— Какое же?
— Ты мне ничего плохого не сделал, вот что. Копать придётся самому, не жалуют местные чужаков, сам видишь. Копать придётся вручную — механизации у нас никакой: ни экскаваторов, ни кранов. Машина твоя на глубине метра три-четыре, пока докопаешь до крыши, освободишь борта, колёса… очистишь днище. Через неделю пойдут дожди, в болоте много не наработаешь. А через месяц — заморозки. И ведь нужно ещё пандус отрыть, чтоб выехать. Ты представляешь, сколько это кубов грунта придётся отбросить? Так что или сам сломаешься, или лопату сломаешь, но автобус тебе не поднять. Забудь о нём… всего лишь железо. Главное — живой. Верно?
Он замолчал, о чём-то задумался, постукивая по столу ногтём указательного пальца.
На самом деле, призывы Капитана к спокойствию были лишними. Григорий не в первый раз попадал в переделку и знал, что для выхода из кризиса необходимо принять ситуацию, осознать необратимость произошедших перемен.
«Авария УЖЕ произошла, — сказал он себе. — Всё! Ты больше никуда не торопишься. Наступила другая жизнь. И прежде, чем куда-то двигаться, нужно спокойно и взвешенно оценить новую обстановку».
— Третий? — напомнил он.
— Что? — очнувшись, переспросил Капитан.
— Вы говорили о трёх вариантах…
— А-а, верно. Только вот ведь какая штука, Григ, ничего плохого ты мне, конечно, не сделал. Но ведь и хорошего от тебя видеть не пришлось…
— Лучший способ познакомиться — дать возможность друг другу заработать, — подсказал Григорий.
— Молодец! — похвалил Капитан. — Бери еще лепёшек, уже можно. Я ведь сразу приметил, как ты наших раскидал. Такие штучки не каждый водило отчебучить может. Верно, Григ?
— Армия, — важно пояснил Григорий. Он взял лепёшку и подлил себе морсу. — Там и болячку подхватил. Голодали мы. «Попали» в общем. Жрали что придётся.
Он уже чувствовал, что выход из переплёта, в который его угораздило вляпаться, есть. Вот только пока было неясно, что от него хотят…
— Автобус из этой же истории? — поинтересовался Капитан.
— Из этой, — неохотно согласился Григорий. — Родина своих героев не забывает. Военком подмахнул обеспечение, банк дал ссуду. Ещё три года выплачивать…
— Страховка?
— А как же?!
— Так чего переживаешь? — заулыбался Капитан. — Дам тебе справку о ДТП. Машина — вдребезги. Восстановлению не подлежит. Водитель не виноват. Возьмёшь новую…
— Что нужно делать, Кэп? — перебил его Григорий. — И сколько за это заплатят?
— Делов-то — копейка, — многозначительно поднял бровь Капитан. — А заплатят столько, что точно такой же сарай на колёсиках купишь, только новый, из салона, и ещё столько же останется. Как? Интересно? Плюс здоровье, минус язва…
— И сколько за такую заботу хорошему человеку придётся отстегнуть?
— Спасибо отпишешь, на том и сойдёмся, — хитро улыбнулся Капитан. — Мой интерес с другой стороны, парень.
— Оплата подходит! — уверенно заявил Григорий. — Только что делать, я так и не понял.
— Есть тут одно местечко занятное. Нужно будет там покрутиться денёк-другой…
— И что?
— А всё, Григ, — Капитан развёл руки. — Всё! Нанюхаешься нашей флоры, впитаешь споры, бактерии, микроорганику. Организм твой начнёт вырабатывать антитела, чтоб, значит, дуба не врезать. Потом отвезу тебя в Киев. Поваляешься в госпитале недельку. Сдашь, сколько получится, литров крови на предмет изготовления сыворотки от болезней разных. Как всё у тебя в норму придёт, так и отпустят на четыре стороны…
— А деньги? — хмуро напомнил Григорий.
Что-то ему подсказывало — не всё чисто в этом предложении. Да и вообще… как-то слишком гладко стелет украинский капитан. «Минус язва…» ну и ну!
