— Женя, давай сначала о деле, — ответил я, — а потом остальное.

— Хорошо, — согласился он. — но говорить-то больше не о чем.

— Ну не скажи. — ответил я и спросил. — Почему в заключении нет ни одной особой приметы девушки: родинки, шрама, татуировки и т. п.?

— Родинки мы не всегда описываем, татуировки и шрамы могут у трупа и отсутствовать, особенно это касается татуировок, хотя это в последнее время редкость. Дело в том, что при описании трупа особые приметы важны при отсутствии сведений об его личности. Из твоего же заключения следует, что личность трупа на момент аутопсии была установлена. При этом перед исследованием трупа берутся образцы отпечатков пальцев и ладоней рук — сейчас каждый второй дактилоскопирован и необходимые данные есть в специальных базах данных, доступ к которым есть у следователя. Так что необходимости в описании мелких деталей нет необходимости. — ответил Евгений.

— Почему мне кажется, что с этим трупом что-то не так? — спросил я в пустоту и вновь обратился к Жене, — Тебе ничего не показалось в этих документах особенно интересным?

— Нет, так как всё, что я тебе сообщил и так является «особенно интересным», как ты выразился. — ответил он. — Если у тебя появятся дополнительные данные, то звони, подумаем.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что я не задаю тебе вопроса, который, вероятно, является самым важным. Что-то в этих документах и сказанном тобой вызывает у меня чувство, что я что-то обнаружил, но пока не понял, что именно.

— Вот, когда обнаружишь, тогда и будешь думать. — назидательно сказал Женя. — С работой закончено? Можем отдыхать?

— Конечно, ничего другого не остаётся. — ответил я и, заговорщицки посмотрев на него сказал. — Я тебе тут привёз небольшой сувенир.

О том, что происходило дальше лучше не рассказывать. Скажу лишь, что монеты были внимательно изучены Евгением, приняты, пятирублёвка с двусторонним оттиском — даже с восторгом. Всё это сопровождалось возлиянием различных спиртных напитков, шашлыками, купанием в озере и т. п. О деле я смог думать только к вечеру следующего дня с чувством чего-то незавершённого: либо не задал нужный вопрос, либо не сформировал нужную мысль. В любом случае, в деле генерала обнаружились вопросы, ответы на которые необходимо получить.

2

В понедельник с утра, в своём офисе я проверил электронную почту и обнаружил, что Тхай держит своё слово — ответы на мои вопросы поступили. Так, был приведён анализ национального законодательства в сфере регистрации сообщений о преступлениях и порядку возбуждения уголовных дел. Если кратко, то получалось следующее. Первоначально сообщение о преступлении регистрирует оперативный дежурный, которому оно поступило. В нашем случае это был телефонный звонок. Оперативный дежурный фиксирует время звонка и сведения, которые ему сообщили в специальный журнал. После регистрации он направляет следственную группу на место происшествия. 26 июля 2017 года он не успел её сформировать — во время того, когда он сообщил по рации о звонке девушки и выяснял, кто из патрульных ближе всего к резиденции генерала, ему по телефону позвонил инспектор Ли и сказал, что он находится в непосредственной близости от места происшествия и может взять это дело на себя. Оперативный дежурный согласился, хотя у Ли в тот день был выходной — это облегчало ему организацию сбора группы. Стало понятно, как инспектор первым оказался на месте происшествия. Немного удивляла его инициатива в желании поработать (я бы на его месте ни за что не поехал). Это объясняло, как Ли оказался на месте происшествия через десять минут после поступившего в дежурную часть звонка. Непонятно, как он узнал о происшествии, так как оперативный дежурный разговаривал по рации, а Ли позвонил ему по мобильному телефону.

Конец ознакомительного фрагмента.