдаться…

Я встал и прошел по комнате с чашкой кофе.

И мысленно вернулся в начало — в момент, когда обнаружил Кассандру, случайно натолкнувшись на ее записи в ходе серфинга по Паутине.

Дело представилось мне плевым. Для начала требовалось проникнуть в «избранное общество» — зарегистрироваться на «Оккульте» и некоторое время там по-вращаться, чтобы временную регистрацию заменили постоянной.

Я приобрел карты Таро и прочел пару учебников по гаданию. Начинающий гадальщик, новичок портала — удобная роль, исключающая врагов. Склоки на почве выяснения, кто самый сведущий маг или наиболее могущественная ведьма, происходили там постоянно. Участие в подобных перепалках могло повредить моей задаче, отпугнув Кассандру. А гадальщик-любитель… Никому не было особого дела до фигуры серой, мало на что претендующей. В то время как гадание и прорицание — одного поля ягоды, подразумевающие знакомство.

Как я и рассчитывал, Кассандра пошла на контакт, а затем даже занесла меня в «ленту друзей». Мы регулярно общались — правда, только на тему провидческих видений и теорий. И виделись, увы, исключительно на портале — как та Камилла и ее поклонники.

На этом дело и застопорилось. Попытки нащупать ее реальное местоположение не приблизили меня ни на йоту. Ни малейшего намека на адрес, никаких реальных сведений о личности. Безрезультатными оказались и параллельные пути поисков — копание в системе «Оккульта», знакомство и сближение с ее виртуальными знакомыми, которые знали не более моего. За три месяца, на протяжении которых я периодически наведывался на «Оккульт», и двух последних суток, проведенных мною без сна в этом виртуальном сумасшедшем доме, я выяснил только, что Кассандра живет в этом городе — как и все остальные. И что она молода. Не старше меня, потому что в ее речи проскальзывают словечки из молодежного сленга.

Я вернулся в кресло, долил в чашку кофе и закурил новую сигарету. Поразмыслив, я понял, что моя неудача была неудивительна. Подчиняясь противоречивым и чаще всего не сулящим ничего хорошего «откровениям», провидцы были не только паникерами в напряженной обстановке, но и настоящими параноиками в обыденной жизни. Постоянно прятались, скрывались, боялись всех и вся… Большинство из них, чтобы разбавить безумие своего существования, еще и пичкали себя наркотиками и транквилизаторами — и Кассандра, как я понимал, не была тут исключением. Я подходил к ней не с той стороны…

«Ее нужно найти как можно скорее», — прошептал внутренний голос, в который раз.

Я глянул на монитор. Ближе к ночи общество «Оккульта» начало собираться. Камилла по-прежнему находилась в центре внимания. Две молоденькие ведьмы советовались с ней по поводу того, что надеть на шабаш. Я рассеянно просматривал бессмысленный треп, в котором фигурировали чулки в крупную сетку, французские шляпки с вуалью, шитые бисером корсеты из черной замши и веера… Кассандра не возвращалась.

«Хочешь найти провидицу — стань ей подобным. — Внутренний голос посоветовал это внезапно. — Надо сменить тактику поисков. Плюнуть на логические методы. Скрестив пальцы на удачу, заглянуть в подсознание и попытаться получить оттуда образы. А потом постараться узреть в этих образах суть».

Я нахмурился. Узреть суть… Звучало это, мягко говоря, полегче, чем было на самом деле. Но кое-какой резон все же имелся. Провидение может пригодиться в тех случаях, когда разум не находит никакого пути. Когда никто в любом случае ничего не теряет — например, находясь в таком же тупике.

Эта идея, по всей видимости, была навеяна двухдневным бдением на «Оккульте». С кем поведешься, от того и наберешься. И все же…

Чувствуя себя последним идиотом, я достал из ящика колоду Таро и раскинул карты по столу. Сосредоточился, чтобы увидеть в них пути той, которую искал. Глядя на арканы, я возрождал в памяти обрывки наших прежних бесед. Я погрузил разум в дрему, опасаясь, что даже легкое его прикосновение к возникающим миражам разрушит их последовательность, как рассыпает карточный домик малейшее дуновение ветра. Я полудремал-полугрезил, и волнистые кривые причинно-следственных связей набегали перед моим мысленным взором друг на друга — как струящаяся по оконному стеклу вода. Казавшиеся ранее несущественными детали начали приобретать значение.

Такого со мной не бывало. Я ушел в транс. Мир стал необъятным темным полотном, по которому вились призрачной вязью рисунки наших с Кассандрой жизней, и я чувствовал, что каждая из них может оборваться в любой момент, самым непредсказуемым образом. Как наш последний разговор.

И затем ко мне пришли образы — нечеткие, как полутени, едва различимые, как призрачный шепот.

— Рай… Наркотики… — всплывало откуда-то. — Бархат… Ночь… Это связано с местом…

Пальцы мои зашевелились, в разных комбинациях загоняя эти слова в строку поискового сервера. Затем я задал территориальный критерий и сузил поиск до кварталов.

Место находилось в секторе 233-65.

Я собрал карты и глотнул холодного кофе — поморщившись от его горечи. Зажег очередную сигарету, но, закашлявшись, вмял ее в полную окурков пепельницу. От никотина уже воротило.

Кое-что у меня все-таки получилось. При условии, конечно, что это «кое-что» не было полной чушью.