— При выписке получишь. Всё как положено, квитанция, чек. Да! В приёмном отделении заявление напишешь, а я дам подтверждение, что ты и вправду отсюда, из карантинной зоны. Формула простая: контракт — кровь — деньги. Что скажешь?
— А что же местные в доноры не торопятся? — не удержался от колкости Григорий.
Капитан недовольно покосился на ближайшие столики и спокойно ответил:
— Вижу, друг мой, что далёк ты от микробиологии. Антитела на нашу заразу вырабатываются только в первые несколько суток. Потом — привыкание, ассимиляция, и всё… ноль целительного эффекта! Здоровье-то остаётся, у выживших, разумеется, а вот чтоб поделиться — дудки! Потому-то чужаки в цене. Нужна только свежая кровь. Так-то…
— Всё равно непонятно, — настаивал Григорий. — Это вы меня куда-то отведёте…
— Высадим, — жёстко поправил Капитан. — Высадим с вертолёта. Местечко-то неподалёку, километров пятьдесят к северо-западу, только пешком туда добираться… охотники уже лет десять как перевелись. Стало быть, задача такая: вертушка доставит на место, спускаешься и топаешь до Лысой поляны. Она от места высадки в тридцати километрах точно на юг будет. Там, на Лысой, я и буду тебя через сутки ждать. С вертолётом. Оттуда сразу в Киев полетим.
— И как же ориентироваться?
— Компас, азимут… — Капитан пожал плечами. — Я бы тебе дал свой GPS, да только лишнее это. У тебя будут часы и маяк. Ежели что, так я тебя по маяку на следующее утро искать буду.
«Или то, что от меня останется…» — мрачно про себя добавил Григорий, но вслух сказал другое:
— Вроде и в самом деле несложно… всего-то тридцать километров. Можно и бегом…
— Э! — жизнерадостно поддержал его Капитан. — Наперегонки с хищной растительностью и в обход затаившейся живности. А еще отмахиваясь от комаров величиной с ладонь и от стаи волков, каждый из которых размером с телёнка…
Григорий не смог удержать дрожи.
— Что? Пробирает? — не удержался от замечания Капитан. — Может, всё-таки лопату поклянчишь?..
Его прервало появление Насти с широким подносом, с которого обильно валил пар. Настоящий бледно-прозрачный пар, а не густой оранжевый дым, которым человеческая пища чадить не может.
Не дожидаясь приглашения, Григорий положил немного на свою тарелку и попробовал: если б не сказали, что топинамбур, — ни за что бы не догадался. По вкусу — обыкновенная печёная картошка. Только сладкая.
Капитан проверил защёлку карабина на поясе Григория, чуть вытравил трос из барабана и сдвинул в сторону нижний грузовой люк. Открывшаяся прореха в днище вертолёта соединила тесную, душную кабину, доверху наполненную грохотом двигателей и свистом лопастей, со сверкающей под утренним солнцем зеленью. Но это единение не вносило в душу Григория спокойствия: вот прямо сейчас, через секунду он сделает шаг в пропасть и может так статься, этот шаг окажется последним в его жизни.
Григорий усмехнулся своим мыслям, уселся на край проймы, свесив ноги в пропасть, сам выбрал слабину троса и вопросительно глянул на Капитана. Из-за рёва винтов и вибрации корпуса говорить было бессмысленно. Капитан лишь поднял большой палец вверх и похлопал Григория по плечу.
«Надо же! — подумал Григорий. — Какое сочувствие…»
Он развернулся спиной к высоте, отжался, потом согнул руки в локтях, перебросил один локоть, второй, теперь только пальцы принадлежали вертолёту. Он висел над кроной дерева. Его ноги почти касались листвы.
Григорий в последний раз заглянул в глаза Капитану, нисколько не сомневаясь, что, если промедлить секунду-другую, тот опустит ему на пальцы свой тяжелый армейский ботинок.
И разжал руки.
Всё. Теперь только трос тонкой, пластиковой пуповиной соединял его с цивилизацией. Мир дрогнул и приподнялся навстречу. Это там, наверху, заработала лебёдка, плавно опуская его в объятия леса.
