Впрочем, моё предложение у командования полка интереса не вызвало. Посиделки в полночь закончились, и пошли отдыхать. Мне в одной из хат место выделили.

Утром на обычной разъездной «полуторке» штаба полка, меня отвезли в соседнюю деревню. Вообще меня неплохо приняли, что радует. Вот с утра добротный завтрак с кухни, и повезли к нужному дивизиону. Ехал со мной начштаба Вьюнов. В кузове лавка имелась, я там с удобствами устроился. «Глаз» уже показал деревню, машины боевые замаскированы. Хм, у дивизиона реактивной артиллерии и зенитное прикрытие своё было, рассмотрел две зенитки в тридцать семь миллиметров. Расчёты отдыхают, часовые у орудий есть, но погода нелётная. А как подъехали, меня сначала с командованием дивизиона познакомили, а потом выстроили личный состав батареи, и уже представили меня ему. На батарее всего один офицер в звании лейтенанта, он и замещал временно, а так командир первого огневого взвода, вторым командовал старшина Уздечкин, он также командир боевой машины. Нормально всё прошло, я взял слово, сказал, что будем служить и воевать вместе. Потом принял боевую технику батареи. Три единицы, вместо четырёх. А четвертая сгорела, тогда и погиб прошлый комбат. Накрыли артиллерией при отходе. Наши ударили вблизи передовой, вот их и подловили, это была единственная потеря у дивизиона в тот день. Машины были не новыми, «БМ-13» на базе «ЗИС-6». Четвёртую машину заказали, расчёт, три бойца уцелело, при батарее, как доставят, получит её. Вьюнов отбыл обратно в село, а я, пообщавшись с бойцами, направился к штабу дивизиона. Всё дело в том, командиром третьей батареи был старший лейтенант Усанов, узбек. А я с ним учился в школе младших лейтенантов в Москве. Уже две боевые награды имеет, вон тоже до старшего лейтенанта дорос. Три нашивки тяжелых ранений. У меня к слову две, но тоже тяжёлых. Пообщались с ним, вспомнили знакомцев школы. Я описал, как воевали в Крыму другие парни, как один погиб вовремя десантной операции, второй раненый в госпиталь был отправлен. Дальше следы теряются. Да и тому было что рассказать.

Дальше я занимался батареей, шофёры приводили машины в порядок. Они уже изрядно побегали, сами машины в боевом положении, снаряжены, ракеты на месте. Ну и тренировки с личным составом, я хотел знать, чего стоят. Впрочем, бойцы опытные, не первый год воюют, многие с орденами и медалями, так что повезло мне, хорошее подразделение. Решались обычные бытовые вопросы, делались заказы. Так три дня прошло. Почему полк не ведёт боевую работу, я уже выяснил. Боезапаса мало, накапливают. Интенданты возят. В первый день как прибыл в часть, я написал домой, жене, указав новый номер своей почты. На третий день, когда погода стала лучше, наш полк выдвинули к передовой, мы поддерживали наступление армии, зимой мы вполне споро наступаем. Как распутица начнётся, встанем, тылы подтянем, а пока есть возможность, идём вперёд. А так мне не особо нравилось работать в группе. А никакой индивидуальной точечной работы. Всем дивизионом выезжаем на поле, готовимся, я с интересом наблюдал за всем вокруг, как другие командиры батарей командуют и что делают, учился, и вроде получилось. Так что нам давали координаты, и мы по ним выпускали ракеты, потом быстро уезжали на перезарядку, и с другого поля по новой цели. Я видел с помощью «Глаза» как мы поражаем цели, или близкое накрытие, то есть вёл статистику ведения огня по противнику. Был ещё один момент, у меня пополнение, лейтенант Красилов, принял второй огневой взвод. Две недели мы выезжали на позиции, а точнее три раза на передовой были, пока весь боезапас не использовали, и могу сделать выводы. Полк по боевой составляющей был на среднем уровне, часто мазали, мимо цели били, да и сами цели так себе. Рядом были и получше. Разведка их не давала, видимо не обнаружили. Из плюсов, я вполне освоился на батарее и уверенно командовал, а третьего марта, как раз первое письмо от Тани пришло, почтальон передал, всё времени почитать не было, моя батарея получила новую боевую машину, наконец она снова стала четырёхорудийного состава.

