— Скажите, товарищ Райнов…

— Можно, Иван.

— Спасибо. Скажите, Иван, вы действительно написали двадцать песен? Мы радио слушали, ваше выступление, нам понравилось, очень. А то, кого не слушаешь, казённая речь, аж на зубах скрипит, а тут открыто рубил правду матку.

— Всё верно. Пока кары не понёс, но чую недолго ждать.

— В танкисты направили, это так?

— Точно, отдельный батальон.

— Спой нам! — крикнули с задних рядов. Пока мы с майором общались.

Народ согласным гулом тут же поддержал. Пришлось согласиться, мысленно подумав, что это опыт. В следующий раз прибуду на вокзал не за три часа до отбытия состава, а непосредственно перед отбытием, тогда таких ситуаций не возникнет. Впрочем, такое выступление я посчитал тренировкой, но когда меня на высокий подоконник окна вокзала с аккордеоном подняли, сказал, проверяя инструмент, и ремни на плечах:

— Не судите строго, я не опытный музыкант и певец, и связки могут не выдержать. Сегодня уже пел. Нагружал их. Так, с чего вам начать, что уже слышали, или что-то новое?

— Новое давай, новое, — разносилось по залу. А тот набивался битком, с улиц и перрона народ стекался, слухи пошли.

Так что сделал лёгкий перебор, сразу наступила полная тишина, и начал первую песню, старясь один за целый музыкальный коллектив. В своей компании можно петь разные, вроде «Дуся-Агрегат» или «Ёлки-палки», но тут перебарщивать не стоит. Тут военные, сначала спел «За тебя Родина-Мать», за ним последовала «Там, за туманами». «Орлята учатся летать», «Улочки московские», «Полустаночки», «Ребята с нашего двора» и «Не губите мужики». На этом всё, последнюю песню я действительно еле вытянул, уже хрипел, поэтому мне помогли слезть, высота с мой рост, ну и общение пошло. Слушатели не очень довольны были, что так быстро импровизированный концерт закончился, но особо не ворчали, понимали ситуацию. А песни зашли, да ещё как. Узнал, что ещё несколько командиров на Воронеж двигаются, можно вместе ехать, мы и стали вместе держатся, общаться. Я водички попил, а потом и коньячку хлопнул, распили бутылочку французского на шестерых. Я ещё и отпраздновал День Победы моего мира. До сих пор потряхивает от осознания, что я сам участвую в этой войне и в этих событиях. Так до прибытия эшелона, и дождались. Кстати, нас раньше отправили к вагонам. Три купейных вагона и две теплушки, в последние бойцы из выздоравливающих грузились, из госпиталей, командиров по купе. Там проводницы бегали, видывали всё что нужно, мне тоже выдали, да сияя улыбками. Лицом я был известным. Эти пять вагонов к эшелону с грузовиками, были «газоны», и присоединили. Так что эшелон вскоре двинул дальше. Там уже и темнеть начало, а мы столы накрывали, есть все хотели, вот кто что припас, и доставил. Моей палке колбасы, буханке хлеба и двум банкам с готовым фаршем, обрадовались многие, так что нарезали.

Честно скажу, я бы по Москве погулял, сала купил, ещё разных деревенских вкусностей. Цены высоки, матушка бывала, но вполне ничего. Сам не мог, но матушку подрядил, та приобрела десять кило солёного сала, как я и хотел, свежий, недавний засол, да с чесноком. Копчёного пять кило. Ну и огурцов солёных и мочёных яблок. Это всё, к сожалению. Я и сам с ней немалым делился, полведра яблок тоже дал, те что из Берлина, шоколад, какао и чай. Да всем делился, у них там на всё дефицит, так что матушка более чем довольная укатила к себе. Очень огорчена была, что не услышит моё выступление, но по мне так хорошо, что не слышала. Недолго матушка у меня была, но на кухне, там дровяная печь, я купил запас дров, наготовила немало. Я попросил её готовить на шестерых. На нас двоих и ещё четверых. И вот то что оставалось, прибирал. Вечерами, когда возвращался. Так что у меня готовой еды на неделю на одного. Причём вкусной и домашней, разнообразной. Однако также матушка была мастерицей по пирогам. Не пирожкам уточню. Она мне за эти дни успела напечь восемнадцать пирогов. А что, на квартире та пусть время на походы по рынкам тратила, покупки разные, квартиру обставляла, но вот восемнадцать пирогов испечь умудрилась. Десять с яблоками, я ей свежие дал. Потом три рыбных, два с фаршем и колбасой. Никогда до этого не пробовал с колбасой, а вкусно оказалось. Три других пирога, это полноценные «курники». Так что вроде на рынке и не был, а всё что нужно имею. Ничего острого, что требуется срочно купить, такого нет. Всё имею.

