— Тимон! Тимон! — В комнату влетела Фиэль. Длинное красное платье, скрывающее все, кроме головы, но довольно плотно облегающее фигуру, подчеркивало достоинства эльфийки.

Волшебница замерла, рассматривая необычную композицию, в которой гоблин, судя по позе, молился зеркалу, а две обнаженные девушки занимались какими-то непонятными для посторонних делами.

— Ой! А что вы здесь делаете?

— В ролевые игры играем. — Зеленый коротышка разогнулся. — Я, они и фаршированная стерлядь, на которую ты сейчас наступишь. Раздевайся и присоединяйся.

— В другой раз. Когда-нибудь после победы над нежитью и восстановления Светлолесья.

Чародейка попятилась в коридор. Она многое успела повидать в своей долгой жизни, но такое для нее было все-таки изрядным перебором. Особенно стерлядь.

— Тимон, тут твой лазутчик гоблин вернулся, — сообщила эльфийка из коридора. — Который Медножадингс. И у него есть очень важные сведения о ваших торговых баронах, которые нам надо услышать.

— Нет в жизни счастья, — вздохнул гоблин и уныло поплелся к выходу, на каждом втором шаге оборачиваясь и бросая тоскливые взгляды себе за спину.

Адресованы они были почти сбросившей с себя плед шаманке, которая взирала на изрядно смутившуюся Фиэль с клыкастой улыбкой. А суккуба, наклонившись, старательно отчищала ноги от соуса.

— Только настроился отдохнуть, и на тебе! Ох, как я понимаю всякое разное древнее зло, которое запирается со своими слугами и, самое главное, служанками в труднодоступной твердыне. Причем последнюю из практических соображений следует располагать на самой глухой окраине мира и для надежности сразу после заселения обрушивать вход в нее!

Стоило двери захлопнуться, как Острога соскочила с кровати и пристально взглянула на соперницу, даже не озаботившись тем, чтобы прикрыться. О стыдливости зимние фейри слышали, но как-то мимоходом. Сури, выпрямившись, бестрепетно встретила взгляд и оскал шаманки. Ее стесняться вообще не учили, скорее даже наоборот.

— Проблемы? — невинно спросила демоница, выпуская когти, способные располосовать даже самую прочную кожу.

— Да! — тряхнула гривой волос полукровка. — Тебе после раздела трофеев достался полный ларец украшений, а мне лишь два маленьких золотых колечка и серебряная брошь с мутным камнем. Не хочешь, чтобы у нас началась вражда, так делись. Или, по крайней мере, не мешай сделать так, чтобы я их честно заслужила! Все крутишься и крутишься рядом с гоблином, подойти невозможно!

— Три четверти содержимого этой маленькой шкатулки — вещи специфические, — фыркнула демоница. — Тебе просто некуда будет надеть набалдашник для хвоста или накладки на крыльевые когти. Украшения суккуб, которые мы взяли при разграблении города, можно было либо отдать мне, либо переплавить. Да и вообще, я трудилась на благо нашего покровителя дольше, больше и лучше. Потому и заслужила более щедрые подарки.

— В этот раз, возможно. Но только в этот! — пошла на попятный шаманка, то ли признавая правоту слов своей противницы, то ли не желая доводить дело до драки. Без оружия и магии она бы демонице просто проиграла. А если дойдет до серьезных разборок, то кто первый попытается убить противника, тот и окажется виноватым. — Но на будущее учти, я тоже не намерена сидеть сложа ручки. И хочу, чтобы мои усилия ценили по достоинству.

— О, в этом можешь не сомневаться. — Суккуба обошла свою конкурентку, небрежно толкнув ее бедром, и уселась на нагретую кровать. Да еще и в плед завернулась. — Есть кому оценить и наши усилия, и наши достоинства. Не волнуйся, когда Тимон вернется, я тебя позову.

— Ага, ищи идиотку, которая тебе поверит. — Шаманка попыталась отобрать плед. — Эй, отдай одеяло! Тут, между прочим, прохладно! Как-никак на дворе уже осень, а печи еще не топят.

— Ты же во льдах привыкла жить, тебя не должна волновать обычная промозглая погода, — не пожелала расставаться с куском теплой ткани Сури.

Она в принципе могла бы пару дней побегать голышом даже среди снегов и не заболеть, но все же привыкла к куда более теплому климату. В своих жилищах демоны Огненной Орды предпочитали поддерживать температуру, близкую к той, которая бывает в кузнечных горнах. А самыми комфортными местами обитания считали действующие вулканы.

— Не дергай так! — предупредила Сури. — Порвешь!

— А кое-кто тут вообще с копытами и может бестрепетно на холодный пол наступать. — Шаманка утроила усилия и начала сталкивать соперницу с нагретой постели. — И еще с шерстью на ногах! Отдай!

