Владимир Торин, Олег Яковлев
Там, где фальшивые лица
Владимир Торин
Всем, кого я люблю
Олег Яковлев
Десятки маленьких осколков разбитого зеркала встают на свои места. Кое-кто подбирает их с пола, режет себе в кровь пальцы, но снова и снова упрямо вставляет их в опустевшую раму. Многие кусочки не подходят, ведь на свое место встанет лишь тот, который нужен именно здесь, тот, у которого края совпадают с краями его собратьев, уже стоящих рядом. Это дело не для ленивых, задача для внимательных, но особенно она предназначается тем, кто любит всегда видеть целостность какой-либо картины. Кто любит понимать ее суть и смысл, ведь понимание — самая важная вещь в нашей жизни: если вы понимаете, то вам становится легче, быть может, не так страшно, но точнее всего — невероятно интересно.
Итак, нужный осколок вложен на свое место после, наверное, тысяч отброшенных, неподходящих и лишних. А у вас в руках еще один, в нем вы видите собственное отражение, кусочек себя, но в одном-единственном осколке вы никогда не разглядите себя полностью. Вставьте его в раму, к его собратьям, и вы приблизитесь еще на один шаг к своей цели — пониманию… А тем временем из сумрачного зазеркалья на вас глядит множество незнакомых лиц, ежесекундно меняющих очертания. Кто поймет, какое из них истинное, а какое — лишь фальшивая маска?
Пролог
Фальшивые лица
Седой старик в плаще с оторочкой из лисьего меха покинул кресло и подошел к окну. Ночное небо швыряло о землю молнии, а дождь лил с такой силой, что казалось, будто весь лес кругом уже утонул в нем, в то время как присутствующим здесь очень повезло оказаться под надежной защитой черепичной крыши высокой башни. Старик отпил из кубка, после чего окунул в вино пальцы и провел ими по стеклу. Кровь и вино! Как же они похожи! Одинаково багровые, такие пьянящие…
Маг продолжал рассказывать историю. Его ученик по имени Арит не упускал ни единого слова, старательно записывая удивительное повествование на длинный, кажущийся бесконечным свиток. Волшебное перо само бегало по бумаге от строчки к строчке, застывая лишь на то время, когда волшебник останавливался — перевести дух.
— Помнится, все закончилось на последнем Коронном Совете в Гортене. А пока же в Тириахаде…
— Нет, — грубо перебил его гость в лисьем плаще.
На него удивленно уставились все: сам рассказчик, его послушник и демоненок в клетке, стоявшей на одном из столов в комнате; даже перо недоуменно склонилось к нему.
— Что «нет»? — вопросил маг.
— Случившееся в Тириахаде, если мне не изменяет память, происходило несколько позже. Сперва нужно рассказать о другом, не менее важном… На далеком севере, среди заснеженных лесов, происходили не менее трагические события.
— Ты прав, друг мой. — Волшебник кивнул, разглаживая неаккуратные складки на рукавах своей темно-синей мантии. — Но нужно также рассказать и о столице, упомянуть обо всех фальшивых лицах.
— О ком? — не понял Арит, на лице мальчишки было написано недоумение.
— Мой юный друг, фальшивыми лицами принято называть тех людей, кто большую часть собственной жизни прикидывается кем-нибудь другим, — ответил ученику мага гость башни. — Сперва они надевают маски, образно говоря, конечно. Прячутся под чужой личиной, скрываются, шпионят, вынюхивают и вызнают чужие тайны. Но потом маска так крепко прирастает к лицу, что уже неизвестно, где какие черты, где какой характер, кем именно являлся когда-то этот человек. Я никогда не любил таких людей, но в смутные дни, о которых идет речь, они окружали каждого из нас, каждого, кто имел глупость держать лишь свой стяг, открыто показывая друзьям и врагам свой истинный облик. От моего неудовольствия, к сожалению, фальшивых лиц не становилось меньше. Наоборот. Чувство постоянного риска, азарт, дрожь в руках, холодок по спине — были такие, кто не мог без всего этого жить. И как поется в старой балладе: «Больше, чем жизнь, они любили такие игры…»
— О, сколько же их было! Служивших сотням разных господ или лелеющих свои собственные цели, — невесело усмехнулся маг. — Чем хуже шли наши дела, тем больше становилось таких людей. Ведь бить в спину всегда легче, нежели выступить против в открытую. И продолжение истории повествует именно о них, меняющих маски, использующих чужие обличья. Скрытность — их образ жизни, обман — их лучший и единственный друг. Ну что, ты готов слушать дальше, Арит?
