— Да, это так. Поэтому взвод Сазанова будет засадным. Твой взвод мы укроем вон там, пошли… — как только мы прошли метров шестьсот, я указал на позиции второго взвода. — Твои орудия тоже будут замаскированы. Техника противника будет идти к тебе бортами, поэтому-то тебе и играть первую скрипку. После моего сигнала ты открываешь огонь, когда техника попытается прорваться или повернуться к тебе, открыв борта орудиям Сазанова, открывает огонь он.

— Как долго мне стрелять?

— Четыре-пять обойм, больше не надо, и без приказа на полном ходу вылетаете из капониров и гоните к лесу, укрываясь в нем. Сазанов вас прикроет, потом вы прикрываете Сазанова. Дальше формируемся в колонну и уходим на запасные позиции. То есть за лес. Стоять насмерть от нас не требуется, только остановить продвижение на пару часов, подбив как можно больше техники.

— М-да, из зенитчиков переквалифицировались в противотанкистов.

— То ли еще будет, сержант. Давай, зови бойца, пусть метит место под твои будущие капониры. Не забудь о противовоздушных щелях. Жаль, что осколочные у нас слабые, а то еще бы прошлись ими по пехоте.

— Действительно жаль… Гольдберг, ты там закончил?

В это время со стороны Ровно показалась очередная длинная стрелковая «змея» с пушками на конном ходу. Видимо, тут проходила дивизия.

— Полк идет, — пробормотал я. — С двумя батареями.

Именно в это время раздался рев моторов, и над дорогой стремительно появились три «Штуки», заходя на полковую колонну.

— Черт! Ложись! — крикнул я Андрееву и бойцу.

Лежа, мы наблюдали, как все три штурмовика пулеметами прошлись по полку — видимо, бомбы они уже где-то использовали — и ушли на второй заход. И вот, когда ведущий клюнул носом и пошел вниз, открыла огонь моя батарея.

К моему удивлению, они попали, влепили прямо в нос второго штурмовика, отчего тот, теряя части обшивки и не выходя из пике, врезался в землю. Примерно где-то в конце стрелковой колонны.

Оставшиеся два самолета испуганной стайкой рванули ввысь, высматривая, кто уконтрапупил их товарища. Видимо, заметив зенитки, они развернулись и стали отходить в сторону.

— Черт, они же со стороны леса сейчас зайдут, там мертвая зона! — вскочив, я рванул к батарее, на ходу махая бойцам руками, чтобы разъезжались.

Я видел, как Сазанов, заметив меня, махнул рукой. Вот все четыре машины стали медленно разъезжаться, покачиваясь на неровном поле. Именно в это время над ними пронеслись две тени, оглушив ревом моторов и трескотней пулеметов.

Еще на один заход немцы не решились и на бреющем ушли в сторону фронта. Встав, я проводил их взглядом и, отряхнув форму, подобрал каску. В это время от стрелковой колонны к нам на большой скорости подлетела «эмка», принеся с собой пыль. Остановилась она рядом со мной, а я всего метров сто не дошел до батареи.

— Фролов? — удивленно окликнул кто-то через открытую дверь. Присмотревшись, я узнал майора Стрельникова, с которым ехал, пока не попал под бомбежку. Черт, это же только вчера было!

— Здравствуйте, товарищ майор.

Выскочивший с переднего пассажирского места Стрельников сграбастал меня в объятия:

— Так это твои зенитки сбили немца, что мой полк бомбил?

— Мои. Только командовал не я, а мой взводный — один. У них как раз учеба была, — несколько смущенно ответил я, не собираясь приписывать себе чужие успехи. Из машины также вышли еще несколько командиров, с интересом прислушиваясь к нашей беседе.

— Ты как здесь вообще оказался?

Я быстро рассказал свою историю, отчего майор только удивленно покачал головой.

— А я до полка только поздно вечером добрался. Он у меня тут недалеко летними лагерями стоял. Кстати, познакомься с командованием моего полка. Это батальонный комиссар Верник, а это начальник штаба полка капитан Ветров. А это мой попутчик, лейтенант-зенитчик Виталий Фролов.

