— Очень правильно рассуждаете, Анна Петровна, — покачал головой дядя Саша, он же комиссар госбезопасности товарищ Кириллов, благодаря которому я и попала в «Рассвет» (под этим кодом проходит все связанное с миром будущего), — но позвольте провокационный вопрос. Чем освободительная борьба вьетнамского народа отличается от ливийского или украинского, как на западе все газеты нам тычут? На государственные интересы СССР ссылаться нельзя — мы ведь не какая-то империя, покупающая благосостояние населения метрополии за счет бедных негров и индусов.

Дядя Саша любит быть «адвокатом дьявола» между своими — с тех пор как, попав на «Воронеж» еще в сорок втором, услышал, что в будущем (еще до развала СССР) политработники станут бояться отвечать на ехидные вопросы личного состава, вроде «а отчего в Америке до сих пор нет революции, если социализм более прогрессивный строй». Курсанты же нашей Академии (будущие «инквизиторы» и прочие партийные кадры) должны уметь ответить на любой каверзный вопрос, и в самой недружественной обстановке — поскольку за вами авторитет нашей партии. Сейчас я не на экзамене и среди своих — но отвечать надо, пусть оргвыводов не последует, но станет дядя Саша хуже думать обо мне, а я этого не хочу.

Отвечаю: свобода — это не абсолют, а лишь средство для достижения цели (иногда надо, напротив, покрепче штурвал зажать, ну где вы видели демократию в осажденной крепости). «Свобода» по-бандеровски — это ненависть, рабство, разруха, каменный век, а Советская Украина — это счастье, богатство, процветание. Так и в Ливии — где простому человеку будет легче: в сенуситском халифате или в заморской провинции Итальянской Народной республики? А во Вьетнаме (про Африку пока молчу, там все пока впереди) с точностью до наоборот. Если там хозяева (слово «помещики» не совсем правильно, поскольку у них в собственности не только сельхозугодья, но и заводы и шахты могут быть) с народом обращаются хуже, чем с рабами, — причем свои, местные, часто зверствуют еще больше французов. Тогда коммунистический, свободный Вьетнам — это счастье для простого народа. Хотя допускаю, что лет через сто в нашей истории он присоединится к всемирному СССР, как у нас Словакия, Монголия, Тува, Маньчжурия присоединились. То есть свобода свои границы имеет, рубежи — и они не постоянные, а от текущей политической обстановки зависят, что вчера было справедливым, сегодня должно быть изменено.

Дядя Саша лишь кивнул. И больше о политике не продолжал. Сегодня мы все отдохнуть собрались, в нашей квартире на Ленинградском шоссе: Юрка с Лючией подошли, Валя Кунцевич с Марией (ну это понятно — в одном доме квартиры получили, Смоленцевы над нами, выше этажом, а Кунцевич в другом подъезде), еще дядя Саша, бывший старым другом еще моего отца, Мария Степановна пришла, за нашими детьми присмотреть, ну и Валя своего китайского «крестника» Юншена пригласил, с двумя сестричками, «розой» и «орхидеей». На стол выставили что нашлось, радиола играет, лето за окном, свежесть после прошедшего дождя. Жалко лишь, что моего Адмирала нет, в Ленинграде он по своим «атомным» делам. Ну ничего, Пономаренко же обещал нам отпуск хотя бы десять дней? Вот не отстану, напомню обязательно!

Мужчины в своем конце стола собрались — мы тоже о своем секретничаем.

— Люся, расскажи, как было в Италии? Документы я читала, как вы «Лючию» брали. Рада за твоего отца — что все хорошо получилось. Да, людей жалко — хотя очень может быть, что «комета» упала не из-за диверсии, а есть такой технический дефект — я тебе после подробнее расскажу. Так что ожидается совместная экспедиция по извлечению обломков со дна Средиземного моря. Это на фото Софи Лорен рядом с тобой? Что, и в Риме сейчас это носят? Да, тебе очень идет, особенно с этой шляпкой. Хотела бы я и у вас в гостях побывать — только там, наверное, солнца еще больше, чем в Одессе, я же обгорю вся. А осенью у вас погода какая?

Кто-то остановил пластинку, включил новости. Про выполнение пятилетнего плана — и постановление советского правительства «О мерах по укреплению кормовой базы животноводства». Обязать колхозы и совхозы отводить часть земли под горох и кукурузы — последнюю лишь в определённых районах. Особо указывается, что в данном случае кукуруза — это корм для скота или зеленая масса для силоса, то есть вызревание початков не обязательно. А где климат неподходящий, вместо кукурузы сажать люпин и амарант. А также наладить промышленное производство белковых добавок из хлореллы [К сожалению, альт-ист. Взято из Симонова, «Цвет сверхдержавы — красный».]. И это, насколько я знаю, не просто закон — в исполнение его Госплан должен ресурсы выделить. То есть не будет у нас ни «кукурузы-травы» едва ли не в Заполярье, ни скармливания хлеба скоту (поскольку дешево). Вот и еще хоть чуть-чуть отворот истории на новый курс с прежнего, ведущего к перестройке!

