— Это та, что в пятнистой шубе?

— Так точно. Никаких документов при ней не было. В справочное больницы никто не обращался.

— Работников Трамвайно-троллейбусного управления проверяли?

— Проверяли. Заслуживает внимания пока один человек — электрик Мусихин. Неделю назад его уволили за пьянку. Он прилюдно ругался, грозился, что устроит тем, кто его уволил, прощальный салют.

— Проверяйте. Он мог спрятать портфель со взрывным устройством еще до выхода трамвая из парка.

Балашов оглядел присутствующих:

— Ладно. Спасибо, товарищи, за работу. Перекур делать не будем. Кто у нас остается? — он посмотрел на Дружинина. — Калининградское управление? Что скажете, майор? Может, у вас найдется подозреваемый?

Дружинин поднялся:

— Найдется. И самый что ни есть серьезный. Только сначала я хотел бы назвать имя третьей погибшей, той, что погибла на месте. Это Жарихина Анна, зав производством столовой № 35. Это на ней была пятнистая шуба… Теперь насчет подозреваемого. Вместе с ней ехал в трамвае и директор столовой, некто Меликян. Он сошел на остановку раньше остановки “Микрорайон “Солнечный”. У него в руке была черная хозяйственная сумка тоже из кожзаменителя. В этой связи вопрос подполковнику Шакирову: может, взрывное устройство было не в портфеле, а в сумке из такого же материала, с такой же блестящей застежкой?

— Исключено, — подал голос Шакиров и тут же поправился: — Процентов на девяносто, что это был портфель.

— Но есть еще десять процентов…

Шакиров не нашел ничего лучшего, как промолчать, а Дружинин продолжил:

— Самое интересное, что вчера к Меликяну в середине дня нагрянул ОБХСС, но директора столовой и след простыл. Год назад Левон Меликян был под следствием за растрату, но отделался условным сроком. И еще: неделю назад в столовой № 35 было массовое отравление во время свадьбы. И хоть никто серьезно не пострадал, это тоже, на мой взгляд, стало поводом для проверки столовой.

— Как вы вышли на Меликяна? — спросил Балашов.

Пришлось Сергею подробно рассказывать о допросах Гороховского и Храбровицкой, которая и указала на Жарихину как на работницу столовой № 35.

— Меликяна срочно в розыск! — скомандовал Балашов своему заместителю и одновременно начальнику штаба; потом обратился к присутствующим: — Все свободны, кроме майора Дружинина.

…Начальник Управления и его заместитель внимательно смотрели на сидящего напротив Сергея. Первым начал Балашов:

— В полночь, после пятичасовой задержки, прибудет из Москвы самолет с работниками Центрального аппарата во главе с Царегородцевым. Все четыре версии относительно подозреваемых мы доложим. Ваша версия наиболее близка к истине, поскольку подозреваемый Меликян, во‑первых, находился в трамвае за несколько минут до взрыва; а во‑вторых, у него были причины избавиться от своей сообщницы, этой…

— …Жарихиной.

— …да-да, Жарихиной. Поэтому вопрос к вам, как к опытному работнику госбезопасности: вы верите в свою версию? Готовы ее отстаивать перед таким человеком, как генерал-лейтенант Царегородцев?

Дружинин ожидал подобного вопроса, если не в такой формулировке, то в близкой к ней.

— Если честно, отстаивать не готов. Изложить — пожалуйста. А вот отстаивать…

— Получается, вы в нее не верите? Почему?

— Версия — это версия. Вот когда появятся доказательства, тогда можно будет отстаивать.

— Поясните.

— Мой напарник капитан угро Минин, с которым мы сегодня работали, пояснил, что Меликян в криминальных кругах и оперативных сводках известен как «деловой», а если проще — расхититель социалистической собственности. Зачем ему устраивать взрыв? Если Жарихина сообщница и в то же время ненужный свидетель, то избавиться от нее можно другим способом, не прибегая к взрыву. Например, отравить. А взрыв — это гибель еще и окружающих. Тут и расстрельную статью можно получить.

— Не согласен с вами, майор, — вмешался в разговор Банных. — Вот яд как раз и вызвал бы подозрение. А здесь все по-будничному, случайно: перевозил некий охотник банку с порохом — и случайно взрыв!

— Ваша версия, товарищ полковник, имеет право на существование, если бы не одно «но».

— Конкретно?

— Я всегда ставлю себя на место преступника. Ну, хорошо, Меликян понимал, что все свои грехи можно свалить на Жарихину, заказал кому-то взрывное устройство. Но, спрашивается, зачем ему самому светиться? По логике вещей, ему нужно было не находиться в трамвае, а держаться от него подальше.

— Тоже верно, — подал голос Балашов и посмотрел на часы. — Пора москвичей встречать. Что, Дружинин, собираетесь делать завтра?

— Хочу найти таксиста, который возил меня в день взрыва. Может, он сообщит что-нибудь интересное.

— Что ж, желаю успеха!

