— Меня одного здесь оставишь? — нахмурился Коля.

— Почему одного? С Катериной.

— Ты же дом собирался поставить.

— На какие шиши?..

— И лесом торговать собирался.

Егор кивнул. Да, был такой разговор. Но когда это было? Егор только-только бросил вызов Вертуну и его бандитам, еще не испачкал руки в их крови. А на душе столько грехов, что не хотелось ввязываться в новую войну.

— Ну, возможность есть, — пожал он плечами.

Магриб, с которым пришлось повоевать, был редкостной сволочью. Эта мразь похищала и насиловала девушек, а одну из них он спас. Наташа жила с бизнесменом, который мог организовать любую сделку, но Родион Каплин оказался подлецом, и Егор ни за что к нему не обратится. Есть и другие фирмы, которые занимаются посредничеством. Он найдет нужного человека, и тот все организует, за комиссионные, разумеется.

А можно обратиться и к Родиону. Но только для того, чтобы узнать, как живет Наташа. Соскучился он, хочет ее увидеть. Старается не думать о ней, но мысли лезут в голову, лишают покоя… Влюбился он в эту чудесную девушку. Да и она к нему не ровно дышала. И зачем только вернулась к своему подонку Родиону? Как будто Егор не мог ее простить… Как будто было, за что прощать.

— И возможность есть, — кивнул Коля, — и причина… И так мало платят, еще краны хотят закрутить, чтобы мы задарма ишачили.

— Это плохо.

— Так нельзя.

— И нельзя, — согласился Егор.

— У Вертуна банда небольшая, — неуверенно проговорил Мальков.

— Сколько?

Егор войны не боялся, он всего лишь не хотел развязывать ее. Но все возможно, и очень хорошо, если Коля располагает конкретными цифрами.

— Человек семь-восемь.

— Это мало?

— Ну, если для района, то много, а если с учетом Москвы, то не очень.

— А при чем здесь Москва?

— Ну как же, бревна в Москву идут, там уже сортировка, перегрузка. А груз кто-то сопровождать должен…

— И Вертун справляется.

— Справляется — не то слово… Видел бы ты, какой он дом в Ленинце отгрохал.

— Да слышал.

— Но не видел.

— Меня чужие дома не интересуют, — пожал плечами Егор. — Мне бы свой поднять.

С бандитскими деньгами он никогда не связывался. В Чечне воевал, всю захваченную в бою наличность честно сдавал под роспись. И в Денисовке не думал о материальной выгоде. Но однажды все же чуть не купился. Был там один, правая рука Магриба, предложил ему выкуп. Егор подумал о компенсации за свой сгоревший дом и едва не попался на «обманку». Не было никаких денег, бандит полез в тайник не за ними, а за пистолетом. Егор тогда мог погибнуть…

— У Вертуна там десять твоих домов, если не сто. Там, говорят, такой сейф! — раскинув руки, проговорил Коля.

— Вертун мой дом не сжигал, — покачал головой Егор.

— Он тебя твоих кровно заработанных лишить хочет.

— За это убивают?

— Ну, не знаю… — озадаченно посмотрел на него Коля.

Похоже, он решил, что Егор спит и видит, как освободить его от бандитов, а заодно сделать большим боссом. Коля парень, в общем-то, неплохой. Егора приютил, от денег за постой отказывается. Но и помогать ему не стал, не пошел с ним против Магриба, хотя он отличный боец, стреляет очень хорошо. А вот сейчас сам в бой не рвется, хочет, чтобы Егор ему каштанов из огня натаскал. И предать может. Никому в этой жизни нельзя верить.

Деньги нужно хранить в сейфе, ключ от которого должен исчезнуть безвозвратно. Только так можно сохранить наличность. Это только кажется, что деньги в пачках лежат по стойке «смирно», на самом деле они, подлые, имеют свойство выскакивать из своего убежища. Все хотят есть — менты, природопользование, еще налоговая служба держит нож у горла, только успевай раскошеливаться. Бригада у Вертуна своя, ребята в ней отчаянные, все делают, ничего не боятся. Им платить нужно сполна, и о премиях не забывать… А работяги? По отдельности они получают немного, но учитывая их количество, да каждый месяц… У Вертуна сердце кровью обливалось, когда наступал проклятый день зарплаты.

В этот раз он решил подготовиться к этому неприятному дню, отправил своих людей в одну из бригад, парни катнули пробный шар, до бунта вроде бы дело не дошло, но и без недовольных не обошлось.

— Смотрит на меня, глаза тупые… — Шарабан покрутил перед собой растопыренными пальцами, говоря о своей жене.

Он ни сном ни духом не догадывался, что его Антонина спала с Вертуном. Правда, она ему быстро надоела, и спать с ней он больше не собирается. А Шарабан между тем продолжал:

— Смотрит, думает… Глаза умные, а страха в них — ни на грамм.

— Что-то я не понял, умные глаза или тупые? — хмыкнул Вертун.

