— Майор полиции Фомин! — представился Родион.
— А где форма? — спросила Яна, окинув его оценивающим взглядом.
— Там без формы нельзя. — Виктор кивнул через плечо — в сторону тренажерного зала.
— Тогда, если не возражаете, я займусь здесь. И вами, — улыбнулся Фомин.
И Токаев юморил, и Яна задорно улыбалась. Молодые, красивые, раскрепощенные, жизнерадостные — приятная, надо сказать, пара. И спорт в их отношениях явно не на последнем месте. Сегодня силовой тренаж, вчера конная прогулка — ничего в том удивительного.
— Ну что вы, — также в шутку зажеманилась Яна. — Люди вокруг… Приходите на следующей неделе.
— А почему не сейчас?
— А потому что на следующей неделе нас уже здесь не будет, — улыбнулась молодая женщина.
— Но мы можем оставить прощальную записку.
— Тогда, пожалуйста, напишите о своей конной прогулке.
Улыбка сошла с лица Яны, на мужа она глянула, выражая возмущение недостойным к себе отношением.
— Они что, в полицию пожаловались?
— Да нет, просто ночью вас видели недалеко от места преступления.
— От места преступления? — Яна снова глянула на мужа.
Час от часу не легче, говорил ее взгляд. Но страха или даже паники в нем не было. Она готовила себя к неприятностям на уровне бытовых неудобств, но не более того. Отвечать за преступление она явно не собиралась, хотя бы потому что ни в чем не провинилась.
— Давайте сразу, что именно случилось, когда, где? — И у Виктора игривое настроение пропало, взгляд стал озадаченным и сосредоточенным.
— Человека ударили, возможно, бейсбольной битой по голове. В пятнадцати километрах отсюда. — Родион повел рукой в сторону Пшеничной. — Ночью.
— Ночь — понятие растяжимое.
— Когда точно, пока неизвестно.
— Ну были мы ночью там. — Яна тоже повела рукой в ту же сторону, куда указывал Родион.
— Где там, точно не скажете?
— Нет, мы ехали, куда глаза глядят.
— Просто ехали, — подтвердил Виктор.
— А если бы заблудились?
— Назад по навигатору добрались бы. Да и лошади дорогу знали.
— Значит, маршрут вы запомнили.
— Примерно да. Но мы точно никого не трогали.
— Может, видели?
— Кого?
— Мужчину в форме офицера юстиции и с погонами полковника.
Виктор мотнул головой, выразительно глядя на супругу. И та мотнула в ответ, вопросительно посмотрев на Родиона. Может, он не полицейский вовсе, а просто сумасшедший. Откуда в этих местах полковник юстиции, да еще ночью?
— Не видели мы никого в форме.
— Просто катались?
— Ну да, — сказал Виктор.
— Я всю жизнь мечтала прокатиться вот так, на конях, по берегу Дона. — Яна говорила без огонька, больше обращаясь к себе, чем к Родиону.
— Как Григорий Мелехов с Аксиньей, — проговорил Виктор. — Помните сцену из «Тихого Дона»?
— Помню. Аксинью в этой сцене застрелили.
— Ну да… Неудачное сравнение.
— Вы уж извините нас, мы после тренировки, нам бы душ принять. — Яна покривила губы, глядя на Родиона.
— Да, конечно.
Не было у Фомина ничего против Токаевых, и подозрений они, в общем-то, не вызывали, но, уезжая, он все-таки забрал у администратора имеющуюся о них информацию.
Домой Родион вернулся поздно. Свет в окнах не горел, но Лера стояла за калиткой, набросив на плечи теплую шаль.
— Меня ждешь? — спросил Фомин, с нежностью обнимая жену.
— Ну не Варшавина же. — Она крепко, до дрожи в теле, прижалась к нему.
— Не говори мне о нем, — поморщился Родион.
— Не говори… Ты вот мотаешься непонятно где, а он ко мне в больницу сегодня приезжал. Дорожку протаптывает.
— По дорожке ногами ходят, — скривился Родион.
С каким удовольствием он вырвал бы Варшавину ноги. Вместе с копытами. Но нельзя, хотя бы потому, что вчера Варшавин приезжал в больницу с благой целью. Он ведь все-таки забрал Стенькина в больницу и операцию организовал. И сегодня он мог побеспокоить Леру, чтобы «скромно» отчитаться перед ней в своих успехах. Точно, гаденыш, дорожку протаптывает.
— Стенькину операцию сделали.
— Я в курсе.
— Без операции могло случиться все, что угодно.
— Еще не вечер.
— Ну что ты! — Лера нервно толкнула Родиона в бок.
— Еще неизвестно, как Варшавин себя поведет. Может, это он Стенькина ударил. А зачем ему свидетель?
— Ну что ты такое говоришь?.. Ужинать давай!
Родион кивнул и провел рукой перед собой, словно отсекая больные темы. Он не позволит Варшавину испортить семейный вечер. И о делах ни слова.
