— Наверняка это то, что мы ищем. Теперь бы узнать, что именно мы нашли.

Он постучал костяшками пальцев по железу. Звук глухой. Толщину металла навскидку не определишь.

— Здесь, пожалуй, без взрывчатки не обойтись. Но все равно, Дрым, ты не просто молодец. Ты ого-го, какой молодец!

Упырь почесал задней лапой за ухом, всем своим видом намекая, что не отказался бы от приличной награды в виде тазика с бобовой похлебкой.

— Возвращаемся.

Они направились к выходу, но когда до него оставалось всего ничего, упырь вдруг глухо зарычал, давая знать товарищу о присутствии чужака.

— Что такое? — прошептал Аттайр и тихо, не переступая, а буквально перекатываясь с пятки на носок, направился к светлой расщелине лаза.

На каменном уступе под ним стоял человек в форме полицейского фельдфебеля. Человек смотрел в сторону моря в надежде разглядеть что-то в туманной дали.

— Интересно, кто это такой и что он тут делает? — прошептал Тоот.

И тут словно в ответ на чуть слышный вопрос из серой дымки один за другим начали вырисовываться хищные контуры боевых кораблей.

— Вот это да!

Между тем фельдфебель засуетился, достал из футляра сигнальный фонарь из тех, что обычно крепились на реях шхун, и начал мигать им. Два раза, затем четыре, потом еще один. Спустя несколько минут от передового корабля отвалил небольшой катер и, поднявшись на пяту, стремительно направился к берегу.

— Так вот оно как! — Аттайр дернулся, спеша выскочить из пещеры, и зацепил стволом пулемета свод.

От резкого металлического звука фельдфебель развернулся, нашаривая кобуру, но было поздно: приклад ручного пулемета врезался ему в солнечное сплетение. Тоот прыгнул на полицейского сверху, заламывая тому руки за спину и доставая из рукояти пулемета гибкую ленту самовяза из волокон дерева тахо. Фельдфебель хрипел, безнадежно пытаясь вырваться. Между руганью и угрозами Аттайр разобрал полный отчаяния и досады возглас.

— Тоот, массаракш, опять ты?!

ГЛАВА 10

Лило Кон постучал в соседнюю комнату.

— Госпожа Юна, вы дома?

Щеколда клацнула, и дверь отворилась, впуская профессора. Девушка стояла в коридоре, глядя растерянно.

— Вы уже знаете? — увидев ее бледное лицо и заплаканные глаза, спросил встревоженный смотритель музея.

— Знаю — что? — соседка отступила на шаг и оперлась рукой о стену.

— Сегодня на рассвете корабли островитян расстреляли наших солдат у Рачьего мыса. Больше двух тысяч убитых. Ужас! Кто бы мог ожидать, ведь уже полторы сотни лет…

— Да, знаю. Это война… — тихо проговорила Юна.

— Вы думаете, теперь действительно начнется? — профессор с нескрываемым испугом поглядел на хрупкую девушку. — Они больше не уйдут?

— Не уйдут, — словно эхо, повторила она, покачав головой.

— Это вам муж сказал?

— Нет, — тяжело вздохнула Юна. — Муж снова надел форму, взял оружие и ушел вместе с Дрымом. А еще он велел, если начнется обстрел замка, прятаться в подземелье. Он говорит, вы знаете, где вход.

— Подземелье? Да-да, конечно, я как-то сразу и не подумал. Там раньше часовых выставляли, чтобы никто чужой не проник, а потом как-то перестали. — Он потянул девушку за руку. — Пойдемте, это совсем рядом.

Идти оказалось действительно недалеко, в один из полупустых залов музея. Со стены с картины местного автора сурово глядел на осаждающих героический комендант замка. Вокруг него, точно стараясь всем скопом укрыться за широкой спиной вождя, толпились защитники Беллы. Осаждающие стояли внизу, задрав головы. Взгляды их были почему-то виноватые, как у гимназистов, не выучивших урок.

Юна чуть замешкалась, стараясь отыскать на портрете закованного в доспех рыцаря сходство с мужем. Пожалуй, кроме меча, который Аттайр время от времени снимал со стены и бережно полировал куском старой шинели, сходства не просматривалось.

