За миг все тело паладина поглотила пылающая броня. Огненный шар распался искрами, лишь соприкоснувшись со своим собратом-огнем. Из ущелья раздались крики.

Разбойники. Много разбойников… Гномам потребовалось лишь три секунды, чтобы приготовиться к бою: две, чтобы слезть с пони, одна, чтобы вытащить топор или секиру.

Головорезы с криками и ругательствами набросились на путников. Первого свалило пламя, сорвавшееся с белого клинка рыцаря. Воздух наполнился смрадом горящей плоти. Грудь второму пробил меч Ильдиара Тайран. [В те времена рыцари любили давать имена своему верному оружию. Белый меч графа де Нота, именуемый Тайраном, принадлежал когда-то его отцу, а перед этим — деду, а до него — прадеду, отбившему его на турнире в далеком королевстве Теоров, бывшем юго-западном владении Темной Империи.] Широкое, по дуге, движение клинком, и с кровоточащей раной на лице на каменистую землю ущелья упал третий разбойник…

Рядом рубились гномы. Наин в одной руке держал топор, в другой — цеп. Враги падали вокруг него, будто яблоки, сбитые с дерева. Нор-Тегли наносили чудовищные удары и дрались со звериным остервенением. Остро отточенные лезвия не оставляли ран на телах врагов — они отрубали руки, ноги, головы… Низкий рост (каждый из спутников Ильдиара был примерно по грудь обычному человеку) нисколько не мешал гномам в бою, более того, они показывали чудеса ловкости и скорости, с легкостью уклоняясь от ножей, мечей и дубин. При этом они обладали чудовищной силой: один из товарищей Наина с размаху въехал кулаком в лицо напавшему на него разбойнику, отчего человек отлетел на несколько шагов с пробитым черепом. Схватка никак не желала походить на привычные для Ильдиара боевые стычки или турниры — происходящее напоминало скорее жестокую крестьянскую свалку на меже. Враги не были искусны в бою, но их было много, и воинское умение они заменяли яростью и озлобленностью. Здесь же еще присутствовало неистовое желание подзаработать и какое-то обреченное остервенение.

Другое дело — ренегаты, отступники от магических традиций, изгнанные из своих Школ за какую-то провинность. Они благоразумно решили не дожидаться конца драки и поспешили спастись бегством. Правда, им это не удалось — гном с короткой черной бородой выхватил из-за спины два метательных топора. Неуловимо быстрым движением швырнул их с двух рук — оба достигли своей цели. У стены ущелья осели две фигуры в серых балахонах.

Погибло уже около десяти бандитов, но отряд Ильдиара и Наина все же теснили с тропы. Разбойников было еще примерно три десятка. Ни один гном пока не погиб. И все же рыцарь чувствовал, что главарь разбойников не будет так просто отправлять на смерть своих ребят. И действительно, неведомый предводитель поменял тактику. Теперь гномов и паладина отделили друг от друга и теснили поодиночке. Кто-то из спутников графа вскрикнул — в боку Нор-Тегли торчал клинок меча. Удачливый враг попытался вытащить меч из раны гнома, но не тут-то было — карлик резко крутанулся и вместе с клинком дернул вперед его обладателя. Бродяга покатился по камням, но его соратники набросились на Предгорного, словно охотничьи псы на раненого медведя, всем скопом. Вскоре он скрылся из виду, закрытый со всех сторон врагами. Те продолжали опускать мечи.

Другой гном, видя гибель друга и собрата, неистово взревев, вскочил на огромный камень, подле которого происходила драка, и, широко раскинув руки, низвергся в самую толпу врагов. Многие пали под весом тяжеленного Нор-Тегли, немногие поднялись. А он стоял над телом друга, как коршун над своим разоренным гнездом. Долгобородый воин с диким ревом рубил вокруг себя секирой воздух, держа врагов на расстоянии. Те что-то не слишком торопились встретиться с широким блестящим лезвием.

Ильдиар оглянулся. С края обрыва из-под его сапог сорвались маленькие камешки. Незаметно для него их оттеснили с узкой тропы. Стоять!

— Отведайте пламени, мерзавцы! — яростно закричал он разбойникам.

