— Майор полиции Фомин! — представился Родион.

— А где форма? — спросила Яна, окинув его оценивающим взглядом.

— Там без формы нельзя. — Виктор кивнул через плечо — в сторону тренажерного зала.

— Тогда, если не возражаете, я займусь здесь. И вами, — улыбнулся Фомин.

И Токаев юморил, и Яна задорно улыбалась. Молодые, красивые, раскрепощенные, жизнерадостные — приятная, надо сказать, пара. И спорт в их отношениях явно не на последнем месте. Сегодня силовой тренаж, вчера конная прогулка — ничего в том удивительного.

— Ну что вы, — также в шутку зажеманилась Яна. — Люди вокруг… Приходите на следующей неделе.

— А почему не сейчас?

— А потому что на следующей неделе нас уже здесь не будет, — улыбнулась молодая женщина.

— Но мы можем оставить прощальную записку.

— Тогда, пожалуйста, напишите о своей конной прогулке.

Улыбка сошла с лица Яны, на мужа она глянула, выражая возмущение недостойным к себе отношением.

— Они что, в полицию пожаловались?

— Да нет, просто ночью вас видели недалеко от места преступления.

— От места преступления? — Яна снова глянула на мужа.

Час от часу не легче, говорил ее взгляд. Но страха или даже паники в нем не было. Она готовила себя к неприятностям на уровне бытовых неудобств, но не более того. Отвечать за преступление она явно не собиралась, хотя бы потому что ни в чем не провинилась.

— Давайте сразу, что именно случилось, когда, где? — И у Виктора игривое настроение пропало, взгляд стал озадаченным и сосредоточенным.

— Человека ударили, возможно, бейсбольной битой по голове. В пятнадцати километрах отсюда. — Родион повел рукой в сторону Пшеничной. — Ночью.

— Ночь — понятие растяжимое.

— Когда точно, пока неизвестно.

— Ну были мы ночью там. — Яна тоже повела рукой в ту же сторону, куда указывал Родион.

— Где там, точно не скажете?

— Нет, мы ехали, куда глаза глядят.

— Просто ехали, — подтвердил Виктор.

— А если бы заблудились?

— Назад по навигатору добрались бы. Да и лошади дорогу знали.

— Значит, маршрут вы запомнили.

— Примерно да. Но мы точно никого не трогали.

— Может, видели?

— Кого?

— Мужчину в форме офицера юстиции и с погонами полковника.

Виктор мотнул головой, выразительно глядя на супругу. И та мотнула в ответ, вопросительно посмотрев на Родиона. Может, он не полицейский вовсе, а просто сумасшедший. Откуда в этих местах полковник юстиции, да еще ночью?

— Не видели мы никого в форме.

— Просто катались?

— Ну да, — сказал Виктор.

— Я всю жизнь мечтала прокатиться вот так, на конях, по берегу Дона. — Яна говорила без огонька, больше обращаясь к себе, чем к Родиону.

— Как Григорий Мелехов с Аксиньей, — проговорил Виктор. — Помните сцену из «Тихого Дона»?

— Помню. Аксинью в этой сцене застрелили.

— Ну да… Неудачное сравнение.

— Вы уж извините нас, мы после тренировки, нам бы душ принять. — Яна покривила губы, глядя на Родиона.

— Да, конечно.

Не было у Фомина ничего против Токаевых, и подозрений они, в общем-то, не вызывали, но, уезжая, он все-таки забрал у администратора имеющуюся о них информацию.

Домой Родион вернулся поздно. Свет в окнах не горел, но Лера стояла за калиткой, набросив на плечи теплую шаль.

— Меня ждешь? — спросил Фомин, с нежностью обнимая жену.

— Ну не Варшавина же. — Она крепко, до дрожи в теле, прижалась к нему.

— Не говори мне о нем, — поморщился Родион.

— Не говори… Ты вот мотаешься непонятно где, а он ко мне в больницу сегодня приезжал. Дорожку протаптывает.

— По дорожке ногами ходят, — скривился Родион.

С каким удовольствием он вырвал бы Варшавину ноги. Вместе с копытами. Но нельзя, хотя бы потому, что вчера Варшавин приезжал в больницу с благой целью. Он ведь все-таки забрал Стенькина в больницу и операцию организовал. И сегодня он мог побеспокоить Леру, чтобы «скромно» отчитаться перед ней в своих успехах. Точно, гаденыш, дорожку протаптывает.

— Стенькину операцию сделали.

— Я в курсе.

— Без операции могло случиться все, что угодно.

— Еще не вечер.

— Ну что ты! — Лера нервно толкнула Родиона в бок.

— Еще неизвестно, как Варшавин себя поведет. Может, это он Стенькина ударил. А зачем ему свидетель?

— Ну что ты такое говоришь?.. Ужинать давай!

Родион кивнул и провел рукой перед собой, словно отсекая больные темы. Он не позволит Варшавину испортить семейный вечер. И о делах ни слова.

* * *

Отец оторвал взгляд от компьютера, поднялся с кресла, повернулся к Майе. Сдал он после операции, похудел, осунулся, но все равно крупный, плотный. И выглядит грозно, решительно.

