Влад Вегашин

Почерк зверя

В багрянице чужого рассвета забытой любви
Расплетаются космы державной зари венценосцев,
И в сиянье сапфира вздымается храм на крови,
Мёртвой ртутью истёкшей на скрытую звёздную россыпь.


Наши взоры наполнены каждой слезинкой дождя,
Что в серебряных нитях усердно сплетает нам небо,
И взрывается в лужах, как будто бы дерзко шутя
Над порывами тех, кто ещё ожидает победы,


Времена расступаются в скрытом преддверии тьмы.
Мы должны уходить, даже если о том не мечтаем,
Наши реки текут из чертогов земной кутерьмы
В те места, что в смятении лет прозывали мы раем.


Ведь не так уж и важно, насколько стремителен бег,
Нам бы только успеть к наступленью полярной метели
Разузнать, как в волшебный огонь превращается снег,
И сказать в двух словах всё, что в песнях своих мы не спели.

Ориллион

Я посвящаю эту книгу моей возлюбленной, Мэллон Аарн, без которой все было бы совершенно напрасно, и благодарю ее за то, что она всегда вместе со мной и поддерживает меня во всех начинаниях.

От всего сердца благодарю всех, кто помогал мне во время написания этой книги.

Спасибо тем, кто помог вычитать эту книгу, найти в ней все логические несостыковки и стилистические ляпы и сделать книгу лучше.

Спасибо Мартиэль за ее музыку, в которой я находил вдохновение, и за песни, тексты которых использованы в книге.

Спасибо моим друзьям, которые не оставили меня в трудную минуту, поддержали и помогли найти силы продолжать писать, когда я готов был отказаться.

Спасибо оргкомитету InterPressCon — за великолепный конвент.

Спасибо ОнТ — за тепло, веру и поддержку.

Спасибо Ориллиону, за добрые отзывы, полезные советы, подсказки и замечательное стихотворение «Алхимия», послужившее эпиграфом.

Глава I

ПРИЗРАК ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТИ

Тихий-тихий — едва на грани слышимости — перезвон гитарных струн.

— Что это? Где я?

Нет ответа… и не будет.

Обволакивающий, проникающий, завлекающий серебристо-синий туман вокруг — и перезвон гитарных струн.

Молчи, молчи — не стоит сейчас нарушать то зыбкое, едва уловимое ощущение, когда Вселенная и ты сливаетесь воедино, становитесь на ничтожно малые доли секунды целым, и открываются те истины, которых иные алчут многие годы, а то и века…

Молчи и не открывай глаз — просто слушай, ощущай, впитывай. Больше такого шанса тебе может и не представиться.

Чудовищное усилие над собой — сломать, сломать эту чужую волю! Пусть кажущуюся доброжелательной, пусть и сулящую невозможное, но столь желанное… Сломать! Потому что ничто навязанное извне не бывает к лучшему. Он слишком много раз имел возможность в этом убедиться.

Вега открыл глаза.

В ту же секунду, в последний раз застонав, умолкла гитара. Легчайший, почти неощутимый ветерок подхватил синеватый туман, разорвал его в клочья с яростью, которая более пристала бы урагану.

Наваждение исчезло.

Вернее, только часть наваждения.

Вега стоял у подножия широкой, не менее ста футов шириной, лестницы, уходящей вверх, к луне — огромной полной луне, отбрасывающей серебряные блики на бледную кожу даргела. Темнота вокруг, неестественная, густая, словно бы живая, скрывала стены, если они тут были. Лестница уводила к луне. Темный бархат ковра под ногами отсвечивал то алым, то индиговым, то и вовсе черным. Лишь по центру, как раз там, где стоял Вега, ступени перечеркивала голубовато-белая лунная дорожка.

Туман в голове наконец рассеялся. Вега вскинул голову, напряженно оглядываясь, руки сами собой потянулись назад, к рукоятям катан — и бессильно скользнули по воздуху.

Оружия не было.

— Где я? — еле слышно повторил даргел. И опять не дождался ответа.

Позади была темнота. Справа, слева, сверху — везде клубилась почти ощутимая физически темнота. Только вперед и вверх вела голубоватая дорожка лунного света, не оставляя выбора.