— Я слушаю, Учитель.
Волшебник продолжил рассказывать, и шустрое перо вновь суетливо забегало по стелящейся вниз бумаге.
Глава 1
Охотники за сокровищами
Ты слепо глаза закрываешь,
Хоть невзгоды и скалят клыки,
В мечтах себе представляешь,
Как срываешь с сокровищ замки.
Но уйдешь далеко, а от дома вдали,
Так ли будет куш твой хорош?
Лишь усталость в глазах, лишь опасность в пути,
Злая смерть и один медный грош!Баллада о кладоискателях.Неизвестный автор
Гном надел тапочки. В левой тут же раздался противный полупридушенный писк. Гном, громко ругаясь, вытащил ногу из тапки, вытряхнул оттуда наглую мышь, что залезла погреться, и вновь нацепил ее на ногу. Тапочки… такие мягкие и теплые, нагретые у камина. Кряхтя, он поднялся из кресла, поставил дымящуюся трубку на резную подставку в виде изгибающей хвост рыбы и направился к двери. Уютную, полутемную комнату, где все было столь дорогим его сердцу и знакомым, совсем не хотелось покидать, но настойчивый стук (или грохот, если быть точнее) во входную дверь не оставлял иного выбора. Гном накинул поверх рубахи кафтан и вышел в коридор. На лестнице было темно, из-под двери напротив не лился свет — Мэри уже легла спать, и ему пришлось вернуться и прихватить с собой подсвечник, чтобы не сломать себе шею на скособоченных ступенях.
— Да иду я, иду, — раздраженно проворчал бородач в ответ на непрекращающийся назойливый шум, что рвался под вечер в его мирную обитель.
Неторопливо спустившись по лестнице и явно не ожидая всех тех жутких и необратимых последствий, что в скором времени должен был принести ему с собой припозднившийся посетитель, гном оказался в небольшой прихожей. Несколько раз повернул ключ в замочной скважине и распахнул дверь, впуская в дом порыв прохладного ветра и истошное кошачье завывание.
На пороге стоял, лениво облокотившись о косяк, невысокий оборванец с явным клеймом пренебрежения к собственному внешнему виду и, похоже, без каких-либо средств к существованию. Являл он собой довольно непритязательный вид: на плечах — помятый серый плащ с истрепанными полами, края капюшона, низко надвинутого на лицо, явно кто-то долго грыз, а большой дорожный мешок за спиной походил на уродливый горб. Сказать, что этот бродяга видал виды, значило не сказать ровным счетом ничего. Только облезлые бездомные псы, наверное, могли бы соперничать с ним в своей ободранности и невзрачности, да и пахло от него не лучше.
Тем не менее пройдоха что-то лениво и беззаботно насвистывал себе под нос, ожидая, когда же хозяин дома сам к нему обратится. Наглец! И из-за этого негодяя пришлось встать с любимого теплого кресла и тащиться на холод?!
— Чем обязан? — со злостью в голосе спросил гном, пытаясь высветить из темноты лицо незнакомца. Сумерки уже настолько сгустились, что нельзя было ничего разглядеть.
— В этом ли доме проживает гном Дори из Грон-Каррага, как здесь написано? — хрипло справился обладатель грязного серого плаща, нагло ткнув пальцем в табличку: «Старый город. Морис, 13. Мэри Уинтерботом, портниха. Дори из Грон-Каррага, гном».
— Нищим не подаем! — вместо ответа «доброжелательно» рыкнул хозяин. — Пойди в гильдию, может, там приютят?
— Это у Глойна-то? — засомневался бродяга совершенно другим голосом, звонким, как разбивающийся бокал, — вся хрипота разом куда-то исчезла. — И тебе не жаль заживо отдавать в его скрюченные жадные лапы старого доброго знакомца?
