Противник дернулся и захохотал от щекотки.

Ну какой же дурацкий сон, клянусь своим хвостом!

— Умри! Или дай мне!.. — Чудище прыгнуло на меня, игнорируя мой кудахчущий клинок.

Вместо свиста ятаган издал напоминающий отрыжку звук и послушно устремился к моей голове.

Мне стало не по себе, и я отпрыгнул назад. Как оказалось, пол заснеженной комнаты внезапно исчез. Подошвы на секунду повисли над чернеющей пустотой. И провалились.

Я успел спросить только:

— Так чего тебе?..

— Дай каши-и-и-и-и! — заверещал убийца и попытался ударить меня в ухо. — Уэ-уэ! А-а-а! Уэ!..

А я стремительно ухнул вниз — в пугающую темноту неизвестности. Понятное дело, заорал, в ужасе размахивая руками и ногами.

Все закружилось перед глазами, мимо со свистом пролетали какие-то диковинные предметы: дымоход, громоотвод, телескоп, каминная полка, уставленная потрескавшимися фарфоровыми вазами периода Двенадцатой осады Валибура; украшенный витиеватой резьбой ставень. И почему-то портрет отца. Отставной вояка возмущенно нахмурился с полотна. Ну и видок! Даже форма боевого оборотня-оперативника, казалось, потемнела от негодования.

— Ты что, от демонов убегаешь?! — грозно вопросил покойный папаша. Он сделал вид, что собирается вылезти из картинной рамы и надавать мне тумаков. — Убегаешь, гад?

— Не-е-е-е-ет! — заверещал я, минуя воинственный предмет изобразительного искусства.

Сбоку промелькнула хрустальная люстра. За ней прошмыгнуло рабочее кресло. Следом — спинка громоздкого дивана. А там я проскочил сквозь толстую кирпичную стену, приближаясь к белоснежному прямоугольнику.

В душе защемило. Чувство падения ускорилось, пальцы ног испуганно поджались.

С криком «Не-е!..» я крепко приложился обо что-то твердое. А конкретно — затылком о краешек кровати.

И, наконец, проснулся.

— Папа, дай каши-и-и-и! Каши-и-и! Дай! Па-па!

Казалось, что вопит не один ребенок, а целый батальон голодных бастарков. От противного крика подрагивали занавески на окнах, позванивала посуда на кухне, ухало в бочонках грудей пустых боевых доспехов. Где-то треснуло и разбилось стекло, зазвенели осколки.

— Ка-ши! Ка-ши! Ка-ши!

— Да иду я, иду! — крикнули знакомым женским голосом, когда я уже был готов зажать уши и броситься на чердак — надавать кое-кому по мягкому месту.

Внизу захлопнулась кухонная дверь. На лестнице и в коридоре второго этажа прошуршал ковер. Затем шаги раздались на еще одной лестнице и балконах третьего этажа. Финалом стал громогласный хлопок на чердаке.

— Ка… — требовательный голос внезапно замолк. Спустя какие-то мгновения тишины дом наполнился довольным чавканьем.

Я простонал. Проклятый сон обиженно поглазел на меня свысока, хмыкнул и удалился. И так и не вернулся, паршивец! Перед глазами проплыли отрывки недавнего кошмара. Они постепенно угасли, превратились в бесформенные клочки и улетучились из сознания следом за сновидениями.

Драгоценная штора из тяжелой гномьей парчи насмешливо трепетала золотистыми кистями. Приоткрытая створка окна впустила в спальню холодный ветерок, и он закружился под хрустальной люстрой. Пролетел над кособокой мебелью, скользнул по столику для дамских вечерних туалетов. И привычно опустился мне на голову, прокатился по волосам.

Холодный воздух забрался за шиворот моей любимой пижамы, пощекотал позвоночник. Я поежился и поднялся, нащупывая тапочки.

Моя спальня, как и любая другая комната, выглядит довольно эффектно. На стенах, обклеенных шикарными обоями, висят дорогие картины. Каждый предмет мебели — от простейшего стула и до кровати под балдахином — раритетная вещь. Пол украшает такой ковер, от какого не отказался бы и шейх из Южного Света.

