Поспешаев кивает и, отойдя, говорит в рацию:
— «Штаб», я «Спец-раз», ускорьте эвакуацию. И приготовьте кары для транспортировки зарядов в безопасное место.
— Вас понял, «Спец-раз», — прошипела рация голосом Белкина, — не кипишуйте, о транспортировке уже позаботились.
— Я не кипишую, просто некоторым держать бомбу в компании с трупом, как-то не комильфо.
Подробностями «Штаб» пока не стал интересоваться, а я свободной рукой грожу кулаком шутнику.
— Последний! — раздалось в проходе самолёта и в рации:
— «Штаб», я «Борт-два», эвакуация из салона закончена.
Ну, наконец-то!
— Внимание! — прошипела рация. — Всем группам покинуть самолёт. Обеспечить безопасную зону. Эвакуировать персонал на безопасное расстояние. Группам «Курс» и «Борт-четыре» приготовиться к выходу.
Из второго салона вернулся Истомин.
— Так, там я трёх парней оставил, — сказал он и показал на двоих, — ты и ты, поможете вынести, остальные — на исходную.
Бойцы вышли. Истомин достал откуда-то свёрток и развернул кусок брезента. Двое бойцов, что остались, помогли приподнять труп и подсунуть брезент.
— Группа «Курс» к выходу готова.
— Понял вас, «Курс», выходите. Группа «Борт-четыре» приготовиться к выходу.
Захотелось перекреститься, но правая рука примотана, а левой как бы не крестятся.
— Ну, пошли, с Богом! — выдохнул Истомин и вдруг сам перекрестился.
Начали пятиться, таща за края брезента труп в связке со мной. Рядом семенит сапёр, контролируя заряд. В коридоре свернули на выход. Только на воздухе заметил, что в салоне было прохладно. Из самолета как в парную вышли.
У трапа ждали два транспортных кара с багажным прицепом. Медленно, чтоб не оступиться, спускались по трапу. Аккуратно положили труп в тележку, а я сел рядом.
— Всё, мужики, дуйте отсюда, — сказал сапёр. — Дальше мы сами.
Бойцы потрусили в сторону КП.
— Валера, тебя это тоже касается, — говорю я Истомину.
Он отрицательно качает головой.
— Счас, только стельки смажу, — отвечает он и садится за руль кара.
Тележка мягко покатилась, а сапёр начал детально обследовать взрывное устройство. Я больше смотрел на трап, где в это время должна была выйти группа «Курс-два» со вторым взрывным устройством.
— «Штаб», — зашипела рация, — я «Борт-четыре», мы выходим.
Ага, вот и они. Выходят пять человек. Один из них гражданский, и видно, что ему совсем плохо. Еле идёт и его поддерживает один из бойцов. Понимаю, от таких «сюрпризов» всяко поплохеет, но уж впрягся в эту упряжку, то тащи. Хотя упряжка не совсем обычна — мертвец, бомба и… скованы одной цепью, мля.
— Имеется шесть пет-бутылок, — бубнит сапёр, — наполненных маслянистой или, скорей всего, желеобразной жидкостью. Цвет желтый с красным оттенком.
— Слушай, а это не нитроглицерин, часом?
— Нет, не нитроглицерин, — покачал головой Поспешаев, — он бы давно рванул, тепла он не любит. Да и не стали бы они заморачиваться с нитроглицерином. Очень эта сволочь нестабильная.
— Если только они не на всю голову звезданутые, — добавил Истомин, крутя руль.
— Нет, всё-таки они звезданутые, — говорю, косясь на мертвеца. — На что эти придурки надеялись, а? Думали, выйдет угнать борт?
Валера обернулся и, усмехнувшись, ответил:
— А на руководителей, что в таких ситуациях теряются, понадеялись, да на привычную сумятицу при этом, но не предвидели, что у нас есть «Большой аврал». И мы тут, кстати, хорошо сработали.
— Это, скорей всего, акватол, — сказал Поспешаев, почесав пинцетом лоб, — но не уверен. Возможно, какая-то подобная самопальная взрывчатка. Химиков, мля, развелось…
— Далее, — продолжил он, — каждая бутылка оплетена проводами. Очевидно, это типа «неизвлекаемость» такая. В каждой бутылке — детонатор… тоже самопальный. Все соединено с активатором в виде джойстика с кнопкой. Так, посмотрим…
Сапер пинцетом сдвинул один из проводов, вглядываясь куда-то под руки.
Пи-и-и-и!
Тележка заметно дёрнулась и остановилась.
— Ой! — отдёрнул руки сапёр и уставился на активатор в руках мертвого террориста.
— Что!
Несмотря на жару, по спине потек холодный пот.
— Не знаю, — пробормотал побледневший сапёр.
— Я подумал, что сейчас рванёт, мля. — Свободной рукой я вытер лоб. — Даже показалось, что мертвец улыбнулся.
— Давай больше без этих «ой» и «извините», — зло бросил через плечо Истомин. — Это, любезный, без нас. Не наш профиль. Наш профиль морды бить.