Через силу усмехнувшись, Вега шагнул вперед, на первую из сотен и тысяч ступеней. И просто ради интереса начал считать их.

Десять.

Сто пятьдесят четыре.

Четыреста семьдесят одна.

Одна тысяча семьсот тринадцать.

Пять тысяч сто тридцать…

Луна не становилась ближе. Ничего не менялось. А когда он обернулся — опять же, просто из интереса — оказалось, что ступеней позади нет. Со всех сторон клубилась темнота, вынуждая идти наверх.

И вопреки всему Вега шел. Он не мог объяснить, зачем поднимается — он этого не знал. Даргел просто чувствовал, что там, наверху — его ждет кто-то очень важный, очень значимый — для него.

Первую тень он заметил не сразу. Лишь поднявшись ступеней на десять, краем глаза Вега различил, что один из клочьев темноты немного отделяется от основного полога, принимает четкий образ, и контуры тела, черты лица, волны волос прорисовываются прозрачными серебряными линиями.

Он не знал этого человека, но на всякий случай постарался его запомнить.

Семь тысяч пятьсот семьдесят два.

Теней становилось больше. Вега запоминал их и оставлял за своей спиной, но впереди появлялись все новые и новые фигуры. Хрупкая девушка с повязкой на глазах, мужчина лет сорока с мечом за спиной, полуэльф с каким-то пятном на щеке — не то шрам от ожога, не то еще что-то. Невысокая коротко стриженная эльфийка — странное зрелище… И еще, люди, эльфы, орки, охваченные неопаляющим их огнем демоны и крылатые девы, похожие на ангелов…

Их было слишком много, и все они собирались вокруг Веги, заглядывали ему в глаза, что-то беззвучно говорили… Даргел взмахнул руками, пытаясь разогнать тени, зло зашипел сквозь зубы ругательства на родном языке, в очередной раз безнадежно потянулся за катаной…

Тени ответили на агрессию — агрессией. Они налетели все вместе, обретая некое подобие физического облика, кто-то ощутимо ударил в плечо, кто-то — в колено, Вега выругался уже в голос, взмахнул руками — на этот раз просто для того, чтобы удержать равновесие, почувствовал сильный удар в лицо…

…и, не удержавшись на ногах, покатился по лестнице вниз, с высоты семи с половиной тысяч ступеней, возникших из небытия за его спиной.

Интересно, можно ли потерять сознание во сне? — подумал Вега за миг до того, как ударился виском о ребро ступени, и действительно отключился.

В себя он пришел там же, откуда начинал свое восхождение по лестнице. Теней не было, все выглядело так, словно бы даргел и не поднимался наверх. Единственным напоминанием о том, что восхождение все-таки ему не привиделось, была разбитая нижняя губа, и тонкая струйка крови, стекающая по подбородку на шею.

Вега медленно встал, на всякий случай потянулся назад — и удовлетворенно улыбнулся, когда пальцы привычно сомкнулись на шероховатой рукояти меча.

— Какого дьявола здесь происходит? — неожиданно для самого себя заорал он.

Крик раскатился по площадке, на которой он стоял, по лестнице, эхом отразился от стен и вернулся к даргелу, размноженный и усиленный.

В следующую секунду пространство вокруг заволокло темной непрозрачной дымкой, а когда она рассеялась, Вега обнаружил, что все вокруг немного изменилось…

Лестница оказалась чуть дальше, а площадка, на которой он стоял — чуть больше. В сотне футов в стороне на каменном полу лежал человек, казавшийся смутно знакомым.

Катаны с тихим шорохом выскользнули из ножен. Подобравшись и напрягшись, даргел медленно двинулся в сторону распростертого на камнях человека.

Император Лаарен III умирал. Это было видно с первого взгляда даже тому, кто никогда не видел смерти, а уж Веге, сталкивавшемуся с ней чуть ли не ежедневно, тем более. На светло-голубой рубашке номиканского шелка расплывались вокруг коротких древков багряные пятна крови. Лаарен тяжело, медленно дышал, на губах пузырилась кровавая пена, глаза затягивало мутной пленкой — жизнь уже почти покинула его.

Губы императора вдруг разомкнулись, он что-то беззвучно проговорил, закашлялся, произнес еще несколько слов — над ним склонилась тень, очерченная полупрозрачными серебристыми контурами. В этой тени Вега с ужасом узнал самого себя.

