Глава I

Вальс тридцать девятого года

Лето 1939 года, а особенно его август месяц, было особенно жарким, как для Европы, так и для всего остального мира. С конца мая гремел выстрелами и орудийными разрывами Дальний Восток, где в районе реки Халхин-Гол японские милитаристы пробовали на прочность советско-монгольский военный союз.

Прошлогодний пограничный конфликт в районе озера Хасан вскрыл наличие больших проблем в Особом Дальневосточном округе. Краснознаменная и легендарная Дальневосточная армия под командованием маршала Блюхера оказалась полностью не готова к современной войне. Герои Спасска и Волочаевки не смогли не только быстро и достойно дать отпор врагу, как того предписывала советская военная доктрина, но даже обозначить свое присутствие в районе конфликта.

Вся тяжесть по защите рубежей Отечества легла на плечи пограничников, которые своим легким стрелковым оружием противостояли вооруженному до зубов агрессору. В течение нескольких дней с момента начала конфликта они не имели поддержки ни в артиллерии, ни в танках, ни в авиации, хотя до Владивостока, где находился штаб округа, было рукой подать.

В те тревожные дни выяснилось, что все заверения прославленного маршала о полной боевой готовности Дальнего Востока к отражению японских милитаристов это всего лишь слова. Неукомплектованность соединений, неумение и неготовность войск округа к выполнению боевой задачи обрушились на Сталина как снежный ком.

Еще больше осложнил положение тот факт, что утратив руководство войсками, командующий округа маршал Блюхер упорно врал Москве в своих донесениях и разговорах. Клятвенно заверяя Сталина, что в самое ближайшее время вверенные ему войска наведут порядок на границе, маршал ничего не предпринимал, видимо надеясь, что конфликт сам как-нибудь рассосется.

Только прямое вмешательство Москвы в руководство боевых действий и отправка на озеро Хасан комкора Штерна спасли ситуацию. Конфликт удалось погасить, не дав ему превратиться в большую региональную войну.

Теперь все было хуже и серьезнее. Ободренные начальными успехами на Хасане, японцы решили ударить по единственному союзнику СССР, чьи вооруженные силы переживали не самые лучшие времена. Сделав соответствующие выводы из прошлогодних боев, императорская армия вторглась на монгольскую территорию в районе реки Халхин-Гол большими силами, и быстро выбить их никак не получалось.

Благодаря быстрым и решительным действиям присланного из Москвы комкора Жукова, продвижение японцев в глубину монгольской территории удалось остановить. Брошенная на врага с марша, без поддержки пехоты и артиллерии, танковая бригада ценой огромных потерь остановила врага. Легкие танки светлой памяти маршала Тухачевского горели как свечки от огня японских противотанковых орудий, но танкисты разгромили врага и отбросили его за реку.

Прорыва японских войск на Улан-Батор удалось избежать, но противник успел основательно окопаться за Халхин-Голом и уходить оттуда не собирался. Генеральный штаб предложил нанести фланговый удар по японцам со стороны Маньчжурии и заставить противника покинуть территорию Монголии, но Сталин категорически запретил военным делать это.

— Любое вторжение наших войск в Маньчжурию превратит этот приграничный конфликт в большую войну с Японией, а мы к этому не готовы, — решительно отклонил вождь предложение Ворошилова, и для этого у него были веские основания.

На западных границах Страны Советов намечался куда более значимый и опасный военный конфликт с участием Германии и Польши, с одной стороны, и СССР — с другой.

Получив на основе Мюнхенского договора «мирное удовлетворение» в виде поглощения сначала Судет, а затем и Чехии, фюрер хотел решить вопрос относительно вольного города Данцига и сухопутного сообщения основных земель рейха с Восточной Пруссией.

Учитывая тот факт, что в результате раздела Чехословакии Польша получила свой бонус в виде Тешинского района, а польский министр иностранных дел Бек называл Гитлера первым другом и союзником Польши, фюрер полагал, что ему удастся решить эту проблему мирным путем. Тем более что судьбу Данцига должен был решить плебисцит, а за право проложить по польской территории железную и автомобильную дороги немцы предлагали хорошие денежные и торговые отступные.

Эти планы устраивали Берлин и Варшаву, но совершенно не устраивали Париж и Лондон. Произведя «умиротворительную» операцию в отношении Чехословакии, отдав потенциального союзника Сталина на растерзание Гитлеру, господа Даладье и Чемберлен решили, что следующей жертвой Германии должен стать Советский Союз.

