Владимир Михальчук

Клыки судьбы

…пигмеи, фавны, оборотни-волки и гиены — все они разные демоны и полудемоны, самым коварным образом распоряжающиеся судьбою людей…

Яков Шпренгер, Генрих Инститорис. Молот ведьм

Данный роман мог бы и понравиться силам Света и силам Тьмы.

Если бы они удосужились прочитать эту книгу.

Сергей Лукъяненко. Да любой дозор (неизданное)

Оборотень оборотню рознь, а также друг, товарищ и брат.

Владимир Михальчук. Интервью подшофе (неопубликованное)

ПРОЛОГ

Оперативная

Нам ли вспоминать былое?

Из письма Наполеона Кутузову (неопубликованное)

Гроза отступила, близилось утро. Лучи заколдованного светила уже расчерчивали горизонт беспорядочными золотистыми линиями. Далекие горы дрожали в бледном сиянии, заснеженные пики поблескивали под слабым ореолом алого цвета. Холодный утренний ветер перекатывался через горные хребты, на миг зависал над долинами, со свистом обрушивался на широкие плато, летел над полноводными реками, щекотал неспешные волны ручейков, клубился в ядовито-желтых туманах болот. Насквозь промокший под ливнем лес покорно пригибал верхушки сосен. Чахлые березки кланялись низко до земли, столетние дубы сушили свои могучие бока. Свежий горный ветер уверенно проносился среди деревьев, играл трепещущей листвой, лохматил осоку, игриво хлопал воротниками усталых путников.

По болоту шел небольшой отряд. В густом тумане поскрипывали влажные ветки — позади отряда тащились хлипкие на вид волокуши, запряженные ослом. На сооруженной из листьев подстилке лежал широкоплечий мужчина в крепких доспехах королевского оруженосца.

Оруженосец слабо застонал, пошевелился и попытался поднять голову, но силы оставили его, помятый шлем опустился обратно на подстилку. Правой рукой мужчина нащупал лежащие рядом мечи, зачехленные в простые кожаные ножны, и вновь потерял сознание.

— Прасс, ты слышишь меня? — обратился к раненому звездочет. — Ты очнулся?

Королевский астролог нагнулся к оруженосцу и прислушался к его дыханию. Прасс не отвечал, но дышал ровно.

— Идет на поправку, — констатировал звездочет.

Он распрямился и поправил насквозь промокшую мантию. Его невысокое тощее тело дрожало от утренней прохлады.

— Более жалкой физиономии мне видеть не приходилось, Слимаус, — хмыкнул повар, высокий и худой человек с бледным лицом.

Его одежда тоже намокла, но он, казалось, даже не замечал этого. «Приготовитель королевских блюд» больше интересовался своей кладью — тяжелым мешком, болтавшимся у него за плечами. Внутри позванивали разнообразные походные котелки, тарелки, кружки и сосуды с вином. На дне мешка лежали сочные куски мяса, половина молочного поросенка, хлеб, паштеты и пара луковиц, бережно завернутые в грубое льняное полотно.

— На себя посмотри, — парировал звездочет. — Тебе не в походы ходить, а за печкой шуршать.

— Более полезное занятие, чем малевать гороскопы, — спокойно ответил королевский повар. — От твоих бумажек никакого толку.

— Это от тебя никакого толку, досточтимый Грумпль, — Слимаус поднял унылое лицо. — Я хотя бы направление указываю, а ты что сделал?

— Сделаю, — возразил королевский повар. — Остановимся на привал, и я накормлю всех отличным завтраком. Тебе же только сухая корочка хлеба достанется. Возможно…

— Вот вернемся в столицу, и я попрошу у звезд, чтобы у тебя нос отвалился, — пообещал звездочет. — А потом пусть уши отсохнут.

Выпалив эту угрозу, астролог ускорил шаг и обогнал волокуши. Его спина призвана была сообщить собеседнику, что разговор окончен.

Повар аж крякнул от восхищения. Да, болтающий со звездами паренек серьезно возмужал за последнюю ночь. Раньше он был трусоват, шарахался от каждой тени, даже вешаться собирался, когда королевская дружина сгинула в лесу. А сейчас Слимаус как-то подтянулся, стал стройнее и шире в плечах. Глаза его сердито сверкают, а брови хмурятся — и не скажешь, что этот малец еще вчера испуганно пищал, увидев парочку трупов с перерезанными глотками.

Грумпль поправил шершавые лямки мешка и пошлепал по болоту вслед за астрологом.

