С тоской отметив наглый клок тумана, забравшийся в вагон, Джонатан уставился в окно, за которым ничего, кроме мглы, не было. Учитывая то, что он узнал, подслушав разговор попутчиц, выходить на станции больше не имело смысла. Ему отчетливо виделись разочарованные лица жены и сына, когда он сообщит им, что ничего не купил. Нет, он не сможет им этого сказать… просто не сможет… Калеб не должен остаться без подарка в свой день рождения!

Трамвай двинулся дальше, а Джонатан принялся вспоминать, нет ли поблизости других лавок игрушек. На ум, к его досаде, ничего не приходило, да и, вспомни он что-нибудь, в такое время и непогоду всё уже, вероятно, закрыто.

«Проклятье! — мысленно выругался Джонатан. — Сплошные напасти. Сперва этот туманный шквал объявили так не вовремя, потом бездушный мистер Лейпшиц со своими отчетами продержал меня допоздна, а затем еще и трамвая так долго не было, и вот я не успел в “Тио-Тио”. Разве может быть еще хуже?..»

Трамвай вдруг резко качнулся, вздрогнул, словно у трамвайщика прихватило сердце, и встал. Котел в рубке зарычал на весь вагон, салон наполнился паром и шипением. Погасли лампы. А следом и наружные фонари…

— Что стряслось? — раздались удивленные и испуганные голоса. — Мы на что-то наехали?

В ответ из вещателей проскрипело: «Поломка! Поломка! Трамвай дальше не идет!»

— Ну вот! Здорово! — прорычал себе под нос Джонатан и направился следом за прочими возмущенными пассажирами к открывшимся дверям-гармошкам.

Трамвай не дотянул до станции совсем чуть-чуть — остановился в нескольких футах от перекрестка Бремроук и Харт.

На углу стояла синяя полицейская тумба с четырьмя торчащими во все стороны сигнальными трубами. Рядом с ней, точно восковая фигура, замер констебль в шлеме и темно-синем мундире с гербовыми медными пуговицами. Наличие полицейского на посту удивило Джонатана: он полагал, что их всех на сегодня освободили от обязанностей.

И все же сейчас его волновало кое-что другое. Что делать дальше? Куда идти? Где искать подарок сыну?

Видимо, тревожные мысли отразились на лице Джонатана, поскольку констебль окинул его подозрительным взглядом и глухо пробасил:

— Вам нужна помощь, мистер? Вы выглядите так, будто попали в затруднительное положение.

— Я… э-э-э… да, — замялся Джонатан. — Все так, сэр. Вы не подскажете, поблизости, случайно, нет какой-нибудь лавки игрушек или кукольной мастерской?

Констебль поглядел на Джонатана как на сумасшедшего.

— Вы ведь знаете, что объявлено штормовое предупреждение?

— Да-да, сэр. Но это дело невероятной важности…

Полицейский задумчиво потер подбородок.

— Лавка игрушек… гм… С ходу ничего такого не припоминается, хотя… — он вдруг замолчал.

Джонатан с надеждой спросил:

— Хотя?

— В паре кварталов отсюда, на Бромвью, были «Детские манатки Монти». Небольшая лавчонка на третьем этаже углового дома, возле «Аптеки Медоуза».

— О, благодарю вас, сэр!

— Не спешите радоваться! — хмуро сказал констебль. — Совсем запамятовал: Монти ведь разорился в прошлом году.

Джонатан едва сдержался, чтобы не выругаться в присутствии представителя закона. Пожелав констеблю хорошего вечера, раздраженный и отчаявшийся, он поудобнее перехватил портфельчик и двинулся по улице Харт в сторону дома.

— Мистер! — окликнул его констебль, и Джонатан обернулся. — Я тут вспомнил. Когда-то здесь неподалеку была еще одна лавка игрушек. В переулке Фейр.

— Фейр?

— Это возле старого кабаре «Тутти-Бланш». Знаете его?

Джонатан мрачно кивнул — это кабаре знали все. Полицейский продолжил:

— Переулок будет справа, сразу за трамвайной станцией. Быть может, лавка все еще работает и вы найдете там то, что ищете.

Поблагодарив констебля, Джонатан торопливо перешел мостовую и, не оглядываясь, пошагал вниз по Бремроук, вдоль трамвайных путей.

Дождавшись, когда он скроется в тумане, констебль бросил взгляд на замершего в ожидании трамвайщика в окошке рубки и многозначительно кивнул ему. Затем открыл дверцу сигнальной тумбы и достал из кармана мундира блокнот и карандашик. Что-то быстро черканув, он оторвал страничку и сунул ее в продолговатую латунную капсулу, а саму капсулу опустил в чернеющий зев раструба на дне тумбы. Послание ушло…

Дверка с глухим стуком закрылась, блокнот с карандашиком вернулись в карман, и констебль, довольно насвистывая, потопал по улице Харт.

