Влада Ольховская

Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом

Глава 1

Планеты-бродяги умели восхищать. Космос — это мир гигантов, но даже гиганты зависят друг от друга. Они притягиваются, соединяются общей системой, одно тело неизбежно влияет на другое. Даже маленькая Луна определяет на Земле очень многое… Но так нужно, так чаще всего лучше и проще.

А бродяги сами по себе. Они не могут согреться в уютном свете родной звезды, им не упрощает жизнь верный спутник. Они летят сквозь бесконечные пространства с правом рассчитывать только на себя. Это дорога без цели — и всегда в один конец. Все, что находится на бродяге, удерживается силой ядра, вокруг которого была рождена планета. Но однажды сила ядра исчерпает себя, планета-сирота погибнет, это вопрос времени, однако такого времени, которое по меркам человека кажется вечностью.

Впрочем, убивает бродяг не только время. Они ведь тоже разные, и некоторые изначально слишком слабые. Они не защищены от всех опасностей космоса и могут быть уничтожены еще в пути. А могут оказаться там, где не следовало… Например, в войде.

Обо всем этом размышлял Матео, когда шла финальная подготовка «Данте-9». Он уже сделал все, что мог, теперь машину осматривал Кай — у парнишки подготовка механика была лучше. Ну а электрокинетик просто настраивался на то, что его ждет, и наблюдал за рокочущей планетой через иллюминатор.

Шидонай и правда оказался уникальным. Даже лучшие ученые не смогли определить его происхождение и суть, а Матео даже не пытался. Он просто видел, что энергии в этой планете еще на миллионы лет. Интересно, сколько она выдержит путешествие по войду? И есть ли вообще в пустоте понятие времени?

Хотя для их миссии это не так уж важно. Они находились у внешней границы войда, здесь компьютер не фиксировал никаких серьезных искажений. Пугала разве что непроницаемая тьма, раскинувшаяся впереди, но это человеческая реакция, а не знак объективной угрозы.

Матео сначала тоже поддался страху, глядя на такое чистое, абсолютное воплощение самой смерти. Но теперь это прошло. Нет, он не зарядился непробиваемым оптимизмом и верой в то, что все будет хорошо, раз уж они добрались так далеко. Он знал, что все они могут погибнуть, и что он — первый кандидат.

Однако эта мысль теперь воспринималась как объективное знание, не имеющее лично к нему никакого отношения. Он ведь изначально присоединился к этой миссии не для того, чтобы прославиться. Он готов был сделать все, что в его силах, и тут он оставался верен своему слову.

— Можно начинать! — объявил Кай. — Лучше это ведро даже я не сделаю.

Тем, кто оставался на «Северной короне», тоже предстояло стать не простыми наблюдателями. Шидонай, привыкший к одиночеству, оказался не самым радушным хозяином. Как только корабль пересечет горизонт событий, он окажется в хватке планеты, которая постарается притянуть его к себе, погрузить в вечные грозы, раздробить ветрами, полными острых камней, сжечь пламенем молний… Так что «Северной короне» предстояло перейти с автопилота, который наверняка с этим не справился бы, на ручное управление и держаться на тщательно просчитанном расстоянии.

Не слишком близко, чтобы Шидонай не сожрал ее. Но и не слишком далеко, чтобы не оборвались тросы, связывающие с ней капсулу.

Тросов было семь: три старых, изначально прикреплявшихся к «Данте», и четыре новых, которые Кай отыскал на складе «Северной короны». Для путешествия на какую-нибудь планету-океан этого было бы более чем достаточно даже без подстраховки телекинетика. Но создатели «Данте» вряд ли предполагали, что кто-то додумается исследовать на нем газовый гигант.

Внутри капсула оказалась не такой убогой, как ожидал Матео. Да, салон был крошечным, но это не значит, что три человека должны были провести путешествие тесно прижатыми друг к другу. Их личное пространство сводилось к креслам, но креслам вполне комфортным, со всей необходимой защитой — разумеется, по разработкам семидесятилетней давности. Если учитывать, что внутри будут находиться обладатели специальных способностей высшего порядка, этого должно быть достаточно.

Его спутники в этой самоубийственной вылазке тоже оставались спокойны. В случае Альды иного и ожидать не приходилось: Матео с самого начала понимал, чего она хочет и на что ради этого пойдет. Он бы сделал то же самое, если бы у него появился хотя бы один шанс вернуть Эстрид… Хотя какой смысл думать о невозможном?

Если что и удивляло, так это спокойная уверенность Стефана. Он не обязан был участвовать в этом, он мог бы отказаться. Легионеру полагалось подчиняться только тем приказам капитана, которые были связаны с его основным заданием: защитой команды. И Стефан Северин не производил впечатление человека, который рискнет жизнью ради идеи, особенно чужой.