Со своей женой он развелся. Раньше, когда не было денег, он и не думал, что семью нужно содержать. А когда пошли навары, он вдруг понял, что Люська его когда-нибудь разорит. Дом ей построй, машину купи, за границу свози, а там на одних только шмотках можно обанкротиться… Дом он построил, а ее саму вернул теще. Мать ее женщина умная, все знает, пусть сама дочь с внуком содержит. Вертун, конечно, будет Люське подбрасывать. Алименты с официальной зарплаты он выплачивает сполна, грех ей жаловаться. А левые доходы — для себя любимого…

— Умные, — немного подумав, кивнул Шарабан, — но тупые.

— Понятно.

Вертун глянул на часы. Половина десятого уже, ночь, можно сказать. Шарабану пора домой, а он, так уж и быть, хряпнет на ночь стопочку французского конька. «Мартель» — вещь дорогая, Шарабана угощать накладно, вдруг после первой стопочки потянет на вторую… Так и разориться недолго, если в свой домашний бар посторонних пускать.

— У Малька живет. Егор зовут. Фамилия Фролов. Дом у него где-то под Москвой сгорел, Малек его пригрел…

— Малек или его жена? — усмехнулся Вертун.

Катерина — баба шебутная, но с ней непросто. Подарки от Вертуна требует и кабаки обожает. Вертун ее в Киров, было дело, возил, так она в ресторане столько всего заказала… Как вспомнишь, так вздрогнешь.

— Ну, она-то пригреть может. Эта если пригреет… — многозначительно улыбнулся Шарабан и добавил: — Сестра у него там, брат… Мать… Сестренка в самом соку. Красивая, сучка… Молодая, правда. Но так у меня прабабка в четырнадцать лет замуж вышла, и ничего. И в тринадцать выходили…

— А этой сколько?

— Да так же, тринадцать-четырнадцать.

— Какой у нее там сок? Кислятина одна…

— Не скажи, девка, говорят, ого-го!.. Сам, правда, не видел…

— Зачем тогда говоришь?

— Ну, к слову, — пожал плечами Шарабан.

— Если к слову, то поговорить с ней надо, чтобы сваливали они отсюда, а то ведь всякое может случиться. И с ней, и вообще…

— Да я с ним сам завтра поговорю. Сказал, чтобы Фролова в управление доставили.

— Поговори.

— Если ему что-то не понравится… Может, «замочить» его?

— Сначала предупреди. Но так, чтобы он все понял.

Вертун выпроводил Шарабана, выпустил из вольера верного Баска и закрылся в доме. Дверь бронированная, на окнах решетки, под рукой пистолет, в спальне карабин со снайперским прицелом. А если вдруг что, один звонок, и через пять минут к дому примчится целая толпа вооруженных пацанов. Но сейчас звать никого не нужно. А то вдруг захочется сбросить с барского плеча пару бутылок хорошего виски, жалей потом о своей неразумной щедрости.

Зарплату срезали почти наполовину. О премии даже разговора не было. Егор пересчитал деньги. Восемьсот восемьдесят деноминированных рублей, или сто пятьдесят долларов. И попробуй только себе в чем-нибудь отказать.

— Шарабан про тебя спрашивал, — сказал Коля. Вид у него был такой, как будто ему вообще в зарплате отказали.

— Ты же говорил, работай, один поедешь, — пожал плечами Егор.

— Ну, я думал, что не надо.

— Взял бы, да сам и приехал на делянку.

— Еще приедет, дожимать нас будут.

— Пусть приезжает.

— Смотреть будет, как мы тут на их беспредел реагируем. Это у них эксперимент такой.

— Эксперимент?

— Слышал про цыгана, который лошадь свою есть отучал? И отучил.

— Только лошадь сдохла, — невесело усмехнулся Егор.

— Ага, копыта отбросила… Совсем кормить нас, конечно, не перестанут… Пробовали как-то зарплаты задерживать, так мужики на работу забили. Производительность резко упала, а им вал нужен… Теперь вот просто урезали…

— Значит, производительность будем ронять… Или лучше на полную катушку бастовать? — спросил Егор.

— Ничего не добьемся, — вздохнул Мальков. — А мне голову снимут.

— Или просто отобьют.

— Голову Вертуну отбивать надо, — зло процедил Коля.

— Со мной пойдешь? — пронзительно глянул на него Егор.

Коля смутился, отвел в сторону глаза. Вот если бы кто-нибудь сделал грязную работу вместо него, тогда он «за»… А может, и «против». Что, если он провоцировал Егора, чтобы доложить своим боссам о его настроениях? Может, Шарабан сначала спросил его за Егора, а затем наказал, заставив «стучать» на своих подчиненных.

И, вообще, почему Коля должен быть за Егора, если он сам — начальство? И зарплату, возможно, получил в полном объеме. Причем с повышенной премией. Чтобы за баранами лучше смотрел.

Забастовку Егор не объявлял, но энтузиазм выключил, а ровно в семнадцать ноль-ноль закончил работу. Если сверхурочные не оплачиваются, какой смысл горбатиться?.. Его примеру последовали многие, но не все.