Да, девчат набрал, ух я в предвкушении, жаль из-за охраны уединится невозможно, так что дальше уже сам. Эшелон покинул Москву, охрана осталась, дальше на мой страх и риск, чему я к слову вполне даже доволен. Да, стоит описать что пока я песни пел, ждал сигнала к посадке и вот мы покидали столицу, то с помощью сканера наблюдал за тем, что вокруг происходит. И надо сказать впечатлений хапнул немало. Судоплатов был прав, ещё группы работали. Тихо и незаметно, полсотни сотрудников НКВД, работало у нашего вокзала. Они две группы взяли. ДВЕ! Как они их вычислили, не знаю, мне-то со сканером было тяжело, но смогли. Я сам не сразу понял, что группа не одна, а две, и действуют автономно друг от друга. Потом понял, часть агентов немцев те ранее вычислили и как они начали стягиваться к вокзалу, в отчаянье, отбуду искать меня долго придётся, видимо в толпе под шумок сунул нож в печень, и никто сразу и не поймёт. А тут их опера вычислили, других определили, и взяли. Тихо и аккуратно, вырубали, делали вид что пьяных выносят, все те по гражданке были, и аккуратно паковали. Некоторых уже в машинах колоть начинали. Вот такие дела. Однако, что было в Москве в столице и останется, а у меня ожидаются новые приключения. Я на это надеюсь. Как видите, событий вокруг меня хватало. Удивило, что агенты от немцев на такой пошли шаг, чтобы на вокзале перехватить, кстати откуда узнали на каком? Я в эфире не говорил, но те сделали попытку, и она провалилась. Это радует.

Дальше мы отбыли ко сну. Кто как, я форму снял, на плечиках повесил, она у меня одна, запасной нет, парадная. Полевую в части получу. Вот так лёг на верхней полке, на нижней двое подполковников, артиллерист и лётчик, и вскоре отбыл ко сну.

Надо сказать, этот двухдневный путь на эшелоне с техникой, мне не особо понравился. На знаменитость приходили посмотреть из других вагонов, меня пытались споить. С лекарским амулетом под рукой это невозможно, раньше ложились под стол. Это кстати принесло мне немалый авторитет. Просили сыграть, но играл и пел мало, мол, связки перетрудил, надорву. Принесли гитару, мол, на гитаре можешь также быстро научиться? Милые, мои знания от профессионального музыканта. Что он знал, знаю я. Аккордеон его главный инструмента в группе, но он мог заменить гитариста, главишника, неплохо и на барабанах играл. Так что я выиграл время, стал наигрывать, заодно пальцы тренируя. Потёртости убирал амулетом. День потратил. Меня старались не отвлекать, мол, творит. На второй день, к вечеру, за час до прибытия, в купе набилось народу. Из лётчиков. Так я и сообщил, что две песни придумал про лётчиков. Тут в поезде это сделал, и сыграл, напевая рубленными фразами, под Высоцкого, «Я Як-истребитель» и «Их восемь — нас двое». Надо сказать, песни имели оглушительный успех, меня там чуть на руках не носили, все плечи обхлопали, да обнимали. Просили записать слова и ноты. Нот не знаю. Нет, знаю конечно, но официально не знаю, а слова записал. Спасло то, что прибыли, эшелон входил на территорию Воронежа. Как раз темнеть начинало.

Вот так с вещмешком за спиной, чемоданом и чехлом с аккордеоном в руках, я и покинул вагон одним из последних. Нас уже отцепили, а эшелон дальше гоняли, у эстакад, сгоняли грузовика. Были «полуторки», с одним мостом и шесть с двумя. У комендатуры, она рядом, показали куда идти, дождавшись своей очереди, я выяснил куда мне. А мне нужно в штаб Брянского фронта, и он не в Воронеже. Батальон прямого подчинения штаба фронта, так что сначала туда, хотя направление прямое. Понятно, что им усилят какую часть, где это потребуется, но это когда ещё будет? Пока подчинения штабным фронта. И да, в пути я выяснил что это за отдельный батальон, один из командиров, старший интендант тот, в звании майора, помогал комплектовать. На танках «Т-60» служба идёт, те вооружены пушками в двадцать миллиметров, но часть имеет крупнокалиберные пулемёты «ДШК». Чуть не треть. В роте шестнадцать танков. По пять у трёх взводов и один ротный. В батальоне сорок танков. А он двух ротного состава, плюс взвод управления, ещё пять, в разведвзводе два, и командира батальона машина, вот и набирается сорок единиц. Батарея зенитная из четырёх пулемётных счетверённых установок «Максима», ремонтный взвод, санитарный, хозвзвод, взвод управления, он же штаб, взвод автоматчиков и автовзвод. Вот и всё что входило в штат батальона. И их постоянно меняли, так что неизвестно, что изымут и добавят. Да, ночевать в казарме при комендатуре я не захотел, пусть до места дислокации батальона километров пятнадцать, ничего себе окраины, но велел вызвать дежурного по батальону, там связь имелась, и прислать за мной машину, с охраной. Так что через два часа меня забрала штабная «полуторка», с пятью автоматчиками в кузове, и я уехал к батальону. Там устроюсь и высплюсь, а завтра, двенадцатого мая, уже знакомиться с командирами, получать довольствие, форму. И только потом в штаб фронта. До него почти сто километров.