— Идемте, идемте, — заторопил Лило Кон. — Вот здесь. — Он остановился у одной из фальшколонн, якобы поддерживающих свод зала, приподнял одну из половиц и нажал скрытую педаль. Колонна, выглядевшая единым целым со стеной, мягко повернулась, открывая узкую винтовую лестницу. Юна собралась было поставить ногу на ступеньку, но с опаской поглядела на профессора:

— Вы точно знаете, как оттуда выйти?

— Ну да, конечно. Я прежде думал сделать этот подземный ход частью экспозиции, даже заявку подавал, но военное начальство запретило. У них одно на уме — запрещать.

Лило Кон принес из чулана фонарь.

— Но я знаю, почему военные не хотели сюда никого пускать. Идемте, я вам покажу.

Они начали спуск. В какой-то момент Юна почувствовала, как металлическая поверхность ступеньки чуть опускается под ногой. И тут же сверху послышалось тихое шипение — колонна вернулась на место.

— Здесь, под крепостью, — то ли радуясь возможности провести экскурсию, то ли желая выплеснуть в беседе мучившую его тревогу, начал смотритель музея, — великое множество подземелий. Настоящий город. Убежища начали строить в незапамятные времена, еще до Эрана Первого. Я, знаете ли, обнаружил тут пещеру, должно быть, еще эпохи праотцев. В ней точно кто-то жил. Возможно, отшельник или какой-то охотник. Если хотите, пройдем туда. — Профессор с гордостью первооткрывателя глянул на Юну. — Там замечательные рисунки на стенах. Люди и всякие чудовища. Одного из них я назвал «пришелец из бездны». У него очень странная голова и что-то вроде крыльев. Весьма занятные рисунки.

Фонарь выхватил из мрака осунувшееся лицо девушки.

— Ой, простите, — смешался Лило Кон, — я, наверное, слишком многословен. Я вот что хотел вам показать. Идемте, идемте. Это нам очень даже пригодится.

Он потянул Юну за руку по длинному темному коридору.

— Здесь есть несколько выходов наружу, но все они надежно замаскированы. В часы осады защитники замка могли внезапно совершить вылазку или скрыться, — тоном экскурсовода продолжал он. — Представляете, под скалой, на которой стоит замок, есть огромный грот.

Там всегда были спрятаны лодки. Я думаю, что и в Великую войну в нем что-то было. Ну… вы понимаете. Помните, я о кораблях рассказывал, которые отсюда ушли на второй день после той злополучной бомбежки. Так вот, один из них грузился как раз в том самом месте, где есть выход из грота. Я сам не видел, что грузили, но не просто же так он там стоял. — Профессор внезапно прервал рассказ, остановился у развилки подземного хода, точно силясь обнять его, раскинул руки, ощупывая стены. Еще мгновение — и угол между проходами опустился в каменную толщу, открывая еще один лаз, освещенный тусклыми лампами-дежурками.

— Вот мы и у цели, — гордо объявил профессор. — Знаете, где мы находимся?

— Это какой-то военный объект? — предположила Юна.

— В некотором роде. Это резервные склады. Здесь хранится запас продовольствия для Беллы не меньше чем на год. И не только продовольствия. Здесь и вода, правда, консервированная, и лекарства, и обмундирование. Даже боевые припасы и оружие есть. Но туда я, честно скажу, ходить опасаюсь: вдруг, не ровен час… Так что, голубушка, можем тут скрываться хоть до скончания дней. Подобно старшему брату вашего дорогого супруга.

— А как же остальные? — оглядываясь по сторонам, спросила Юна. Помещение, куда они попали, было широким, с множеством раздвижных ворот. То, что здесь складировали, в руках не унесешь.

— Увы, — вздохнул Лило Кон, — эта война очень жестокая вещь. А островитяне, вы знаете, они отрезают людям головы и возят их с собой в специальных банках. Мы не можем спасти всех.

— Не можем, — согласилась Юна. — Это война. Но в гражданскую, когда наши войска выбили хонтийцев из Харрака, я работала в госпитале медсестрой. И вот теперь в пятимесячной бойне — тоже. Я видела кровь и отрезанные головы тоже видела.

Профессор чуть отстранился от девушки.

— Вы сейчас говорите совсем как ваш муж.

