Основанием электоральной демократии служит политическая конкуренция. Напротив, авторитарные режимы предполагают монополию правящих групп на осуществление власти. Точнее, им присуща скрытая конкуренция между различными сегментами правящей группы, которая не предполагает их открытой борьбы за голоса избирателей. Лидеры, стоящие во главе авторитарных режимов, стремятся монополизировать свое политическое господство (порой их называют доминирующими акторами), но на деле они не осуществляют власть единолично. Для удержания власти им приходится опираться на поддержку хотя бы части правящих групп (подчиненных акторов) и создавать формальные и неформальные «выигрышные коалиции» [Bueno de Mesquita B., Smith A. Dictator's Handbook: Why Bad Behavior is Almost Always Good Politics. New York: Public Affairs, 2011.] с их участием.
В «выигрышные коалиции» авторитарные лидеры стремятся включить наиболее значимые сегменты элит, от которых зависит устойчивость режимов. Если их состав слишком узок, то режим оказывается под угрозой внутренних конфликтов (так, многие авторитарные режимы становятся жертвами военных или государственных переворотов). Поддержание единства элит и сохранение среди них консенсуса (добровольного или навязанного) требует от авторитарных лидеров искусства маневрирования. Они вынуждены применять по отношению к элитам не только «кнут» репрессий, но и «пряник», чтобы минимизировать риски потери власти. Подчиненные акторы, которые входят в состав выигрышных коалиций, получают статус и богатство в обмен на лояльность режиму.
Риски для авторитарных режимов исходят не столько от масс, восстание которых грозит положить им конец, сколько от части элит, которые могут прибегнуть к военным путчам или дворцовым переворотам для смены власти. По данным Милана Сволика, внутриэлитные конфликты привели к краху авторитарных режимов в почти 70 % случаев после Второй мировой войны [Svolik M. The Politics of Authoritarian Rule. Cambridge: Cambridge University Press, 2012.]. Поскольку в условиях персоналистской автократии понятие «режим» ни фактически, ни аналитически невозможно отделить от «правящих групп» или лидеров таких режимов, далее все эти понятия будут использоваться как взаимозаменяемые термины.
Смена политических режимов происходит вследствие изменений или конфигурации акторов, или конфигурации институтов, или (чаще всего) и того и другого одновременно. В конце ХХ века одной из основных тенденций мирового политического развития стал крах многих авторитарных режимов, включая коммунистические и военные. Многие из них, в особенности в Латинской Америке и Восточной Европе, перешли к демократии: этот процесс принято обозначать как демократизацию [Huntington S. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1991.]. Эти тенденции, в свою очередь, выступали важнейшим элементом процесса модернизации — перехода различных стран к современным моделям устройства общества, предполагающим заимствование или создание базовых институтов по западному образцу [Данное определение см.: Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития // Социологические исследования, 1998, № 8. — С. 18 (http://ecsocman.hse.ru/data/341/881/1216/002.ZAPF.pdf). Подробный обзор см.: Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация. В 2-х т. — М.: АСТ, Terra Fantastica, 2004. Критику см.: Заостровцев А. Полемика о модернизации: Общая дорога или особые пути? — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020.]. Политическая модернизация, которая лежит в основе становления демократий, — важнейшая (хотя далеко не единственная) часть этого процесса.
Однако переход к демократии отнюдь не имел всеобщий и универсальный характер. Напротив, в ряде стран мира под лозунгами демократизации произошла смена одних авторитарных режимов другими. Собственно, многие электоральные авторитарные режимы в последние десятилетия как раз и возникли там, где провалилась демократизация (Россия выступает одним из примеров такого рода).
Откуда мы знаем, что политический режим в той или иной стране является демократическим или авторитарным? Конечно, если речь идет о таких странах — соседках России — как, скажем, Финляндия, с одной стороны, и Северная Корея, с другой, — то ответ кажется очевидным. Но во многих других случаях повседневного знания оказывается недостаточно, и приходится обращаться к оценкам различных международных агентств. Большинство из них прямо или косвенно используют суждения экспертов, знание которых по определению неполно и может исходить из неоправданных ожиданий, особенно в отношении текущей ситуации. Но на более или менее длительном временном интервале оценки экспертов меньше подвержены ошибкам, чем повседневное знание, и не слишком расходятся между собой. Для сравнения можно посмотреть на графики, демонстрирующие динамику эволюции политического режима в России по данным Всемирного банка (проект Worldwide Governance Indicators, включающий раздел Voice and Accountability), Института V-Dem Университета Гетеборга и проекта Freedom in the World, осуществляемого Freedom House.
Источники: Freedom in the World Comparative and Historical Data: Aggregate Category and Subcategory Scores, 2003–2020 (https://freedomhouse.org/report/freedom-world);
Varieties of Democracy, Country-Year: V-Dem Core dataset (https://www.v-dem.net/en/data/data/ v-dem-dataset/);
Worldwide Governance Indicators full dataset (https://info.worldbank.org/governance/wgi/).