Зелёная листва, едва тронутая желтизной неумолимо вступающей в свои права осени, приняла не сопротивляясь, даже приветливо. Сперва по колено, потом по пояс… Григорий всё глубже погружался в море зелени. Когда листья сомкнулись над головой, ноги в первый раз ударились обо что-то прочное и твёрдое. Перегруппировавшись, он пропустил эту первую настоящую ветку и продолжил плавное движение вниз.
Пояс немилосердно давил — ещё бы: сейчас весь вес Григория опирался на эту полоску пластика. Но окружающий мир интересовал Григория больше, он внимательно осматривался и прислушивался. Шум лопастей становился всё глуше, растворяясь в тесном переплетении кроны дерева. Зелёный полумрак с каждым мгновением становился гуще. Солнечные зайчики, легкомысленно скачущие по телу и близким упругим веткам, бледнели и растворялись во влажном полумраке. Какие-то десять метров спуска — и уже трудно было представить яркие голубые краски, царившие над куполом леса.
Григорий развернулся и увидел метрах в пяти ствол дерева, на одной из веток которого вот-вот должно было закончиться его путешествие.
«Ну нет. Скорее, начнётся…»
Он взглянул вниз и убедился, что это «вот-вот» уже наступило: огромная ветка располагалась горизонтально прямо под ногами. Григорий уселся на неё, отстегнул карабин с пояса, обернул трос вокруг ветки и взял его на карабин, намертво пришвартовав вертолёт к дереву.
Теперь нельзя было мешкать. Он быстро перебрался по ветке к стволу, спустился на одну ветку вниз и стал дожидаться, что будет дальше.
А дальше трос напрягся, вытянулся в струну. Стало слышно, как рёв турбины перешел в визг. Потом стало тише, трос провис и снова несколько раз с силой натянулся.
«Они полагают, что трос за что-то зацепился, — подумал Григорий. — Теперь многое зависит от того, что они предпримут…»
Он надеялся, что Капитан отрежет трос и сбросит его конец вниз. Собственно, для того и старался. Наличие прочной веревки существенно повышало вероятность выживания. Категорический отказ Капитана дать хоть какое-то оружие вселял подозрения, подкрепляя сомнения в честности сделки.
Но экипаж вертолёта поступил иначе: из зелёного купола показались ноги — сквозь шелест и треск ломающихся сучьев вниз спускался сам Капитан.
Это была неслыханная удача. Пилотам не пришло в голову пожертвовать тросом, и они предложили Капитану воспользоваться вторым подъёмником.
Григорий припал к стволу, обогнул его и, не выпуская из вида Грыця, стал осторожно к нему пробираться. Капитан, по-видимому, примерно представлял себе, где находится зацепившийся трос, но в путанице листвы и веток разглядеть его, конечно, не мог. Потому он всё время смотрел в одну сторону, что, вообще говоря, было непростительной ошибкой. Это позволило Григорию подойти к нему вплотную и даже оказаться чуть сверху.
Никакой борьбы не было. Один-единственный удар кулаком за ухо, как учили, ближе к основанию черепа, и тело Капитана обмякло, по-прежнему плавно спускаясь.
Григорий последовал за ним до самой земли, уложил свою жертву на грунт, отстегнул карабин троса, залез обратно на дерево и повторил трюк с петлей и швартовкой.
К чести вертолётчиков, на этот раз колебаться они не стали: трос Капитана подёргался, потом провис, шум вертолёта стих, и на этом всё кончилось.
Григорий хладнокровно смотал трос, свободным концом стянул бухту, чтоб не распускалась, спустился и связал Капитану руки. Бухту повесил ему на шею. Не самому же нести? Потом исследовал карманы пленника. Ничего интересного, если, конечно, не считать его, Григория, документы: водительское удостоверение и техпаспорт на автобус. «А паспорт ему мой, значит, без надобности? — подумал Григорий. — Или где-то в сейфе оставил?»
Оружия не было. Только нож. Зато из дорогих, из настоящих. В ножнах из нейлоновой ткани и пластмассы, с металлическим карабином-застёжкой. Григорий обнажил нож, присмотрелся: тяжёлая сверкающая сталь, сантиметров двадцать длиной, широкий, сквозное отверстие на лезвии, на тыльной стороне — пилка. Приметный ножик. На лезвии неподалеку от гарды надпись: «М9 MARTO». Удобная, по ладони, пластиковая рукоятка… «Ну что ж, „Марто“ так „Марто“…» Григорий вернул нож в нейлоновые ножны, пристегнул их к поясу и полез наверх за своим тросом. Когда он вернулся, Капитан уже был на ногах, с изумлением рассматривая связанные руки.
