— Уже унёс вещи? — спросил тот, возвращаясь.

— Угу.

На этом мы и попрощались. А на выходе из общежития меня перехватил запыхавшийся парторг. Ага, дошла до него информация. Я был уверен, что новый комсорг меня ему сольёт, парторг ставил на эту должность своих людей, Максим тоже своим был. Интересно, Нюрка тоже перешла к нему, как и должность? Если так, заранее сочувствую.

— Ты что творишь?! — зло зашипел на меня парторг.

Быстро осмотревшись (народ к общежитию на обед стягивался, хотя вроде своя столовая у завода была) и ухватив меня за рукав, потащил в сторону, я не сопротивлялся.

Когда мы отошли за угол общежития, он зло спросил:

— Как это понимать?

— То, что вы враги? О, для меня это тоже оказалось сюрпризом. Я услышал от вас и гражданина Филатова столько ругательств в адрес правительства и самого товарища Сталина (и готов подтвердить это в суде), что просто не понимаю, как вы ещё на свободе ходите. Это надо исправить. Я собирался сообщить об этом, вы узнали и пытались меня убить. Не получилось. Думаю, следователи НКВД будут рады такому заявлению.

— Что ты хочешь? — после недолгого раздумья спросил парторг.

Внутренне порадовавшись, что мои предположения и идеи верны, я ответил:

— То, что вы порвали мои документы, я считаю неправильным. Верните мне их. Мой комсомольский билет и партбилет.

— У тебя были корочки стажёра, — хмуро буркнул он.

— Были корочки стажёра, а станут настоящим партбилетом.

— А ты не обнаглел?

— Как вы ко мне, так и я к вам, — пожал я плечами.

— Два дня.

— Сегодня, — поставил я условие. — И чтобы во все списки и архивы мои документы внесены были.

— В шесть часов в парке, у фонтана, — сказал как отрубил парторг и, развернувшись на каблуках, ушёл быстрым шагом.

Я же, весело насвистывая, отправился искать, где можно было бы поесть, уже хотелось, время-то обеденное. Что там завтрак в больнице? Пролетел, я и не заметил. Нашёл столовую, № 6. Хм, как у больницы номер. Полна была, но найти свободное место за одним из столиков мне удалось. Тут много заводских было, спрашивали, как мои дела, как рана… В общем, пообщался. Купил я тарелку борща с ложкой сметаны, четыре куска хлеба, на второе — гречку с котлеткой и подливой, ну и компот. Так, общаясь с заводчанами, я и поел. А перед уходом, незаметно достав свою тарелку, попросил продать котлеток, они тут на удивление вкусными были. Полную тарелку мне наложили, в кружку налили подливы, а в чайник — компоту. Я незаметно убрал всё в Хранилище. Хочу узнать, остынут они, пока там находятся, или нет.

Потом прогулялся до продовольственного магазина, сбоку ещё был отдельный вход в магазин хозтоваров. Деньги у меня были: помимо тех двухсот ещё триста я обнаружил в шкафу, на полке под постельным бельём, в шкатулке, запертой на ключ. Ключ к ней был на связке, которая нашлась в портфеле, на связке и было всего два ключа: от шкатулки и от комнаты. В шкатулке я также обнаружил паспорт, свидетельство о рождении, аттестат об окончании десяти классов и водительское удостоверение.

Оказалось, Максим сдал на права, мог управлять мотоциклом, автомашиной и трактором. Уверен, комсомольский билет и стажёрский тут же хранились, но парторг их забрал. Или новому комсоргу поручил, а тот взял ключ и открыл… Хм, и без моего разрешения. Запомним. В шкатулке я также нашел несколько фотографий: общую фотографию выпуска детдома и фото для документов, их было четыре, но два я отдал парторгу, два остались. А ещё два обручальных кольца лежали в коробочке. Больше ничего не было. Ладно, с этим после разберусь, а сейчас займёмся покупками, пока всё есть, и недорого, и война не началась. Хранилище имеется, будем заполнять.

Насчёт заполнения Хранилища я вот что подумал. Ведь его нужно качать. А это значит — заполнять и освобождать. Самый идеальный наполнитель для кача — вода, большие объёмы. А имея внутри имущество, я могу его попортить. Такое вполне возможно, точно не знаю, нужно будет эксперимент провести.

В магазине я купил с десяток буханок хлеба, большой кусок сливочного масла, полмешка макарон, мешок риса (тут нечасто рис встречается, но недавно завезли), гречки. Сыра взял два круга, молока на разлив, сметаны. Сбегал в хозмагазин, там продавались пятилитровые бидоны, взял три, мне их отмыли и заполнили. В два — молока, в один — сметанки. Консервов рыбных купил с десяток, мясных не было. Соли мешок и мешок сахара, тут не по пачкам, а на развес. В хозмагазине взял помимо трёх молочных бидонов флягу (тоже дефицит, повезло с ней), пару вёдер, пару лопат, пару топориков, ломик и несколько складных ножей. Зубных щёток с десяток, зубной пасты в тюбиках, польский товар, и десять банок мятного зубного порошка, это уже наш. Большое банное махровое полотенце, тоже из Польши, и мыла пол-ящика, на этом всё.