Да, Истомин прав, лучше бы против ста террористов с автоматами, чем в обнимку с бомбой, хрен знает из чего сделанной.
— А сильно бы вдарило? — уже спокойней спросил Валера.
— Достаточно, чтоб тонким слоем размазать нас по бетону, — ответил Поспешаев. — Если я точно определил вещество.
— «Курс», я «Борт-четыре», — зашипела рация, — у вас пищало?
Это спросили с кары, что на расстоянии двухсот метров ехала вслед за нами. Та группа тоже встала. Сапер отошел от тележки и спросил в рацию:
— Пищало. А что?
— У нас тоже. Сильно не газуйте, а то мы отстали, — ответила рация, — возможно, устройства имеют меж собой связь. Будем держать расстояние в пятьдесят метров.
— Группы «Курс» и «Борт-четыре», поосторожней, ребята. Успокойтесь и разберитесь там. Вы мне живые нужны.
Ну, Белкин, ну и успокоил! Поосторожней, блин.
Поспешаев отошел от тележки, нажал кнопку на рации и спросил:
— «Спец-два», насчет состава идеи есть? Предполагаю акватол.
— Возможно, но с добавками, так как слишком жидок.
Истомин дождался приближения второго кара, тронул наш.
Кары медленно катились в сторону леса по бетонке, где была какая-то площадка с бочками. Очевидно, там и будут работать сапёры. Остановились недалеко от бочек.
— Сейчас мы подумаем — как обезвредить заряды, — сказал сапёр. — А вы посидите тут не шевелясь. Ладно?
Подбадривает, шутник?
— Я-то посижу, куда денусь? — отвечаю и показываю на труп террориста. — А вдруг он опять что-нибудь угнать захочет?
Сапёр слабо только улыбнулся.
— Слушай, в порядке бреда, — говорю ему вдогонку, — может, просто выкачать жидкость шприцами?
Тот кивнул и направился к другой тележке.
Аэропорт жил своей обычной жизнью. Взлетали и садились самолёты. Возможно, там и не представляли о том, что творится на этой дальней площадке. В таких ситуациях информация придерживается насколько возможно. Даже родственники заложников порой узнают о случившемся только после освобождения последних. Может, журналисты что-нибудь и пронюхали, но «Большой аврал» не зря хлеб ест — оцепление выставлено, да и инфу придержать должны. Если только с борта кто-нибудь не отзвонился.
За нами с КП наблюдают, только молчат что-то последнее время. А борт со взлётки убрали и сейчас шерстят на наличие других ВВ.
Мы в глухом месте, почти рядом с лесом. Отсюда и аэровокзал-то не видно. Это, наверное, старый аэродром или запасные стоянки. По крайней мере, коммуникации кабелей для питания бортов есть. Недалеко присутствует болото или пруд, так как нас начала атаковать всякая «гнусность» в виде слепней и строк, вдобавок перемешанная комарами. Хоть и вечер, а солнце всё ещё палило, и мы, потные как тягловые лошади, представляли для них лакомый кусочек. Мне деваться некуда, как говорится — сижу на попе ровно, одной рукой отмахиваясь от летающих тварей, другой держась за надоевший труп с бомбой.
Истомин матюгнулся, присев рядом, и замахал руками, помогая отгонять гнус.
— Вот ведь, наказание-то! Слушай, — спрашиваю у Истомина, вспомнив его выражение на борту, — а с каких пор ты Бога поминать начал?
— Ну, так, работа у нас такая, — Валера прихлопнул укусившего его овода и показал вверх. — С ней, родимой, у него можно очень быстро оказаться.
— М-да, все там будем… — Я посмотрел на мертвеца, затем на полторашки со смесью. — Я понимаю, что своих не бросаем, но шел бы ты, Валера, отсюда лесом, а? — Кивнул в сторону города. — Не забыл, что дома жена и дети ждут? Если эта смесь бабахнет, кто домой-то вернётся?
— А ты меня не гони, сам уйду, — оскалился Истомин, — вот вытащу твою задницу и уйду.
— А вот не уйдёшь, — оскалился в ответ я, — сначала все вместе в «Погребок» причащаться пойдём.
— Точно… — вздохнул Валера. — Такой стресс снимается только алкогольным «забвением».
Подошли сапёры.
— Ну как, — спрашиваю у них, — что решили?
— Твоё «бредовое» предложение откачать жидкость принято с поправкой — можно просто прорезать бутылку и слить, но видишь, какое дело, — нахмурился сапёр, — конструкция на устройствах больно замудрённая. В бутылках могут быть датчики давления.
— Да ну, не думаю. Откуда у них такие штучки? — Я даже привстал, заглядывая под пробку, где угадывались трубки детонаторов. — Мне интересно другое — почему они не подорвали заряды? Ведь времени было достаточно. Ни первый, которого Валера перехватил, ни второй, в которого тот гражданский вцепился…
— Вот у того, как раз времени было достаточно! — поддержал меня Истомин. — В своего я сразу вцепился, как только тот активатор достал и кнопку нажал.
— А может, это не взрывчатка вовсе, а сироп какой-нибудь? Ну не смертники же они в натуре?