Граф сорвал с руки бархатную перчатку. Всю кисть затянуло пеленой черного дыма, мгновение — и на кончиках пальцев появились огоньки. Они тут же начали сплетаться в тугой узел, все увеличиваясь и постепенно перетекая с запястья на рукоять меча, на золоченую гарду. Стальной клинок вспыхнул, как факел. Первый удар с легкостью прошил грудь бандита, оставив круглую выжженную дыру. Тайран походил сейчас на алеющий луч солнца, который рассекал пыльный воздух и не знал перед собой преград…

Спустя минут двадцать бой закончился. Ильдиар прислонился к камню, все его тело болело, руки и ноги слушались с трудом, горло пересохло после долгой схватки. Каменная пыль висела в воздухе. Она еще некоторое время пыталась проникнуть в горло, оседая на потрескавшихся губах и противно скрипя на зубах.

— Отвечай, падаль, кто вас послал? — Наин не собирался церемониться с единственным выжившим разбойником.

— Никто… — Глаза лежащего навзничь бандита метались, перебегая с занесенного над ним оружия на искаженное злостью лицо длиннобородого гнома. — Нас никто не посылал…

— Лгать еще будешь? Ну, раз никто не посылал — тогда и толку от тебя нет… — Гном вскинул топор.

— Нет-нет… постой… — заскрипел разбойник, с ужасом глядя на точеное блестящее лезвие. — Некроманты. Нас послали некроманты…

— Что им было нужно? — спросил Наин, хотя уже было все равно: что бы ни было нужно темным магам, они этого не получат.

— Ваши головы…

Лучше бы он этого не говорил — гном с размаху опустил свое оружие ему на грудь.

— Зачем?! — закричал граф де Нот.

— А что, с собой его волочить? — преспокойно ответил Наин, вытирая кровь с секиры. — Этот мерзавец не стоил даже грязи с сапог Марика.

— Скорбь моя да пребудет с тобой, но это не выход! Его нужно было под конвоем отправить в Дайкан, — произнес Ильдиар, глядя, как Нор-Тегли сталкивают мертвых бандитов в пропасть.

— Этот хорошо полетел…

— Спорим, мой дальше…

«Да, несносные эти гномы», — подумал граф де Нот.

— И кого бы мы с ним отослали? — Наин повернулся к своим воинам. — Пошевеливайтесь! Нужно отдать последнюю дань Марику.

Павшего гнома они положили у подножия горы, стали кружком и молча закрыли глаза. Сейчас могло показаться, что стало слышно, как мысли Предгорных слились, словно нити в гобелене, как все они кричат душе своего павшего друга, оборвавшейся нити, и как она им тихо отвечает, тоскливо шурша все тише и тише. Наин положил на грудь мертвому маленький знак Дрикха и повернулся к Ильдиару:

— Не поможешь?

— Я не понимаю…

— Твоя сила.

— Сжечь его? Но это…

— Что «это»? Быть сожженным считается честью среди народа Дрикха. И далеко не каждый этой чести бывает достоин. Марик — достоин.

Рыцарь снял перчатку. Молча подошел к павшему гному и положил руку ему на грудь. С нее сорвался огонек, и через миг гном уже пылал, как костер, а небеса над утесом разорвал крик черного дрозда, забравшего с собой упокоенную душу в чертоги Смерти.

В это же время. Глубоко под горами Тэриона.

В пяти милях от выхода на поверхность в районе Замар-Гелат (Искаженного плато).

— Дай-ка сюда мою секиру, — тихо и спокойно сказал коренастый Дор-Тегли, закованный в вороненые доспехи так, что оставались видны лишь солидная седая борода да яркие огоньки глаз в прорезях забрала. — Сейчас эту штольню наполнит всякая дрянь, а ты, будучи неподготовленным, станешь просто сырым мясом для этого зверья.

Гном, стоявший рядом, не на шутку встревожился и, подав лорду секиру, побежал к воротам каменной заставы, откуда уже слышалась возня и красноречивые приказы.

Оставшийся в одиночестве гном проводил все тем же спокойным взглядом своего соратника и, сжав секиру покрепче, направился к вратам тринадцатой штольни, которые уже трещали под гулкими и тяжелыми ударами чего-то дикого и богомерзкого. В спертом воздухе подземелья еще сильнее запахло серой. Пройдя пару шагов, гном перешел на плавный бег, который ну никак не хотел походить на неуклюжие движения низкорослого народа.