У каждого гостя, едва он переступает порог парадного, возникает закономерный вопрос: откуда, скажите, пожалуйста, у рядового детектива Ходжи Наследи такие хоромы? Ведь все вокруг уставлено всевозможными предметами антиквариата. Это же целое состояние, сравнимое с казной небольшой орды кочевников!

Едва мне задают подобный вопрос, я прошу посетителя присмотреться. Он некоторое время елозит взглядом по интерьеру комнат, топчется в коридорах и заглядывает в клозеты. Потом виновато извиняется и сочувствующе покачивает головой.

Совершенно верно. Все эти поделки не стоят и раздробленного валла. Присмотритесь внимательнее! Видите, почти каждой люстре не хватает доброй половины хрустальных висюлек. Кресла, диваны, топчаны и стулья испещрены глубокими трещинами, ножки держатся на честном слове и капельке магии. Ковры заляпаны засохшей кровью, которую не удалось отчистить ни колдовством, ни обычными стиральными порошками. Многие двери перекошены и отвратительно скрипят. На окнах первого и второго этажа не найти и стеклышка — их наглухо заперли деревянными ставнями и позабыли за ненадобностью. Внутренние стены испещрены пятнами голой штукатурки, обрывками обоев и кое-где не досчитываются кирпичей.

Посетитель прищелкивает языком и задает следующий вопрос. Он, вероятно, надеется застать меня врасплох. Мол, не отвертеться тебе, детектив! На самом деле ты — затаившийся миллионер, который денег не считает. На какие шиши, скажи, пожалуйста, отхватил такой домище?

Я тяжело вздыхаю и вызываю дворецкого. Да-да, не удивляйтесь. У меня действительно работают дворецкий-леприкон и кухарка. А кроме того, в моем распоряжении более трех десятков комнат, три этажа и чердак. И в придачу невероятная куча всяческого хлама, когда-то являвшегося настоящими шедеврами.

Но на самом деле я беден, как храмовая вошь на паперти.

— Дорогой Ходжа, — говорит посетитель, — я пришел к вам за помощью. Но все же не откажусь узнать: откуда у шестиваллового детектива целая крепость с настоящей оранжереей?

Я вздыхаю еще тяжелее и прошу дворецкого принести бокал амброзиума. Это для клиента. Мне же приходится довольствоваться морковным или свекольным соком. Впрочем, я ничуть не обижен, ведь жизненное кредо Ходжи Наследи — «спасение в трезвости!».

Когда на чайном столике в приемной появляются щербатые хрустальные бокалы, гость вовсю нахваливает настоянное вино, а я приступаю к рассказу.

Итак, подтверждаю. Я — частный сыщик Ходжа Наследи. Безродный, без дворянских владений и титулов. Не принадлежу ни к каким политическим партиям, не поддерживаю любых политических взглядов, кроме того, что Княжество Хаоса пора низвергнуть в зад. Именно в зад, милейший, именно! Ведь самый настоящий ад в виде Тринадцати кругов находится прямо у нас под ногами. Зачем нам еще и Княжество под городом?

О чем это я? Отвлекся…

Да, точно, о том расследовании, вследствие которого мне и посчастливилось стать обладателем этого громадного домины. Вернее, не посчастливилось, а крупно не повезло! Очень крупно…

Несколько месяцев назад в моем кабинете, а тогда я проживал в маленькой квартирке посреди валибурских трущоб, убили красивую девушку — Марию бель-ал Сепио. Хвала всем богам и Священному расписанию, перед смертью она успела заплатить мне аванс и нанять для расследования целого ряда убийств. В том числе, как понимаете, и ее собственного.

Девица происходила из знатной семьи, проживавшей на Северной границе. Мне пришлось переться в немыслимую даль, чтобы найти ее дом, впоследствии ставший моим. Тогда в нем обитали высокородные, хотя и немного местечковые оборотни.

Ну и натерпелся я страху в этом поместье, доложу вам. Там постоянно случались кошмарные убийства, завуалированные под несчастные случаи. Все мерли как пси-мухи перед первой зимой. Сначала молодой парень, потом повара, кузины, пажи, работники конюшен и прочая, и прочая.