Маши и китаяночки журнал изучают, что Лючия принесла, «Русско-итальянскую моду», самый последний — летняя коллекция этого года. Вспоминаю, как римлянка на ленинградском показе в пятидесятом французов высмеяла — «какой-то там Диор». Женщины, что при коммунизме, что при капитализме, всегда хотят быть нарядны. Понятно, что в СССР пока еще время нелегкое, военные раны залечиваем, но все же москвички на улице выглядят не хуже парижанок (с учетом того, что во Франции сейчас тоже далеко не рай, не изобилие). Вот только я никогда не надену узкую «диоровскую» юбку, похожую на то, как двумя ногами в одну штанину мужских брюк влезть — наш первый и главный принцип, чтоб движений не стесняло. Привыкла уже к «солнцеклеш-миди» с узкой талией, хотя носила уже и новинку этого года, «русские традиции», когда клеш от груди или сразу от горла, как у крестьянского сарафана. В журнале и выкройки есть, с методикой расчета под ваш размер, ткань купить можно (принцип «сделай сам» у нас всячески поощряется, и не только в одежде), так что тем, кто шить умеет, полное раздолье. Я умею, Лючия тоже, а китаяночки научились уже?

Мне было хорошо. Для полного счастья не хватало лишь моего Адмирала рядом. И еще, мой отвратительный характер — мысли о том, что сейчас случится что-то, и станет хуже. Как сегодня, с утра было солнце, я Олюшку в коляске вывезла, детям ведь свежий воздух необходим, и тут вдруг тучи набежали, гром ударил, дождь начался, ветер поднялся, деревья гнет, на мне платье рвет, а главное, коляску грозит опрокинуть. Видела я и страшнее, в Порт-Артуре тайфун, когда вода стеной, а ураган с ног сбивает — но там я одна была, а тут с ребенком, и если я закаленная, холодной водой обливаюсь, то девочка простудиться может и заболеть. Зонтик у меня был, так его наизнанку выворачивало, и я больше старалась дочку прикрыть, чем себя — и потому промокла немножко, зато Оленька сухая и даже не напугалась. А этим летом было в июне, наш отпуск на пароходе «Нахимов», от Одессы до Батуми и обратно, как должно было быть — первый день был, как самый счастливый в моей жизни… до той минуты, как тварь Василь Кук хотел моего Илюшеньку зарезать, ребенку к горлу нож приставил. Гадина, «генерал УПА», в иной истории он уже в самостийной Украине помер аж в 2007 году и даже памятника удостоен как борец с москальским игом — и здесь себе жизнь вымолил своим мнимым раскаянием, хотя Пономаренко уверяет, что не заживется он долго, пусть сначала своей изменой деморализует тех, кто еще на свободе, ну а после якобы они же его и убьют. Что ж, Пантелеймон Кондратьевич, ваше слово твердое — но я тоже на контроле держать буду, своего сыночка этому гаду не прощу! Илюша после меня спрашивал недоуменно, «что этот дядя от меня хотел» — даже не понял мой ребенок, что кто-то может ему зла желать, за что? Никогда мои дети не узнают такого, как Валя однажды спел (сугубо в нашей компании) под гитару: «Чтоб ваши дети не выбрали водку, чтоб ваши внуки не выбрали пепси. Чтобы твой сын не родился “кяфиром”, чтоб твою дочь в гарем не продали. Чтобы твой сын не сидел в каталажке, чтоб твою дочь не снимали с панели». Проклятые девяностые той истории — все сделаю, убивать буду и сама умру, чтобы здесь такого не случилось! Чтобы мои дети и мои внуки не знали иной жизни, как в СССР!

Валя Кунцевич снова пластинку поставил — «Севастопольский вальс». И Юра к нам подошел, римлянку свою пригласил. А Валя — меня, и я согласилась, что здесь такого? Тем более в присутствии его, Валентина, законной жены. Милая девочка, внешне на меня похожа, и даже платье на ней такое, как на мне, юбка-«солнышко» и такая же пелеринка до талии и локтей вместо рукавов — модный фасон этого лета, после того как Люся в Италии блистала и на обложки журналов попала. Конечно, лишь в хорошую погоду такое носить и не на службу — хотя отчего нет, вот завтра в нем и пойду, вид вполне приличный и даже строгий по-монашески, если не на улице в ветер. Однако же мой наряд из РИМа вчера лишь доставили — Валя, у тебя и там агентура есть? Мы, конечно, не склонны из-за такого скандал устраивать, как в иной реальности Жаклин Кеннеди и Элизабет Тейлор на какой-то важный прием в одинаковых платьях пришли и было что-то непотребное — но если и другая информация подобным образом утечет?

— Я всего лишь хотел, чтобы Маша на тебя была похожа, — серьезно ответил Валя, — ты ведь наш идеал.