— Приятно познакомиться, — пожал я командирам руки.

— Ты, кстати, почему не по форме одет?

— Форма в стирке, — спокойно пояснил я, заколебавшись объяснять причину неуставной формы.

— Да? А петлицы пришить не забыл… Ладно, своих от моего имени сам поблагодаришь. А мы спешим, нам к УРам успеть надо.

— Товарищ майор, совет хотите?

— Почему нет, ты парень толковый.

— Я смотрю, у вас зенитных систем нет. Обороняться от авиации противника нечем.

— Так и есть. Были зенитные «максимы», да мы их в прошлом месяце на окружные склады сдали. Должна была прибыть замена. ДШК вроде.

— Так вот, полк может своими силами отстреляться по самолетам. Представьте себе, батальон дал залп. Ну ладно, четыреста промазало, так ведь сто попало, а пуля у Мосинской винтовки довольно мощная.

— Но как по ним стрелять?

— Сейчас… Боец, ко мне! — окрикнул я своего бойца с лопатой, что под присмотром Андреева продолжал копать метки для будущих капониров и противовоздушных щелей.

— Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту? — подбежав, воскликнул тот.

— Обращайся, — махнул рукой Стрельников.

— Товарищ лейтенант, по вашему приказу красноармеец Гольдберг прибыл.

Обычно в артиллерии служат люди, имеющие рост и силу, так как по-другому тут нельзя. Да, у меня в батарее из всего состава большая часть — этакие ильи муромцы с добрынями Никитичами. Да на одном Ольневе гимнастерка самого большого размера трещала по швам, когда он напрягал мышцы! Поэтому я был немного озадачен, когда в первый раз увидел маленького тщедушного еврея Гольдберга. Но потом выяснил, что он служил в зенитных войсках, набивал ленты для пулеметов и подносил боеприпасы, а перед дембелем стал еще и наводчиком наДШК.

— Дайте мне вашу винтовку.

Получив эту длинную дуру, я стал показывать, совместно с Гольдбергом, позиции для стрельбы по самолетам. Лежа, с колен, с плеча второго бойца.

— Пару раз учебные тревоги проведете, бойцы усвоят уроки. А там вам будет, чем встретить немецких пилотов.

— Ну, спасибо, лейтенант, — еще раз обнял меня майор.

Мы быстро распрощались, и машина Стрельникова, развернувшись, уехала обратно к полку Через десять минут колонна двинулась дальше, оставив на обочине несколько убитых и раненых, у которых суетились санитары. Посмотрев в ту сторону, я подумал, что когда старшина поедет, пусть их заберет. Все равно порожняком едет, только десяток канистр повезет для воды да две бочки из-под топлива. Вздохнул и побрел обратно к батарее.

— Потери?

— Нет, товарищ лейтенант, даже нашего бойца со змеем не зацепило. Успели отъехать, спасибо, что приказали. Я бы не догадался.

— Батарею в лес, на место стоянки. Орудия после стрельбы привести в порядок.

— Есть.

— Как только почистите орудия, постройте батарею.

— Есть.

— Это еще не все, пошлите бойцов к самолету, пусть снимут номер с двигателя и заберут документы и личные вещи летчиков, если там все не сгорело, а то дымит еще.

Через полчаса, когда расчеты закончили чистку, я построил батарею и громко сказал:

— Товарищи красноармейцы и командиры! Благодарю вас за боевую службу и сбитого немца! Персонально благодарю от имени командира сто пятого стрелкового полка майора Стрельникова!

— Ур-р-а-а-а! — крикнули они в ответ. Многие довольно улыбались. Не только сбили, но и благодарность от начальства получили.

— Младший лейтенант Сазанов, шаг вперед, — скомандовал я.

Немного бледный взводный сделал шаг.

— За отличную стрельбу неподготовленными расчетами выношу вам личную благодарность!

— Служу трудовому народу! — рявкнул тот.

— Сегодня же я сообщу о сбитом командованию дивизиона. Старшина Непейборода!

— Я! — сделал шаг вперед старшина.

