— Я не знаю, как быть… Сергей сделал то, чего сделать не мог? Или я не знал его?

— Думаю, все намного сложнее, — покачала головой Таиса.

— Так объясните! Разве не этим вы, мозгоправы, занимаетесь? Придумываете для всего объяснения?

— Федор, я вас прошу: если вы хотите, чтобы я помогла, оставьте этот уничижительный тон. Я профайлер, моя задача — определять психологический след в преступлениях, если понимать широко. Если все указывает на то, что Сергей совершил самоубийство, скорее всего, так оно и было.

— Спасибо большое, именно этих слов я ждал от эксперта! — зло бросил Федор.

— Потерпите, я еще не закончила. Я знала вашего сына не очень хорошо, но я общалась с ним лично, это помогает. Скорее всего, мнение о нем, ваше и вашей жены, было верным. Сергей был из тех, для кого самоубийство — остро противоестественный поступок. Но все-таки он это сделал. Почему?

— Вы у меня спрашиваете?!

— Я обозначаю то, что сейчас главное, — снова осадила его Таиса. — Если вам так будет проще, Сергея убили, просто не действием, а мыслями, которые подселили ему в голову. Нужно понять, кто мог воздействовать на него, как, ради чего.

Был и еще один вариант: психическое заболевание, развивавшееся давно и тихо. Но в это Федор вряд ли поверил бы. Да и Таиса не считала, что это так уж вероятно — слишком резким был срыв, да и предпосылок до сих пор не нашлось. Поэтому пока профайлер предпочитала сосредоточиться на внешних факторах.

— Не было причин, — признал Федор. — Это по моей просьбе тоже проверили. Сергей не общался ни с какой плохой компанией, он не был увлечен наркотиками, он даже косвенно не был связан ни с какими преступлениями! У него не было врагов… Даже с поправкой на возраст, даже ровесников! Никто ему не угрожал. Я не скажу, что он всем нравился, но не нашлось ни одного подозреваемого — хотя мы очень старались найти!

— У него врагов не было… а у вас?

— Это еще что должно означать?

— Вы достаточно успешный человек, вы целенаправленно строите карьеру долгие годы, — пояснила Таиса. — Вас ничто не отвлекало, пока не умер ваш сын. Вы ведь в отпуске, не так ли? Первом за долгие годы?

— Да, но… Но… это же немыслимо!

— Использовать ребенка, чтобы добраться до отца? Для вас — немыслимо, потому что вы сами никогда бы такого не сделали. Но кто-то другой обладает совершенно иными принципами и ценностями. Подумайте, пожалуйста.

— Я не понимаю… — растерялся Федор. — Я не… Я даже не знаю, как о таком думать!

— Вспомните всех, кто мог желать вам зла. Все проекты, в которые вы могли быть вовлечены. Все важные решения, которые недавно приняли или могли принять в ближайшее время. А потом расскажите о них мне, если сможете.

Она понимала, что это жестоко — заставить Федора даже думать о том, что он мог стать причиной гибели собственного сына. Жестоко, но необходимо. Потому что Таиса ввязывалась во все это не для того, чтобы успокоить отца, который не дал сыну вовремя обратиться за помощью.

Она хотела справедливости для Сергея.

* * *

Ученики Николая Форсова по-разному относились к его вынужденным сеансам гемодиализа. Спокойней всего, как и следовало ожидать, ситуацию воспринимал Матвей. Он мог поговорить с наставником о чем угодно, он будто не видел машин, мерно гудящих рядом с креслом.

Таиса старалась делать вид, что все в порядке, обычное дело, и все равно она смущалась. Со временем она наловчилась неплохо скрывать это, многих она обманула бы, а Форсова не могла. Тут ей предстояло работать над собой.

Гарик же и вовсе предпочитал не входить в дом, если подозревал, что проходит медицинский сеанс. Разубедить его оказалось невозможно, да Николай особо и не пытался. Однако телефонные разговоры спасали от ненужных подробностей, так что теперь Гарик общался с Форсовым свободно.

— Короче, ситуация тут прикольная, буду разбираться дальше, — отрапортовал он.

— Ты когда-нибудь замечал, что под определение «прикольная ситуация» ты с одинаковой убежденностью подводишь открытие нового клуба и обнаружение мертвого тела? — поинтересовался Форсов.

Гарик, естественно, не смутился:

— Да, и каждый раз я прав. Жизнь вообще не стоит воспринимать слишком серьезно, даже если она смерть. Так вот, про Ефремова… Влип его брательник. Но брательник настолько младший, что Ефремов его воспитывал чуть ли не как отец сына. Технически они оба Ефремовы, кстати, но старшего я буду звать по фамилии, потому что он ваш тезка, тоже Николай, и я не хочу путаться.

— Каковы шансы, что ты перепутаешь меня и нашего заказчика?

