— Еще что помнишь?

— Помню, как под кустом валялся, — пожал плечами Стенькин.

— Ночью, днем?

— И ночью было… И днем… Ночью вырубило, а днем очнулся, под кустом…

— Когда днем? Где?

— Не знаю когда. И куда идти, не знаю. Сижу, понять ничего не могу, кто я такой, что здесь делаю.

— Где китель?

— Китель?.. А-а, китель!.. Что такое китель, знаю, а кто я сам такой…

— Стенькин Вячеслав Павлович из станицы Пшеничной.

— А вы сами кто будете?

— Участковый, майор Фомин.

— У майора одна звезда, да? — Стенькин ткнул себя пальцем в плечо, туда, где должен находиться погон.

— Одна.

— А у меня три было, — сказал Слава, с надеждой глянув на Леру. Вдруг она признает в нем полковника, вдруг восхитится им. Но Лера уже занималась своими делами, предоставив парня Родиону. Только посматривала за Славой иногда — как за своим пациентом.

— Ты не полковник, — разочаровал Славу Фомин.

Форму полковника Следственного комитета Стенькин мог раздобыть в этих местах у одного только человека — Варшавина. Возможно, украл у него или одолжил.

— Да я тоже думаю…

— Кто такой Варшавин, ты знаешь? — спросил Родион.

Лера кивнула, глянув на него. Ну, конечно, если полковник, то Варшавин, как она сразу не догадалась?.. А о том, что Варшавин снова раскинул сети, она уже знала, Родион ей говорил.

Якорь яхты Варшавин бросил неподалеку от хутора у железнодорожного моста. На хуторе всего три дома, зато причал длинный и, главное, у берега глубоко, именно то, что нужно. Варшавин еще место под стоянку искал, а Родион уже знал о его появлении. И под наблюдение взял.

Варшавин не спешил наводить мосты к Лере. Бросил якорь, снял дом на хуторе, из Москвы ему пригнали машину, вчера его видели в станице, вроде как с Майей разговаривал, заигрывал с ней. Может, на нее глаз положил, но, скорее всего, это какой-то хитрый ход с его стороны. И у мужчин в ходу такой прием, и у женщин — заигрывать с одним, чтобы заинтриговать другого.

— Не знаю.

— А Майя Туманова кто?

Лера задержала взгляд на Родионе. Майя бегала за Фоминым как влюбленная дура, и, конечно же, Варшавин знал об этом. И Леру просветил, без всякого зазрения совести, приврав об ответных чувствах со стороны Родиона. Лера ему не поверила — и правильно сделала, но осадок в душе остался.

— Не помню, — пожал плечами Стенькин.

— Сейчас она Гуляева. Замуж за Семена Гуляева вышла, знаешь такого?

— Да нет.

— А то, что ты в Майю влюблен, помнишь? Она уже замужем была, а ты к ней все клеился. Игнат с топором на тебя бросался? Помнишь?

— Семен? Гуляев? — задумчиво сказал Стенькин.

— Вспомнил?

— Нет… Плохо мне что-то, голова кружится.

Слава заваливался набок медленно, Лера успела подложить ему под голову подушку.

— Где ты под кустом очнулся?

— На повороте, — пробормотал Слава, закрывая глаза.

— На каком повороте?

— А два дома там, один из красного кирпича, другой из белого. И поля, поля…

Родион кивнул, озадаченно глядя на Стенькина. От райцентра в сторону железнодорожного моста тянулась хорошая, асфальтированная дорога. В Пшеничную с нее сворачивали две дороги, одна гладкая, асфальтная, пересекающая центр станицы, другая грунтовая, в колдобинах. Грунтовая дорога проходила рядом с домом Тумановых и вдоль реки тянулась до самой станицы. На перекрестке шоссе и этой грунтовки стояли два дома, один из белого кирпича, другой из красного. А с шоссе, проехав еще пять-шесть километров, можно было свернуть и на хутор у железнодорожного моста. Возможно, там на хуторе Стенькина и стукнули. Родион даже догадывался, кто мог это сделать.

Лера нервничала. Стенькин терял сознание, возможно, это признак предсмертного состояния, а помочь она ему не могла. Рану обработать, снимок рентгеновский сделать, капельницу поставить, таблетку дать, это пожалуйста, но мало. Возможно, Стенькина могла спасти только срочная операция. А в районной больнице нейрохирурга нет, больного нужно везти в область. А может, и в Москву.

— Я знаю, что делать, — в раздумье проговорил Родион.

А ведь он мог организовать Стенькину вертолет до самой Москвы и даже консилиум лучших нейрохирургов собрать. Скорее всего, овчинка не стоила выделки, но тем не менее он отправился в путь.

Яхта Варшавина прошла мимо Верховерской совсем недавно, возможно, судно встало на якорь напротив дома Туманова, красуясь перед Майей. Но, как оказалось, яхта пошла дальше, к своей стоянке у железнодорожного моста.