О письме только ночью вспомнил, когда спать ложился. Причитал дважды. Всё у них хорошо, любят и ждут. Всё это на двух страницах написано было. Я уже третье письмо отправил, но в ответ пока одно получил. Ничего, это ещё нормально. Про наш полк ничего не писал, цензура вырежет, просто бьём врага, люблю, её и дочку. В общем, хорошие письма, душевные. А так как фотоаппарат личный у меня был, как и плёнки, фотографировал всё интересное, на память, на фоне разбитых танков снимался, был «Тигр», один или с бойцами. На одном снимке батарея даёт залп, огненные стрелы уходят в небо, и я опускаю руку, находясь на переднем фоне, но чуть сбоку. То есть, командую открыть огонь. Красивый снимок получился. Бойцам тоже карточки дарил. Вот и домой отправил четыре штуки. В марте я попробовал новую тактику, сразу как освоился. Мы также работали полным дивизионом, иногда всем полком, а это три дивизиона, но в полку двадцать четыре машины, третий дивизион, временно прикомандирован, с ним уже тридцать шесть установок. Это я к чему? На батарее я уже неплохо командую, видно это было, так вот мы въезжаем на позиции, получаем координаты, я сразу гляжу что там, через «Глаз», и если вижу что цели так себе, и что рядом из интересного есть, и даю своей батарее новые координаты другой цели. И за этот месяц никто и не прочухал, что моя батарея бьёт по другим целям. А я вёл статистику и знаю, что и сколько поразил. Так вот, за месяц март, около тысячи семисот солдат и офицеров уничтожено, тут в основном личный состав миномётных батарей, иногда пехота, тоже не мало. Так вот, тысяча семьсот солдат и офицеров, семнадцать тяжёлых миномётных батарей полностью накрытые, дважды накрывал стоянки танков, двенадцать сгорело, остальные я не считал, около полусотни грузовых автомобилей, шесть бронеавтомобилей, два штаба уровня дивизии, шесть складов, два из них уровня полка, три уровня дивизии и один уровня корпуса. Два склада ГСМ. И это только за март.

Думаю, станет понятно, что в штабе моего полка об этом не знают. Да никто не знает кроме меня, и сообщать не собираюсь. Главное бью врага, будет индивидуальная работа, там видно станет, а тут пока всё на общий счёт полка пишется. Да и не люблю я снаряды впустую тратить. Выпустил, так чтобы по цели, по цели. Второе апреля было, когда посыльный подбежал.

— Товарищ гвардии старший лейтенант. Вас срочно в штаб полка вызывают.

Я взял машину у интендантов, как раз боезапас привезли, разгрузили, и в штаб, благо рядом, у окраины одного мелкого городка полк стоял. А там Бондаренко в лоб:

— Одинцов, какого хрена? Почему мне особисты сообщают, что ты бьёшь не туда куда дают координаты?

Покосившись на особиста полка, что тут же присутствовал, я покачал головой:

— Месяц бью по своим координатам, а вы только сейчас засекли. Красилов сообщил?

— Нам поступила информация, — обтекаемо сообщил тот.

— Точно Красилов. Больше не кому.

— Одинцов, ты не понимаешь ситуации? — спросил Богданов. — Это трибунал.

Вообще в палатке, а полк стоял у рощи, мы втроем находились, те решили сначала лично пообщаться.

— Понимаю. Только давайте сравним статистку за март месяц всего полка и моей батареи, — доставая из планшетки блокнот, сказал я. — Причём эти данные легко проверить. Один уничтоженный лёгкий гаубичный дивизион противника всего в километре от нашей стоянки находится, изувеченные орудии, техника, и могилы с крестами. Подловил их на марше. Это моя батарея по ней ударила, а также по складам, штабам, миномётным батареям, и другим целям. Проверить легко, эти места уже освободили. Тут и координаты целей, и время нанесения удара.