Покинув магазин, я направился к парку. Там, устроившись на скамеечке, активировал Исцеление, которое к тому времени уже сто процентов набрало, и полностью растратил заряд: убрал все подозрения на грыжу и следы двух переломов. Оставшимися крупицами энергии долечил связку. Взор продолжал качать, уже увеличил дальность до двадцати восьми метров, но не снижал напора.

После использования Исцеления, встав со скамейки, мысленно прислушался к своим ощущениям (есть разница или нет, так и не понял) и направился к выходу. Тут неподалёку Колхозный рынок, хотел навестить его. На рынке купил две палатки. Сначала четырёхместную, но продавец спросил, не нужна ли мне ещё большая армейская. Она оказалась взводной, целый тюк. Купил. Видимо, ворованное имущество. Приобрёл также два больших тюка брезента и две бочки с бензином, случайно услышал о них. Потом пришлось целое представление разыграть с вывозом этого добра на арендованных телегах, а чуть позже я убрал их в Хранилище. Из посуды взял шесть котелков, начиная с небольшого, на три литра, и заканчивая казаном на пятьдесят, последний с треногой в комплекте продавался. Ещё купил три чайника разных объёмов и пять сковородок, тоже разных размеров. А также несколько свежих, ещё тёплых, пирогов и варёных яиц, после чего решил, что готов, хватит, и так на три куба имущества набрал. Уже на выходе приметил, что продавались три толстошёрстных ковра, в походах отличное средство, хоть не буду спать на голой земле, купил потом ещё и медвежью шкуру. А увидев в стороне столики и стулья, подошёл. Оказалось, самодельные, складные, местный столяр делал. Так сборный столик купил и пять стульев. На этом теперь всё, точно хватит.

И направился я в сторону минского аэродрома. Были причины. Я знал, что немцы Минск быстро захватят, окружив, а оказаться в плену, в случае, если не повезёт, я не хотел, поэтому планировал убраться отсюда. Как я мог это сделать? Да поездом. Но увидел афиши Аэрофлота (две на глаза попались) и решил, что так быстрее. Остановил таксомотор на базе фаэтона и доехал до аэровокзала, где узнал, куда есть ближайшие рейсы. Оказалось, в девять вечера вылетает борт в Сочи, есть два свободных места. Полёт с посадкой в пути, высадят двух пассажиров. Есть ещё два борта, но на них мест нет, и эти-то два случайно освободились, пассажиры сдали билеты. В общем, я подумал и решил, что так даже лучше: буду купаться, загорать, тело осваивать, тренироваться. Поэтому кивнул и купил билет. Сто сорок рублей. Это дорого, десять раз в Москву на поезде можно съездить туда и обратно. Я узнавал цены.

Билет я получил, паспорт не спрашивали, так продали. Покинув здание аэровокзала, на том же таксомоторе я отъехал от города, и он высадил меня на пустом берегу реки Свислочь, главной водной артерии Минска, пообещав вернуться в пять часов вечера. Я разделся на берегу, отмыл десятилитровый котёл, разжёг костёр (сушняка тут хватало) и поставил воду кипятиться. Расстелил ковёр (чёрт, удобно с Хранилищем) и, сев на него, использовал Исцеление, там уже набралось сорок процентов. Для начала я снял повязку, потом, глядя в настольное зеркальце, ножницами срезал швы и пассатижами убрал их, потянув за кончики, после чего заживил рану. Убирать совсем не стал, осталась красноватая полоска с точками от швов. После встречи с парторгом ещё больше удалю, но совсем следы убирать не стану, это примета для опознания, мало ли.

Пока вода в котле закипала, я достал из Хранилища всё, то есть абсолютно всё, убрав в тень от кустов, особенно молоко со сметаной и масло. Потом вернул в Хранилище пустой спичечный коробок. Две оставшиеся спички я потратил на костёр. После этого с берега нырнул в воду. Взор, который я продолжал качать (уже тридцать метров дальность), показал, что можно нырнуть. Отплыв подальше и открыв Хранилище, я втянул в него воду, заполнив полностью. Хм, меня чуть в воронку не утянуло. Почти сразу я выпустил воду. Волна, поднявшаяся от этого, чуть на берег меня не выкинула, хорошо, до вещей не достала: берег высокий. Выбравшись на песок, я достал из Хранилища спичечный коробок. Он был сухой. Отлично. Убрав в Хранилище скоропортящиеся продукты (масло, молоко) и проверив котёл (пока не закипал), снова зашёл в воду и минут двадцать плавал в реке, качая объём Хранилища, пока кипящая вода, выплёскиваясь из котла, чуть не погасила костёр. Пришлось прекратить кач и вылезать на берег, где шипели угли. Теперь я был доволен: после шести вливаний и выливаний Хранилище объёмом сто кубов увеличило объём ещё на двенадцать кубов.