Поднеся свечу к самому лицу пройдохи и рывком откинув его капюшон, Дори тут же узнал в припозднившемся госте своего лучшего друга. Свеча вырвала из темноты недоброе, худощавое лицо с лукавыми зелеными глазами, большим носом картошкой и торчащей во все стороны нечесаной каштановой бородой.
— Ангар! Что ты здесь?.. Но как?.. — Дори был ошеломлен.
— Дружище!
Хозяин и его гость сжали друг друга в объятиях.
— Проходи, проходи скорее! Как я рад тебе, Непутевый!
Бродяга скользнул в дом, при этом не преминув бросить взгляд по сторонам — не следит ли кто? И, уж конечно, он ничуть не подумал обидеться на то прозвище, которым одарил его Дори.
Ангар, сын Стира, был тем, кого гномы называют «Дортан», что на языке ронстрадцев значит «ветреная голова» или, собственно, «непутевый». Это имя ему было дано за непреодолимую тягу к приключениям и золоту, и чем больше того и другого — тем лучше. Помимо всего прочего, Непутевый имел склонность полностью закрывать глаза на риск и безжалостно убирать все преграды со своего пути при помощи ножа и веревки, что никогда не служило ему самому во благо. К началу описываемых событий Ангару было сто два года — возраст, по меркам гномов, совсем еще «несерьезный», и, сказать по правде, Дортан так и остался в душе ребенком, беспечным и неугомонным.
Если говорить о прозвищах, то и Дори был обладателем оного. Уже двести с небольшим лет его называли Рубином, и кто бы ни спрашивал этого гнома, почему его так кличут, любопытствующий никогда не получал ответа: он или отмалчивался, или менял тему. Благоразумный и основательный Дори являлся абсолютной противоположностью бесшабашному Непутевому. Это был твердый, непреклонный Нор-Тегли, про которых говорят, будто они знают пути воронов, то есть повидали за свою жизнь много чего такого, что остальные могли бы увидеть лишь на гравюрах. Ангар хорошо понимал, что без друга, который, казалось, только тем и занимается, что вытаскивает Непутевого из различных неприятностей, его легкомысленные кости давно бы уже обгладывали волки в каком-нибудь заброшенном горном ущелье или диком лесу. Помимо того, лишь Дори удерживал Дортана от поистине отвратительных поступков. Скажем, Ангар, не задумываясь, хватался за нож в тех ситуациях, когда прекрасно можно было обойтись словами. Он запросто мог сгоряча отправить кого-нибудь на тот свет, взорвать пещеру с уже почти обретенным кладом, обрушить лавину или, как это бывало прежде, ужасно сглупить в самый ответственный момент и произнести невинным тоном: «Ой! Что же я натворил, Дори!» И при этом он искренне считал, что ничего такого особенного и не случилось. Безжалостность в его душе слилась с уверенностью в собственной абсолютной непогрешимости. Проще говоря, Ангар был не из тех друзей, на кого можно положиться…
Дори жил в Гортене, в Старом городе, в каких-то двух кварталах от внутренней стены. Их с Мэри небольшой двухэтажный дом для него только в последнее время стал надежным прибежищем, ведь появлялся он в нем не так уж часто — в былые времена гном подолгу пропадал в странствиях со своим неугомонным другом.
Сейчас прошло около пяти лет после их последнего предприятия, по секрету будет сказано, закончившегося полным крахом. Тогда Дори вернулся в Гортен без единого золотого в кошеле, и ему пришлось целых три месяца отрабатывать деньги, взятые взаймы у злого старика Глойна, главы гномьей торговой гильдии в Ронстраде. После этого он так и остался простым трудягой-купцом в Сообществе Свободных. Не сказать, что работа была ему по вкусу, но что тут поделаешь?.. За последнее время Рубин пообжился в столице, добрая соседка Мэри делала для него закупки на рынке и варила чудесные супы, и все странствия бывшего охотника за сокровищами теперь ограничивались лишь походом к внутренней стене да на пригородную ярмарку. После возвращения домой Дори Ангара не видел — тот как в штольню провалился — ни слуху ни духу. И вот тебе на! Берет и является так же нежданно, как снижение королевских пошлин.
