Пока самолет катился по полосе, подсветку выключили. Вдали у ангаров стояло несколько самолетов, там светились окна гостиницы. Чуть в стороне пустая стоянка для моего самолета освещена, рядом заправщик ждет и, видимо, механик. Туда я и зарулил, заглушив машину.

Проблем не возникло, он начал заправку. Залил полные баки и канистры, после чего отогнал заправщик и, подсвечивая фонариком, поднимая капоты мотора, со стремянки стал проводить обслуживание. В принципе все в порядке, добавил масла и за полчаса закончил обслуживание, подтвердив, что машина в отличном техническом состоянии.

Вопросов по поводу меня так и не задал. Я первым сказал, что машину мобилизовали вместе со мной, гоню в Польшу. Этого ему вполне хватило. Сообщил сумму, которую я выплатил. Восемьдесят шесть рублей, мне даже квитанцию выдали. Солидно. Вообще этот аэродром с таким хорошим оснащением на пятьсот километров вокруг всего один, у столицы я не считаю, остальные похуже. А тут сразу бетонные две полосы с освещением. Видно, что хорошо вложились, да и, судя по полной стоянке, вполне отбивают вложения.

Помедлив, я не стал улетать сразу, а достал из планшетки фотографию помощника князя, мне ее сыщик выдал. Чем черт не шутит, показал механику:

— Вы его не видели?

Тот подсветил фонариком и уверенно сообщил:

— В шестом номере живет. У самолета, на котором он прилетел, левый двигун клина дал. Новый уже привезли, сейчас с напарником установкой занимаюсь. В ангаре он. А что, важная птица?

— Алиментщик, отказывается за детей платить. Да еще многоженец, шесть вроде… А он что, сам пилот?

— Ну да, сам за штурвалом сидел. Пережал газ, на форсаже летел, не уследил, и вот беда какая. Сначала все рвался улететь, хотел арендовать самолет, а потом махнул рукой. Мы пообещали быстро двигатель сменить. Сидит и ждет. Только водку жрет. Правильно отец говорил, совесть у него не чиста.

Разговорчивость механика мне была понятна: едва уловимо, но от него попахивало перегаром. Он не был пьян, иначе я бы до своего самолета не допустил, скорее всего, рюмку тяпнул, но на разговор вытянуть можно было, что я и сделал. А тут такой сюрприз. Свезло так свезло.

— А что у него за машина? Импортная?

— Да нет, наша. Казанская «Ласточка», оборудован как личный самолет.

Уточнение было необходимо. Я не говорю о комплектации, их несколько у этой модели. Просто «Ласточек» выпускали два авиазавода, Казанский Императорский, и Екатеринбургский. Последним владели несколько дворян и купцов. Казанский принадлежал императорской семье. Он выпускал как военные самолеты (вроде три линейки, на штурмовиках и артиллерийских наводчиках специализируется), так и разные частные, тут, кажется, четыре модели. Большой авиазавод, несколько сборочных цехов. Но это ладно.

Сообщив механику, что я проголодался, доплатил за двухчасовую стоянку, закрыл свой «Аист» и направился в кафе, оно круглосуточное. А он отправился в ангар, помогать старшему механику на аэродроме.

В кафе меня вкусно накормили блинами с начинкой, чай отличный. Поев, обошел здание и прошел в фойе гостиницы. Администратор за стойкой вопросительно посмотрела на меня. Это была молодая женщина лет тридцати, довольно красивая и фигуристая. Снимать номер я не хотел, документы потребуют, хорошо, их не спрашивали при обслуживании. Это как-то не их дело, но попасть в шестой номер мне было нужно.

— Здравствуйте, — застенчивой улыбкой обратился я к той. — Мой дядя у вас остановился, сказали, что он в шестом номер проживает.

— Господин Маков?

— Да, дядя Боря.

Данные по ложным документам у меня были.

— Он у себя.

— Спасибо.

— Кстати, он заказал бутылку деревенского самогона, я как раз собиралась отнести.

— О, тогда можно приятный сюрприз ему устроить. Вы отдадите бутылку, а я порадую его.

— Хорошо, — улыбнулась женщина.

Так мы и сделали, она поставила на поднос графин с чистым, как слеза, самогоном, и мы прошли к номеру. Он на первом этаже был. Дальше постоялец сначала уточнил, кто там, потом только открыл дверь, голос он узнал. Сначала зашла администратор, а потом заскочил я с наганом в руке и широкой улыбкой:

— Какая приятная встреча. Не ожидал, тварь?!

Выпучив на меня глаза, он схватился за сердце и как стоял, так и повалился на пол, рухнув на спину. Лицо посинело. Я перекинул револьвер в другую руку, подошел к телу, проверил. Пульса не было. Женщина замерла в шоке, с пустым подносом в руке, прижимая его к груди, как будто защищаясь.

— Да что ж это такое?! — возмутился я. — Сдох!

— Эт-то что такое? — слегка заикаясь спросила администратор.

— Это месть. Вот этот человек был личным помощником одного князя, тот приказал убить генерала Волкова, недавно произошло, может, слышали? Он нашел исполнителей и убийцу, и они справились с работой. Генерал погиб. Я в самолете с ним был, меня не добили. Я всех нашел, и убийцу, и посредников, и хозяина его, этот последний, а он сволочь, подох.