— Ну как, очухался? — дружелюбно обратился к нему Григорий.
— Ты что это задумал? — зло спросил Капитан.
— Нет, Грыць, — Григорий покачал головой. — Чем раньше ты примешь новый порядок, тем больше шансов тебе вместе со мной отсюда выбраться.
— Допустим, — неохотно согласился пленник. Потом, пожевав губами, спросил: — Зачем связал?
— Это я так нашу команду от ошибок страхую, — доверительно сообщил Григорий. — Видишь ли, когда люди не совсем точно понимают, что вокруг них делается, они склонны совершать опрометчивые поступки. От которых потом сами же и страдают…
— Я вижу, чувствуешь ты себя лучше, — насмешливо перебил его Капитан. — А кто из нас пострадает — лес покажет… Ты — чужак, а я живу здесь.
Григорий тяжело вздохнул.
— Грыць, — как можно более душевно обратился он к пленнику. — За заботу, конечно, спасибо. Но у нас всего два варианта. Первый, я оставлю тебя здесь со связанными руками и уйду…
Его речь была прервана низким гулом. Из-за соседнего дерева вылетели три тёмных предмета размером с кулак, стремительно пронеслись в метре над травой и скрылись за деревьями. Послышался треск сучьев, и гул стих.
— Ты что-то говорил о втором варианте… — напомнил Капитан.
— Что это было?
— Мухи, — сухо пояснил Капитан.
— Мухи? Ну да, конечно… второй вариант, это когда ты очень постараешься доказать мне свою полезность.
— И что тогда будет?
— Тогда я возьму тебя с собой, — пообещал Григорий.
— Куда?
— В деревню, к корчме. Скажешь своим, чтоб откопали автобус. Теперь ты — мой должник и заложник. Как откопают, прокатимся вместе с десяток километров, и я тебя отпущу.
— Мой план лучше, — возразил Капитан. — В Киеве за твою кровь и вправду денег дадут. А в Россию тебя отсюда не выпустят. Мы, знаешь ли, своими секретами не делимся. Как и ваши службы, кстати…
— Да плевать мне на «службы». Наши, ваши… Мне не нравится, когда меня выпихивают на сутки в лес без оружия, воды и пищи. Маяк ты крепишь мне к поясу, а не как обычно: на запястье. Мои документы у тебя почему-то в кармане, а не в автобусе на глубине пяти метров под землей. Были ещё проколы. Продолжать? Хочешь, скажу, что я думаю?
Капитан промолчал, буравя взглядом Григорию переносицу.
— А думаю я, что в этом раскладе мёртвый, зараженный флорой труп Григория Скадовского предпочтительней живого свидетеля экспериментов на людях. Да ещё россиянина. А? Что скажешь?
— Чушь! — облизнув губы, заявил Капитан. — Кто ты такой?
— Обиженный, — насмешливо ответил Григорий. — Не удивлюсь, если медведок ты сам и навёл. Так не пойдёт…
— А как?
— А я тебе уже сказал: возвращаемся в деревню и ждём, пока твои люди мне автобус не откопают.
— Дурак ты, Григорий, — с искренней горечью сказал Грыць. — Нет в деревне моих людей…
— Ну что ж, пойду и проверю. Ты уже решил, идёшь со мной или тут останешься?
— С тобой, — хмуро согласился Капитан.
— Тогда веди.
— В каком смысле? — не понял Грыць.
— В какую сторону идти? — пояснил вопрос Григорий.
Он с интересом наблюдал, как вытянулось и слегка побледнело лицо у его пленника.
— Вот чёрт! — выругался Капитан. — Ты что, компас потерял?
— Успокойся, — остановил его Григорий. — Не потерял. Ну хоть про то, что деревня отсюда на юго-востоке, не врал?
Капитан отрицательно качнул головой.
— Тогда нам туда, — Григорий указал направление рукой. — Пошли.
