— Скажи — пока не взлетим, дверь не откроем.
Тот кивает и орёт в дверь:
— Некогда. Сядь и пристегнись, сейчас взлетать будем.
— Открывай, сука, сейчас баб ваших стругать мелко начнём. — И звучат глухие удары.
Знаками показываю — занимайтесь своим делом. Бортинженер косится на дверь.
— Как взлетим, откроем, — кричит он, бледнея, а я киваю и показываю пальцами «о'кей».
— …! — Матерятся за дверью.
Обернулся первый пилот:
— Всё, двигатели на холостом ходу.
— Двигай туда, — шепчу бортинженеру, — и сядь так, чтоб на одной линии коридора не быть.
Тот переместился вперёд и скрючился за пилотским креслом, а мы сгруппировались у двери.
— Внимание группам, говорит «Курс-раз», начинаем движение. «Штаб» продублируйте «Поводырю».
— Понял, «Курс-раз», — прошипела рация.
— Двигателям прибавь немного звука.
Пилот поморщился и кивнул. Ну, не знаю, как тут газ обозвать!
Гул двигателей чуть прибавил тон, и самолет покатился. Водитель на тягаче, насмерть заинструктированный, хорошо сработал — стронул борт мягко. Как только тягач вытянет борт и развернёт курсом на полосу, начинаем штурм.
— Эй, в конуре! — заорали за дверью. — Открывай, мать вашу!
И опять звучат глухие рыдания бортпроводницы. Перехватив панический взгляд бортинженера, первый пилот протянул руку и успокаивающе прижал тому плечо. Я присел, Истомин встал за мной, взяли дверь на прицел, Карачаев разместился слева и приготовился её открыть.
За переборкой продолжалась возня и рыдания. Ничего, сейчас откроем дверцу и…
— Полоса, — шепчет первый пилот.
Самолёт замер. Работаем. Командую в рацию:
— Штурм!
Бум! Весь корпус вздрогнул — это одновременно сработали вышибные заряды. Мишка распахивает дверь. В серой дымке, от сработавшей «Зари-2», вижу торчащие из-за угла ноги в серых штанах. Тут простых пассажиров быть не может, поэтому сразу стреляю. После срабатывания вышибных зарядов и светозвуковых гранат, может быть небольшая контузия, но контроль не помешает.
— А-а-а! — заорал террорист, схватившись за раненую ногу. Вместе с ним завизжала бортпроводница за углом, а из салона неслась какофония криков:
— Сидеть!
— Руки за голову!
— Всем руки за голову!
Истомин проскакивает в салон и орёт в унисон остальным:
— Не двигаться!
И тут же:
— Куда?
Бах! Бах! Бах!
Я и Карачаев в коридоре, рядом с «клиентом». Почему-то нет группы, что должна работать через первую дверь, или они уже проскочили? Сама дверь в стороне, но проём что-то серо-оранжевое загораживает и при этом шевелится и шипит.
Я прикрываю, а Мишка «пеленает» террориста.
Стало светлей и я понял, что за серо-оранжевая масса загораживала проход — это сработал аварийный трап. Он развернулся и выпрямился, а рядом с ним застыли бойцы поддержки. Киваю на выход:
— Давай гаврика туда.
Выкидываем преступника наружу. Только вылетел скованный и орущий террорист, в проёме наконец появляется боец группы «Борт-раз». Понятно, что они не могли войти как раз из-за раскладывающегося аварийного трапа. Только и успели «Зарю» кинуть. Карачаев проверяет туалет, затем выдвигаемся в салон. Пассажиры сидят, сложившись пополам, с руками на затылке. Скулёж и ор от страха идёт повсюду. Постепенно крики в салоне смолкли, и вдруг…
Бах! Бах! — Это во втором салоне.
— «Штаб», минус один, — доложили по рации. — Прятался в туалете. Оказал сопротивление. Заряда при нём нет.
Пошли доклады от других групп:
— Второй салон контроль.
— Принято.
— «Конвой», готов.
— Первый салон контроль, — докладываю я и осматриваюсь.
Бойцы держат свои секторы, посматривая на середину прохода. Там один из бойцов накрыл какое-то тело. Подхожу.
— Что тут?
Тот поднимает лицо, и я вижу обливающегося потом Истомина.
— Серёга, у него тут шесть полторашек жидкой дряни, и вот… — он чуть сдвинулся, показывая зажатые обеими руками пальцы мертвого террориста, а под ними корпус детонатора и кнопку, — успел перехватить, а то бы…
Вот мля! На всякий случай отхожу на пару метров по проходу. Мощность рации не больно велика, чтобы навести в детонаторах ток, но кто знает?
— «Штаб», я «Курс-раз», у нас проблема. Подгоните трап ко второй двери и сапёров сюда. Код два!
— Понял, «Курс-раз».
Я присел рядом с Истоминым и сказал Карачаеву, пропуская его мимо себя:
— Миша, иди дальше, во второй салон. Там должен сидеть ещё один «тихушник» с бомбой.
Предполагалось, что «тихушник» с зарядом будет сидеть именно во втором салоне, где рядом, в крыльях, находятся топливные баки. Значит, их двое.