Призрачный даргел опустился на колени рядом с умирающим правителем, взял его за руку и склонил голову, вслушиваясь в тихие слова. Вега-реальный замер чуть в стороне, пытаясь по губам императора прочесть хоть слово — безрезультатно… Он беспомощно зарычал…

…и пространство вокруг вновь подернулось дымкой.

Следующая картина. Рагдар, Киммерион, Вернер, Ларис и сам Вега окружены одетыми в легкие коричнево-зеленые плащи эльфами, лица нападающих скрыты шарфами и платками. Лига Теней.

Звенят клинки, мимо Веги-реального пролетает дротик, вонзается в горло Вернеру — зачем, зачем аналитик полез в сражение? Или на них напали врасплох? Скорее всего…

Какой-то эльф выбивает меч из рук Киммериона — но скрипач, недолго думая, прыгает на него и сжимает пальцы на горле нападающего… Даргел пытается закричать, предупредить, ведь убийца вооружен, и вот сейчас лезвие его короткого меча вонзится в бок Кима… но эльф почему-то роняет оружие и обвисает, потеряв сознание. Неужели Ким настолько силен?

Воздух затягивает привычной дымкой. Следующая картина.

Высокая черноволосая эльфа стоит перед Вегой-иллюзорным. Ее красивое лицо чуть искажено гневом, с резко очерченных губ срываются жесткие, злые слова — стоящий перед ней даргел усмехается, разворачивается — на лице застыло пренебрежительное выражение, глаза сощурены, губы кривятся. В следующий миг эльфа — Вега-реальный ее узнает, это богиня эльфов Дианари Лиаласа, Мерцающая Звезда — взмахивает рукой и сжимает пальцы в кулак. Вега-иллюзорный падает на колени, давясь беззвучным криком, куртка на спине рвется, по черной коже одежды, по ножнам катан, льется черная густая кровь…

Дымка. Смена картины.

Мидиград. Величественный и прекрасный город, затянутый маревом войны. Смерть витает в воздухе. Столица Империи в осаде.

Вега почему-то среди осаждающих. Он стоит рядом с высоким светловолосым юношей с надменным, гордым лицом. Он очень похож на Лаарена. Этот юноша — новый император, Вега это знает абсолютно точно.

Юноша поворачивается к иллюзорному даргелу, что-то говорит — Вега склоняет голову, по его губам читается: «Да, мой император». Картина смазывается.

Поле боя. Легионеры сражаются с легионерами. Маги — с магами. Империя против империи. Но силы не равны, защитники города превосходят нападающих и численностью, и умением магов.

Но на вершине холма стоит Вега. Один. В него стреляют — стрелы вспыхивают, не долетая до даргела около пятидесяти футов. Он обнажен по пояс, перевязь с катанами наброшена на голое тело. Руки Веги вытянуты вперед, тонкие длинные пальцы судорожно плетут вязь заклинания. Его обвивают плети первозданной, истинной Тьмы, сливаются воедино с ним, проникая в самую его суть и выпивая его жизнь — в обмен на одно-единственное заклятие.

Пространство вокруг подергивается знакомой уже до боли, до отвращения, дымкой…

— Хватит! Хватит! — Он падает на колени, кричит, обхватывая голову ладонями. — Хватит!

Тишина. Вега медленно поднимает голову.

Лестницы больше нет. Далеко впереди и внизу — дорога. Обычная дорога, каких множество в империи — и не только. Ночная дорога, залитая лунным светом. По ней идет человек.

Черный приталенный плащ, широкополая шляпа, из-под которой выбиваются пряди черных с проседью волос, трость с набалдашником в виде расправившей капюшон кобры. Он идет спокойным, небыстрым шагом.

Вега вглядывается пристальнее, пытаясь рассмотреть скрытое тенью от полей шляпы лицо. И тут человек поднимает голову.

— Какая неожиданность, — негромко произносит он, и даргел неожиданно оказывается на дороге прямо перед ним.

У незнакомца чуть вытянутое, спокойное лицо с волевым подбородком и слегка насмешливым изгибом губ и ироничный взгляд серых любопытных глаз.