Как вы понимаете, используя смекалку и прозорливость, я все же распутал это странное дело. В нем были замешаны шпионы из Княжества Хаоса. Они-то и расправились с первой жертвой. Остальных домочадцев порешили другим способом. Каким? Вот этого я не могу сказать по частным мотивам. Только скажу, что с блеском справился с трудной задачей. Убийца был пойман и обезврежен.

Но самое интересное, что виновным в смерти Марии оказался брат моей бывшей жены. Я быстренько упаковал его за решетку и заполучил вот этот самый дом.

Как? Простите, глубокоуважаемый, неужели вы прослушали?

Напомню: поместье разгромили армии демонов. Представьте себе, что случится с ценными вещами, находящимися внутри большой коробки, которую как следует потрясут. Правильно — ценности превратятся в форшмак. Именно его последствия вы можете наблюдать в моем доме. Так что на самом деле я довольно небогат.

И все же, как я отхватил столь лакомый кусок недвижимости?

Известно как — члены семьи бель-ал Сепио, кто остался в живых, передали это имущество мне в наследство. Их впечатлила моя несравненная детективная деятельность.[Любопытный читатель может в деталях ознакомиться с этой историей на страницах первой книги из цикла «Ходжа Наследи — частный детектив» — «Полный дом смерти» (Издательство «Эксмо», 2010 г.)]

Не сомневайтесь, вы тоже придете в восторг, едва наймете меня заниматься вашими проблемами. Пожалуйте аванс — шестьдесят валлов за девять дней работы. Еще три валла заплатите, когда закончится расследование.

Нет, вы в совершенстве владеете математикой. Нет, вы не ослышались. Я действительно работаю за шесть валлов в сутки — мой стандартный тариф за минусом непредвиденных расходов.

Почему за шестьдесят валлов получается девять, а не десять дней? Хэх, понятное дело — это же скидка!

Ну не надо строить такие глаза, глубокоуважаемый. И пошире видали…

Вы думали, что скидку должен получить клиент, а не исполнитель? Не смешите меня! Вы часто нанимаете сыщика? Впервые? Тогда имейте в виду: работа частного детектива полна опасностей. Я каждый час рискую собственной шкурой и любимым хвостом, чтобы решить ваши загадки. Вы же просто платите деньги. Как по-вашему, кто находится в более выгодном положении?

Вот-вот! Кто вкалывает, тому и платят! К тому же после каждого дела всегда необходим небольшой отпуск. Посему один день у меня выходной: релаксация после стрессов. Если желаете, чтобы я трудился сверх оплаченного, то бишь перетрудился, — прошу добавить еще немного валлов за внеурочную работу.

Обычно после такой нехитрой торговли клиент порывается уйти. Но я заблаговременно насыпал в его амброзиум гипнотического порошка… К тому же ко мне нередко приходят в самых сложных жизненных ситуациях. Если попал в беду — поможет только частный детектив.

Так что посетитель ворчит, но расстается с обусловленным авансом. Я прячу выторгованные гроши в тощий кошелек, дружественно похлопываю гостя по плечу и внимательно выслушиваю очередную историю из разряда «спасите-помогите-убивают-украли-изнасиловали».

Примерно так и происходит в большинстве случаев. Но в тот день произошло что-то из ряда вон выходящее…

Я стянул пижаму, обул тапочки и поплелся в ванную. Несколько приседаний, три отжимания от раковины, марш-бросок зубной щеткой по деснам. Вот такая зарядка.

Возможно, кто-то скажет, что сыщик Ходжа совершенно не следит за формой бицепсов и дельтовидных мышц. На ехидное замечание отвечу, что являюсь чистокровным оборотнем. Нам не нужны дополнительные упражнения, выжимание штанги или что-то подобное. Мы — наполовину звери, а значит, — всегда в отличном самочувствии.

Я подумал, вспомнил о невероятном количестве оборотней-толстяков и сделал еще несколько «упал-отжался-полежал-покурил». Не хочу обзавестись вальяжным пузом и проходить в дверные косяки плечом вперед. Физическая красота требует физических жертв!