Как видно из оценок, представленных на графиках, за три десятилетия наша страна продемонстрировала траекторию перехода к авторитаризму, который со временем лишь усугубляется. Но прежде, чем обсудить вопрос о том, почему и как произошел этот переход, каковы его закономерности и механизмы, следует задаться другим, более фундаментальным вопросом. В самом деле, насколько важен политический режим для развития обществ? Имеет ли демократия значение? Насколько вообще нужны и для чего именно демократия, демократизация и связанные с ними политические свободы? Этот вопрос важен в том числе для понимания значения авторитаризма и перспектив его возможной трансформации как в России, так и в других странах. Так ли необходима для России демократизация? Возможно, нашей стране пока стоит обойтись без нее, отложив обретение согражданами политических свобод до лучших времен?
Демократия имеет значение… Но какое?
Дискуссии о том, в какой мере демократия полезна или вредна для общества, идут со времен античности, но вряд ли исчерпают себя в обозримом будущем. Демократия сама по себе содержит противоречие между механизмом отбора правителей и результатами их правления, которые могут быть как успешными, так и неудачными. Критики демократии справедливо указывают на то, что механизм конкурентных выборов не всегда позволяет гражданам выбрать наиболее достойных и эффективных руководителей: граждане в лучшем случае склонны выбирать себе подобных, а в худшем — готовы доверить государственное управление некомпетентным демагогам, подобным Дональду Трампу, избранному в 2016 году на пост президента США. Более того, демократия предполагает ограниченный во времени срок правления, что не всегда позволяет проводить в жизнь политический курс, ставящий долгосрочные цели, и часто способствует проведению неэффективных мер, имеющих целью поднять шансы находящихся у власти политиков или партий в преддверии очередных выборов (логика политического бизнес-цикла) [Nordhaus W.D. The Political Business Cycle // Review of Economic Studies, 1975, vol. 42, № 2. P. 169–190 (https://cowles.yale.edu/sites/default/files/files/pub/d03/d0333.pdf).].
Весьма популярно мнение о том, что мудрый и справедливый авторитарный лидер (будь то монарх или руководитель партии) способен обеспечить своим согражданам процветание на долгие десятилетия вперед с большей вероятностью, нежели демократически избранные политики, заботящиеся прежде всего о сохранении власти «здесь и теперь», по итогам ближайших выборов. Однако в ответ защитники демократии вполне аргументированно утверждают, что оптимальное политическое устройство общества должно не обеспечить приход к власти самых лучших политиков, а предотвратить ее монополизацию худшими из них [Детальный разбор этих и других аргументов см.: Даль Р. Ук. соч.]. Авторитарные режимы по определению не защищены от этих рисков: многим из них (особенно персоналистским автократиям) не присуща «защита от дурака».
Многочисленные исследования не дают оснований вынести окончательный вердикт в пользу сторонников или критиков демократии с точки зрения результатов правления. Если оценивать эти результаты в категориях темпов экономического роста (как делают многие специалисты), то их средние показатели по странам мира во второй половине ХХ века не слишком различались среди демократий и автократий: здесь более важную роль играли иные параметры, не связанные напрямую с характеристиками политических режимов.
Однако разброс показателей экономического роста среди демократий оказался куда ниже, чем среди авторитарных режимов, а долгосрочные тенденции роста в целом также оказываются в пользу демократий [См.: Przeworski A., Alvarez M.E., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Political Institutions and Well-being in the World, 1950–1990. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. Дискуссии ведущих экономистов о взаимосвязи между демократией и экономическим ростом — см., например: Barro R.J. Democracy and Growth // Journal of Economic Growth, 1996, vol. 1, № 1. P. 1–27 (http://faculty.nps.edu/relooney/BarroDemocracy.pdf); Acemoglu D., Naidu S., Restrepo P., Robinson J. Democracy Does Cause Growth // Journal of Political Economy, 2019, vol. 127, № 1. P. 47–100 (https://economics.mit.edu/files/16686).]. В социально-экономическом плане демократии, как правило, развивались не слишком быстро, но относительно устойчиво, в то время как среди авторитарных режимов немногочисленные, но яркие «истории успеха» отмечались на фоне гораздо чаще встречавшихся неудач. Как выразился в связи с этим экономист Дани Родрик, «на каждого Ли Кван Ю в Сингапуре приходится много Мобуту в Конго-Заире» [Rodrik D. The Myth of Authoritarian Growth // Project Syndicate, 2010, 9 August (http://www.project-syndicate.org/commentary/the-myth-of-authoritarian-growth).].
Среди современных автократий очень много примеров коррумпированных и неэффективных лидеров, длительное пребывание у власти которых приводит их страны к полному и порой непреодолимому упадку. Демократии же благодаря конкурентным выборам чаще склонны избавляться от таких руководителей. Среди посткоммунистических стран более успешная демократизация, как правило, сопутствовала более успешному экономическому развитию, хотя ответ на вопрос о том, что служило причиной, а что следствием, в данном случае совсем не очевиден [Fish M.S. The Determinants of Economic Reform in the Post-Communist World // East European Politics and Societies, 1998, vol. 12, № 1. P. 31–78; Bunce V. Democratization and Economic Reform // Annual Review of Political Science, 2001, vol. 4, 43–65 (https://www.annualreviews.org/doi/abs/10.1146/annurev.polisci.4.1.43).].