— Очень неплохо, — говорит он, также изучая Вегу.

— Кто ты? — Язык с трудом слушается даргела. Его охватывает, сковывает непонятный страх, которому, казалось бы, нет причины.

— Тебе не нужно это знать, Вега де Вайл. Вернее, тебе рано это знать. Я надеюсь, ты учтешь то, что я посчитал нужным тебе показать.

— Хотя бы назови свое имя! — Он почти кричит, страх борется с сумасшедшим желанием понять, во что же он оказался втянут.

Незнакомец усмехается, слегка кланяется, приподняв шляпу рукой в тонкой кожаной перчатке.

— Александер Валлентайн, к вашим услугам, виконт.

Внезапно серые глаза оказываются совсем близко, неуловимо меняются — это уже глаза совершенно другого человека…

— Вот ты какой, гость этого мира… — Звучит в голове чей-то голос. — Я запомнил тебя. Иди и делай то, что должен.

Все вокруг закручивается в диком вихре — имена, лица, события…

Дымка. Темнота.

Вега резко сел, с усилием вырываясь из тяжелого, тягучего, тревожного сна.

Сидевший у костра Киммерион обернулся на звук движения, пальцы эльфа тут же сжались на рукояти меча.

— Что-то случилось? — негромко спросил он.

Вега отрицательно мотнул головой, провел ладонями по лицу, пытаясь согнать остатки наваждения.

— Что за… — прошептал он…

— Скоро рассветет, — проговорил Ким, поднимаясь на ноги. Надо уже собираться.

— Хорошо, буди всех, я пока схожу за водой, — де Вайл поднялся на ноги, потянулся, набросил перевязь с катанами и подхватил котелок.

У ручья он быстро разделся и с головой нырнул в ледяную воду небольшой, но глубокой заводи. Холод почти мгновенно выветрил из головы остатки тяжелого сна и придал бодрости.

Выбравшись на берег, Вега оделся, набрал воды и, уже не спеша, направился к поляне, на которой разбили лагерь расследователи Тринадцатого департамента.

По его расчетам, сегодня должен был быть последний относительно спокойный день. Завтра или послезавтра их путь должен был все же пересечься с путем Алиссары Янатари. Чего ждать от этой встречи, Вега боялся даже думать…

На всякий случай, он прокрутил в памяти события последних дней, с того момента, как маги OOP перебросили группу в Хайклиф, откуда следовало начинать поиски Алиссары Янатари, бывшей и, как надеялся Здравович, будущей главы эльфийской Лиги Теней.

Они прибыли в Хайклиф ранним утром, когда заря только-только начинала окрашивать холодные стены замка в розовато-золотистые тона, так странно сочетающиеся со строгостью и простотой главной твердыни Ордена Грифонов.

Покинув дом местного агента Тринадцатого департамента, в который их перебросили телепортом прямо из штаба OOP, расследователи направились в ближайшую таверну — нужно было определить дальнейшие действия.

— Итак, господа, все помнят, зачем нас сюда отправили? — Вега де Вайл обвел подчиненных долгим взглядом. — На всякий случай, напоминаю — мы должны перехватить в пути, причем обязательно — за стенами этого города — серую эльфу по имени Алиссара Янатари, и убедить ее принять помощь Тринадцатого департамента в возвращении ей власти в эльфийской Лиге Теней.

— Может, не надо повторять то, что все и так знают? — поморщился Рагдар, осушая кружку с элем. — Вега, ты лучше расскажи нам подробности. Ни за что не поверю, что ты подписался на эту миссию, не вытянув из Здравовича все, что он мог бы рассказать.

Даргел невольно провел кончиками пальцев по горлу, вспоминая, чего ему чуть не стоило это самое «вытягивание информации».

— В самом деле, расскажи нам подробности! — поддержал Рагдара аналитик Вернер. — Я не смогу ничего анализировать и предсказывать, если не буду знать хоть что-то о нашем задании, кроме самых общих фактов.