Он повесил на шею Капитану вторую бухту каната, отпустил его вперёд себя шагов на десять и двинулся следом.
Идти было легко. Подлесок был редким, трава низкая, почва плотная. Их окружали гладкоствольные великаны, чем-то похожие на платаны. Только среди листьев изредка проглядывали плоды величиной с футбольный мяч.
Григорий часто беспокойно оборачивался. «Отпор хищникам дать мы, конечно, не сможем, — думал он. — Но и залезть на дерево — тоже не получится. По этому стволу мне и со свободными руками взобраться непросто. А о Капитане вообще говорить нечего…»
Примерно через час местность существенно изменилась. Стволы деревьев заметно уменьшились в обхвате, ветки стали пониже. Григорий перевёл дух — на такое дерево подняться было легко. Появился густой подлесок: высокие кусты и низкорослые, покрученные деревца плотно заполняли нижний горизонт леса. И вновь Григорий почувствовал беспокойство: теперь хищник мог притаиться за любым деревом, под ближайшим кустом. И пока не нападёт, он так и будет оставаться невидимкой, надёжно укрывшись под плотной густой растительностью.
Ещё час спустя Капитан резко сбавил ход, а потом и вовсе остановился перед небольшим кустом. Несмотря на пышные заросли, куст был невысоким, по пояс взрослому человеку.
— Что такое? — спросил Григорий, недовольный остановкой.
— Сарда, — пояснил Капитан. — Ты вчера ел в корчме. Кроме общей гастроэнтерологии восстанавливает силы, утоляет голод и жажду. Нужно отрыть корневище. Есть можно сырым.
Григорий настороженно покосился на сарду. Куст как куст. Кто бы мог подумать, что такое сокровище.
— Идти далеко, до ночи не дойдём, а здесь ни ручьёв, ни речки, — настаивал Капитан.
— Ну так пойди и отрой…
— Охотно, — согласился Капитан и протянул руки: — Развязывай.
— Ладно, — сказал Григорий. — Стой здесь.
Он обошёл пленника и грубо ошибся: повернулся к нему спиной. Капитан изо всех сил плечом толкнул его в сторону сарды. Григорий потерял равновесие и полетел в куст. Но разозлиться на вероломство Капитана не успел. Ветки дрогнули, по ним пробежала рябь. Весь куст сделался каким-то плоским, распластав по земле побеги-щупальца, и, когда Григорий оказался в центре, ветки стремительно рванулись к добыче.
Григорий сделал то, что было единственно возможным в этой ситуации. Он упал на колени в центре сарды, сгорбился, спрятав лицо у самой земли, и ножом принялся отсекать щупальца от основного стержня-корня. Через мгновение «побеги» сомкнулись у него на спине, и он почувствовал всю силу животного.
Стало и вовсе тяжко: спина выдерживала пресс весом в полтора-два центнера. Кроме того, судя по ощущениям, щупальца елозили взад-вперёд, будто пилы, и, как долго продержится куртка, было неизвестно.
Но извивающихся отростков с каждой секундой становилось всё меньше, вскоре нагрузка на спину заметно уменьшилась. Потом исчезла вовсе.
Григорий, не спеша, взрыхлил мягкую, податливую землю вокруг ротового отверстия животного. Запустил пятерню как можно глубже в щель между гладким, скользким телом и грунтом, ухватился покрепче и вытянул тварь из норы.
Отбросив сарду подальше в траву, он отряхнулся от шевелящихся щупальцев, вернул нож на пояс и стянул с себя куртку. Вернее, попытался это сделать. Куртка по мере приложения усилий разваливалась на куски. В руках оставались клочья синтетической кожи большего или меньшего размера. Снять эти лохмотья теперь можно было только по частям.
Пришлось снимать и тельник. Это получилось в два приема. Свитер напоминал смирительную рубашку с хордовым разрезом по спине и несколькими полосами в поперечном направлении.
— Отличная работа, Григ, — подал голос Капитан. — Лучше никто бы не справился. Мы именно так её и ловим.
Григорий искоса взглянул на Капитана.
— Руки, — велел он.
Грыць с улыбкой вытянул связанные руки. Григорий сбросил с пленника бухты тросов и одним движением освободил узел.
— Раздевайся.