— Из-за того, что его можно передавать другим?

— Именно. В отличие от Российской империи, упыри там не вне закона. Наоборот, они на самом привилегированном положении. Собственно, сама императорская династия триста лет назад стала вампирской, а вслед за ней — и все основные аристократические кланы. А в дальнейшем Дар зверя стал чем-то вроде награды, даруемой самым верным самураям. В итоге большинство ёкаев — это именно вампиры.

— Занятно…

— Ну, я бы другое слово подобрал, — невесело усмехнулся Путилин. — Потому что я-то видел, во что это превратилось для обычных людей. Когда страной правят кровопийцы — в буквальном смысле — народ превращается для них в нечто вроде домашнего скота. И помимо обычных налогов они регулярно собирают особую, страшную подать… Я много всякого дерьма насмотрелся там, на островах.

Обычно невозмутимый, тут он заметно разгорячился, так что в голосе прорезались злые металлические нотки. Сделал паузу, чтобы немного успокоиться.

— К слову, это обязательно выльется во что-то ещё более страшное. Ёкаям наверняка скоро станет тесно на островах, и период их автаркии может закончиться завоевательным походом. Под удар, конечно, в первую очередь попадёт Корея и Поднебесная империя. А может, и британские колонии в Новом свете. Но и нам не стоит расслабляться.

— Ну, между нами своеобразный щит в виде Сайберии… — возразил я.

— Ты прав. Поэтому в ближайшем будущем войны с ёкаями я не опасался бы. Хотя их стычки с китайцами становятся всё более частыми и кровопролитными. Больше всего я боюсь другого… Что у нас такие, как они, тоже постепенно захватят власть. Поэтому, оказавшись в Дружине, главной своей целью избрал именно борьбу со Стаей.

Он взглянул на Велесова, который слушал весь его рассказ молча, с прищуром и, кажется, вообще не двигаясь.

— Поймите меня правильно. У меня нет ненависти ко всем Детям Зверя без разбору. Хотя, признаюсь честно, поначалу я не видел между ними никакой разницы. Упырь — он и есть упырь, и уничтожая этих тварей, делаешь мир чище.

— Но разница есть, — наконец, прервал молчание Демьян. — А тех, кого можно называть упырём, и среди обычных людей хватает.

— Справедливо. Хотя, повторюсь, в начале своей карьеры я был гораздо более нетерпимым по отношению к Детям Зверя. И знаешь, что заставило меня усомниться?

Велесов промолчал — видно, посчитал вопрос риторическим.

— Мне доводилось допрашивать многих упырей. Особенно мне были интересны матёрые, первородные. Они самые опасные, но в то же время, как ни удивительно, они же и самые… человечные, что ли. И именно от них я чаще всего слышал ностальгические истории о том, что изначально Стая представляла собой совсем не то, во что превратилась сейчас. О единении с природой. Об изначальном Кодексе… И о Седом волке.

Демьян продолжал слушать, не отводя взгляд, лишь на последней фразе прищурился чуть сильнее.

— Правда, все они утверждали, что основатель Стаи не то погиб, не то покинул её. В любом случае, о нём не было вестей много лет. А вместе с ним были забыты и прежние заветы. И заправлять всем стал новый вожак…

Путилин помолчал. Может, ждал, что кто-то из нас прокомментирует его рассказ. Может, просто собирался с мыслями. Но пауза становилась всё более неловкой и напряжённой. Я даже пожалел, что мы не захватили с собой графин с фирменной демьяновской сивухой. Похоже, разговор нам предстоял такой, что без пол-литра не разберёшься.

Сам Охотник, похоже, тоже это чуял. Откинувшись на спинку стула, он устало вздохнул.

— Поймите меня правильно, господа. Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела, если вы сами этого не попросите. Но если понадобится — вы можете рассчитывать на всестороннюю помощь. Людей у меня крайне мало. Но я мог бы предоставить кое-что из своего арсенала…

— Обойдусь, — буркнул Велесов. — Сумрак и так наверняка выставляет меня предателем, спутавшимся с Дружиной. Не хватало ещё заявиться на сход с вашими цацками. Вызов вожака — это честный поединок один на один.

— И вы так уверены, Демьян, что со своей стороны Сумароков будет предельно честен?

Старый вампир ненадолго отвернулся, будто обдумывая, стоит ли вообще продолжать разговор. Мы встретились с ним взглядом, и я ободряюще кивнул.

— Я вот в этом тоже сомневаюсь, Демьян, — сказал я. — Очень смахивает на ловушку. Причём не особо-то изощрённую.

— Если бы Сумрак хотел убить меня подло, в спину — то нашёл бы способ. Но он нарочно вызывает меня на бой. Для него важно одолеть меня на глазах у других волков. По всем правилам. Чтобы вместе со мной сгинул сам дух прежней Стаи.

