Владимир Прягин
Успеть ко второй луне
1
Вестника он увидел, когда возвращался к себе в контору.
Был уже поздний вечер. У всех нормальных людей рабочее время давно закончилось — офисные лампы погасли, клерки разъехались по домам. Рассосались заторы на перекрёстках. Эстакада монорельса, нависшая над кварталом, перестала ежеминутно лязгать под тяжестью поездов. Даже осенний дождь, который сеялся на город с утра, выдохся и затих, затерялся в ливневых стоках. Тучи раздвинулись, и в просвете блеснул диск Падчерицы, надтреснутый и грязновато-жёлтый, как немытое блюдце из дрянного сервиза.
Но у Стэна трудовой день был, что называется, ненормированный, а график — гибкий до отвращения. Сегодня пришлось мотаться по городу с рассвета и допоздна. Результат, впрочем, того стоил — несколько свежеотпечатанных снимков во внутреннем кармане плаща. Клиент обещал доплатить за срочность по двойному тарифу.
Неоновые буквы, мерцающие над входом в бар «Вислоухий пёс», отражались в луже. Стэн обошёл её, подавив соблазн заскочить в заветную дверь. Свернул в проулок, миновал мусорные баки, вонявшие тухлой рыбой и овощным гнильём. Что-то поскрипывало над головой, на пожарной лестнице — то ли бродили кошки, то ли готовились отвалиться крепления, разъеденные коррозией.
Выход из проулка был уже рядом. Потом направо — и всего через полсотни шагов будет нужный подъезд.
Но, как выяснилось, он рано расслабился.
Воздух между стен колыхнулся. Точнее, не столько воздух, сколько фонарный свет, который вливался в проулок с улицы. Подсвеченная пустота над асфальтом, казалось, обрела плотность, набухла, вытягивая силу из фонаря. А через мгновение лопнула, как перезрелый плод.
Из вертикальной прорехи, возникшей в воздухе, скользнули тени, сплелись в человеческую фигуру. Деталей, правда, нельзя было рассмотреть, только силуэт — тёмный, но с прожилками-швами, которые блестели, словно металл, скрепляя воедино лоскуты мрака.
Вестник Теней.
Так его называли в досужих байках, которым Стэн прежде не особенно верил. Да и сейчас охотно списал бы всё на галлюцинацию, на собственный пьяный бред. Но в бар-то он, как назло, сегодня не заглянул и был трезв как стёклышко.
Очень медленно, стараясь не делать резких движений, Стэн отодвинул полу плаща и нащупал рукоять пистолета.
Вестник никак не отреагировал, даже не шелохнулся. Просто стоял и смотрел на Стэна. Тот ощущал на себе давящий, изучающий взгляд — сам же, как ни старался, не мог рассмотреть глаза существа, сплетённого из теней.
Так продолжалось секунд пятнадцать.
Потом Вестник развернулся.
Швы потускнели разом, перестали стягивать мрак, и силуэт распался на отдельные тени-хлопья, которые втянулись в ту же прореху, откуда появились до этого. Прореха схлопнулась — а через мгновение, жалобно звякнув, погас фонарь. Не выдержал, видимо, издевательств над законами физики.
Стэн вспомнил, что умеет дышать. Почувствовал, как струйка пота стекает за воротник. А в голове, словно канарейка при виде кошки, трепыхалась единственная внятная мысль — как всё это понимать?
Он не увлекался фольклорной мистикой. Гораздо больше его интересовали сплетни о людях и прочие приземлённые вещи, диктуемые профессией. Всё, что он слышал прежде о Вестнике, было почерпнуто из бесед с завсегдатаями «Вислоухого пса». А их слова, по понятным причинам, вряд ли могли считаться истиной в последней инстанции.
Но в их рассказах всё-таки был общий знаменатель. И состоял он в том, что Вестника видят те, кому предстоит вскоре совершить нечто из ряда вон выходящее, причём скорее всего — пугающее.
Болтали даже, что именно после встречи с Вестником один неприметный клерк неделю назад проник среди ночи в мэрию и задействовал там Маховик Распада. Чего он этим хотел добиться, так и осталось тайной. Мэр и шеф полиции, впрочем, с пеной у рта доказывали, что всё дело в маниакально-лунном психозе у злоумышленника. В качестве сопутствующего фактора они называли передозировку «волчьей крупы», а Вестника не упоминали вообще. Клерка законопатили куда-то в психушку, мэрия же пока пустовала — никто не решался туда соваться, даже пожарные.
Стэн тоскливо вздохнул и двинулся дальше.
Семиэтажный дом, в котором небогатые офисы соседствовали с жилыми апартаментами, стоял на углу квартала. Стэн шагнул в холл, снял шляпу, отряхнул с неё капли влаги. Консьержки за стойкой не было, валялась только развёрнутая газета, криминальная фотохроника. На снимке был чей-то труп, снятый крупным планом. Неестественно белело лицо, освещённое фотовспышкой, темнели кровоподтёки и ссадины.