Родион уже подъехал к причалу, а яхта еще маячила вдалеке. У причала стучал молотком жилистый мужичок, от сильного загара похожий на сушеную мумию. Он сноровисто снимал старые доски и сразу же настил взамен новые.

Мужчина и без того торопился, но, увидев яхту, застучал молотком еще быстрей.

— Не помешаю? — спросил Родион.

— Помешаешь, — глянув на яхту, мотнул головой мужчина.

— Под яхту причал обновляешь?

— Тебе какое дело?

— Участковый уполномоченный майор Фомин.

— И что? — Загорелый остановился, быстро глянул на Родиона.

— Звонок был, под причалом бомба. Срочная эвакуация.

— Да мне тут совсем немного осталось!

— Ну так работай.

— А бомба?

— Может, и нет никакой бомбы. Но будешь плохо себя вести, эвакуирую. Право имею.

— А-а! — Жилистый отложил в сторону молоток, взялся за гвоздодер.

— Под яхту причал готовишь?

Родион повернул голову к ближайшему дому, возле которого под навесом стоял GLE Варшавина. Машина на месте, на выезде — яхта.

— Да.

— А дом под машину кто сдает?

— Я сдаю.

— Твой дом?

— Мой.

— Варшавин только машину у тебя держит или у него в доме еще и вещи?

— Варшавин?

— Хозяин яхты.

— Насчет вещей не знаю… — Мужичок поднатужился, сорвал доску и с досады крякнул.

Трухлявая доска лопнула вдоль, гвозди остались в балке, вытаскивай их теперь.

— А машину да, ставит. И Леон там его живет.

— Это кто?

— Леонид, его помощник…

— А этого знаешь?

Славу Стенькина Родион сфотографировал еще в начале лета. К дому Туманова, было дело, подкрадывались темные люди из Москвы, хозяин подумал, что это Славка, спустил на него собаку. Берту нашли утром с отрубленной головой, Туманов нашел Стенькина, избил его, вынудив Родиона вмешаться. Тогда Слава в кадр и попал. А сейчас Фомин вывел на экран своего смартфона его снимок.

Мужчина смотрел на Стенькина, одновременно выдергивая гвоздь из балки.

— Ну видел.

— Когда?

— Вчера.

— Здесь?

— Да, здесь… Ходил тут, все высматривал.

— Что все?

— Ну, на яхту смотрел… Хозяин с помощником своим уехал, а яхта осталась.

— И Стенькин остался? — Родион стукнул пальцем по дисплею.

— Да нет, он появился после того, как они уехали… А потом исчез.

— Как это исчез?

— Меня Антонина окликнула, я обернулся, а потом смотрю, нет никого. Как сквозь землю провалился.

— Может, на яхту поднялся?

— Не знаю… На яхте сигнализация, — пожал плечами мужчина. — Глеб Станиславович предупреждал.

— Глеб Станиславович? — усмехнулся Родион.

Хорошо, что Варшавин господином себя не заставлял величать.

— Да, сигнализация на яхте, и завоет, если что, и охрана прилетит на вертолете!

— Понятно, — усмехнулся Родион.

Насчет летающей охраны Варшавин, скорее всего, загибал, а сигнализация вряд ли выдумка. Тем более что про сигнализацию Слава не знал. Забрался на яхту, проник в каюту, там Варшавин его и прищучил.

— А Варшавин, хозяин яхты, когда вернулся?

— В это же время и вернулся, когда Стенькин этот ваш исчез.

Яхта подходила к причалу, постепенно сбавляя ход. Большая машина, моторная, двухпалубная, метров двадцать длины. За штурвалом в закрытой рубке помощник — широкоплечий мордастый парень. Родион видел этого типа, но справки о нем не наводил. Понял, что он и капитан яхты, и телохранитель ее хозяина в одном лице.

Леон повернул яхту носом к берегу, выровнял судно и плавно пристал к причалу. Жилистый помог ему пришвартоваться, Варшавин же появился только после того, как телохранитель опустил трап.

— Фомин! — с небрежностью повелителя мира поморщился Варшавин. — Завтра приходи, я по пятницам не подаю.

Фомин улыбнулся ему — как зритель перед которым появился долгожданный клоун.

— Кто я? Полковник Варшавин?

— Что, страшно стало? Вдруг я уже генерал, да?

Варшавин выглядел бодро, свежо. Высокий, статный, породистый. К тому же чертовски богатый. Такой мужчина просто обречен на успех у женщин. Но что-то не ладилось у него. Или с Майей все-таки наметился успех? Не зря же Слава крутился у его яхты.

— И где твой генеральский мундир?

— Будет. Обязательно будет. Ты в этом даже не сомневайся.

Останавливаясь, Варшавин вяло махнул рукой. Так уж и быть, уделит он Родиону немного внимания. Мимоходом. Но это всего лишь спектакль. Варшавину даже идти некуда. В саманный дом на две-три комнатки? Вряд ли. На яхте у него как минимум одна просторная каюта — фешенебельная, со всеми удобствами. И машина ему сейчас не нужна. Хотя кто его знает. Может, к Майе намылился. Или даже к Лере.