— Давай рассказывай, что там за принц на яхте к тебе клеится, — спокойно потребовал он.

— Тварь на яхте! — не удержавшись, съязвила Майя.

— Даже так?

— Сам Стенькина по голове стукнул, а хочет все на нас свалить. Я его к черту послала, а он!.. — Майя запнулась, пожалуй, не стоит напоминать отцу о его прошлом.

— Что он?.. Ты говори, говори. Здесь все свои.

Отец смотрел на маму, которая входила в комнату. Семен где-то во дворе остался, но разве он свой? Уже не чужой и то хорошо.

— А что говорить? Угрожать стал!.. — Майя снова замолчала.

— Чем? — разволновалась мама.

— Всем! — вскинулась Майя.

А ведь на самом деле Варшавин способен был на все: и похитить он мог, и убить, и изнасиловать.

— Где он сейчас? — расправляя плечи, спросил отец.

— Да у железного моста яхта у него, — сказала мама.

— Поеду, скажу, пусть он только хоть пальцем попробует Майку тронуть!

— Я тебе поеду!

— Варшавин только этого и ждет… — предостерегла Майя. — Он про тебя говорил.

— Про меня?

— Не зря же в нас на свадьбе стреляли.

В комнате повисла гнетущая тишина. Отец до хруста сжимал и разжимал кулаки, но молчал.

Первой заговорила мама:

— Зря стреляли. Отец ни в чем не виноват.

— А я что сказала.

— А Варшавин что?

— Ничего. Будешь умницей, ничего, сказал, не будет.

— Умницей? — Глаза у отца налились кровью.

— Он всего лишь хотел, чтобы я ему не хамила, — сказала Майя, с тревогой глядя на него.

Одно из двух: или он разбираться к Варшавину поедет, или его инсульт хватит, и то хуже некуда, и другое.

— Все равно убью!

Отец действительно собрался ехать к Варшавину. Мама схватила его за одну руку, Майя за другую, прибежали Егорка с Витькой, откуда-то взялся Семен. Всем гуртом на отца навалились, остановили его, усадили на диван и кое-как успокоили.

* * *

Была ночь. Родион уже повернулся на бок и носом ткнулся в подушку под головой у Леры, когда на тумбочке завибрировал телефон.

— Ты участковый или где? — грубо и зло спросил Туманов.

— Спокойно, Леша, спокойно!

Фомин нарочно назвал собеседника по имени, чтобы сбить с него спесь. Кто такой для него этот Туманов? Успешный фермер и хлебороб? Да. Но прежде всего бандит, на счету у которого, возможно, не одна загубленная жизнь. Да, Родион проводил расследование, действительно на свадьбе у Коваля Туманов никого не застрелил. Но куда потом исчез его подельник, с которым он увел бандитский «общак» и сбежал из Москвы? Только Туманов и мог убить Байбакова. И это, возможно, не единственный такой эпизод в его криминальной жизни. Если задаться целью, если копнуть поглубже в прошлом, столько смертных грехов может вскрыться.

— Да я спокоен. Просто внутри все колотится. Кто такой Варшавин?

— Ничего хорошего о нем сказать не могу.

— Козел он штопаный!..

— Спокойно, Алексей Данилович, спокойно.

— Давай так, завтра ты спокойно подъезжаешь к этому подонку и говоришь… Передаешь ему от меня привет. Если я хоть раз увижу его рядом с моей Майкой, я за себя не ручаюсь… Забудь, что там было в Москве! Я отсюда, с Дона! Я его шашкой распластаю! От головы и до пят!.. Так ему, упырю, и передай!

— Ну, если общественность требует…

— Общественность только жалобы писать умеет! А я ему башку отрублю и собакам выкину!.. Все!

В трубке послышались короткие гудки.

— Что там? Опять Варшавин? — не отрывая головы от подушки, спросила Лера.

— Ты слышала?

— Кто там ему голову отрубит?

— К Майе он повадился. Отец в гневе.

— К Майе?

— Назло тебе.

— Говорить с ним будешь?

— Общественность требует… Голову ему рубить, конечно, не стану… — скривил губы Родион. — Может, просто оторвать?

— За Майю?

— За тебя. Он же из-за тебя здесь. А к Майе подкатывает, чтобы тебя позлить.

— Можешь передать ему, что я на него совершено не злюсь. — В голосе Леры звучала обида.

— Я не думаю, что это его успокоит.

— Тогда просто оторви ему голову, — зарываясь головой в подушку, едва слышно проговорила Лера.

— Завтра.

— Сейчас. Чтобы он спать не мешал. А завтра утром пришьешь голову обратно… — Лера легла на правый бок спиной к Родиону, заворочалась, повернулась на левый, обняла его. Но заснуть так и не смогла. Села, опираясь на вытянутую руку. — А у тебя точно с Майей ничего не было? — спросила она, внимательно глядя на мужа. От резкого движения с левого плеча съехала бретелька ночной сорочки, Лера поправила ее.