Время шло к ночи, и город озарился множеством уютных огоньков. Друзья попивали крепкий эль, а вскоре должны были поджариться и куриные ножки. Перед тем как приступить к еде, Ангар привычно сжевал припрятанный листик бузины — так учила его бабушка, особа весьма суеверная. Дори давно уже перестал обращать внимание на эту странную привычку. Бузина, по мнению старухи, непременно защищала от сил зла и различных ядов. Знакомый с этим пройдохой много лет Рубин даже не представлял, что должно случиться, чтобы Непутевый хоть раз забыл сжевать заветный листочек перед едой.
Они ужинали и предавались воспоминаниям, когда Ангар Дортан достал из потайного отделения на широком поясе потертый пергамент.
— И что же это такое? — Дори удивленно смотрел на развернутый свиток, который Ангар не замедлил ткнуть ему под самый нос. Бумага была девственно чиста, если не считать нескольких жирных пятен и отпечатков чьих-то толстых пальцев. Гном уже начал строить предположения, что именно сейчас показывает ему его друг, но каждая новая версия казалась хуже предыдущей…
— А ты не догадываешься? — широко улыбнулся Непутевый, при этом показалась черная прогалина на месте выбитого переднего зуба. — Это наш клад…
— Дрикх Великий, неужели опять?! — Дори возвел глаза за неимением неба к потолку. — Неужели ты забыл о прошлом кладе? Уточню: предполагаемом кладе. И о том огромном тролле, что его охранял. Кто же в этот раз? Великан или кто побольше? — Гном был сильно раздосадован: он уж и запамятовал, что его друг не из тех, кто учится на собственных промахах и ошибках…
— На этот раз все проверено… — убежденно заверил друга Непутевый. — Ты не зеленей раньше времени, Дори, а то, глядишь, и борода плесенью от злости покроется. Хе-хе…
Рубин нахмурился: его рыжая, с некоторым оттенком медного, борода, расчесанная волосок к волоску, собранная вместе и перевязанная золотыми нитями, была едва ли не единственным богатством не слишком удачливого охотника за сокровищами. Как и большинство его сородичей, гном не любил шуток про свою бороду.
— Я тут просто подумал, что ты уже достаточно… — начал было Ангар, но тут же замолк, когда в какой-то миг вдруг резко открылась дверь их комнаты. Нор-Тегли вздрогнули от неожиданности. Дори поднялся с кресла и подошел к двери, выглянул в коридор. Там было темно и тихо.
— Кто там? — Ангар выглянул из-за плеча друга, закрывая собой свиток, чтобы невзначай кто-нибудь не увидел его главное достояние.
— Никого… Странно, я думал, это Мэри, но она обычно стучит…
— Ууу… Это жуууткий призрак стааарого Гроооха пришел по твою дууушу, Дооори, — провыл, будто привидение, улыбающийся до ушей Непутевый.
— Да ладно тебе, Ангар. — Рубин захлопнул дверь. — Мы Гроха закопали так глубоко, что он никогда не выберется из своей могилы.
— Да, его наследство, помнится, доставило всем уйму хлопот, однако ловчее нас никого не оказалось…
Дори подошел к окну. На улице совсем стемнело, стражники зажгли фонари, прохожие исчезли, а из трактира неподалеку, как обычно, доносился нетрезвый гул.
— Никогда мне не нравился этот город, — проследил за взглядом друга Ангар. — Двери, открывающиеся сами собой, глупые таблички с непременным упоминанием «Старый город» — как будто не знаешь, где находишься, да и чванливость здешних бедняков не может не поражать — мнят себя чуть ли не особами королевских кровей, а все из-за того, что живут в столице!
Вдруг прямо из ночи, будто отделившись от нее, на подоконник взобрался потрепанный черный кот. Он громко мяукнул и, выгнув спину подковой, подставил мордочку под ласковый палец гнома.
