Потерянные мальчики

— …И он такой — пжи-у — пролетает мимо меня, буксует, бампером мне прям по коленкам чиркает, потом такой — вжух дугой — и мордой передо мной разворачивается!

— Да ты гонишь!

— Да я те отвечаю!

— О! Белоснежка! Падай.

Бабай, чей голос слышался еще с лестницы, хлопнул по пустому стулу рядом с собой, и Хром уселся ужинать. Происходящее было шизец как странно: вчера этот малец коротнул его током, а сегодня как ни в чем не бывало лыбился, наваливал ему в тарелку картофельного пюре и котлет из большой тары, похожей на супницу. С другой стороны тяжело плюхнулся довольный Толик — новый кореш Хрома, притащивший его за общий стол. Напротив сидели Леший, Винни и Шиза. Нового пацана, с которым Бабай громко общался, Хром видел впервые, хотя сразу узнал по необычному внешнему виду: аккуратно подстриженный и причесанный, в идеально белой рубашке без единой складочки, он будто попал в эту реальность из другого мира — настолько сильно отличался от окружающих. Однако «внутри» тем не менее был очень близок всей шайке по духу и общему прошлому, что сейчас выдавала разве что его речь, но не манеры. В списке имен, найденных Хромом на двери ванной на этаже, этот, вероятно, значился Дипломатом. Оставался еще Антошка — рядом с его именем там ручкой был пририсован седан.

С каждым часом, проведенным среди них, Хром все больше погружался в некий сюр происходящего. Получалось, если верить этому забавному списку дежурных, учитывая Шизу, которого в обязанных мыть сортиры, очевидно, не было, в доме всего их жило семеро. И, конечно, Хром среди них и прослыл той самой Белоснежкой, что при обычных обстоятельствах точно бы повеселило. Очередное дурацкое совпадение можно принять за знак, а можно и не принять. Сейчас он сидел за одним столом с этими придурками, ел их еду, слушал их базар, а до этого мылся в их душевой и натягивал на себя пожалованную с девчачьего плеча розовую футболку «Барби». «Потому что не юзаная» [Еще никем не использованная.], — как пояснила Винни, коварно улыбаясь. Одна баба на весь дом и та над ним издевалась. Винни, конечно, не по доброте душевной ему помогала — еще и сигареты выдала, — а за ответную услугу. Хром пообещал отдать должок, как они разберутся со своими проблемами, а он сам вернется домой целым и подлечится. Из-за простуды и приглушенных обезболом травм ему туго соображалось, поэтому Хром кивнул новым и старым лицам, негромко поблагодарив, а дальше пасть разевал только для приема пищи, наблюдая за остальными и стараясь не вмешиваться. Надо будет — спросят.

— Так что вот где настоящий мэджик, а не эта ваша вся херобора, — продолжал Дипломат. — Гадалки, экстрасенсы… Сову на глобус натягивают, чтобы кэсов [Денег.] срубить.

— Им-м-менно, — подал голос куривший до этого молча Шиза. — Заливает наш В-вася, а вы п-поверили.

На этих словах встрял Толян:

— Да ни хрена, Шиз, он откуда-то всякое такое знает… — и, покраснев, заткнул себя котлетой, чтобы не разболтать свои секретики, которые Хром парой часов ранее на картах раскрыл. Дипломат в ответ на это саркастично усмехнулся.

— Пф! Тоже мне коммерческие тайны, Толян. У тебя на фейсе написано — хелп, айв хэд ноу секс виз э герл синс ласт йер [Помогите, я уже год как не был с девушкой!].

— Слышь! — возмутился тот, покраснев еще гуще и замахнувшись куском хлеба в его сторону.

Шиза шикнул, что кидаться едой запрещено, и все снова уткнулись в свои тарелки. Бабай отчего-то тоже покраснел и помалкивал, но Винни тихо продолжила мысль:

— Он про Беса знал. И про Кирюху.

— Да подслушал просто, — отмахнулся Дипломат.

Видно было, как напрягся в этот момент Шиза, но ничего не сказал.

— И про то, что последнего Антоша нашел и его переклинило, — добавила Винни.

В воцарившейся ненадолго тишине теперь только и было слышно, как ложки стучали по посуде, потом одна за другой чиркали зажигалки и скрипели, словно нервы, деревянные стулья.

— Все равно не верю, — с сомнением произнес Дипломат. — Может, бабка у него цыганкой была. Вы же знаете, как эти вещи делаются, типичный фрод. Мошенничество, короче. С целью обманным путем завладеть твоим имуществом или финансами. Помнишь, как на собеседовании говорят, мол, «продай мне эту ручку»? А их там учат говорить, что родовое проклятие у тебя, потом и почку продать заставят, и хату переписать, займы взять, как лошков, разводить учат, короче.