Высокие стороны посчитали, что ослабленная репрессиями Красная армия не выстоит под совместным ударом немецких и польских войск и ее разгром приведет к смене власти в Кремле. За это Гитлер и Бек получали белорусские и украинские земли СССР, а Англия и Франция прибрали бы к рукам советское Закавказье с его портами и нефтеносными приисками.

По плану великих держав война Берлина и Варшавы с советской Россией должна была начаться летом 1939 года, но произошел серьезный сбой их плана. Еще не полностью уверенный в силе своих сухопутных армий, «танковых роликов» и бомбардировочной авиации, фюрер решил немного подождать с началом большой войны против России. Поднакопить силы, усилить флот и завершить чистку несогласных с его идеями генералов.

Шаг логичный и разумный, но, к огромному сожалению, он шел в полный разрез с планами Чемберлена и Даладье. Две великие державы Европы не собирались долго ждать начала Большой войны на востоке, которая должна была привести к разгрому и распаду СССР на множество подмандатных территорий. Именно ради этого они привели Гитлера к власти. Временно отказались от репараций, предоставили кредиты на развитие германской экономики. Закрыли глаза на интенсивное перевооружение рейхсвера, захват Рейнской области, аннексию Австрии и Судет, и вдруг их марионетка отказывается повиноваться. У него, оказывается, свои взгляды и свои планы.

Если зверь не прыгает по команде укротителя — он должен быть наказан. Это непреложное правило, иначе вся дрессировка пойдет насмарку, и, следуя ему, великие державы Европы решили наказать Гитлера. Дипломаты поднажали, и в день, когда поляки должны были сказать «да» мирным предложениям немцев, по наущению британцев Польша гордо и величественно произнесла презренным швабам «нет».

Получив от Чемберлена и Даладье пылкие заверения о всесторонней дипломатической и военной поддержке великих держав, министер Бек дал ответ в такой ультимативной форме, что Гитлеру не оставалось ничего другого, как отдать приказ своему генеральному штабу о разработке плана нападения на Польшу.

В день, когда британские дипломаты узнали, что фюрер одобрил план нападения на Польшу, Чемберлен отправил поздравительную телеграмму Даладье. Двум премьер-министрам было чему радоваться. Пусть с некоторыми изменениями и не в том объеме, как хотелось бы двум мировым державам, но большая многоходовая операция по уничтожению сталинской России вышла на финишную прямую.

— Вы отлично поработали с господином Беком, Пайп, — похвалил Чемберлен чиновника по особым поручениям из министерства иностранных дел, курировавшего польское направление. — Он так резко ответил Гитлеру на все его предложения, что тот просто был вынужден начать приготовления к войне с Польшей, чтобы сохранить лицо перед своими соратниками и недругами.

— Ах, господин премьер-министр, это было нетрудно сделать, зная болевые точки поляков. Стоило лишь сказать Беку, что мы видим Польшу почти равноправным игроком в большой европейской политике, как дело было сделано. Мне даже не пришлось касаться «голубой мечты» пана Пилсудского о Польше от моря до моря. Едва вы подтвердили, что Англия и Франция готовы в случае войны с немцами поддержать поляков всей мощью своего оружия, как дело было сделано. Теперь Польша будет делать все, что мы ей скажем.

— Да, наивные и простодушные поляки. Пример чехов, которым мы тоже гарантировали вооруженную поддержку и целостность их страны, так ничему их и не научил, — скупо усмехнулся Чемберлен.

— Но договор о помощи они все-таки попросили подписать, — не согласился с премьером чиновник.

— И что с того? По моей просьбе, он будет ратифицирован парламентом двадцать шестого августа. Именно в тот день, согласно данным нашей разведки, Гитлер нападет на Польшу, которой мы по ужасному стечению обстоятельств ничего не будем должны. Как быстро немцы разобьют поляков — неизвестно. Наши военные эксперты высказывают разные сроки, но Сталин просто будет обязан вмешаться в эту войну. Он непременно попытается вернуть себе Брест и Львов, а это незамедлительно приведет к военному конфликту с Германией. Чего, собственно говоря, мы и добиваемся.

— А если Гитлер осознает свою ошибку и решит вернуться к первоначальному плану, то совместные германо-польские войска ударят по Киеву и Минску. И по прошествию времени к ним присоединятся румыны с финнами, вместе с нашими и французскими войсками из Сирии и Месопотамии, — дополнил чиновник премьера.