Чуть поодаль шагал высокий мужчина, облаченный в золоченые, слегка покрытые копотью доспехи с соединениями из просоленной кожи. Крепкие подкованные сапоги уверенно печатали шаг, поднимая брызги болотной жижи. На шлеме тускло поблескивала небольшая походная корона. Она свидетельствовала о том, что по Тухлой роще шествует сам Эквитей Второй, правитель Преогара. Погнутые от множества ударов зубцы диадемы сообщали также о некоторых подробностях путешествия. Всякий встречный тут же догадался бы: король Эквитей недавно участвовал в сражении. Рука его нервно сжимала навершие рукояти полуторного меча, зачехленного в драгоценные ножны. За спиной правителя шелестела облезлая тряпица, еще перед дождем считавшаяся роскошной горностаевой мантией. Сейчас назвать мантией эту мокрую тряпку не решился бы и самый воспитанный церемониймейстер (а, как известно, королевские церемониймейстеры очень тактичны и воспитанны). В общем, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: монарх прошел довольно трудный путь и превратил свои королевские одежды в обыкновенные лохмотья.

Открытое забрало позволяло рассмотреть мужественное лицо Эквитея. Широкие скулы, тонкие губы, сжатые в надменной королевской мине, нос картошкой, седые усы, борода и виски. Серые глаза пристально смотрели вперед из-под тронутых сединой бровей. Владыка хмурился и о чем-то размышлял.

До вчерашнего утра он являлся полноправным властелином здешних земель и угодий. Но к обеду такое прикатило, что расхлебывать придется еще долго. Хорошо хоть помогли пришельцы из другой страны (а может быть, как подозревал Эквитей, вообще из другого мира), — воины-оборотни. Но как же так угораздило?

«Как такое случилось? — в голове метались беспорядочные мысли. — Все было так славно, и тут — на тебе. Проклятье!»

Король напрягся и заставил себя размышлять без лишних эмоций. Мысли выстроились в цепочку последовательных событий.

Все началось с того, что солнце над королевством сошло с ума. Восход и закат остались неизменными, но вот само Теплое… Оно внезапно начало прыгать по небосклону, то увеличивалось, то уменьшалось, то меняло цвет. Ни один маг из сотен, населявших Преогар и нейтральные земли, не смог дать однозначного ответа на вопрос о том, что происходит. Колдунов бросали в подземелья, некоторых упрямцев даже подвергали изощренным пыткам: спаивали перебродившим вином, неделями оставляли без сладкого (всем известно, что волшебники жить не могут без сдобных плюшек, засахаренных фруктов и меда), щекотали пятки. Но маги не сдались. Под пытками они разболтали свои маленькие личные секреты, как-то: неуплата налогов в государственную казну или количество любовниц. Но объяснить причины солнечного сумасшествия чародеи не смогли.

Из-за хаотичных движений светила в стране исчезли птицы, улетели куда-то в другие края. Забеспокоились лесные звери. Тысячи волков, оленей, зайцев, лис, и прочих обитателей преогарских чащоб, собрались на поляне близ столицы королевства. Хищники и травоядные переговаривались между собой на диком языке природы. Крики, рев, писк и мычание слились в многоголосый гомон, не умолкающий ни днем ни ночью.

Большой отряд опытных егерей, посланный в лес для прекращения безобразий, обратно не вернулся. Охотников разорвали в клочья, остались только брошенные кони да обрывки одежды. Правитель бесновался…

В один прекрасный день зверье покинуло столичную рощу. Сотни тысяч клыкастых, рогатых, хвостатых и усатых тварей пошли на штурм королевского замка. Следуя древнему рыцарскому обычаю, король собрал дружину и выехал навстречу врагам — немного чести отсиживаться за стенами дворца. Четыре тысячи доблестных рыцарей, закованных в тяжелую броню, врезались в толпу зверей, словно острая пика в мягкий живот. Но войско Эквитея заманили в ловушку. Рыцарей окружили и…

Нет, зверье не растерзало защитников столицы. Наоборот, древний медведь, Вершитель Правосудия лесов, предложил королю переговоры. В роли переводчика выступил дед Лесовик, дух природы, многие века обитавший в чащах. И Лесовик поведал Эквитею давнюю историю, ставшую причиной сумасшествия солнца.

Оказалось, что некий Тугий, предок Эквитея, внес полстраницы текста в Свод Божественных Законов. Как известно, любое живое существо имеет право на создание нового Закона, если он не противоречит старым, написанным богами еще при сотворении мира. Тугий Третий, очень некрасивый и болезненный парнишка, написал следующее: «Всякий прынц али принцесса должон немедля женитися али выти замужи по доброй воли, как у сказке о принцессе и драконе, во случае когда его али ея отец али мать достигнет седьмого десятка годов…»

Так было написано в Книге Законов на старом преогарском диалекте. Иными словами, каждый отпрыск королевской семьи, как только кому-то из его родителей исполнится семьдесят лет, должен спасти какую-нибудь принцессу из лап дракона. А затем жениться на освобожденной девушке. Ведь именно так все происходило в сказках и полузабытых легендах.