Странные ощущения не исчезали. Я не вышел до конца из «провидческого транса», а лишь попытался это сделать. Словно вынырнул на поверхность из водоворота, который по-прежнему крутит, затягивая в глубину. Непонятно зачем я щелкнул на странице Камиллы — пришибленной красотки, натянувшей на себя образ вампира, — и принялся разглядывать ее галерею. Камилла на фоне мрачного склепа, с грустью смотрящая сквозь ажурную маску на полную луну и обнимающая свои обнаженные плечи… Я отрешенно переключал эти картинки, и мое сознание бросало то в будущее, то в минувшие дни. Прошлое не было радужным. А будущее… Оно не сулило ничего хорошего.

Камилла с прикрытыми в истоме глазами, раскинувшаяся на смятых простынях, — когда свет, вливающийся в большое окно с решетчатым переплетом, очерчивает лунными тенями ее тяжелую грудь… Улыбаясь, она звала к себе…

Встряхнувшись, я потер виски и перевел взгляд с Камиллы на коллекцию, занимавшую почти всю стену. Мечи, кинжалы, щиты… большей частью Средневековье.

Свинцовая усталость придавливала меня к креслу. Последние двое суток я провел перед монитором. Но дело было не в долгой работе, а в играх с провидением. Или просто с подсознанием? Как бы то ни было, это выжало меня как губку. Мне следовало бы поспать — часов шесть, не меньше.

Но Камилла, эти ее глаза…

— К черту весь этот бред, — выругался я и погасил монитор. — Раз уж спать не суждено, подышу свежим воздухом.

С этими словами я отправился в ванную. Там я принял холодный душ и привел себя в порядок — мне предстояло отправиться в место с фейсконтролем. Небритого парня с усталыми покрасневшими глазами сменил я обычный.

Из зеркала на меня смотрел высокий и широкоплечий молодой человек меньше тридцати лет от роду. Темноглазый и гладко выбритый, с мокрыми темными волосами, ровно зачесанными назад. Проводник, которому в очередной раз пришло время менять мягкое и удобное кресло на промозглую улицу…

Одевшись, я накинул плащ, сунул комп в карман и вышел в темный подъезд.

Воздух был сырым. Сквозные дыры чернели в лестничных площадках одна над другой, будто их проделал упавший метеор. Дождь вливался сквозь проваленную бетонную кровлю, с шорохом пролетая мимо и завершая свой путь далеко внизу.

Поставив на край дыры пакет со скопившимся за два дня мусором, я коснулся выщербленной штукатурки и проникся стылым дыханием стен.

Безмолвие и неподвижность. Все чисто.

Закрыв бронированную дверь своей квартиры, я столкнул носком сапога пакет в дыру и успел спуститься на целый пролет, прежде чем до моего слуха долетел звук падения.

Место, в которое я собрался, находилось в Ядре.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Свернув с освещенной улицы в темный переулок, я увидел в дальнем его конце огонек. Тогда я остановился и обострил чувства. Мусорные баки за несколько десятков шагов ударили в нос своей вонью, и я различил доносящуюся оттуда крысиную возню. Мое сердце размеренно билось на низкой частоте, как заключенный в грудь тамтам. Редкие дождевые капли, попавшие за воротник плаща, начали жечь спину льдом.

Прибегая к усилению восприятия, всегда нужно действовать осмотрительно. Внезапный грохот может оглушить, яркий свет — ослепить. Закурить, форсировав восприятие, — немыслимый поступок, все равно что зажечь целую пачку сигарет и как следует затянуться. А нашатырный спирт лишает обоняния — на пару Дней как минимум…

Усиленные чувства превратили огонек в конце переулка в вывеску, светящуюся неоном.

«Бархатный Рай».

Перед дверью заведения я заметил охранника — здоровенного парня, настоящую ходячую рекламу одного из тех чудо-продуктов, которые «гарантируют впечатляющие результаты за каких-то два месяца». Эту груду раздутых мышц обтягивала фиолетовая майка с той же надписью, что и на вывеске. Парень жевал жвачку, на поясе у него висела шоковая дубинка. Все как положено…

Я вернул восприятие к норме и двинулся туда, вдоль обшарпанной кирпичной стены, размалеванной кроваво-красным граффити.

Посреди переулка одиноко стояла женская туфелька. Поравнявшись с ней, я заметил ноги хозяйки. «Прикорнув» между мусорных контейнеров, девица лежала ничком на черном полиэтиленовом мешке, с задранной до самой груди мини-юбкой.

— Войди в меня, красавчик… — пробормотала она сквозь пьяный сон и приподняла ягодицы, уставив на меня свои неприкрытые прелести.

— Вход двадцатка, — донеслось с другой стороны. — Если нет клубной карточки.

Я протянул серебряную монету. Охранник проверил ее спектральным анализатором и, все так же невозмутимо пережевывая жвачку каменной челюстью, что-то шепнул в рацию.

Стальная дверь отворилась. Шагнув внутрь, я попал в компанию двоих таких же здоровяков в униформе и заметил едва видимое свечение под потолком. «Ситаксис», дорогая корейская система безопасности… Для обычного злачного места это было не «как положено», а немного чересчур.

Опередив просьбу охранников, я протянул им нож, пистолет и две запасные обоймы. Они приняли все это с равнодушными лицами — и это было вполне ожидаемо. Их лица стали бы совершенно другими, если бы меня угораздило принести сюда лазерный излучатель. О таком оружии эти ребята только слышали да видели в боевиках муляжи.