— Арнур Боргар! — выкрикнул он и прыгнул на врата в тот момент, когда они уже разлетались в щепки под ударом мощных и быстрых когтей.

Коротко просвистела сталь, и массивная лапа огромного демона взвилась вверх, разбрызгивая кругом темно-багровую, почти черную кровь. Рядом замелькали оскаленные клыкастые пасти, скрюченные когти, готовые схватить свою жертву и растерзать ее на сотни кусков. У демонов были багровые тела, желтоватые шипы выбивались из плоти, головы венчали рога, а хвосты свистели, будто хлысты.

— Арнур Боргар! — послышался в ответ на клич лорда дружный гул из бастиона и, прокатившись эхом по пещере, затерялся в реве многочисленных глоток порождений Бездны.

Створки ворот заставы резко отворились, и три десятка гномов лейданга [Лейданг — ополчение гномов. В отличие от людей, это наиболее сильные и опытные ветераны, прошедшие не одну битву.] дружно рванулись вперед.

Не обращая на Подгорных воителей никакого внимания, демоны набросились на одинокого лорда, казавшегося им такой легкой добычей. Грозный рев заполнил все вокруг, казалось, от этого грома сейчас начнут осыпаться камни свода, но подпоры и балки надежно держали потолок над головой Темного.

— Мне… — Лорд, которого весь его народ знал под прозвищем Темный, стоял посреди потока демонов, как камень посреди бурной реки. Он улыбнулся от столь звучного боевого клича, то есть вопля исчадий Бездны. — Отрадно… — Мощный удар секиры разворотил морду демона. — То… — Взмах кованой стали, и фонтан крови брызнул вверх, омыв сталактиты на грубом рельефном своде пещеры. — Что хоть голос у вас поставлен, коли мозгов нет! Назад, Бансрот подеее… — И с этим криком отважного, закованного в черные латы гнома утащил стремительный поток демонов, движущийся навстречу защитникам заставы «Коготь», охранявшей выход на Замар-Гелат.

Темный утонул в этом потоке.

Демоны рвались вперед, и до столкновения с не слишком многочисленным лейдангом оставался какой-то короткий миг… который, как ему и положено, пролетел быстрее капли воды, срывающейся на землю с листа дерева после дождя.

— Сохрани нас Дрикх… — вырвалось у одного из латников, и удар когтистой лапы демона снес ему голову.

Гномам пришлось сражаться, пренебрегая строем, ибо столь массированная атака не позволила подготовить достойный прием врагу. Единственное, что они могли противопоставить демонам, это стойкость и мастерство.

Как и всегда, рогатые отродья рвались нестройной толпой к низкорослым воинам, которых они ненавидели так, как только могут ненавидеть узники своих тюремщиков, во все времена являвшихся единственным препятствием на пути у этой инфернальной, темной, омерзительной жизни. Гхарны — простые рабы — безо всякого вооружения неистово продирались к врагу. Грубые багровые шкуры демонов бугрились хищными шипами, торчащими из рук, плеч и позвоночника. Головы у них были без единого волоска, зато с острыми рогами, неукротимой злобой полнились узкие черные прорези глаз без зрачков, в хищном рыке распахивались темные провалы пастей, полные кривых клыков. Резкие черты морд могли бы испугать не только невинного ребенка, но и взрослого, умудренного годами и жизненным опытом человека… но только не гнома.

Глава заставы, широкоплечий гном, стоящий в первом ряду лейданга, был облачен в блестящие чешуйчатые доспехи, покрытые алыми защитными рунами, что были начертаны на латах его собственной кровью; над головами его соратников гордо возвышались высокие крылья, вырывающиеся из глухого шлема. В одной руке он держал тяжелый цеп, в другой — молот-клевец.

«Крылатый шлем» парировал удар багрового куска стали (у этого демона оказалось в лапе оружие) и ловким движением снизу вверх надвое рассек нападавшего, на место которого сразу же встали две новые уродливые твари.

