В родоплеменных обществах — понятия и их формы (например, синкреты и комплексы) еще более формировались не для учебной и научной, а для практической деятельности. Именно деятельность структурирует сознание. В советской психологии в работах С. Л. Рубинштейна (1989) и других ученых сформулирован принцип единства сознания и деятельности [«Формируясь в деятельности, психика, сознание в деятельности и проявляются. Деятельность и сознание — не две в разные стороны обращенных аспекта. Они образуют органическое целое — не тождество, но единство». Большой психологический словарь. 2003.]. Считается, что интериоризация [От франц. Interio-risation — переход извне внутрь, от лат. interior — внутренний. Интериоризация — формирование внутренних структур человеческой психики посредством усвоения символов и структур социальной деятельности. В отечественной психологии интериоризация трактуется как преобразование структуры деятельности предметной в структуру внутреннего плана сознания. Иначе, превращение интерпсихологических (межличностных) отношений в интрапсихологические (внутриличностные, отношения с самим собой). Интериоризация не сводится к получению «извне» для последующей переработки и хранения «внутри» психики знаковой информации посредством механизмов восприятия и памяти.] — построение структур психической деятельности идет изоморфно (подобно) структурам внешней деятельности. Структуры внешней деятельности становятся основными структурами (вращивание) структур психики. Поэтому люди, работающие много с учебными и научными понятиями, часто испытывают трудности в практической деятельности. Интериоризация деятельностей, систем (последовательных во времени и синхронных групп) деятельностей [В своей работе (1988) я вводил следующие определения: 1. Культура сообщества есть пространство реализуемых этим сообществом деятельностей. 2. Онтогенетическая структура культурного сообщества — последовательность реализуемых членами сообщества ведущих деятельностей.] и разнообразных общественных отношений есть один из ведущих механизмов построения психики и сознания.
Другие образ мира [См. более подробно статью (Серкин, 2014) «Образ мира и образ жизни шамана». https://publications.hse.ru/chapters/129237958] и образ жизни
Период донаучного развития психологического знания характеризуется единством полученных путем наблюдения и самонаблюдения первичных знаний и мифологических представлений о состояниях сознания (например, сон и бодрствование, усталость и сосредоточенность, транс и скрупулезность, экстатические состояния и монотония, медитация и опьянение, космическое сознание и одержимость и др.). Выделенной в этнопсихологических исследованиях особенностью такого донаучного знания является переживание человеком своего единства с окружающим миром и сопричастности (партиципации) как к событиям окружающего мира, так и к тотемным (родовым) предметам (символам, растениям или животным).
Многие явления шаманской практики — наблюдаемые, зафиксированные на кинопленку и электронные носители и описанные большим количеством авторитетных ученых — до сих пор остаются необъясненными с позиций классической науки (и часто вообще не могут быть объясненными) [Как методолог с грустью отмечаю, что большинство исследователей повторяет ОШИБКУ К. КАСТАНЕДЫ (1992), которую тот сам признал и частично сумел исправить: // 1. Сначала Кастанеда пытался втиснуть то, что говорил ему Дон Хуан, в перечень университетских и других заученных категорий (привычное «описание мира»). В итоге он получил набор чуши. // 2. Лишь когда он стал все понимать и описывать в понятиях самого Дона Хуана (другое описание), тогда стал что-то реально понимать.]. В частности, общепсихологические проблемы биологического и социального, врожденного и приобретенного, психофизическая и психофизиологическая проблемы при изучении шаманизма приобретают новые особенные аспекты: внеисторического (присущего изначально всем народам — например, измененные состояния сознания, представления о путешествиях в верхние и нижние миры) и исторического; натурального и культурного (взаимовлияние культур, влияние религиозных представлений и др.).
Шаманизм — наиболее древняя форма религиозности. Если история хоть немного такова, как ее описывают историки, то развитые религии произошли от шаманизма по цепочке: анимизм — Духи — многобожие (Политеизм) — единобожие (Монотеизм). Странно, что служители религий сегодня так относятся к своим корням. Логически продолжая цепочку, необходимо приходим к понятию единого для всей Вселенной Творца (Вселенная). И давно пора уже, а то распри становятся все опаснее. Все утверждения типа «Мой Бог правильный, а твой нет» — не от единого Творца-Вселенной. Он (шаманизм) появился в ту эпоху, когда необъяснимые проявления сил природы персонифицировались человеком как антропоморфные (подобные человеку) проявления Духов различных стихий, предметов, людей (предков) и животных. Невозможно было выжить одному, просто не хватало физически времени выполнять все необходимые для выживания работы. Невозможно было выжить и без поддержки сил природы (Духов).
Заручиться поддержкой и покровительством таких сил можно было лишь в том случае, если человек не нарушал гармонию сложившихся природных отношений, дружил с соответствующими Духами, Стихиалями, животными и другими сущностями. Таким образом, наличие невидимого, но реально влияющего на жизнь мира Духов и проявлений различных природных сил было для человека очевидным и неоспоримым.
В таком мире каждый человек придерживался определенных ритуалов (бытовой шаманизм) и правил взаимодействия с другими мирами (мир Духов, мир предков и пр.). Если обыденные отношения с тонким миром нарушались (болезнь; смерть; несчастный случай; череда непонятных, но значимых явлений; нарушения табу; полоса неудач и пр.), человек обращался за помощью к специалисту, посреднику общения с тонким миром — шаману. Шаманом не мог быть человек, просто вообразивший наличие у себя определенных способностей. Потому что реальный шаманизм требовал постоянного практического подтверждения. Даже весьма скептично настроенные по отношению к шаманизму этнографы советского периода называли шаманов «избранниками Духов» (Басилов. 1984; Спивак 1991 и др.) [По моей статье (2014).].