— Хто уфит? — спросил с набитым ртом явно заинтересовавшийся Леший. Хром усмехнулся: этот точно во что угодно готов поверить. И почку продать, даже собственную.

— Кто-кто… Мамка твоя! — бросил Бабай.

Все заржали, а Леший обиженно уткнулся обратно в тарелку и пробубнил:

— Не моя, а твоя, на.

Все снова заржали еще громче. Даже Хром хмыкнул себе под нос — у Бабая явно имелись корни той народности, где любят позолотить себе ручку.

— Ну да, — фыркнул тот, — мы же с Белоснежкой прямо близнецы однояйцовые.

— Только он с парадного, а ты с шоколадного, — добавил краснючий Толян, вытирая выступившие от смеха слезы. — И вообще, чем бог не шутит, прикинь, если вы братья. А он просто, как у негров бывает, бракованный родился.

Хром несильно пнул его под столом ногой:

— Херни не неси.

— Кстати, слышь, Белоснежка, а вот Бог есть? — не растерявшись, Бабай перевел тему.

— Слы-ы-ысь, а воть бох есь? — закривлялся Шиза, вскочив из-за стола и подхватывая бутер с его тарелки. — Я д-да, есть, вот он, п-перед тобой, ваш царь и бог.

— А пришельцы есть? — проигнорив выпендреж Шизы, спросил Бабай снова, но тот и здесь встрял.

— А к-к-как же. Ты где, Бабай, вообще, т-таких бесцветных людей в жизни в-видел?

Он подошел совсем близко, вклинившись между ними, схватил Хрома за подбородок пальцами и, развернув к себе, с нездоровым любопытством заглянул ему в глаза:

— Сука, даже ресницы. У вас с Винни о-один на двоих па-па-парикмахер, что ли, не п-пойму.

Хром молча выдохнул сигаретным дымом прямо ему в лицо. Как вообще такого вывести из себя? Вот и сейчас, когда он рассчитывал получить хоть какой-то встречный наезд, Шиза лишь клацнул зубами в пустоту аккурат перед его носом. Возможно, он все-таки даже обдумывал этот ответ и успел бы сказать что-то колючее, как и его взгляд, но Винни отвлекла его внимание, спросив:

— Ты Антоше отнесешь или я схожу?

— Я.

Шиза, взяв глубокую тарелку, положил в нее пюре, пару котлет и кусок хлеба. Вышел, так и не доев свое, но Хром почему-то не сомневался, что вернется и доест — в этом доме отношение к еде было почти священным и выбрасывать ее запрещалось. Хром снова нашел глазами большую плетеную корзину в центре стола, доверху забитую конфетами, пряниками, печеньем и темно-бордовыми, сладкими на вид яблоками. Он точно знал, что достается отсюда что-либо очень редко: каждый мог купить себе и конфет, и пряников, и яблок, и пирожных подороже, но эта корзина являлась важным элементом дома. Не первый год.

— Антон — у него проблемы со здоровьем? Не ходит? — поинтересовался он, и Дипломат хмыкнул:

— Говорю ж, разводила. Вот так инфу собирает, а потом юзает в корыстных целях. Мошеннические действия, между прочим, — штраф до ста двадцати тысяч рублей.

— Это если злоупотребление доверием с целью хищения чужого имущества, — поправил Хром. — И факт хищения пока еще не доказан. Это раз. Два — мне плевать, что обо мне думают другие люди. Главное, что я знаю про себя сам. Я не вижу все и про всех сразу, я же не сверхчеловек. Только если приложу усилие.

— Антон — он у нас с особенностями, все новое его пугает, особенно новые люди, — пояснила Винни. — А на этого умника ты не обращай внимания, он любит доколебаться.

— Слушай, Белоснежка, а давай на практике докажешь, а? — снова воодушевился Бабай. — Как в экстрасексах этих — человека по фото описать с закрытыми глазами или предмет найти спрятанный. А мы тебя за это возьмем с собой вечером сериал смотреть про зомбаков.

Хрому захотелось даже глаза закатить, просто предложение на миллион.

— Умеешь мотивировать, конечно.

— А давай ты меня найдешь, на? — воодушевление от Бабая передалось и Лешему. — Как мужика в багажнике искали, только не в багажнике.

— Да тебя и я найду за две минуты, — фыркнул Дипломат.

Хром в который раз оценил белизну его рубашки и сказал:

— Ладно. Поиграем в ваши прятки. Только я сам выберу, кого искать.

Доказывать ничего и никому он не собирался — этот этап остался полжизни назад, когда пытался объяснять людям, кто он и как живет, и ни разу это не кончилось хорошо. Однако в этом доме ему предстояло пробыть еще неизвестно сколько времени, поэтому требовалось занять себя хоть чем-то. Что-что, а роль циркового пуделя он на себя точно еще не примерял.