Карачаев кивает и уходит, а я склоняюсь к Истомину:
— Валера, сколько сможешь держать?
— Хрен его знает, Серёга, — тяжело дышит он, — пока держу, но лучше всех удалить к чертям.
Слышавшие эти слова пассажиры вздрогнули. Женщины, тонко заскулили, кто-то из пассажиров начал читать молитву. Поднимаю голову и показываю бойцам из группы «Борт-раз» на передние кресла.
— Начинайте людей выводить через первую дверь. Там примут.
Первый салон небольшой, всего двадцать четыре кресла, из них пустует пять. Отхожу, нажимаю тангенту и говорю в рацию:
— Внимание, начинаем вывод людей из первого салона. «Конвой», принимайте.
И пассажиров начинают выводить. Передние кресла быстро пустеют.
— Трап у борта, — доложил боец у центрального прохода.
— Хорошо, выводите остальных. — И в рацию:
— «Штаб», я «Курс-раз», где сапёры?
— Сапёры у борта, пропускают заложников.
Всё, первый салон пустой. Склоняюсь к Валере:
— Ты как, держишься?
— В порядке. Шел бы ты, а?
— Счас, только стельки смажу.
Поднял голову и сказал оставшимся бойцам:
— Так, мужики, валите во второй салон и помогайте выводить людей.
Они уходят. Появляются два сапёра.
— Что тут?
— Сюрпрайз, мать его, — кряхтит багровый Истомин, — Александрыч, невмочь уже, руки затекли.
— Давай…
Перехватываю и сжимаю мертвые пальцы, держащие кнопку. Валера тяжело поднимается, отходит назад и опускается в кресло. Сапёры откидывают мешающие спинки и перелезают вперёд. Подсвечивая фонариком, внимательно изучают конструкцию заряда. Немного погодя Орлович выносит вердикт:
— Всё руки закрывают, и не понять, как тут и чего. Выносить надо, тут не обезвредим.
Оживает рация:
— «Курс-раз», доклад.
— Валера, ответь, только отойди подальше от заряда, — говорит Орлович.
Истомин шагнул от нас на пару метров.
— Так нормально? — спросил он, сапер кивнул.
— Заряд на месте не обезвредить, — доложил Истомин. — Что там во втором салоне?
— Всё ещё выводят пассажиров.
— Понял вас, «Штаб». Ждём.
Переглядываемся.
— Как будем выходить?
Тащить тело и держать активатор? В тесноте салона-то?
— Мужики, — говорю сапёрам, — надо фиксировать. Иначе никак.
Сапёр достал скотч.
— Перемотать руки и можно нести, — говорит он, разглядывая клубок пальцев.
Мертвец держал устройство левой рукой, прикрывал её правой. Даже удивительно — как смог Истомин успеть перехватить пальцы, готовые отпустить кнопку. Хватал так, как успел схватить — и я перехватил, как было удобнее, но теперь из-за такого переплетения безопасно зафиксировать кнопку — проблема.
— Мотай поверх.
— Что?
Приподнимаю клубок пальцев с детонатором в центре и повторяю:
— Мотай поверх, говорю. Вместе с моими. Так надёжней будет.
— Не очень хорошая идея, — произносит Истомин, наблюдая, как сапёр фиксирует скотчем наши руки.
Как ни старался убирать пальцы, но три, которыми я прижимал кнопку, вместе с пальцами террориста, оказались примотаны лентой.
— Всё, хватит, — останавливаю сапёра. — Ждём полной эвакуации и выходим. Валера, запроси обстановку.
— «Штаб», я «Курс-два», что с эвакуацией?
— «Курс-два», половина салона выведена. Ждите.
Что-то медленно они выводят заложников. Первый салон вон как быстро эвакуировали, правда, во втором кресел больше в четыре раза, чем в первом.
— А-а-а!
— Лежать! На пол! Руки!
— А-а-а!
Бах! Бах!
Истомин рванул во второй салон, за ним следом один из сапёров.
— Стоять!
Что там случилось? Я, примотанный к самодельной бомбе, остался в компании с мертвым террористом и вторым сапёром. А из второго салона зазвучал голос Истомина:
— Спокойно! Спокойно, я сказал!
— Я держу, я держу, — хрипло кричит кто-то.
Это ещё кто? Чего он держит? Голос какой-то странный.
— Глянь, что там?
Сапер кивает и исчезает за занавеской. Через полминуты появляется и сообщает:
— У меня две новости. Хорошая — второй «тихушник» объявился и был сразу обезврежен. Как очередь на выход подошла, вскочил и сразу активировал детонатор. Но тут закричал и вцепился в него пассажир, что сидел рядом. Плохая новость — теперь мы имеем два трупа террориста и два аналогичных заряда.
Он приседает на кресло и мрачно говорит:
— Там Орлович фиксирует руки скотчем, так же как и здесь. Только кнопку держит тот пассажир, что не дал террористу подорвать заряд. Вцепился, как клещ в детонатор и не отпускает.
— Понятно. Просто заклинило от адреналина. Поторопи «Штаб» с эвакуацией, да и транспорт нужен.