— Что вы о нем знаете? — неожиданно возмутилась Юна. — Он смельчак, каких мало. Чтобы освободить моего отца, он с механиком-водителем и Дрымом захватили целую комендатуру, полную негодяев. Вы думаете, он холодный, как железный истукан? Да в нем тепла и любви больше, чем во всех, кого я встречала за свою жизнь! Он просто разучился выражать эти чувства. Вы знаете, каким он был до гражданской войны? Его вся гимназия обожала. А потом… — Юна махнула рукой, опустилась на корточки у стены и заплакала, уткнувшись носом в колени.

— Ну что вы, что вы? — оторопело забормотал профессор, — простите. Я не хотел вас обидеть. Ваш муж действительно очень храбрый… Надо будет как-то дать ему знать, где мы скрываемся. Он вернется и найдет правильное решение.

Юна подняла взгляд на провожатого.

— Да. Он вернется и примет верное решение, — кивнула она, поднимаясь. — Но пока он не вернулся, мы будем оборонять замок.

Она поднялась, утирая слезы, и вдруг скальная толща еле заметно задрожала, потом снова.

— Должно быть, опять канонада, — прошептал Лило Кон. — Госпожа Тоот, — он страдальчески поглядел на девушку, — но я не умею воевать.

— В замке есть гарнизон. Он невелик, но все же там много старых солдат. Они умеют. А я не дам вам сдаться. Давайте посмотрим, что запасено на складах оружия и боеприпасов.

* * *

Тоот затянул потуже широкую ленту самовяза, вставил в петлю и продернул назад. Несколько секунд, и поврежденная спрятанной в петле теркой поверхность растительных волокон начнет выделять чрезвычайно липкий сок. Теперь можно не беспокоиться — освободиться из самовяза без посторонней помощи невозможно.

— А ну, тихо, — шикнул полковник, вздергивая за плечи упирающегося пленника. Тот как-то сразу обмяк и опустил глаза.

— Постой, — оглядывая фельдфебеля, ухмыльнулся Аттайр, — я тебя где-то видел.

Память услужливо вернула Тоота на полгода назад, в Харрак, двор странного заводика за высоченной стеной, полицейский автомобиль и высокий чин, требующий у помощника самого начальника контрразведки сдать оружие и проехать в полицейское управление.

— Полковник Ниг Бара! Какими судьбами?

Пленник молчал. Атр начал охлопывать его карманы.

В одном из них послышалось характерное шуршание. Тоот расстегнул пуговичку и достал пакет, запаянный для сохранности в прозрачную тонкую пленку.

— Это что? — он надорвал конверт.

— Тоот, погоди, — встревоженно начал Ниг Бара. — Давай поговорим.

— Да уж поговорим, не сомневайся, — Аттайр рывком поднял фельдфебеля на ноги.

— Да погоди ты! Я дело предлагаю. Ты еще не понял? Вот эти корабли — это настоящее вторжение! Все, Метрополии конец! Ты со своим пулеметиком ни черта уже не сделаешь. Видел, как стреляют их пушки? Нам против них не выстоять, да что там, они сотрут в порошок и твоего брата с его пещерниками, и лысого шефа. Да, да, не смотри на меня так. Убьют, отрежут голову, а его знаменитые уши приспособят в качестве плевательниц.

Не слушая причитаний беглого полицейского чина, Тоот волок его к машине.

— Да погоди ты! Вон, смотри, видишь катер? Это за мной.

— Да я понял, не тарахти. Или тебе рот заткнуть?

— Выслушай меня! Я тебе жизнь предлагаю. Если черноголовые меня не получат, они снова откроют по берегу огонь. И тогда вам не уйти.

— Не пугай, — скривился Тоот, — пуганые. Что в пакете?

— Ты же грамотный, вот и прочитай.

— Как там у вас было? Отказ от содействия властям в раскрытии преступления — уже само по себе преступление.

— Эй, парень, ты что, не понял, что я говорю? Этой власти осталось жить меньше дня. Отпустишь меня — я попрошу циклон-адмирала сохранить тебе жизнь. Сможешь обратиться к брату. Если он добровольно капитулирует, получит хорошее место в новой администрации. А подумай, скольким людям жизнь сохранит. Давай, перерезай самовяз. Видишь, катер уже совсем близко.