…Выйдя из кабинета начальника Управления, Сергей столкнулся с Дедюхиным.

— Привет, Миша!

— Виделись уже, — холодно ответил Дедюхин и хмуро посмотрел на Сергея. — Вижу, ты развил бурную деятельность, персонально беседуешь с начальством? А ко мне в группу не захотел.

Сергей понял, что в лице Мишки Дедюхина, когда-то образцового комсомольского работника, он за сегодняшний день успел нажить себе врага.

— Зря шумишь, — едва сдерживая усмешку, сказал Сергей. — Все мои результаты припишутся вашей группе.

Дедюхин сощурил глаза:

— Ишь ты какой благородный. Кстати, я в твоего Меликяна не верю.

— Представь, и я в него не верю, — не желая продолжать беседу, Дружинин повернулся и пошел по коридору.

Глава 5

Новые версии

Директор таксопарка, глянув в удостоверения Дружинина и Минина, слегка опешил:

— Чем могу помочь?

— Нам нужен водитель по фамилии Глухих, — сказал Сергей.

— Толя?

Может, и Толя. Я запомнил лишь фамилию, указанную на передней панели.

— Он что-то натворил?

— Успокойтесь, ничего не натворил. Как раз наоборот: в день взрыва он возил меня, а потом помогал вытаскивать людей из-под завалов. Отметить бы его…

— Отметим, обязательно отметим, — засуетился директор и тут же поинтересовался: — Ну а сейчас-то зачем он вам нужен?

— Раз нужен, значит, нужен, — недовольно произнес Минин. — Где он может быть?

— Кто его знает? — пожал плечами директор. — У него дежурство до семнадцати ноль-ноль.

— Номер машины?

…Найти «Волгу» с нужным номером и нужным водителем оказалось не так просто. И все-таки часа через полтора милицейский «газик» капитана Минина притормозил у гостиницы «Южный Урал», где на стоянке среди прочих машин отыскалась и разыскиваемая «Волга». Анатолий Глухих в ожидании клиента спокойно сидел на водительском кресле и наливал себе чай из термоса.

Дружинин приоткрыл переднюю дверцу машины:

— Привет, Толя! Узнаешь?

Глухих отставил термос в сторону:

— Узнаю, как не узнать. У нас, таксистов, на лица память хорошая.

— Нужна твоя помощь, — сказал Сергей.

— Садитесь, — раскрыл дверь Глухих. — На улице хоть и март, но холодно. Чаю хотите?

— Спасибо, в другой раз.

— Тогда излагайте, зачем понадобился?

В салоне автомобиля было еще тепло. Но чувствовалось, что при отключенном двигателе он начал остывать.

— Вспомни, Толя, кто выходил из того самого трамвая на последней перед взрывом остановке? — начал Сергей. — Я помогу тебе. Выходил очень высокий дядя в шапке «пирогом». Помнишь?

— Точно, был такой.

— Еще солидная женщина в пыжиковой шапке.

— Может, и была. Но плохо помню.

— Ну, а еще кто? Напряги память.

Но Анатолий Глухих ответил, не задумываясь:

— Как кто? Еще Леха Жолудев!

— Это кто такой?

Глухих улыбнулся:

— Чувствуется, что вы приезжий. Алексей Жолудев восходящая звезда нашего хоккея, из молодежки «Трактора», кандидат в молодежную сборную СССР. А я болельщик, знаю их всех в лицо, и основу «Трактора», и молодежку. У меня даже сын играет в детской команде.

Глухих оказался человеком разговорчивым, это Сергей ощутил еще в день взрыва. Но сейчас таксиста надо было отвести от разговора на хоккейные темы и сосредоточиться на главном:

— И что он, Алексей Жолудев? Вышел на остановке “Микрорайон “Солнечный”… А дальше?

— Да ничего такого, пошел, и как все… Хотя нет! — Толя Глухих, похоже, был не только говорливым, но и веселым человеком; улыбка заиграла на его лице. — Комическая ситуация возникла.

— А что такое?

— Он своим баулом…

— …Баул — это?

— Это для хоккеиста что-то вроде большой сумки или рюкзака и предназначен для амуниции: коньки, щитки, краги, форма и прочее. Так вот, выходя из трамвая, Леха повернулся как-то неуклюже и сбил своим баулом, что за плечом, одного мужика. Ну, думаю, все: драки не миновать. Ан нет, мужик этот поднялся и как ни в чем не бывало пошел быстрым шагом. Как будто он был виноват, а не Леха.

— Этот человек стоял на остановке или выходил из трамвая?

Глухих пожал плечами:

— Не могу сказать …

— Как он был одет?

— Да как обычно: шапка, серая зимняя куртка…

— Спортивная?

— Не могу сказать… скорее, нет.

— Значит, этот мужик никак не отреагировал на то, что его сбили с ног?

— Да не сбил его Жолудев с ног, подтолкнул только своим баулом. А тот, видимо, поскользнулся и упал.