— Что тебе до моей шерсти? — Суккуба была вынуждена подвинуться. — Ладно, раз ты настроена так решительно, залезай сюда. Вместе его ждать будем. А когда придет, опять повоюем. Не знаю как гоблинов, а демонов и некромантов хорошая женская драка всегда заводила. Может, еще чего заслужим. Если хорошо постараемся. Обе.

— Да? Ну, тогда ладно.

Шаманка чуяла в словах демоницы какой-то подвох, но пока не могла сообразить какой. Будучи самой настоящей варваркой, она не обладала опытом прогнозирования ситуаций.

— Ух, какая ты теплая… А что с эльфийкой делать будем?

— А зачем она нам? — пожала плечами суккуба, обнимая Острогу одной рукой. — На щедрость с ее стороны нечего рассчитывать. У нее даже личного имущества почти нет, все в свой отряд вкладывает. Даже если очень захочет, то подарков нам не даст. А внеочередной тортик мы и сами добудем.

— Нет, я в смысле, отвадить бы ее, — пояснила ход своих мыслей полукровка. — Ей ведь по итогам штурма гоблин тоже что-то дарил из своих трофеев. Я видела!

— Да? — Сури задумалась и выпустила на свободу ту часть своей силы, которая отвечала за максимально быстрое очаровывание и соблазнение жертвы. — Это действительно нехорошо. Надо бы сделать так, чтобы все внимание было на мне… На нас. А еще можно будет с этой заносчивой гордячки взятку потребовать, чтобы мы гоблина отвлекали и он как можно меньше внимания ей уделял. Двойная выгода!

— Точно! — обрадовалась шаманка, чувствуя какое-то лихорадочное возбуждение. Сури, кажется, ощущала то же самое. — А то она каждый раз после его визита к ней в палатку делала такое скорбное лицо, будто ее там как минимум избивали нещадно! А когда я чары на ткани сломала, так от стонов даже упившиеся на ночь пивом дварфы попросыпались!

— Лицемерка! — согласилась с ней Сури, начиная легонько поглаживать новую союзницу.

— Ледышка! — как-то не очень уверенно сказала полукровка, пытаясь понять, что делает суккуба.

— Зазнайка!

Данное определение Златокудрой подходило не слишком. Но зато оно несло в себе негативный оттенок, и суккубе этого вполне хватало.

— Ханжа, — совсем тихо пискнула Острога, которой уже вовсе не было холодно. Даже наоборот, очень жарко!

Полукровка попыталась вырваться из цепких ручек демоницы, но все ее усилия оказались напрасными. Тонкие пальцы суккубы обрели вдруг стальную твердость, и пришлось бы пожертвовать куском собственной шкуры. Самым нежным, пожалуй, куском.

Не зная о том, какие зловещие планы рождались в его комнате, гоблин вместе с Фиэль внимательно слушал своего агента. Тоже гоблина.

— Златокошель сейчас очень слаб, — разливался соловьем Медножадингс, бросая алчные взгляды на небольшой мешочек.

Тот не звякал, если его задеть. Драгоценные камни делать подобное не способны. Но от этого они не становятся менее ценными. А заодно они компактны и их легко переносить при необходимости. Некроманты это тоже понимали и потому хранили заначки преимущественно в такой форме. Возможно, их убийцы нашли не все, но они очень старались. И ушли из опустевшего города с карманами, полными драгоценных камней.

— Секрет пилюль, при помощи которых из ненужных родителям детенышей троллей выращивали наиболее сильных и покорных мутантов, уплыл из его пальцев целых пять лет назад, — продолжал агент. — А других каких-либо столь же надежных источников дохода старик не имеет. Пока он проживает нажитое и крутится, вкладывая деньги в разные прибыльные делишки. Но все понимают, вечно так продолжаться не может. То, что он пробарахтался столько времени и не разорился, уже чудо! Если его место займет кто-то другой, никто не удивится и возражать не будет. На главе гильдии алхимиков даже собственные ученики давно поставили крест.

— Мерзкие же у вас порядки, — передернулась Фиэль. — Прямо волчья стая. Да и в той ослабевших сжирают только лишь очень голодной зимой!

— Не мы такие, жизнь такая, — развел руками Медножадингс. — К тому же Златокошель сам виноват. Не настроил бы против себя кучу народа, спокойно ушел бы на пенсию. Обычно растерявших силу и влияние баронов почему убивают? Потому что денежки забрать хотят. На то, чтобы прожить еще лет двести, глотая деликатесы в три горла и запивая вином в четыре, баронам запасенной на черный день мошны легко хватает. Однако же за голову главы гильдии алхимиков многие и сами заплатить готовы. По весу, золотом. Они честно придут и честно скинутся.

— И чем он заслужил такую пламенную любовь? — спросил Тимон. — Пытался продавить всеобщее налогообложение с льготами для бедных и повышенной процентной ставкой для богатых?