Гномы сражались в тесной пещере, и факелы, освещавшие подземелье, не давали им полного представления о потерях и количестве врагов. С громким хрустом сломался хребет гнома, бросившегося на огромного девятифутового пришельца. Этот демон отличался от своих собратьев — у него были большие перепончатые крылья. Сейчас, правда, сложенные за спиной. Монстр возвышался над сородичами на две головы, и рога его вырывались из водопада блестящих черных, как поток смолы, волос. Могучие, налитые пламенной мощью мышцы, широкая грудь, изрезанная шрамами татуировки. Его руки сжимали два хищных клинка, раздваивавшихся на конце. С пояса стекала черная ткань драпировки. Ух’эрран. Демон-воин. Ведущий в бой безмозглых рабов, он был наделен немалым интеллектом и представлял собой совершенно другую ступень развития инфернальной сущности. И хоть стояли они, Ух’эрраны, в демонской иерархии лишь на двенадцатом (последнем по удаленности от Бездны) круге, силы им было не занимать.

Чудовище одним ударом с легкостью снесло гнома так, что тот отлетел к стене заставы. Сыны Дрикха, изможденные, усталые и забрызганные кровью, уставились на демонического гиганта, подняв секиры. Демон-воин раскинул руки в стороны и заревел, заставляя приспешников остановиться за его спиной.

Когтистая нога сделала шаг вперед; защитники заставы, вымотанные боем, попятились. Монстр замахнулся на них широким мечом багровой стали… но вдруг остановился и взревел. Из его пасти полился поток смолы, он мелко задрожал всем телом. Спустя миг руки его обвисли, и он рухнул на холодный камень пещеры, раздавив нескольких своих собратьев.

Фигура гнома, облаченного в вороненый пластинчатый доспех, быстро взобралась на спину поверженного противника и выдернула из тела гиганта секиру, которая прошила крылья, хребет и застряла в ребрах. Повергнув главного противника, гном принялся буквально «нарезать» наступающих демонов на мелкие части! Черные доспехи постоянно вспыхивали узорами рун, а взмахи секиры оставляли четко видимые огненные следы в спертом воздухе подземелья. Мельчайшие крупицы серы загорались на полу, словно искры. За временем никто не следил, и сказать, сколько длилась битва, было затруднительно. Повсюду валялись изрубленные тела. Демоны не отличались особыми изысками боя, они тупо рвались вперед и просто кромсали противников на части. Из всего лейданга заставы осталось тринадцать усталых, взмокших и израненных воинов. Пало семнадцать. Гномы уносили убитых и добивали остатки демонической волны. Тут и там раздавался гномий боевой клич, а спустя мгновение дикий крик, извещающий об агонии еще одной твари.

Сняв глухой крылатый шлем, глава заставы, хромая и вытирая пот, подошел к лорду, который все так же спокойно осматривал поле битвы и взирал на пробитые врата. Казалось, на нем не было ни царапины, лишь все еще мерцали, медленно затухая, рунные узоры на его черном доспехе… лишь переливающийся чернотой плащ был изрезан на лоскуты и покрыт дымящейся демонической кровью.

— Тут я сглупил, лорд Дарвус, — подойдя, произнес хромой глава лейданга заставы. — Думал, мало ли что с вами, сметут еще… вот и рванул вперед…

— Да, на все воля… — Темный задумался на миг, а потом, взяв за плечо усталого собрата, сказал: — Ладно, пойдем врата ставить. Дел-то много…

В это время две высокие фигуры, облаченные в сгустки непроглядной тьмы, что глядели на бой из противоположного конца тоннеля, развеялись, будто от дуновения ветра.

В следующее мгновение они оба появились в совершенно другой части гор, в огромном подземном коридоре, все стены которого были расписаны алыми знаками и символами. В воздухе стоял настойчивый жар и нестерпимо пахло серой, но им было не привыкать. Они вышли из огня и серы, их кожа не плавилась, а носы никогда не забивались… Два демона неспешно шагали во тьму прохода.

— Милорд, вы оказались правы: атака провалилась, — раболепно кланяясь, проговорил один из них.

Он был горбат, его хребет пророс сквозь толстую шкуру и вырвался наружу острыми шипами, длинные руки волочились по земле, и ими он помогал себе при ходьбе. Два длинных рога были изогнуты, будто вилы, и временами очень чесались. Демон тер их когтями, но от этого становилось только хуже.