— Еще и коты! — негодующе воскликнул Ангар. — Я уже сказал тебе на улице, маленький черный мерзавец, чтобы ты убирался прочь!
— Не пугай звереныша, Непутевый, — заступился за кота Дори.
— Я уже угостил его пинком, когда он начал обнюхивать мои сапоги на твоем пороге, так он сейчас еще раз получит! — На лице гостя появились злость и страх. Он до жути боялся черных котов, больше, наверное, чем всех диких троллей, вместе взятых. — Выкинь его в окно, Рубин!
— Ни за что! Это любимец Мэри! Как ты вообще посмел тронуть Славного Паренька?!
— Славного Паренька?! — расхохотался Ангар. Показавшееся ему нелепым имя животного настолько развеселило гнома, что суеверная боязнь растаяла.
— Его так зовут…
Кот неожиданно дернулся, будто его кто-то дернул за хвост.
— Эй, что это с тобой, малыш?
Славный Паренек спрыгнул с подоконника в комнату и бросился к углу, где все место занимала большая кровать хозяина дома. Зверь встал перед ней, широко расставив лапы и выпустив когти, и начал громко шипеть. Его уши прижались к голове, а шерсть вздыбилась, в то время как длинный смолистый хвост начал рывками дергаться из стороны в сторону.
— Да мышь, должно быть, забежала на огонек… — предположил Непутевый. — Вышвырни его за дверь.
Дори заглянул под кровать — наглого непрошеного грызуна он там не увидел. Когда гном изловчился и схватил царапающегося кота за загривок, его сознание вдруг кольнула мысль, что он в этот миг упустил нечто важное… Ну да ладно… Хозяин дома пообещал себе задуматься над этим вопросом позже, если не забудет.
Принявшийся странно беситься и истошно мяукать кот оказался за дверью, Рубин вновь уселся в свое кресло.
— Экий мерзавец, еще и воет, — поморщился Ангар. — Всегда не любил этих тварей.
— Может, вернемся к нашему делу? — напомнил о сути разговора Дори. — Мне интересно, кем все проверено на этот раз? И как ты вообще узнал об этом кладе?
— Шпионы и тайны, — многозначительно хмыкнул Ангар и опорожнил одним глотком кружку.
— Понятно, — тяжело вздохнул хозяин дома. — Снова в кости выиграл карту у «проверенного» гоблина?
Ангар громко икнул и расхохотался. Но Дори было совсем не до смеха: он прекрасно помнил, как тот длинноносый мерзавец уверял их, что в предполагаемом месте кроются утерянные богатства легендарного вора Мирти Ловкой Руки. Гоблин с честнейшим видом тыкал в карту, указывал легчайшие подступы, предупреждал о возможных опасностях… Зеленый ублюдок! На самом же деле оказалось, что в той пещере живет огромный горный тролль. Испробовав множество способов выкрасть сокровища, им все же удалось заманить — что стоило огромного труда! — тролля в ловушку. Сундук в опустевшей пещере действительно присутствовал, но он был совершенно… пуст! На дне его сиротливо лежала небольшая бумажка, исписанная гномьими рунами. Содержание было примерно таким:
...«Попались, глупые бороды! Привет вам от Зорка (того самого гоблина, что рассказывал им о кладе!). Что, ловко старина Зорк вас провел? Истинно говорят, что тупее гномьих чурбанов не сыскать никого. Пока вы тратили время на эту каменюку-тролля, Зорк ловко проник в пещеру и освободил пленное золото. Что ж, теперь вам остается лишь сожрать бороды друг друга от досады и вечно вслушиваться в звон упорхнувшего золотишка. Вы можете только пускать слюни, представляя себе, сколько всего здесь было… Прощайте, и желаю вам поубивать друг друга от злости…
Ваш лучший друг, Зорк Ловкая Рука».
— Забудь, — смакуя воспоминания, хохотал Ангар, — это ведь была лишь шутка!
— Как же, шутка! — зло сверкнул карими глазами Дори. — Ты не знаешь, сколько мне пришлось потом искать зеленого… Как выяснилось, он успел просадить все наше золото в различных кабаках, пока я его не нашел. Тварь.
