— А вам что, особое приглашение? — услышал он за спиной голос.
Сергей повернулся и достал удостоверение:
— Майор КГБ Дружинин, Калининградское управление! Случайно оказался на месте взрыва, — представился он и добавил: — Прошу разрешить мне присутствовать.
Сурового вида человек лет пятидесяти пяти, одетый в демисезонное пальто и пыжиковую шапку, взглянул на раскрытое удостоверение и представился:
— Генерал-майор Балашов, начальник областного Управления. А это мой заместитель полковник Банных, — кивнул он на стоящего рядом.
Офицеры пожали руки.
— Случайно очутились, это как? — спросил Балашов.
— Проезжал следом за трамваем на такси.
Балашов смерил Дружинина взглядом и сказал:
— Оставайтесь, разрешаю.
Вскоре черные «Волги» стали прибывать одна за другой. Появились прокурор области, второй секретарь обкома и еще ряд сотрудников КГБ. Чего-чего, а мощного взрыва в середине дня вблизи крупного жилого массива, да еще с такими последствиями не только не ожидал никто, но и вряд ли кто мог предположить.
Подоспевшие в автобусе курсанты Школы милиции стали разбирать завалы. Санитары тоже делали свое дело. Сергей наблюдал, как они бережно положили Татьяну на носилки и отнесли в машину «Скорой». Он не отрывал глаз от бледного лица Татьяны. Спросив, в какую больницу ее отвезут, Сергей вернулся на место аварии.
— Ваша знакомая? — услышал он голос Балашова.
— Так точно, мы были друзьями юности.
— Сочувствую … Но, если везут на «Скорой», значит, есть надежда, что будет жить.
— Я тоже так считаю, ответил Сергей. — Я оптимист.
Поздно вечером все собрались в Управлении, в небольшом актовом зале. Совещание открыл сам Балашов.
— Товарищи офицеры! Такого не было даже во время войны. Никаких взрывов, никаких диверсий; наш тыл был надежным. Поэтому то, что произошло сегодня в четырнадцать пятнадцать по местному времени, — это событие из ряда вон выходящее. Взрыв, сильный взрыв! Есть погибшие и раненые. Что это? Преднамеренный теракт? Случайность? Это нам предстоит выяснить. Седьмого ноября будем отмечать пятидесятилетие Октябрьской революции, а тут такое… О взрыве уже знает в Москве наше руководство и руководство МВД. Происшедшее наверняка будет поставлено на контроль в ЦК. К нам срочно вылетают люди из Центрального аппарата. Поэтому, товарищи офицеры, ни минуты простоя! Я принял решение создать оперативный штаб, который объединит сотрудников различных отделов в оперативные группы. Начальником штаба назначаю моего заместителя полковника Банных.
Андрея Петровича Банных все присутствующие хорошо знали. Небольшого роста, плотный, круглолицый, он был внешне полной противоположностью высокому и представительному Балашову, лицо которого напоминало кого-то из зарубежных актеров.
— Группы будут работать совместно с сотрудниками МВД и прокуратуры, — продолжал Балашов. — Созданы четыре такие группы. Первая, ее возглавит подполковник Зубов, работает по линии взрывного устройства. Вторая — старший подполковник Шакиров — по линии черного портфеля, в котором, по предварительным данным, было заложено взрывное устройство. Третья группа — майор Кузьменко — работает с теми, кто мог потенциально устроить взрыв. Это состоящие на учете в психбольницах, а также различные диссиденты и противники советской власти. Их немного, но не принимать их в расчет нельзя. И наконец, четвертая группа будет вести опрос свидетелей. Ее возглавит майор Дедюхин. В группы, как я уже сказал, будут привлекаться работники МВД и прокуратуры. Вопросы?
Присутствующие в зале дружно зашумели. И Сергей, глядя на них, отметил для себя. Что большинство сидящих — это люди примерно его возраста: 30 –35 лет. Не давая голосам стихнуть, Балашов добавил:
— Еще, товарищи офицеры, к работе подключается наш коллега из Калининградского управления майор Дружинин. Он был невольным свидетелем взрыва.
Сергей поднялся, застыл по стойке «смирно». В это время кто-то из сидящих в первом ряду, отодвинув рукав кителя, глянул на часы. Балашову это не понравилось.
— Смотрим на время? Домой собрались? — одернул он и грозно добавил: — Об отдыхе забудьте! Расходимся по кабинетам, по группам и начинаем работать. И чтобы через час у меня на столе был оперативный план действий каждой группы.
Работники Управления стали быстро расходиться. Лишь Сергей Дружинин сидел, не понимая, к какой группе ему примкнуть.
— Здравствуй, Сергей, — услышал он рядом.
Они не виделись с момента окончания училища. Друзьями не были, но и ничего плохого о Дедюхине Сергей сказать не мог. Правильный парень, про таких говорят. Секретарь комсомольской организации, отличник боевой и политической подготовки. Никаких взысканий. Была, правда, еще одна особенность: Миша Дедюхин ни с кем не дружил, но и не ссорился.