— Почему? Думаешь, в Стае могли остаться твои сторонники?

Он задумчиво пожал плечами.

— Не знаю, как он обставил моё исчезновение, что наплёл по этому поводу остальным. Да и столько лет уже прошло… Но раз он не попробовал замять это дело по-тихому — значит, слухи обо мне уже прокатились по Стае. И теперь от меня так просто не избавиться. Ему не столько меня надо убить, сколько память обо мне. А лучше всего — выставить предателем. Потому и говорю — никакой Дружины, никаких фокусов с синь-камнем, вообще никаких посторонних!

— Но я-то могу с тобой пойти? Не думаешь же ты, что я тебя одного там брошу?

Демьян засопел, упрямо склонил голову.

— Ну, а совсем не идти? — настойчиво продолжил я. — Не обязаны мы играть под дудку этого твоего Сумрака. Если уж и придётся биться — то лучше делать это на наших условиях.

— Тогда он может зайти с другого края, — мрачно отозвался Демьян. — Раду подкараулить где-нибудь. Или кого-то из твоих приятелей. За всеми не уследишь.

— Идти, в любом случае, нужно, — неожиданно вмешался Путилин. — Это редкий шанс прикончить самого Сумарокова.

Велесов скептично фыркнул.

— Да насчёт вас-то всё понятно, ваше благородие. Выслужиться хотите. Да и вообще, обезглавить Стаю — это, наверное, мечта всей Дружины. Только что-то хреново ваша Дружина старается, раз Сумрак обосновался в самой столице, и до сих пор жив.

Путилин усмехнулся в ответ, порывисто вскочил со стула и прошёлся по комнате. Но, как всегда, быстро взял себя в руки.

— Как вы уже поняли, я не особо-то жалую вашего брата. Частью это можно объяснить воспоминаниями о японских кровопийцах. Но в ходе работы в Петербурге я упырей невзлюбил ещё больше. И знаете, почему?

— Нет, но чую — сейчас узнаем, — проворчал Велесов.

Путилин вернулся за стол. Достал курительную трубку, стиснул зубами её костяной мундштук, начал рыться в ящике стола в поисках табака. Курить-то он, похоже бросил, причём относительно недавно — я несколько раз видел его с трубкой во рту, но она всегда была не раскуренная. Вот и в этот раз, опомнившись, он с раздражением бросил её обратно в ящик.

— Когда я стал Охотником… Как это произошло — вообще отдельная история, но сейчас не об этом… Уже тогда, больше десяти лет назад, ходили слухи, что дела в Священной Дружине обстоят неважно. Финансирование сокращается, со стороны губернаторов порой почти открытый саботаж. Кто-то связывает это с тем, что Дружина, собирая информацию обо всех сверхъестественных существах, в том числе Одарённых, вмешивается в частные дела нефилимов. Кто-то — с тем, что в последние десятилетия появляется всё меньше реальных угроз в виде чудовищ из Сайберии, так что профессиональные Охотники превращаются в этакий пережиток и скоро будут вообще не нужны.

— Жители Томска с этим бы не согласились, — усмехнулся я.

— Ну, статистика говорит о том, что тварей в тайге и правда становится меньше. Хотя, может, они просто реже стали выходить в обжитые земли. Но ты прав, совсем без Охотников не обойтись. Большинство тварей может одолеть отряд хорошо вооружённых людей или нефилим с развитым боевым даром. Но чтобы победить самых опасных, нужны знания, специальная подготовка и артефакты с синь-камнем, оборот которого в империи строго ограничен…

Путилин мотнул головой.

— Впрочем, мы отвлеклись. По мере службы в Дружине я понял, что у её упадка есть и ещё одна причина, тщательно скрываемая. Увы, я не силён во всех этих подковёрных интригах, так что, пока допёр до сути, несколько раз едва не погиб от предательских ударов в спину. И потерял своего напарника — молодого парня, которого с азов начинал учить делу Охотника. Который был для меня почти как сын…

Мы продолжали молча слушать, и я лишь снова пожалел, что не захватил с собой спиртного. Но и прерывать Путилина было бы сейчас кощунством — он впал в то состояние, когда мыслями возвращаешься к событиям прошлого, которые обычно стараешься забыть. Взгляд, устремленный в одну точку, чуть затуманился, голос стал приглушённым и монотонным, будто Охотник читал с листа.

— Помню, то дело мне передал один следователь из уголовки. Такой… толковый мужик, честный. Из тех, что на службе по призванию. Он бился с тем случаем больше полугода, но ему постоянно палки в колёса ставили. Четырнадцать молодых девушек, убитых и обескровленных в одном районе, но при этом начальство упорно не хотело объединять эти случаи в серию, да и вообще пыталось замять каждый из случаев. Вплоть до того, что терялись улики, документы…