Лифт с обречённым скрипом дотащил Стэна до последнего этажа. В коридоре помаргивала газоразрядная лампа. Латунные номера на деревянных дверях давно утратили блеск, а кое-где и вовсе отсутствовали. Вместо них были цифры, накорябанные химическим синим карандашом.
У двери с матовым стеклом в торце коридора сидела девушка.
За неимением стульев она устроилась на полу. Спиной опёрлась о стенку и, обхватив руками колени, неподвижно смотрела перед собой. Одежда её выглядела скромно, если не сказать бедно. Плащ мышиного цвета, старый и обветшалый, потёртые сапоги. Никакой косметики на лице, даже не подкрашены губы. Непримечательные черты и тусклые волосы, стянутые в хвост на затылке.
Она совершенно ушла в себя — и встрепенулась, лишь когда Стэн приблизился. Поспешно встала и спросила с надеждой:
— Вы мистер Логвин?
— Да, мисс. А вы давно здесь?
— Нет, не очень… Ну, то есть да… Пришла ещё днём… Постучала — дверь заперта, но я решила дождаться…
— Вам повезло. У меня через четверть часа неурочная встреча с одним нетерпеливым клиентом, поэтому я сегодня вернулся. Иначе вам пришлось бы ждать до утра.
Он отпер дверь с надписью полукругом: «Стэн Логвин. Услуги частного детектива». Сделал приглашающий жест:
— Прошу.
Она нерешительно переступила порог. Стэн нашарил на стене выключатель. Под потолком засветилась лампочка, прикрытая мутноватым белым плафоном. Ночь отодвинулась за окно.
— Садитесь, мисс. Вам что-нибудь налить?
— Воды, если можно…
Он взял стакан, плеснул в него из графина. Она сделала глоток. В тишине было отчётливо слышно, как зубы лязгнули о стекло. Её сотрясла короткая дрожь: не то от нервного напряжения, не то от промозглого сквозняка, который хозяйничал по всему этажу.
Стэн уже собирался предложить ей что-нибудь покрепче, с полным набором согревающих градусов, но присмотрелся и передумал. Слишком уж юной она была. Даже школу ещё, наверное, не окончила.
Сняв плащ, Стэн повесил его на вешалку у двери. Сел за стол и поинтересовался:
— Как вас зовут, мисс? Чем я могу помочь?
— Эмили, мистер Логвин… Эмили Белл… И я должна найти брата! Потому что он пропал, а полиция ничего не желает делать! А ваше объявление я увидела в «Подлунном курьере», моя тётя его выписывает… Там и другие объявления были, красивые и большие, но в тех конторах наверняка очень дорого… Вы не подумайте только, что я пожалела денег! Я всё отдам, если надо, но…
— Тише-тише, не нужно так волноваться. Расскажите, пожалуйста, по порядку. Когда пропал брат? Его имя, возраст? Что конкретно вам сказали в полиции?
— Его зовут Эрик, он на четыре года старше меня…
— А вам, простите, сколько сейчас?
— В октябре исполнилось восемнадцать…
Стэн посмотрел на неё с сомнением, но от комментариев воздержался. Она тем временем продолжала:
— Я поехала его навестить, он снимает квартиру на Совином Холме… Но оказалось, что его уже две недели не было дома! Это мне его сосед рассказал, Жан-Люк… Мы, правда, толком поговорить не смогли, у них там… Ну, в общем, гости были — натурщицы, как Жан-Люк объяснил…
— Натурщицы?
— Да, мой брат ведь художник — очень талантливый, между прочим! Его даже на выставки приглашали… Характер, конечно, у него сложный, но это же всегда так, если человек творческий, разве нет? Тётя его, правда, ругает, говорит, что он слишком непостоянный, ветреный… Ну, в чём-то она права, он может вдруг вспылить, всё бросить и убежать куда-то… И я иногда на него обижаюсь, но потом мы миримся всё равно…
— Позвольте уточнить, мисс. Что значит — убежать?
— Ну, знаете, он не может долго сидеть на месте… То по городу бродит, то вдруг возьмёт и уедет на побережье — вот просто так… А потом объясняет, что хотел «напитаться морским рассветом»…
Стэн устало вздохнул:
— Прошу вас, не обижайтесь, но взглянем на ситуацию беспристрастно. Ваш брат — взрослый человек, который живёт отдельно и ведёт, скажем так, богемную жизнь. Иногда он спонтанно уезжает из города. Учитывая всё это, разве не логично будет предположить, что он и сейчас уехал… гм… в творческую командировку?
— Я ведь вам объясняю! Сейчас всё совсем не так! И полицейским я то же самое говорила, но они отмахнулись! Поймите же, мистер Логвин, я не какая-то истеричная дура! Я знаю своего брата! Во-первых, если бы он уехал надолго, то позвонил бы мне, пусть не сразу, но обязательно! По междугородней линии, хоть и дорого! Дня через три-четыре, ну или через неделю максимум… Потому что скучал бы! Он всегда говорит, что очень любит мой голос, называет «золотым колокольчиком»… Но дело даже не в этом!