Все, готов к приключениям. Осталось только приодеться и набросить пиджак — недавно из-за неуплаты отключили магелектричество, потому в доме зверски холодно.

Детские крики тем временем утихли. Звуки раннего завтрака тоже пропали. Ставни на окнах перестали пощелкивать, доспехи успокоились и вернулись на свои места. Двери скрипнули в последний раз. Дом затих.

После памятной драки с демонами пригодным для обитания остался только третий этаж. Здесь мы и живем: я, кухарка Сульма и морской леприкон — Лумиль. Есть еще один обитатель. Впрочем, о дрянном мальчишке, посапывающем на чердаке, мне думать не хотелось. Еще накличу ненароком…

Моя комната находится в самом дальнем конце коридора, если смотреть со стороны парадного входа. Потому каждый день я не меньше пяти минут путешествую мимо оранжереи, нескольких комнат и широкой дыры во внешней стене — туда угодила разрывная магоеголовка. И каждый раз при виде изувеченного фасада мое сердце разрывается.

— Демоны бы побрали этих… — чуть не поймал себя на повторе, ведь хотел сказать: «демонов». Фи, как некрасиво! А ведь считаю себя несравненным создателем поэзии.

Занимаясь самобичеванием и мысленно прокручивая все варианты синонимов к отродьям Княжества Хаоса, что едва не разрушили мой домик, я вломился на кухню.

Тут, как и всегда, благоухало божественно. Над многочисленными кастрюльками, котлами и горшочками витал ароматный пар. Он клубился под потолком, играл в бирюзовых лучах первого валибурского солнца. Утопия чревоугодника. Стоит только посмотреть на десяток невероятных блюд, под которыми ощутимо прогибается столешница дубового монстра.

— Никогда не пойму, — сказал я, поздоровавшись, — почему ты каждое утро так много готовишь? Судя по количеству печений-варений, твоей стряпней можно накормить целую роту боевых оборотней. А едим мы только втроем.

Сульма повернула голову, не переставая помешивать что-то в чугунном котелке. Над головой кухарки поднимались разноцветные пузыри. Они беззвучно лопались, но брызги не разлетались по кухне — падали обратно в котелок. Простенькое, но эффективное колдовство. Очень практичное.

Сульма — личоборотень, то есть мертвая колдунья. Не слишком приятная профессия, по-моему. Но моя кухонная волшебница не поднимает червивых мертвецов, чтобы проводить загадочные эксперименты. Она практикует кулинарную магию. И лишь за это я готов незамедлительно поставить ей памятник из цельной мраморной глыбы. Например, в холле. Когда заработаю достаточно денег, конечно…

— Вы шрете за десятерых, господин Наследи, — улыбнулась старушка. — Кроме того, наш мальчик обошает плотно поесть.

Несмотря на задеревенелые губы и ядовито-желтые клыки за ними, улыбается она тепло и открыто. Сульма вообще молодец! Не обращайте внимания на почти облысевший после смерти череп. Постарайтесь не замечать некоторые странности Сульмы — она не выговаривает буквы «ж» и «щ». И не смотрите на костлявые руки с длинными когтями, на впалые щеки и красные огоньки глазных яблок. На самом деле перед вами настоящее воплощение доброты и жизнерадостности, одетое в длинное черное платье, белоснежный фартук и миниатюрный поварской колпак на макушке.

— В таком случае Лумилю приходится кушать еще за два десятка ртов. Иначе мы скоро погибнем под завалами твоих замечательных блюд.

— Он ест поменьше вашего, — пожала плечами Сульма. — И на самом деле еды не так уш много. В последнее время вы почти не зарабатываете, а мне не хватает дюшины пуков демондрагоры, полкило лимонного лука, ванильной соли и…

То время, которое требуется кухарке для оглашения предлинного перечня кухонных тайн, у меня уходит на поглощение пищи. Я хватаю ближайшую тарелку и, даже не разбирая содержимого — все равно вкусно, — мигом опустошаю ее.

— А еше нам необходим подвал, господин Наследи! Подумать только, наш дом стоит на голом магасфальте! Ни подземного хранилиша, ни холодильных установок. Вы хоть знаете, что в кладовой на первом эташе сгнила вся пострел-картошка?

