Владимир Гриньков

Я — Телохранитель. Заказ на олигарха

Директор охранного агентства "Барбакан" Роман Александрович Хамза столкнулся с Китайгородцевым в лифте. Обычно в подобных случаях Хамза только кивнёт приветственно или, в лучшем случае, спросит невнимательно: "Как дела?" и так же невнимательно выслушает непременное: "Нормально", а тут вдруг воззрился так, будто чем-то Китайгородцев сумел его внимание привлечь.

— Ты где сейчас? — спросил Хамза. — На каком объекте?

— Уже ни на каком. В отпуск ухожу. С завтрашнего дня.

— Куда-нибудь едешь? За границу? Или по родной стране на теплоходе?

— Не решил еще.

— То есть планов никаких? Ни в какое турагентство деньги не успел отнести?

— Нет.

— Вот и хорошо, — цинично порадовался чужой неустроенности Хамза. — Ты мне нужен.

— Отпуск! — воспротивился почувствовавший неладное Китайгородцев.

— Успеешь! — певуче посулил воспрянувший духом Хамза. — Толик! У меня работёнка для тебя — почти курорт. Мы сейчас с Проскуровым работаем…

— Только не это! — сразу сказал Китайгородцев.

— Почему? — вопросительно глянул Хамза.

— Наслышан, — ответил неопределенно Китайгородцев.

— Ты с ним работать не будешь. Ты с женой его работать будешь. И с его ребенком. Год мальчику.

И снова Китайгородцев сказал:

— Только не это! Ну, зачем из меня делать няньку?

— Толик! — произнес Хамза тоном, каким обычно разговаривают с людьми, не понимающими своего счастья. — Женщина с сынулей собралась на всё лето уехать из Москвы. Под Муром. Река Ока. Красивые места. Спокойно. Тихо. Там у них дача. Одна из многих. И среди этого великолепия — ты. Поди плохо! Уже считай, что отпуск. А свой отпуск ты позже отгуляешь. Когда вернёшься. И вообще — ты жену Проскурова видел? Молодая, красивая, ноги от ушей. Тебе понравится. Вот увидишь.

Только этого еще не хватало.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

«Про ноги от ушей и про то, что мне понравится — это шеф так пошутил. Потому что телохранителя, у которого с его подопечным возникает что-то личное, нужно сразу списывать на берег, как в подобных случаях говорит Хамза. В нашем агентстве так и происходит — при малейших подозрениях. Телохранитель — это человек-функция. Ничего личного. А если появляются личные мотивы — может произойти сбой. Последний случай такого рода был у нас года два назад. Сотрудник нашего агентства охранял дочку одного очень небедного человека. И возникла у них взаимная симпатия. То есть он продолжал её охранять вроде как по службе, только смотрел на девушку уже не просто как телохранитель — и окружающее он, соответственно, тоже видел теперь как-то иначе. И вот однажды они сидели в ресторане. Рядом веселилась компания. Мужская. Где едва ли не на каждом были синий берет и тельняшка. Бывшие десантники профессиональный праздник отмечали. И вот, когда эти ребята хорошо набрались, им женского общества захотелось. А девушка, подопечная нашего сотрудника — вот она, рядом. И с нею — всего лишь один парень. А тех, в тельняшках, было шестеро. И они полезли, ещё не зная, с кем имеют дело. Тогда телохранитель достал свой пистолет, положил вмиг протрезвевших ухажёров на пол, и спокойно вывел свою подопечную из ресторана. Наверное, он был очень горд собой. Защитил. Поступил, как настоящий мужчина. Но не как телохранитель, к сожалению. Потому что настоящий телохранитель не изображал бы из себя неустрашимого мачо, а эвакуировал свою подопечную много раньше, ещё до того, как подозрительная компания по соседству успела набраться до зелёных чёртиков в глазах. Получалось, что парень перед девушкой пофорсил, забыв о работе и своих непосредственных обязанностях. Хамза, когда узнал о происшедшем, выгнал горе-героя с работы».

* * *

В обширном и тщательно охраняемом проскуровском поместье в районе престижного Рублёво-Успенского шоссе Китайгородцева встретил мужчина в возрасте под пятьдесят: невысокий, с аккуратной прической редких светлых волос, с неуловимым, но внимательным взглядом, вежливый и совершенно неулыбчивый.

— Вы из "Барбакана"? — уточнил он и пожал руку Китайгородцева мягким осторожным движением. — Мне Хамза звонил. Меня зовут Алексей Алексеевич. Фамилия — Котелков. Сейчас я вас введу в курс дела.