— Я всегда оказываюсь прав, — промолвил Теневой Лорд, лениво шагая в разверстый зев пещеры. Желтые огоньки его глаз выражали задумчивость.

— Но зачем же было посылать последних воинов на заведомую смерть?

— Твой мозг настолько затек серой, Герикон, что ты уже не понимаешь таких простых вещей. Коротышки должны поверить в то, что в Бездне произошли прорывы.

Лорд остановился на краю огромной пропасти. Даже на расстоянии пяти футов он уже не мог в ней ничего углядеть, но точно знал, что дна здесь нет. Это и была пресловутая Бездна.

— Тьма молчит, милорд Ганет, — произнес Герикон, заглядывая в черноту под ногами.

— Я и сам вижу, — прорычал Ктуорн. — В моем ответвлении, — он повел руками, указывая на стены, исписанные таинственными знаками, — уже полсотни лет не родилось даже самого хилого демоненка, даже гхарна…

— Да, милорд, это несправедливо. Это очень несправедливо и нечестно, поскольку в ответвлении у того же Танеша, забери его Бездна, каждый пятый — облеченный Ух’эрран.

— Что слышно из двенадцати уничтоженных, как полагают наивные коротышки, оплотов?

— Лишь стук кирок и молотов, — мерзко захихикал горбун. — Они пытаются пробиться наружу.

— Пусть пытаются. Без Рудного Эха и помощи извне им еще лет тридцать придется откапываться. — Ктуорн Ганет до предела напряг зрение, но так ничего не разглядел в мрачных глубинах.

Зло исказив лицо, он плюнул в Бездну смолой и, развернувшись, пошагал прочь. Верный Герикон повторил «подвиг» своего хозяина и последовал за ним. Бездна осталась глуха.

Горы Дор-Тегли. Неподалеку от Киан-Рун.

Четыре дня пути по извилистым тропам хребта не прошли для графа Ильдиара де Нота даром. Лошадь и пони пришлось оставить у подножия исполинских гор, там, где лежал прах сожженного гнома, развеваемый ветром. И теперь, в то время как гномы, многие из которых были довольно серьезно ранены в драке с разбойниками, резво поднимались по очередной крутой тропе над обрывом, он сам едва держался на ногах. За следующим поворотом тропы, выйдя из-за исполинской скалы, они наконец-то увидели Северные Врата Ахана, один из трех известных входов в подземное королевство гномов. Огромные каменные створки были вырублены прямо в скале и нависали над тропой, отбрасывая тяжелую давящую тень. Арка, уходящая к далеким туманным вершинам, была исписана непонятными письменами.

Один из спутников рыцаря, кряжистый немолодой гном (его звали Абор), тот самый, что прыгнул на врагов с утеса, показал ему на огромный отбитый кусок арки. Черное каменное крошево валялось поодаль.

— Здесь раньше была начертана клятва в вечном презрении к нам, живущим в предгорьях. Нам было запрещено сюда приходить.

— А почему этот кусок откололи?

— Дор-Тегли признали, что были не правы.

— Молись своим богам, человече, — хмуро проговорил Наин. — Молись, чтобы у них было хорошее настроение.

Отряд подходил все ближе к вратам. В двух сотнях шагов от черной арки гномы остановились. Наин поднес ладонь ко рту и что есть мочи прокричал какую-то фразу. Потом еще раз. И еще. Огромные каменные створки разошлись, ровно настолько, чтобы выпустить закованную в латы фигуру.

Это определенно был гном, но его плечи были намного шире, чем у спутников Ильдиара. Латы вышедшего отливали странным синеватым блеском, и своим искушенным в различных облачениях глазом граф не смог заметить ни одной щели в броне гнома. Забрало низкого глухого шлема было плотно опущено. Из наплечников его доспеха свешивался тяжелый черный плащ, украшенный по краям руническими узорами. Углы накидки были пропущены под руками и сходились в большой узел на груди, из которого торчали два коротких рунических меча с прорезями на клинках. И еще странное изображение было на левом плече низкорослого — большая ветвистая руна «Ание» на фоне символического прямоугольного щита. В пышную лавово-огненную бороду гнома было вплетено не менее полусотни золотых колец.