Но когда возникла необходимость, он вошел в капсулу без сомнений и колебаний.

Никаких иллюминаторов внутри не было — и это вполне естественно для защитной капсулы такого уровня. Но не было и наблюдательных камер, как у современных «Стрел». При спуске им предстояло полагаться на сухой, прописанный текстом набор компьютерных данных, полученных через сканеры.

И все равно они увидят этот мир, каждый по-своему. Матео понятия не имел, на что способны в этом отношении его спутники, а он полагался на энергию.

Энергии у Шидоная хватало — и такой, какая встречалась на Земле, и свойственной только ему. Второе могло стать проблемой: как сражаться с тем, чего не понимаешь? Но Матео обладал сдвоенной способностью к контролю энергии и надеялся, что этого будет достаточно.

Никто не произносил напутственную речь и даже не желал им удачи. Капитан вообще не провожала их лично, она уже была в кабине пилотирования. За подготовкой наблюдали только Ателлиры и Делия. В какой-то момент Матео допустил, что телекинетик обратится к Альде — это же все-таки ее дочь! Однако Делия следила за происходящим с легким любопытством и словами материнской мудрости сыпать не спешила.

Ну а потом мир ограничился тесным салоном — и больше ничем. Матео сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы приспособиться к сухому горячему воздуху капсулы. Он ждал.

Момент, когда капсула покинула корабль, упустить было невозможно: «Данте» резко дернулась, когда разомкнулись страховочные крепления. Но потом движение снова стало плавным, почти не ощутимым внутри. Капсула летела через космос к планете, кабели работали как надо. Однако и обратный отсчет уже начался: Матео ощущал приближение могущественного источника энергии.

Место для спуска они выбрали не просто так. Никакая часть Шидоная не могла считаться мирной, не было здесь территории затишья. Зато были совсем уж грандиозные штормы, во многом как на Юпитере. Они пялились в космос круглыми глазами бурь, не утихавших тысячелетиями. Там капсула продержалась бы от силы минут пять, и то с подстраховкой.

Так что они предпочли сторону планеты, которую можно было назвать благоприятной — там собралось чуть меньше способов превратить человека в фарш. Насколько понял Матео, легионер мог чувствовать ту дрянь, которую они ищут, и он определил, что в этой части планеты она есть. Электрокинетик в такие вопросы не лез, за поиск и навигацию предстояло отвечать не ему, его задача — уберечь капсулу.

Именно ему пришлось действовать первым. Шидонай наконец принял их — верхним слоем, полным тяжелых, будто сплошной пеленой лежащих облаков. Казалось, что там ничего особо опасного не будет, что электрокинетику рано напрягаться. Однако Матео прекрасно помнил волны энергии, проходящие по планете. Это нечто как раз скользит по верхним слоям, и для крошечного кораблика, полагающегося на компьютерные технологии, оно может оказаться непередаваемо опасным.

Его догадки подтвердились, когда налетела первая волна. Она оказалась сильной, тряхнула капсулу — но не более. Матео сумел использовать ее же энергию, чтобы окружить «Данте» защитным полем. Он подозревал, что капсула теперь светится снаружи — как будто на ее поверхности полыхает ярко-зеленое пламя, особенно заметное среди рыжеватых туч. Однако проверить это все равно никто не мог.

Планета была огромной, значительно больше Земли, поэтому прохождение каждого слоя ее атмосферы отнимало долгие часы. Впрочем, Матео их почти не чувствовал. Он постоянно находился при деле, ему было не до наблюдения за временем. Глаза он уже не открывал, смотреть в салоне было не на что, а когда зрение стало бесполезным, разум мог сосредоточиться на энергии внешнего мира.

Они летели через облака и слои тумана, через абсолютную тьму туда, где хоть какой-то свет появлялся благодаря вспышкам молний. Эти молнии были опасными, куда могущественнее, чем на любой другой планете, Матео еще ни с чем подобным не сталкивался. К счастью, сама их природа не сильно отличалась от земной, электрокинетику не нужно было поглощать их или противостоять им напрямую, он просто управлял их направлением, и они щадили капсулу, порой даже защищали ее.

Наконец легионер объявил:

— Это здесь. Ниже не надо.

Они оказались на территории, которую Матео про себя называл «долиной ветров». Разумеется, никакой долины в привычном понимании тут не было — Шидонай в целом был лишен тверди. Однако ураганы бушевали с такой силой, что на этом слое разгоняли облака и летели вперед сквозь пустоту бешеной стаей. В себе они несли жидкость, нечто твердое, — Матео лишь ощущал это, проанализировать состав не мог, — и… жизнь. Жизнь электрокинетик как раз не чувствовал, но не сомневался, что она здесь. Порожденная непонятно чем, укутанная в грозы Шидоная, как случайный, нежданный и оттого особенно любимый ребенок.