— Впервые узнаю об этом.

— Нушен подвал, — не слышала меня Сульма. — Кроме того, у нас заканчиваются запасы белого перца и сливочного фарша. Когда вы, наконец, перестанете болтаться без дела и займетесь каким-нибудь расследованием? Я не буду готовить вам ши из древесных опилок! На них не прошивешь. Необходимы витамины, фрукты, энергетические овоши, в конце концов. А для этого нам понадобятся деньги…

Вечное нытье на тему моей несостоятельности мне изрядно надоело. Ну что поделать, если клиенты не визжат от восторга при виде вывески на углу дома: «Частный детектив Ходжа Наследи. Тайный сыск, официальные расследования. Убийства, изнасилования, кражи, грабежи, освобождение заложников, заговоры, покушения и многое другое. Нет ничего невозможного для господина Наследи, сыщика высшего разряда с лицензией Полицейского управления № 12450-432ХНА». Соглашусь, надпись немного двусмысленна, особенно эти «убийства, изнасилования…» Некоторые могут неправильно понять. Но вывеску разрабатывали в самом известном рекламном агентстве — «Хитрус и сыновья». Они убеждали, что, разместив такую дощечку, я в жизни не отобьюсь от орды заказчиков. А, следовательно, деньги рекою потекут в мои ладони.

Но реальность жестока.

Последнее громкое дело, подарившее мне дом, принесло также в мой бюджет немалые дивиденды. Впрочем, их пришлось потратить: размещение дома на проспекте Темного света, компенсация разрушений, учиненных ожившим домом, та же еда.

За несколько месяцев мне перепало всего лишь два расследования. Оба я провел блестяще, но без особого толку. В первом случае нашел пропавшего кота: плюс три валла за карабканье на дерево. Во втором — разоблачил неверного мужа: плюс пятнадцать валлов за хап-фотографии с голым дядькой в объятиях ночной зомбабочки. И все.

— Что вы собираетесь делать? — сквозь туман раздумий донесся голос кухарки.

— Работать, — буркнул я, придвигая очередную тарелку. — Сейчас все брошу и примусь…

— Не забудьте прикупить продуктов.

На столе передо мной появился туго свернутый список. На вид в нем было килограмма два. Да уж, кухня серьезно нуждается в подкормке.

— Ой, простите, господин, — в открытой кухонной двери показался низенький синекожий человечек. — Вы уже завтракаете, н-да? Неужели Малыш вас опять разбудил?

Я отмахнулся от дворецкого, не поднимая взгляда. Мое внимание всецело поглощала тарелка с десертом.

Ожидалось, что Лумиль тоже приступит к потрошению моих внутренностей. Мол, надо дом починить, мебель реконструировать, пригласить магуборщиков, а то кровавые пятна на втором этаже до сих пор не исчезли. И требуется целый фитильфургон стекла для замены в разбитых окнах, и можно еще заняться починкой разоренного арсенала…

Дворецкий — полная противоположность Сульмы. Если кухарка всегда жизнерадостна и часто улыбается, леприкон, напротив, — вечно унылое лицо, поникшие плечи и слезы на глазах. Даже гибель цветка в вазоне может повергнуть его в состояние депрессии. Меня же убивает сам леприкон. Попробуйте прожить в одном доме с говорящей печалью, к тому же увлекающейся черным юмором.

Эта парочка — дворецкий и стряпуха — мне как кость в горле. Хорошо, хоть заплатил им жалованье за десять лет вперед. Но больше ничего хорошего. Только упреки да намеки на мою бестолковость.

Есть свои минусы в работе сыщика, имеющего наемных работников. Каждое утро меня ожидает все тот же постылый разговор. Надо то, надо се. Где деньги, господин? Почему не работаете?

— И правда, Малыш сегодня очень возбушден, — заметила Сульма, чем подарила мне удивительную радость. Неужели не будет нравоучений и нытья?

— Еще бы, — подтвердил леприкон, — все горшки побил под оранжереей. И сортир сломал на втором этаже, н-да.