Расстроенно махнув рукой, достал кинжал, острием вспоров кожу на руке и используя кровь как краску, на стене написал последнее послание:

«Месть — это блюдо, что нужно подавать холодным. Генерал Волков убит и отмщен окончательно. Эту фразу про холодное блюдо придумали негодяи, чтобы пожить подольше. Не поддавайтесь им».

Ополоснув под умывальником руки и тщательно вытерев их, я покинул номер. Администратор все это время большими глазами смотрела на то, что я делаю. Добежав до самолета, запустил мотор и, связавшись с диспетчером, запросил разрешение на вылет. Без промедления получил его и вскоре уже оказался в небе.

И куда мне лететь? Все, что я спланировал, совершил, теперь стоит подумать о своем будущем, а то рвался вперед, несмотря ни на что. Воевать у меня желания нет, сейчас на Западном и Южном фронтах такая мясорубка, что влезать туда не хотелось.

Дальний Восток? Я с японцами подраться был бы не прочь. Когда мы возвращали Российскую империю, то наш взор был направлен на юг, оттого проливы и вернули, а японцы остались при своих. Половину Китая захватили и Корею, и все это удерживают. И войска направили к Владивостоку. Так еще и до десанта дошло. У русских там войск тоже порядочно, но все же недостаточно. Сейчас вся концепция от обороны шла.

Вообще я считаю, что мне лично участвовать в войнах — это как из пушки по воробьям стрелять. Ну сколько я уничтожу, пять тысяч? Десять? Капля в море. Бить надо по верхушке, по правителям и генералам. Это будет куда действеннее. А вообще, планов участвовать в войне у меня нет. Алексею хотелось повоевать, зря что ли такую агрессивную политику вел, если до этого довел, то кто я, чтобы ему помешать? Так что отойду в сторону и буду наблюдать. А вот если ситуация станет критической, вот тогда вмешаюсь, но не сейчас.

Поэтому, когда я поднялся с полосы аэродрома, то полетел не к одному из фронтов, о нет, я полетел обратно к столице. Дело в том, что когда я в кафе сидел, прочитал свежую прессу, видимо, самолетом кто-то доставил и оставил на столике. Я это сообщение как-то пропустил. Оказывается, завтра, а точнее, уже сегодня днем состоится панихида и похороны генерала Волкова. Его останки наконец доставили в столицу. В закрытом гробу.

Улетел я километров на сто, тут монастырь был, вот неподалеку и совершил посадку, лег спать. А утром, добежав до монастыря, заказал панихиду по себе прошлому, купил красивый венок, тут мастерская была, делают и отправляют в столицу. Этот венок я долго дорабатывал, закончил часов в десять. Так что, заторопившись, сел в кабину самолета, долив бензин в баки. Поднявшись в воздух прямо днем, полетел к столице.

Когда я появился над площадью у церкви, то она была заполнена до предела. Гроб уже внутри был, шло прощание. Зависнув мгновение над площадью, ветер встречный помог, я скинул венок, к которому был приделан самодельный парашют, им и занимался, чуть не опоздав. Белый купол позволил венку медленно опуститься среди людей внизу.

Была опаска, что меня примут за бомбардировщик, но, к счастью, самолет знакомый, паники не было, а то жертв множество было бы. Я на своих похоронах такого не желаю. Рисковал, признаю. Его приняли на руки, а я, закончив наматывать круги над площадью, покачал крыльями и понесся прочь. Вот-вот истребители появятся.

Они и появились, я едва успел плюхнуться на дорогу и сбежать под деревья. Истребители вились сверху, они явно не дадут к машине подойти, но мне и не надо, «Аист» свое отлетал, так что я бегом уходил прочь. Большая часть трофеев внутри, я написал, откуда они, будут изучать салон, прочитают. При мне только наган с двумя пистолетами и боезапасом, две гранаты и все наличные деньги. Рюкзак за спиной, ну и сапоги свои яловые прихватить не забыл. А рюкзак армейский, тот, что большой. Трофейная маскировочная накидка, костюм гражданский в вещах, а убегал в комбинезоне. Запас еды на три дня, утварь. В общем, можно пожить на природе. Я в столице купил рыболовные снасти, смогу рыбачить, уху варить. Остановившись и сев на пенек, я снял туфли, это городская обувь, не для леса. Намотав портянки, надел сапоги. Вот теперь другое дело. И дальше побежал.

Венок, что я скинул, был очень красив, с живыми цветами и черной лентой, на которой написано: «Покойся с миром, дорогой мой человек».

Вроде не пафосно и от души. Уверен, что охранка ждала меня на похоронах, я не мог не прийти, но постарался вывернуться, и уверен, что такого шага от меня не ожидали. А теперь ноги в руки — и бежать.

Вскоре я добрался до железной дороги Санкт-Петербург — Москва и смог запрыгнуть на пустую платформу. Судя щепкам, тут перевозили бревна. Для столицы, видимо. А дальше — вагоны для сыпучих грузов, видимо, для угля.

Конец ознакомительного фрагмента