Легкое быстроходное суденышко у берега встало на полный киль и, сбросив ход до самого малого, приближалось к пляжу под Рачьим хвостом. Тоот уже хорошо видел рифленые борта, острые скулы носового обтекателя, скорострельную пушку, затянутую чехлом от попадания в ствол забортной воды. Около пушки, облокотившись на казенник, стоял молодой офицер, с жадной пытливостью оглядывая берег.

— Ну что, убедился? Решай!

Тоот кивнул и повернулся к упырю:

— Дрым, постереги. Если откроет рот, откуси ему голову.

Полицейский искоса поглядел на упыря. Тот демонстративно поднял верхнюю губу, обнажая ряд острейших клыков.

— Не адмирал, — под нос себе проворчал Аттайр, — но все же офицер.

Он лег поудобнее, устанавливая пулемет на сошке. Расщелина, в которой Атр сейчас находился, наверняка помогла бы скрыть вспышки и звук выстрелов. Пока матросы опомнятся, можно будет сыграть им последний отбой. Он еще раз поглядел на офицерика у пушки. «Ишь как стоит! Ничего, стой, стой, сейчас познакомимся с тобой поближе!»

Катер выскочил на мелководье и дернулся, уходя килем в песок. Тоот оценил дистанцию, выставил прицел… И в этот миг с той стороны, где был оставлен грузовик, что-то раскатисто загрохотало, потом еще и еще, и еще. Тонкий металлический борт катера завернулся, точно вспоротый консервным ножом, и вывернутая наизнанку требуха корабельных внутренностей со свистом понеслась в разные стороны.

— Проклятье! — Аттайр с досадой ударил кулаком по камню. — Кассетный гранатомет.

Корма легкого суденышка вздрогнула и начала разваливаться. Из обтекаемой надстройки повалил густой дым. Затем громогласный взрыв окончательно довершил казнь несчастного плавсредства. Тоот видел несколько тел, распластанных неподалеку от железных останков. Впереди точно по курсу суденышка барахтался в песке молодой офицерик, сброшенный еще первым взрывом.

— Дрым, стереги, я сейчас.

Аттайр подхватил ручной пулемет и бросился к берегу. Где-то вдалеке надсадно, точно кто-то наступил на хвост железному монстру, взвыла сирена. Тоот увидел, как первый из кораблей, идущий вдоль берега, развернулся, чуть заметно вздрогнул, а через некоторое время из-под воды, точно древнее морское чудовище, вынырнула заостренная туша ракеты, с хлопком выпустила крылья и понеслась к берегу.

— О… — Аттайр упал лицом в песок.

Взрыв резко ударил по барабанным перепонкам, смешивая какофонию звуков в единый гул. Тоот вскочил на четвереньки, схватил пулемет как дубину и, пригибаясь, выплевывая на ходу соленый песок, побежал к стонущему офицеру. Вокруг визжало и грохотало. Камни перелетными птицами неслись к морю, все больше и больше засыпая пляж. Раза три Тоот падал, вставал и бежал к цели.

«Ствол забит песком, — мелькнуло у него в голове, — надо остановиться, вытряхнуть, а то не выстрелю». Но остановиться не было никакой возможности. Наконец Аттайр на последнем рывке подскочил к офицеру и крикнул ему в ухо выученную еще в школе субалтернов на всех известных языках фразу:

— Ты пленный! Имя, звание и номер части!

Юноша приоткрыл глаза, стараясь навести резкость, но без особого успеха.

— Контузия, — понял Тоот, отмечая, что пальцы зеленого юнца тянутся к боевому ножу, закрепленному у бедра. — Не балуйся, — он перехватил запястье, выводя его на болевой контроль.

Офицер скрипнул зубами.

— Идти можешь?

— Нет. Колено поломать, — на плохом метрополийском простонал островитянин.

— Ох, не было печали, — Тоот вставил пулеметный ствол в рукава его кителя, перебросил ремень на лоб. — Уж ты не обессудь, будем выбираться.

Между тем грохот внезапно стих, и Аттайр увидел, как, вспенивая бурые волны, к отмели несется полтора десятка катеров, не отличимых от первого, с одной только разницей: стволы орудий были расчехлены, и у каждого из них стоял расчет, готовый открыть огонь.

— Очень быстро уходим, — Тоот взвалил пленного на плечи, выругался сквозь зубы и поволок его в спасительную расщелину.

* * *

Когда Тоот появился у воронки, капрал Таб бросился ему навстречу, спеша помочь командиру.

