Виталий Дымарский, Владимир Рыжков

Лица войны

Авторское предисловие

«Война будет повторяться до тех пор, пока вопрос о ней будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений», — писал Анри Барбюс. И ошибался. Вторую мировую войну развязали как раз те, кто сам прошел окопы и фронты Первой мировой. Немецкий ефрейтор Адольф Гитлер, немецкий летчик-ас обер-лейтенант Герман Геринг и многие другие обожженные войной немецкие ветераны, составившие основной костяк реваншистской нацистской партии. Именно они бросили Германию в новую драку. С противоположной стороны им неотступно противостоял другой прославленный ветеран Первой мировой — британец Уинстон Черчилль. Он страстно вдохновлял англичан на беспримерную стойкость в той, второй, войне: «Никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника». Ближе всех к истине оказался, пожалуй, другой пилот-фронтовик — француз Антуан де Сент-Экзюпери, сказавший о войне: «Война — не приключение. Война — болезнь. Как тиф». Именно так. Болезнь, напасть, разрушение, мор, помрачение ума, безумный отказ от самых оснований основ человеческой жизни. И только живущая и живая память о войне как о катастрофической болезни человечества является надежной прививкой от ее повторения, от возвращения болезни войны, от рецидива кровавого «тифа» Экзюпери.

Автор «Маленького принца» бесследно сгинул в водах Средиземного моря, не вернувшись из своего последнего полета в июле 1944 года. А прививка от тифа войны с той поры действует на людей все хуже. Практически ушло военное поколение, а новые поколения плохо помнят и еще хуже понимают античеловеческую сущность войны. В том числе и у нас в России. Поднялось вдруг отовсюду чванство, великодержавная фанаберия, широко разлились ненависть и презрение к другим народам, бахвальство и безответственность, со всех концов слышно бряцание оружием, суетливые поиски внешних и внутренних врагов, даже громкие выкликания «реванша». Мы, потерявшие в той войне больше всех своих людей (27 миллионов), пишем теперь на своих машинах: «Можем повторить!». Повторить что? А главное — зачем? Ответа нет.

Программа «Цена Победы», которая еженедельно выходит на радио «Эхо Москвы» с 2005 года, учит людей не забывать ту войну. Помнить о ее страшной цене. О неприемлемой цене любой войны. Мы могли бы сказать от себя обратное: «Можем и должны не повторить!»

Нам в нашей работе интересно и важно сохранять живую память о той Войне. О мелких, но важных деталях, о малых странах, о выигранных и проигранных сражениях, забытых деятелях, отдаленных уголках, повседневной жизни, о табуированных страницах множественных национальных памятей. Мы благодарны участникам той войны, пришедшим в нашу студию и описавшим свой личный опыт войны и жизни в войне. Мы рассказываем непричесанную и неофициальную историю Второй мировой и думаем, что только такая история является подлинной и живой.

Пару лет назад мы затеяли в рамках цикла «Цена Победы» большой внутренний подцикл «Лица войны». Оказалось, что существует множество выдающихся деятелей Второй мировой войны с обеих сторон фронтов, имя которых знакомо всем — но только имя! Все остальное, связанное с ними, удручающе мало известно широкой публике или же неизвестно ей вовсе. Кто они, что они, откуда, как и почему? Каковы были их устремления, какова была их роль в великой Войне — и как они пришли к этой роли? Почему оказались столь важны для истории их личные убеждения и даже свойства характера? Так мы составили длинный список людей Войны и принялись рассказывать о каждом из них. Мао Цзедун и Чай Кайши, маршалы Петен и Монтгомери, Геббельс и Маннергейм, даже НКВД и арабы в годы Второй мировой — и многие другие. Мы очень благодарны историкам — экспертам программы, которые пришли в студию и помогли нам написать 23 исторических портрета, собранных в этой книге. В книгу вошли далеко не все наши персонажи, да и рассказали в эфире еще далеко не о всех. Эта работа продолжается.

Каждая глава книги — это не диссертация, не научный труд, не систематическое изложение биографий и судеб. Это невозможно в рамках одной книги, у которой к тому же так много героев, да и толстые биографии большинства из них давно написаны. Каждый может найти их в библиотеке и прочесть. Наша задача совсем другая — дать живые, краткие, заостренные портреты наших героев (в т. ч. «героев» в кавычках, зловещих антигероев той Войны). Мы смотрим на них современным взглядом, отчасти как на наших современников. Мы стараемся прежде всего понять — что они и их судьбы говорят нам сегодняшним, какие уроки мы можем извлечь из их жизни? Главный урок, который нам предстоит усвоить — как и почему они пришли к той Войне, как они смогли вообще помыслить и допустить ее. И как мы в наше время должны действовать и мыслить, чтобы не повторить их фатальных ошибок?