— Ладно, — выдохнул Вега, признавая правоту подчиненных. — В общих чертах, дело обстоит следующим образом. Эта Алиссара, Идущая в Тенях — ставленница Александра. Я не знаю, как ему это удалось, но он сумел поставить во главе эльфийских убийц преданную лично ему девушку… правда, потом его участие во всем этом всплыло, и Янатари сейчас настроена категорически против Здравовича в частности и Империи в целом. По информации, полученной нами от захваченного эльфа из Лиги, одного из нападавших на Киммериона, стало известно, что сейчас во главе Лиги стоит мужчина — более того, именно по его решению Лига начала нарушать свои принципы. Теперь эльфы убивают и сородичей, и детей, и кого угодно, хотя раньше это было строжайшим табу. Из этого следует, что Идущим в Тенях стал кто-то, воспитанный не в традициях Лиги, более того — скорее всего, этот некто не имеет никакого права на титул Идущего, но тем не менее. Сразу предупреждаю, информации у нас очень мало, а задача предстоит очень сложная — я сильно сомневаюсь, что наша миссия ограничится исключительно уговариванием этой Алиссары. Скорее всего, обещанную Александром помощь должны будем оказывать мы же.

— Вы хоть примерно представляете себе, в чем должна заключаться эта помощь? — впервые с момента прибытия в Хайклиф заговорил Киммерион.

— Во-первых, я уже говорил — все мои сотрудники обращаются ко мне на ты, — резко бросил Вега. — Во-вторых, я не возьмусь предполагать, какие именно надежды возлагает на нас Александр, пока не поговорю с Алиссарой.

— Если она вообще захочет с нами говорить, — Ларис, штатный маг группы, уныло разглядывал пейзаж за окном.

— Не умеет — научим, не хочет — заставим, — оскалился Рагдар и тут же замолк под тяжелым взглядом следователя.

— Даже не думай. Здравович очень четко дал понять, что все переговоры с Янатари должны вестись максимально вежливо, и без какого либо принуждения.

— Хорошо, хорошо, как скажешь…

— В общем, сейчас мы купим лошадей и отправимся по дороге, ведущей к границе с Парнасом. Где-то по пути мы так или иначе должны перехватить Алиссару. Сперва нас хотели забросить в Париас, но потом Александр решил, что нам проще будет передвигаться по империи, хотя и немного дольше — по его расчетам, она сейчас только пересекла границу. Так что доедаем, берем вещи — и по коням!

Напускной энтузиазм Веги никто из группы не поддержал. Тем не менее спустя три часа группа расследователей Тринадцатого департамента покинула неприступные стены Клюва, как называли в народе замок Грифонов.

Следующие три дня в дороге прошли спокойно. Единственным, что заметно отравляло жизнь следователя, было, как ни странно, присутствие в группе Киммериона. Какая-то смутная мысль все кружилась вокруг, не давая себя поймать и осознать, а Вега все больше и больше утверждался в уверенности, что стоит ему это «что-то» понять, как все станет на свои места. Его не покидало ощущение, что упускает он какую-то незначительную мелочь, которую, по идее, давно должен был уже отсечь.

Наконец Вега решился поделиться подозрениями с Рагдаром.

Шел четвертый день путешествия. Погода заметно испортилась. Подул пронизывающий холодный ветер, небо затянули тучи, и пошел мелкий, навязчивый, противный дождик.

Настроение расследователей соответствовало погоде. Пятеро всадников разбились на мелкие группки — Ларис жаловался Вернеру на очередную свою пассию, с которой у молодого мага что-то там не получилось, а аналитик, ненавидевший сырость, был вынужден его выслушивать — маг предусмотрительно накрыл себя небольшим куполом, защищающим от дождя. Места под этим куполом было ровно на двоих, чем Вернер сперва и воспользовался — а теперь, выслушивая жалобы Лариса, уже начал всерьез задумываться — это еще кто и кем воспользовался? Киммерион ехал впереди отряда, выпрямившись в седле и совершенно не обращая внимания на дождь и ветер. Мысли беловолосого скрипача витали где-то очень далеко от любых природных катаклизмов. Неугомонный Рагдар то посылал коня в галоп, опережая отряд на полмили, то пытался завести разговор с Кимом, но эльф отделывался односложными ответами, никак не желая вступать в беседу. Вега замыкал отряд. Набросив на голову капюшон плаща так, чтобы он почти не мешал обзору, он то и дело настороженно оглядывался по сторонам, словно ожидая опасности. Но раз за разом его взгляд возвращался к Киммериону.