— Как тебя к нам занесло? — спросил Дедюхин.
— Я же родом из Оренбурга, а здесь проездом.
— В Калининграде служишь?
— Так точно. Там же и Ляшенко. Помнишь?
— Ну, как не помнить: длинный, рыжеватый…
Несколько секунд Дедюхин вглядывался в лицо Сергея, потом предложил:
— Пойдешь в мою группу?
— Это уже начальство решит.
— Могу похлопотать.
Но ответить Сергей не успел.
— Дружинин, зайдите ко мне! — раздался звучный голос Балашова.
В кабинете начальника Управления был еще и его заместитель полковник Банных.
— Садитесь, майор, — указал на стул Балашов. — Времени у нас в обрез, но считаю, нужно познакомиться ближе. Расскажите кратко о себе.
О себе Сергей Дружинин рассказывать не любил. О чем вспоминать? Школу с медалью не оканчивал, училище с отличием тоже. Футбол? Так выше первого разряда не потянул. Еще занимался шахматами, но и здесь громких побед не снискал. Самая обычная биография. Вот об отце, участнике войны, бывшем пограничнике, имевшем награды за боевые заслуги, он рассказать бы мог. Но отца давно нет в живых, и ворошить эту тему не хотелось.
— Если кратко, то родился в Оренбурге в тысяча девятьсот тридцать пятом году, — начал Сергей. — После школы поступил в училище КГБ. Окончив, отслужил пять лет на границе: сначала на Дальнем Востоке, потом в Таджикистане. С октября шестьдесят третьего сотрудник Калининградского управления КГБ СССР. Сейчас возвращаюсь из отпуска к себе на Балтику. — Дружинин посмотрел на часы и продолжил: — Час назад должен был вылететь, но взрыв все спутал.
— Выговоры, поощрения?
— В июне шестьдесят пятого… и то и другое.
— Это как понять?
— Операция «Морской черт». Может, слышали?
Балашов и Банных переглянулись:
— Конечно, слышали. По оперативной информации нам передавали. Речь идет о захвате западногерманской диверсионной подводной лодки. Так?
— Так точно. «Зеетойфель» или по-русски «Морской черт». Выговор получил в такой формулировке: «За то, что подверг опасности гражданских лиц».
— А поощрение?
После завершения операции приехала комиссия из Москвы. Одновременно с «Морским чертом» был обезврежен резидент БНД [ БНД — Федеральная разведывательная служба Германии.]. Глава комиссии генерал-лейтенант Царегородцев, узнав, что в операции я принял активное участие, объявил мне благодарность. А через полмесяца присвоили звание майора. Вот, собственно, и все.
— «Морской черт» — это подводная мини-лодка [ «Морской черт» — сверхмалая подводная лодка-амфибия с гусеничным движителем, представляла собой 14-метровую сигарообразную субмарину на двух гусеницах.]? — вступил в разговор Банных.
— Так точно, только на гусеницах.
— На гусеницах?
Сергей молча кивнул.
— Царегородцев, говоришь, объявил тебе выговор? — спросил Балашов.
— Лично он.
— Генерал-лейтенант Царегородцев — это легенда госбезопасности, — с достоинством произнес Балашов. — Кстати. Он завтра к нам прибудет. А что касается «Морского черта», то, насколько мне известно, там экипаж всего два человека?
— Так точно. Это очень удобно, чтобы доставить и высадить шпиона или диверсанта в нужном месте.
— А мы такие выпускаем? — снова вступил в разговор Банных.
— Выпускаем, но не на гусеницах. Впрочем, это уже не в моей компетенции.
— Что ж, серьезные задачи вы решать умеете, — констатировал Балашов. — Теперь напомните, как вы очутились на месте взрыва?
— До вылета самолета оставалось полдня. Я прогуливался по городу и зашел в кафе пообедать. Там увидел знакомую женщину. Когда-то мы вместе ходили на хоровое пение. Хотел поговорить, но она уже ушла. Я пошел следом. Она в трамвай. В этот злополучный под номером три. Я поймал такси и за ним. Останавливались на каждой остановке, я все ждал, когда она выйдет из трамвая. Но она все не выходила. А потом произошел взрыв…
Замолчали. Было слышно, как мерно тикают стоящие в углу кабинета большие напольные часы.
— У входивших и выходивших из трамвая не запомнили особые приметы: рост, одежду, личные вещи?
— Никак нет. Если бы я был на дежурстве… А тут следил только за тем, когда выйдет из трамвая Татьяна в своей пятнистой шубке.
— Подождите, подождите… — не дал Сергею договорить Балашов. — Среди трех погибших женщина в пятнистой шубке. Это не она?
— Нет. Татьяна осталась жива. Ее увезли на «Скорой».
В это время дверь кабинета начальника Управления приоткрылась:
— Разрешите?
Очевидно, кто-то из руководителей групп принес план работы на утверждение.