Каждая история в этой книге — сжатый и бескомпромиссный исторический эскиз, в котором выделено самое главное в каждом нашем герое. Главное в его личности, главные его поступки, главное в итоговой оценке его исторической роли. Мы рассказываем, как и почему именно этот человек, народ, организация оставили яркий след в истории Второй мировой, что они значили для своего времени, для их современников. Мы рассказываем малоизвестные страницы истории Войны, показывая ее с неожиданной стороны, давая истории войны новое измерение, новую перспективу.

Повторимся: живая и правдивая память о войне, целям которой служит и эта книга, — лучшая прививка от повторения войн.

Закончим свое вступительное слово цитатой из еще одного великого фронтовика, лично прошедшего страшную войну и видевшего на ней все. Это слова Льва Толстого: «Для меня безумие, преступность войны, особенно в последнее время, когда я писал и потому много думал о войне, так ясны, что кроме этого безумия и преступности ничего не могу в ней видеть».


Виталий Дымарский, Владимир Рыжков

Февраль 2018 года, Москва

1. Нацистская верхушка: в последний путь. Геринг и Гесс


Гость: Елена Съянова, писатель историк


72 года назад, 15 октября 1946 года, приведены в исполнение смертные приговоры, которые были вынесены на Нюрнбергском процессе. Стоит ли говорить об этом сегодня? Наверное, было бы интересно узнать, как вела себя нацистская верхушка в эти последние дни? Как проходил Нюрнбергский процесс над бывшими руководителями фашистской Германии?

Ведь немцы потерпели две катастрофы в своей жизни. Первая катастрофа у них была в 1918 году — поражение Германии в Первую мировую войну. Затем они надеялись, что взяли реванш, но вот вторая катастрофа. В самые последние дни и месяцы Нюрнбергского процесса тот же Геринг и другие чиновники осознавали, что это двойная катастрофа, двойная неудача всей жизни и их страны.

Все лидеры нацисткой верхушки были очень разные. Если говорить о каждом из них в отдельности, будь то Геринг, Франк, Шпеер и др., — у каждого из них своя история.

Нюрнбергский процесс представлял собой своего рода подведение итогов Второй мировой войны. Решение о процессе было принято в Ялте во время конференции. В процессе принимали участие четыре стороны, в первую очередь так называемые оккупирующие стороны. Велся процесс на четырех языках (русский, английский, французский и немецкий), было 403 открытых заседания.

Процесс длился почти год. Все заседания были запротоколированы, отсняты, переведены. Немецкие адвокаты в первую часть процесса вели себя просто вызывающе, было много какой-то суеты, шуток, препираний. Они были уверены, что их подсудимые смогут избежать наказания. И точно так же чувствовали себя подсудимые. Герман Геринг шел на процесс самоуверенно. Бывший глава такого сильного правительства, который вел такую мощную политику, считал, что без него вообще не может быть мировой цивилизации.

Многие вели себя легкомысленно. На первый взгляд создавалось впечатление, что нацисты не осознавали серьезность всего происходящего. Однако после того, как показали фильм о концлагерях, настроение их резко переменилось, потому что они поняли, что именно им вменяют в вину.

Но подсудимые были уверены, что, по крайней мере, их не ждет фатальный конец, что они сумеют еще себя показать. Так было до предъявления обвинения. Как только его огласили, началась истерика, и все произносили один и тот же текст: «Ну при чем тут я? Ну кто докажет, что я виновен в утоплении каких-то военнопленных, или кто вообще мне докажет, что вот этих женщин, там в таком-то селе… при чем тут я?»

Ознакомившись с текстом обвинения повнимательнее, многие стали кое-что припоминать: собственные приказы, публикации, директивы. И тут настроение переменилось кардинально. Первой жертвой перемен этого настроения был Роберт Лей, который понял, что исходом станет петля или расстрел. А если это будет какое-то заключение, то после него он сойдет с нацистского олимпа даже не в преисподнюю, а в грязь и пыль.