За следующие пять минут Алексей Алексеевич в присутствии Китайгородцева успел обнаружить непорядок на цветочной клумбе и указать на это мгновенно принявшему виноватый вид садовнику, потом поговорил по мобильному телефону, твердо заявив невидимому собеседнику, что вылет переносится на три часа раньше и никакие возражения не принимаются, потом ещё говорил по телефону, обсуждая подробности приобретения какого-то особняка на Мясницкой улице, и этот разговор закончил словами о том, что покупка на таких условиях нецелесообразна, и он Проскурову даже докладывать не будет о сделанном предложении, и что если у продавца возникнут новые предложения, более интересные — он готов их обсуждать.

Пока продолжались все эти переговоры, Алексей Алексеевич и Китайгородцев дошли до огромного двухэтажного дома, площадь помещений в котором наверняка составляла более тысячи метров.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:

Хорошо Проскуров тут обосновался. Надежно. С умом. Здесь есть и кустарники, и низкорослые деревья, но все они на периферии поместья, ближе к забору, а непосредственно перед домом пространство открытое — всё видно, как на ладони. Все дорожки освещены. Видеокамеры установлены повсюду, но их не видно — я их нахожу только потому, что знаю, где искать. Все окна первого этажа, несмотря на летнюю жару, закрыты наглухо, и я голову даю на отсечение, что там бронестекло. Маленькая крепость, замаскированная под внушительных размеров, но всё-таки довольно легкомысленный на вид особняк.

— Дети есть?

Застигнутый вопросом врасплох, Китайгородцев вопросительно посмотрел на Алексея Алексеевича.

— Нет, — сказал после паузы.

— Это ничего, — равнодушно произнес Алексей Алексеевич. — Давно в "Барбакане"?

— Да.

— Нравится?

— Да.

— Право на ношение оружия у вас, конечно, есть?

— Есть.

Вошли в дом. Алексей Алексеевич спросил у домработницы, которая натирала и без того сияющее чистотой зеркало размерами с футбольные ворота.

— Виктория Александровна у себя?

— Да, Алексей Алексеевич.

— Скажи ей, что охранник для Мурома приехал. Мы будем у меня.

Алексей Алексеевич привел Китайгородцева в одну из комнат, которая служила ему рабочим кабинетом: рабочий стол, сейф, полки с папками и книгами, компьютер. Кивнул на кресло:

— Садитесь!

Сам сел за стол и сразу стал похож на начальника. Даже взгляд у него при этом изменился — суше и строже смотрел.

— Коротко! — сказал Алексей Алексеевич. — Виктория Александровна — это супруга Сергея Алексеевича.

Проскурова, стало быть.

— С сыном со своим, с Алешей…

В честь деда назвали, отметил Китайгородцев.

— …уезжает на дачу под Муром на всё лето, — продолжал Алексей Алексеевич. — Поедет недели через две, когда там будет всё готово. Ваш человек туда уехал…

Алексей Алексеевич заглянул в свои записи, отыскивая имя и фамилию откомандированного под Муром работника "Барбакана".

— Баранов, — подсказал Китайгородцев.

— Да, правильно, Баранов. Он там осмотрится на месте. Определится, что по вашей линии необходимо сделать, и тогда вы сразу уезжаете. Ориентировочно вы там — до сентября.

Открылась дверь кабинета и вошла высокая стройная женщина с внешностью фотомодели. Алексей Алексеевич тут же поднялся из-за стола, Китайгородцев последовал его примеру.

— Виктория Александровна, это телохранитель из того охранного агентства, с которым мы работаем, — доложил Алексей Алексеевич. — Хамза предлагает нам его для Мурома.

У неё глаза были такой голубизны, что в них хотелось смотреть, не отрываясь.

— Как ваше имя? — спросила Виктория.

— Анатолий.

— Фамилия?

— Китайгородцев.

— Давно работаете?

— Да.

— Какой вы, право, немногословный, — едва заметно улыбнулась женщина.

Китайгородцев промолчал.

— Мы уезжаем через две недели, — сказала женщина. — Но вы с нами — уже с сегодняшнего дня.

Хочет присмотреться, понял Китайгородцев.

— Идёмте, я покажу вам нашего ребенка, — сказала Виктория. — Вам доводилось прежде заниматься детьми?

— Нет.

— Придется научиться. Тут своя специфика и я надеюсь, что у вас получится.

Хотя Китайгородцев молчал, Виктория вдруг заподозрила, что у него своё мнение на этот счет, и поинтересовалась, глядя на него внимательно:

— Вы со мной не согласны?

— В чём? — уточнил Китайгородцев.

— В том, что есть своя специфика.

— Возможно, — ответил Китайгородцев с невозмутимым видом. — Но в том, что касается охраны — тут требования общие, как правило.

Женщина смотрела так, словно ждала продолжения. Продолжения не последовало.

— Но я надеюсь, в нашем доме с охраной всё в порядке? — сказала Виктория, и можно было угадать улыбку в ее словах.

— Возможно.

— Или вы заметили что-то?

— Да.

У Алексея Алексеевича поползли вверх брови.

— Что же? — заинтересовалась Виктория, заметно развеселившись.