— И тем не менее, зачем такую звучную фамилию скрывать? А младшего, который тоже Ефремов, я буду звать Мирослав, потому что так его все зовут, еще со времен родителей, хотя и не стоило бы… Но мне ли критиковать?

— Гарик. По делу.

— А по делу вот что: лет эдак до тридцати Мирослав в серьезных отношениях с женщинами замечен не был. Но не потому что бабник, а потому что задрот. Не решался он на что-то серьезное — и, подозреваю, несерьезное тоже. Но где-то с год назад он воспылал страстной любовью к одной милой даме и на радостях тут же женился. С учетом характера этого Мирослава можно сделать вывод, что именно дама возжелала, чтобы это произошло.

— Чего же хочет Ефремов? Освобождения брата от золотоискательницы? Я удивлен, что ты счел такое задание интересным.

— Такое я бы и не счел, — возразил Гарик. — Но тут вообще другое. Ефремов, кстати, был совсем не против золотоискательницы. Его уже конкретно так беспокоило то, что брат в девках засиделся. Так что когда на горизонте появилась прекрасная Дарья, да еще и сразу в подвенечном платье, он быстренько благословил их на совет да любовь.

— Но? — поторопил Форсов. Он знал, что реагирует чуть эмоциональней, чем следовало бы, однако ничего не мог с собой поделать. Порой сеансы проходили неплохо, однако сегодняшний выдался из тех, когда Николай чувствовал себя отвратительно.

— Но скоропостижность брака помешала Ефремову вовремя собрать все данные на будущую родственницу. Он занялся этим уже после свадьбы — и сюрприз получился так себе. Выяснилось, что первый муж Дарьи погиб, да не просто погиб, а был убит ею на глазах у собственной дочери. Второй муж… насколько пошло будет пошутить про злоупотребление грушами?

— Очень.

— Тогда не буду, — легко согласился Гарик. — Второй муж пропал без вести, развод был оформлен уже по этому радостному поводу. Ефремов от таких новостей приуныл и все-таки не запаниковал. Он убеждал себя, что по первому случаю Дарью оправдали, значит, все хорошо, а второй муж вообще живой где-то бегает. Однако очень скоро он начал терять контакт с братом. Не то чтобы Дарья это запретила напрямую, но явно поспособствовала. Когда же Ефремову удавалось добраться до родственника, он замечал, что Мирослав выглядит не очень. Даже по стандартам Мирослава, а они невысоки. Поэтому Ефремов теперь убежден, что женушка загонит Мирослава в могилу в самое ближайшее время, чтобы сорвать куш в виде наследства. Мне полагается либо предотвратить это, либо убедить Ефремова, что Дашуля на самом деле хорошая и зря он страусиными яйцами несется.

— Тебе нужна помощь?

— Пока еще не знаю, я только завтра со счастливыми молодоженами встречаюсь. Но, вроде, не нужна.

— Оставайся на связи.

— Это я всегда!

Кому-то могло показаться, что Гарик настроен не слишком серьезно. Речь шла о жизни и смерти, однако профайлер развлекался шуточками и не утруждал себя праведным гневом. Вот только Форсов слишком хорошо знал своего ученика, чтобы беспокоиться.

Не так важно, что Гарик говорит или показывает людям. Важно, как он поступает. И все же Николай сделал мысленную пометку присматривать за Гариком получше, а при первой же возможности направить туда с проверкой Матвея. Потому что двое мужей с крайне печальной судьбой намекают, что у Дарьи Ефремовой свои методы общения с мужчинами.

После сеанса Николай почувствовал себя намного лучше, но так бывало всегда. Он научился ценить это время и использовать по максимуму для того, чтобы хоть ненадолго вернуть свою прежнюю жизнь — деятельную и яркую, бесцеремонно поставленную на паузу болезнью.

Этим вечером он планировал заняться научной статьей, давно дожидавшейся своего часа, да не сложилось. Вера, заглянувшая в кабинет, сообщила:

— Две новости: хорошая и неплохая. Хорошая — печенье по новому рецепту получилось замечательное. Неплохая — к тебе заглянула Таиса.

— Совмести новости, — улыбнулся жене Николай. — Накрой нам, пожалуйста, в столовой.

— Будет готово через пять минут.

Он не ожидал Таису сегодня, но и настороженности не чувствовал. Он знал: если бы случилось что-нибудь серьезное, Таиса позвонила бы сразу. Но она заехала в гости, поговорила с Верой, явно уточнила, можно ли сейчас отвлекать Форсова. Вероятнее всего, ей нужна та самая консультация, которую Николай обещал, одобряя это задание.

Когда он спустился, Таиса уже дожидалась его за столом — она дегустировала печенье и о чем-то вполне беззаботно болтала с Верой. Впрочем, при появлении Форсова девушка мгновенно посерьезнела. Вера же, заметив его, привычно поспешила на кухню, сославшись на необходимость срочно вымыть посуду. Она знала обо всех делах мужа и не хотела ничего слышать про самоубийство подростка.