Соответственно, чтобы разбираться с мышлением шамана, нужно иметь в виду особенности именно шаманской деятельности. Я говорю не только о традиционных деятельностях коренных малочисленных народов Севера (КМНС): оленеводство (примерно с XV века), рыболовство, морской зверобойный промысел, собирательство и другие [По данным археологических раскопок, — тысячелетия до н. э.], а именно еще и особенные шаманские деятельности. Деятельность дает нам, в терминах А. Н. Леонтьева, внечувственное восприятие. Здесь в слове «внечувственное» ничего мистического нет. Внечувственное — то, что познается только в деятельности (органов чувств недостаточно).
Пример 1. Если мы попросим двух-трехлетнего ребенка, не видевшего молоток, описать его, то при описании получим лишь внешние (чувственные признаки): с одного конца — серый, тяжелый, холодный, с другого (деревянная лакированная рукоять) — легкий, желтый, теплый, гладкий.
Если дадим молоток взрослому и попросим описать, то ни один нормальный взрослый так описывать не будет. Он скажет, что это молоток, инструмент, нужный для забивания гвоздей и пр.
Почему такая разница в описаниях? Потому что взрослый имеет опыт деятельности (хотя бы простейших действий, по крайней мере, видел) с молотком, и этот опыт в описании является для нас преимущественным, более важным, чем цвет, теплота и другие (менее существенные для деятельности) признаки. Другими словами — взрослый воспринимает молоток не столько через органы чувств, сколько через (культурный) опыт деятельности с ним.
Уже первого примера достаточно, чтобы объяснить: интериоризируется та часть воспринятого, которая связана именно с нашими деятельностями [Еще в 1988 году в кандидатской «Функциональный генез значения в практической деятельности» (МГУ, факультет психологии) я определял культуру как пространство реализуемых деятельностей. У практикующего шамана другое пространство деятельностей. Соответственно, другая культура и другой образ мира (и образ жизни). См. также здесь Приложение 1 «Магия как другая деятельность».]. Но у шамана есть и другие, отличные от наших, деятельности. Поэтому у него по-другому строятся психика и сознание.
Пример 2. Мы все знаем, как пользоваться ложкой. Но вначале мы ее берем как флаг. И если нам удастся по пути не расплескать, то мы несем ко рту кулачок. А содержимое ложки оказывается на плече, на слюнявчике. Потому что нормально в естественной природе нести руку с пищей ко рту. И нужно несколько коррекций со стороны взрослого (носителя культуры для ребенка), чтобы проносить руку с пищей мимо рта для попадания пищи в рот [Такое действие называется инструментальным. Подчиняется не логике естественного движения, а логике использования инструмента. // — Иди лысому завивку делай! // — Иди сугробы окучивай! // — Иди помидоры суши! // — Иди ежиков паси!].
Сначала нам было удобнее держать ложку в кулаке, но сегодня мы все держим ложку большим и согнутым указательным пальцами. И если мы видим, что человек ест, держа ложку кулаком, то думаем: «В какой среде он воспитывался?». И теперь мы сами учим детей (а иногда и некоторых взрослых) «правильно» пользоваться ложкой.
Заострим внимание: вначале нам было неудобно, у нас этого не было. А теперь это стало нашим, моим. И я мало того, что носитель этого, так еще призываю других к этому. Еще раз: то, что мне (вам) показывали другие люди, я (вы) усвоил(и) настолько, что это стало частью меня (вас), частью моей(твоей) психики [В рамках, конечно, определенной культуры.].
Не буду по всем возрастам такие примеры приводить. Но еще один пример для младшего школьного возраста.
Пример 3. В первом классе нас учат писать. Нам дают тетрадь, в которой две косые (нужного наклона) и две горизонтальные линии образуют ровные клеточки в строке. Мы вписываем туда первоначально мучительно элементы букв, потом буквы, потом слова. Со временем линейки исчезают, а нам и не нужно. Это стало уже нашим, внутренним. Мы можем писать на чистом листе слова ровно, из букв одного примерно размера и с нужным наклоном. Почему нам эти линейки больше не нужны? Потому что они интериоризовались, они уже внутри нас.
Но это то, что интериоризуется у нас, в нашей культуре. Могу другие примеры привести из разговоров с коренными малочисленными народами Севера. Они могут быть шокирующими сначала, но зато подчеркивают культурную специфичность.
Пример 4. Как-то (2012 год) на Севере Камчатки (Теличики) разговаривали с женщиной 1945 года рождения. Спросили ее про то, что она любила в детстве есть, живя в тундре, тогда уже с оленеводческой бригадой. Она рассказала: «Когда из-под оленьей шкуры вытягивали червяков (личинки овода), складывая в специальный мешочек… Такой мешочек червяков считался хорошим подарком ребенку. У меня был любимый дядя, он всегда приносил, когда приезжал к нам. И я очень радовалась такому лакомству».
Рассказал это, чтобы подчеркнуть этноспецифику, присутствующую с раннего детства. Представьте себе, насколько иные от наших представления о мире интериоризовывались при таком взаимодействии. Сегодня всем уже понятно, что ребенок интериоризирует (проще — присваивает) как структуры деятельности не только поведенческие навыки, но и способы познания, понимания и мышления, отношения (системы ценностей), практически почти всю психическую структуру окружающих взрослых [Не одного человека, а суперпозиции значимых (оказавших влияние) людей.].