— Перед тем как отправитесь на склады, подойдите ко мне, получите рапорт, завезете его в штаб дивизиона. Также подберите раненых стрелков у обочины дороги, их там около десятка.

— Есть!

Везти рапорт никуда не понадобилось. Когда я заполнил журнал боевых действий батареи, буквально через пять минут — старшина как раз готовился отъезжать — показался незнакомый штабной автобус, который свернул к лесу. Его сопровождала полуторка с зенитным пулеметом в кузове. Разобрать, что это за модификация, я сразу не смог, а потом уже просто не успел.

Я сразу понял, кто это, поэтому незамедлительно отдал приказ старшине выезжать к складам.

Пропустив встречную колонну из трех машин, старшина успел выехать. Автобус, остановившись на опушке, последний раз взвыл на высоких оборотах, потом заглох. Из открывшейся двери вышли не только командир дивизиона, начштаба и комиссар, но и еще какой-то подполковник-артиллерист с орденом Красной Звезды на груди.

— Докладывайте, товарищ лейтенант, как вы немецкий «юнкере» сбили, — велел Матвеев.

Я быстро доложил всю историю и то, что сбит самолет был чисто случайно. Все наводчики целились по головному, второй просто нарвался на встречную случайную очередь. Также я предъявил боевой журнал батареи.

— Вот документы сбитых немцев и шильдик с двигателя. Личного оружия нет. К сожалению, стрелки туда успели первыми. Остальное сгорело, да и мало там что сталось после того, как он в землю врезался.

Изучавший боевой журнал подполковник оторвался от чтения и бросил хмурый взгляд на Матвеева, я это заметил, когда мы с капитаном отошли в сторону.

— Фролов, имей совесть, ты со склада уже вывез пятнадцать боекомплектов для своей батареи. Куда тебе столько?

— По немцам стрелять, товарищ капитан, — честно ответил я.

— Кстати, у тебя в штабелях максимум десять боекомплектов, где остальные?

— Я чуть в стороне организовал небольшой склад, а то мало ли. Попадет бомба или снаряд, останусь без всего. Еще два батарея расстреляла по немецким самолетам при отражении налета на сто пятый стрелковый полк.

— Ты это кому другому скажи. Максимум, что они успели, это выпустить две или три обоймы.

— У меня все в документах отмечено и списано, — тут же открестился я. Хотя Матвеев был прав, батарея даже сотни снарядов не выпустила. Но надо же мне было как-то лишние боеприпасы получить, вот и приходилось идти на фальсификацию расходных документов. Более того, мы еще триста литров горючего израсходовали. Можно было бы больше списать, но уже заметно.

— Ладно, а плащ-палатки, что выбил старшина, мне завсклад звонил, они-то тебе зачем? А ручные гранаты?

— Так нет их! — возмутился я.

— Конечно, нет, все еще месяц назад на окружные склады вывезли, корпусные практически пустые стоят, но зачем наганом у носа завсклада махать? У него, между прочим, сердце больное.

— Знать ничего не знаю, должен выдать — пусть изыскивает резервы, — набычился я.

— Тьфу! — только и сплюнул Матвеев. — Теперь понятно, почему у тебя такой порядок, дотошный ты.

Кроме этого он сообщил, что они инспекцией побывали на других батареях. Так вот, некоторые уже были потрепаны. Где осталось два орудия, где три. Только наша и пятая имели полный штат. Меня даже похвалили, что бойцы имеют бравый вид и одеты строго по форме. То есть имеют при себе винтовки, каски, подсумки, малые пехотные лопаты в чехлах и другое снаряжение строго по уставу. На других батареях некоторые бойцы ходили в одном только белье.

Я не стал говорить, что другие подразделения располагаются на солнцепеке, и чтобы не подхватить тепловой удар, бойцы раздеваются. У нас в лесу же было прохладно.

Поблагодарив личный состав батареи и не забыв про меня, командование уехало. Взяв в руки боевой журнал, я там, где было написано о сбитом, нашел подтверждающую пометку командующего артиллерией города Ровно подполковника Романова с размашистой подписью и небольшой печатью.

Конец ознакомительного фрагмента