Отец оторвал взгляд от компьютера, поднялся с кресла, повернулся к Майе. Сдал он после операции, похудел, осунулся, но все равно крупный, плотный. И выглядит грозно, решительно.
— Давай рассказывай, что там за принц на яхте к тебе клеится, — спокойно потребовал он.
— Тварь на яхте! — не удержавшись, съязвила Майя.
— Даже так?
— Сам Стенькина по голове стукнул, а хочет все на нас свалить. Я его к черту послала, а он!.. — Майя запнулась, пожалуй, не стоит напоминать отцу о его прошлом.
— Что он?.. Ты говори, говори. Здесь все свои.
Отец смотрел на маму, которая входила в комнату. Семен где-то во дворе остался, но разве он свой? Уже не чужой и то хорошо.
— А что говорить? Угрожать стал!.. — Майя снова замолчала.
— Чем? — разволновалась мама.
— Всем! — вскинулась Майя.
А ведь на самом деле Варшавин способен был на все: и похитить он мог, и убить, и изнасиловать.
— Где он сейчас? — расправляя плечи, спросил отец.
— Да у железного моста яхта у него, — сказала мама.
— Поеду, скажу, пусть он только хоть пальцем попробует Майку тронуть!
— Я тебе поеду!
— Варшавин только этого и ждет… — предостерегла Майя. — Он про тебя говорил.
— Про меня?
— Не зря же в нас на свадьбе стреляли.
В комнате повисла гнетущая тишина. Отец до хруста сжимал и разжимал кулаки, но молчал.
Первой заговорила мама:
— Зря стреляли. Отец ни в чем не виноват.
— А я что сказала.
— А Варшавин что?
— Ничего. Будешь умницей, ничего, сказал, не будет.
— Умницей? — Глаза у отца налились кровью.
— Он всего лишь хотел, чтобы я ему не хамила, — сказала Майя, с тревогой глядя на него.
Одно из двух: или он разбираться к Варшавину поедет, или его инсульт хватит, и то хуже некуда, и другое.
— Все равно убью!
Отец действительно собрался ехать к Варшавину. Мама схватила его за одну руку, Майя за другую, прибежали Егорка с Витькой, откуда-то взялся Семен. Всем гуртом на отца навалились, остановили его, усадили на диван и кое-как успокоили.
Была ночь. Родион уже повернулся на бок и носом ткнулся в подушку под головой у Леры, когда на тумбочке завибрировал телефон.
— Ты участковый или где? — грубо и зло спросил Туманов.
— Спокойно, Леша, спокойно!
Фомин нарочно назвал собеседника по имени, чтобы сбить с него спесь. Кто такой для него этот Туманов? Успешный фермер и хлебороб? Да. Но прежде всего бандит, на счету у которого, возможно, не одна загубленная жизнь. Да, Родион проводил расследование, действительно на свадьбе у Коваля Туманов никого не застрелил. Но куда потом исчез его подельник, с которым он увел бандитский «общак» и сбежал из Москвы? Только Туманов и мог убить Байбакова. И это, возможно, не единственный такой эпизод в его криминальной жизни. Если задаться целью, если копнуть поглубже в прошлом, столько смертных грехов может вскрыться.
— Да я спокоен. Просто внутри все колотится. Кто такой Варшавин?
— Ничего хорошего о нем сказать не могу.
— Козел он штопаный!..
— Спокойно, Алексей Данилович, спокойно.
— Давай так, завтра ты спокойно подъезжаешь к этому подонку и говоришь… Передаешь ему от меня привет. Если я хоть раз увижу его рядом с моей Майкой, я за себя не ручаюсь… Забудь, что там было в Москве! Я отсюда, с Дона! Я его шашкой распластаю! От головы и до пят!.. Так ему, упырю, и передай!
— Ну, если общественность требует…
— Общественность только жалобы писать умеет! А я ему башку отрублю и собакам выкину!.. Все!
В трубке послышались короткие гудки.
— Что там? Опять Варшавин? — не отрывая головы от подушки, спросила Лера.
— Ты слышала?
— Кто там ему голову отрубит?
— К Майе он повадился. Отец в гневе.
— К Майе?
— Назло тебе.
— Говорить с ним будешь?
— Общественность требует… Голову ему рубить, конечно, не стану… — скривил губы Родион. — Может, просто оторвать?
— За Майю?
— За тебя. Он же из-за тебя здесь. А к Майе подкатывает, чтобы тебя позлить.
— Можешь передать ему, что я на него совершено не злюсь. — В голосе Леры звучала обида.
— Я не думаю, что это его успокоит.
— Тогда просто оторви ему голову, — зарываясь головой в подушку, едва слышно проговорила Лера.
— Завтра.
— Сейчас. Чтобы он спать не мешал. А завтра утром пришьешь голову обратно… — Лера легла на правый бок спиной к Родиону, заворочалась, повернулась на левый, обняла его. Но заснуть так и не смогла. Села, опираясь на вытянутую руку. — А у тебя точно с Майей ничего не было? — спросила она, внимательно глядя на мужа. От резкого движения с левого плеча съехала бретелька ночной сорочки, Лера поправила ее.