— Проверим, — пообещал особист.

Они с Бондаренко полистали мой блокнот, и задумчиво посмотрели на меня.

— Что? Я же сказал, вижу хорошо в темноте, да и своя разведка у меня, а она получше той, что вам координаты даёт.

— Вот что, мне тут запрос пришёл, усилить Шестьдесят Четвёртую гвардейскую танковую бригаду, наступает она тяжело. Батарею дать, пока идёт наступление. Вот и решил тебя отправить. Посмотрим, каков ты в деле, там уже решу, давать ход делу или нет. Заодно твои данные из блокнота проверим.

Я на это промолчал, никто от меня и не ожидал слова. Оформили командировку, мне выдали шесть машин с боезапасом, на довольствие в бригаде встанем, интендант в звании лейтенанта, он и будет доставлять боезапас, и выехали в сторону передовой. Куда ехать я знал, километров сорок всего. Сидел в кабине передовой машины и показывал маршрут, остальные следовали за мной. Это был мой шанс проявить себя, Бондаренко молодец, дал его. Надеюсь, не оплошаю.

* * *

— Товарищ гвардии майор, приехали, — подбежав, негромко сообщил боец, и тут же умчался, как я его отпустил. Встав с нагретого солнцем сиденья «Виллиса», конец августа, а палит как будто начало лета, я направился встречать гостей из штаба нашей танковой армии.

Да уж, больше полугода прошло как я вошёл в состав полка, и прошёл путь от командира батареи, до исполняющего обязанности командира полка. Думаю, кратко дать описание такого карьерного роста стоит. Бондаренко тогда действительно сильно заинтересовался мной. Отправив в танковую бригаду, он тщательно отслеживал, как работала моя батарея, а от танкистов только восхищённые отзывы шли, они видели результаты работы. Бригада рванула вперёд, и даже с наскока взяла небольшой городок целым, одних пленных было полтысячи с одним генералом, я просто выносил все засады и оборону у противника, реактивные системы залпового огня, да с такой точностью, это страшно. Особенно в опытных и знающих руках. Когда меня отзывали, командир бригады не желал отпускать, Бондаренко сам приехал, и забрал, полаявшись с комбригом. Так тот рванул к командарму, и попросил вернуть мою батарею, и командарм приказал вернуть. Батарея вернулась, но без меня. В конце апреля это было, Бондаренко выбил мне звание капитана и поставил командовать вторым дивизионом полка. Там комдива на повышение отправляли, другой полк принять, вот он замену и нашёл. Блокнот мой проверили. Там всё подтвердилось. Ну, большая часть точно. Мою батарею принял молодой офицер, из взводных вырос, уже вполне тянул. Комбриг был зол, когда понял, что его обставили. Только и дивизионом я покомандовал, выдав высокие результаты, всего месяц, когда Бондаренко перевёл меня в свои замы, я стал заместителем командира полка по строевой части. Вообще Бондаренко длинную схему устроил, чтобы посадить своего офицера на дивизион, этот капитан пришлый, не из нашего полка, с переводом прибыл, там замуты были какие-то, сразу не поставишь, а вот так удалось. Я не расстроился, что меня так использовали, всё равно в плюсе был. В замах я тоже себя проявил неплохо и в конце июля, вместе с орденом «Ленина», получил звание майора. А это командарм обещал, вынесем оборону и прорвём её, даст мне чин. Обещание он сдержал, знал, что я корректировщиком работаю. Всего три дня как погоны сменил, и во время авианалёта погиб начальник штаба и тяжело ранен Бондаренко. Тогда вообще семнадцать человек пострадало, из них шестеро погибло. Я выжил за счёт магической защиты, так и стал исполняющим обязанности комполка. Не неделю, целый месяц, до сегодняшнего дня меня держали в этом статусе, обещая утвердить, но сегодня сообщили из штаба армии, назначен новый комполка, и скоро прибудет.