Поведение полицейского могло бы показаться Джонатану Мортону весьма подозрительным, если бы он, конечно, увидел то, что происходило у тумбы…

Улица Бремроук, одна из самых оживленных и широких улиц Саквояжного района, сейчас совершенно на себя не походила. Было непривычно наблюдать отсутствие очереди к чистильному шкафу и газетной тумбе. Еще страннее было видеть закрытым окошко местной живой достопримечательности, мадам Эдвины Эдвис, продающей советы.

Пустынный тротуар, на котором всегда было не протолкнуться, сейчас принадлежал одному лишь Джонатану, но он старался идти ближе к стене дома, чтобы не потерять направление.

Знакомые вывески оставались позади одна за другой. Цирюльня, мастерская по ремонту малых домашних механизмов, часовщик, башмачник… На дверях висели замки, окна прятались за ставнями, а механический сом над рыбной лавкой «Чешуя Филлипа», который обычно скрипел проволочными усами и скрежетал плавниками на полквартала, замер в безмолвии.

То и дело взгляд натыкался на висевшие тут и там афиши нового радиоспектакля:

...

То, чего вы так ждали!

То, о чем давно ходили слухи! Не пропустите! Не пропустите!

Аудиодрама

«ТАИНСТВЕННОЕ УБИЙСТВО»

История, от которой стынет кровь!

Маховик для вашего сердца!

Гример вашей бледности!

Жуткое и загадочное происшествие, которое не оставит вас равнодушным!

Начало: с двенадцатым ударом часов в полночь (вещание Старого центра).

Что ж, эта мрачная афиша, как ничто иное, иллюстрировала сегодняшний Габен, впавший в кому Тремпл-Толл и настроение самого Джонатана Мортона.

Пустая трамвайная станция меж тем осталась за спиной, а с ней и бакалея «Гнуфф», и булочная «Броттерри». Дом внезапно закончился, как газетная страница.

На стоявшем тут же фонарном столбе висел указатель: «Переулок Фейр». К столбу прислонился сколоченный из досок щит, к которому была прикреплена очередная афиша. Джонатан бросил на нее безразличный взгляд: еще одно объявление о радиоспектакле?

Но нет, это было кое-что совершенно иное. Изображенная на афише марионетка в шутовском колпаке выглядела настолько неровной и угловатой, будто ее нарисовал ребенок — и не просто ребенок, а ребенок-пьяница. Кривая надпись над рисунком гласила: «Лавка игрушек мистера Гудвина». Внизу стояла приписка: «Работаем без выходных, в любое время дня и ночи и в любую погоду».

С трудом придушив в себе любые происки надежды, Джонатан повернулся к переулку Фейр. И тут же поймал себя на мысли, что совершенно не хочет туда идти.

Переулок был темным и узким — дома по обе его стороны подступали почти вплотную друг к другу, а в глубине, как-то уж слишком нарочито приманивая к себе, светился одинокий фонарь. Веяло оттуда чем-то недобрым…

«Ну давай же, — подбодрил себя Джонатан. — Смелее! Это ведь всего лишь лавка игрушек…»

Крепко прижав к груди портфельчик, он вошел в переулок Фейр и осторожно двинулся к фонарю.

Под ногами шуршали наметенные с Бремроук опавшие листья. Пару раз Джонатан обо что-то споткнулся, а в какой-то момент прямо из-под его туфли в сторону прыснула тощая крыса.

Да уж, местечко было пренеприятным и навевало сплошь гнетущие мысли, но пугали Джонатана вовсе не черные окна, заколоченные досками двери и провалы подъездов, в которых поселился туман. Оторопь брала в первую очередь от нависающего слева мрачного здания — какие только слухи о нем ни ходили.

Старое кабаре «Тутти-Бланш» стояло заброшенным много лет. Одни говорили, что в нем когда-то случился пожар, в котором сгорела вся труппа. Другие утверждали, что в один из театральных вечеров в этих стенах произошла ужасная резня. Что там стряслось в действительности, не знал никто, но в любом случае это место пользовалось дурной славой. Слегка утешало, что из кабаре не раздавалось ни звука…

В темном закутке у стены «Тутти-Бланш» стоял старый футляр от контрабаса — судя по промелькнувшим на мгновение испуганным женским глазам и спешно захлопнувшейся крышке, внутри кто-то жил. Ну да, уж лучше такое укрытие от непогоды, чем никакого…

Вскоре Джонатан наконец добрался до тупика переулка. В тусклом свете газового фонаря он с трудом различил вывеску над дверью:

...

Лавка игрушек мистера Гудвина.

Большие окна-витрины темнели — не было похоже, что лавка работает. Как Джонатан ни вглядывался, он не смог разобрать ничего внутри, а учитывая наваленные у входа листья и мусор в виде мятых газет, парочки трухлявых чемоданов, дырявого граммофонного рога и окоченевшей кошки, напрашивался неутешительный вывод: сюда вряд ли кто-то недавно заходил и что-то здесь покупал.