— Господин полковник, вы живы?

— Дурацкий вопрос, — огрызнулся Аттайр, — помоги этого погрузить.

Таб ухватился за ноги пленного, тот застонал от боли.

— Молчать, твои услышат — горло перережу, — процедил Атр.

— Я, господин полковник, как все началось, тут притаился. Думаю — бомба в одну воронку-то не падает. Но до того жутко было, оторопь брала. Я в щебенку закопался, думаю — лишь бы не в меня. Но вдруг, чувствую, вот аж кружит меня, надо вылезти и до той высотки, — он ткнул пальцем в сторону, — пробежаться. И вот странно, аж блевать хочется, а ноги сами бегут. Добрался как-то, а там ваш, этот упырь, уже яму себе выкопал и фельдфебель валяется. Это вы его упаковали?

— Ну, не сам же?! — Аттайр вытащил из рукавов пленника забитый песком ствол.

— Проверь, нет ли при нем оружия.

— Слушаюсь, господин полковник.

— И скажи, с какого перепугу ты принялся в катер палить?

— Ну так уничтожил же!

— Уничтожил, — скривился Тоот. — Там на берегу сейчас полторы сотни головорезов желают познакомиться с метким стрелком. Наше счастье, что они еще короткую дорогу не отыскали, Дрыма у них нет. Все, отставить разговоры. Закрывай борт и уходим отсюда как можно быстрее.

Тоот заскочил в кабину, стряхивая с сиденья разбитые взрывной волной стекла.

— Заводи мотор.

ГЛАВА 11

Бригада вступала в город. С будничной деловитостью по дороге катили грузовики, громыхая широкими гусеницами, входили танки. Бронетехники было немного, но это и понятно: лучше держать танковые части вдали от городских улиц, если не желаешь каждую неделю перестилать дорожное полотно. Командирский бронеход остановился у заставы. Стальная дверь мягко отошла, и водитель, широко улыбнувшись, спросил дежурного фельдфебеля:

— Эй, приятель, где тут у вас начальство обитает?

Фельдфебель-ополченец, служивший, вероятно, еще в царствование последнего императора, указывая рукой все повороты, начал объяснять дорогу к комендатуре.

— Давай поскорей! — донесся из бронехода раздраженный голос офицера.

— Господин бригадир с утра не в духе, — вздохнул механик-водитель. Затем добавил тише: — Говорят, у вас тут ночью горячо было?

— Ой, было! — Фельдфебель покачал головой. — Наши-то едва ноги унесли. Да и то мало кто спасся.

— Это плохо, — со вздохом посочувствовал водитель.

— Конечно, плохо. Я, вон, уже вторые сутки на посту, и все без сна. А заменить некем.

— Да, незадача, — согласился его собеседник. — Но тут я могу помочь.

— Это как?

— Очень просто, — он закашлялся и вдруг в одно движение выхватил из висевшей на поясе кобуры пистолет и упер его в живот ветерану.

— Командуй на блокпост бросить оружие.

Слова еще звучали в воздухе, когда с десантного отделения бронехода со скоростью конфетти, вылетающих из хлопушки, высыпали на землю автоматчики и, проскакивая через открытый проход в заграждении, устремились к бетонному колпаку блокпоста. В руках у каждого была связка гранат. Первый же выстрел — и все они полетят в амбразуры, превращая внутренность придорожного укрепления в выжженную зону.

— Оружие бросайте! — испуганно глядя на улыбчивого водителя, крикнул начальник караула.

— Вот и замечательно. Будете себя вести разумно — никто не пострадает. — Он похлопал фельдфебеля по щеке и обернулся к офицеру. — Доложи герцогу, что блокпост обезврежен. Можно вводить в столицу остальные части.

* * *

Исполнять обязанности начальника штаба целой бригады, пусть даже и ополчения, — немалая честь для юного лейтенанта. Но и ответственность, которую молодому офицеру нелегко взвалить на плечи, особенно если ты без году неделя как получил первые в своей жизни офицерские нашивки и даже взводом командовал в единственном бою, обернувшемся ужасной бойней. Но деваться было некуда. Распоряжение полковника Тоота звучало резко и недвусмысленно: к возвращению составить полную сводку об исправной боевой технике и личном составе гарнизона Беллы.