— Что вы ищите на нашей земле? — негромко спросил все тот же голос. Трудно было понять, кому из троих он принадлежит.

— Мы ищем помощи, — сказал Шон.

— Мы рады помочь страждущим, — отозвался голос. — Но готовы ли вы следовать нашим устоям? Принять нашу веру?

Илья дернулся. Нельзя сказать, что он был фанатично верующим человеком, но в этот момент грудь стал жечь православный крестик, который он согласился надеть, отправляясь на службу. Тогда он просто пошел навстречу матери. Теперь же понял: вопрос веры может дорогого стоить.

— Мы не готовы сразу же принять вашу веру, — дипломатично сказал Шон. — Но обещаем уважительно отнестись и к ней, и к вашим обычаям. Мы ищем одного человека. Он должен быть у вас, в Сити. Однажды я спас ему жизнь, и теперь надеюсь на его помощь.

— Мы не можем пропустить вас, — бесцветно сказала одна из фигур. — Вы нарушите святость наших земель.

Илья тут же подумал, включает ли понятие «святости» отсутствие болезней и прочих мутагенных напастей? Не хотелось бы снова подвергнуться «лечению» через «прогревание» огнеметами.

— Это очень важный человек, — продолжал Шон. — Если вы сообщите ему — думаю, вас отблагодарят.

— Истинно верующий не нуждается в благодарности, — отрезала фигура.

— Что в цистерне? — не меняя интонации поинтересовалась другая.

— Оружие, — неожиданно сказал Илья. Шон дикими глазами посмотрел на него, но Илья продолжал: — Монстр, способный уничтожить целый город. Мы хотели предложить его вам — в обмен на помощь. Или ваша святая земля не нуждается в таком оружии? Ей не нужна защита?

— Подождите… — одна из фигур степенно удалилась.

Две другие продолжали стоять смиренно и неподвижно, но что-то подсказывало опытному взгляду, что под одним балахоном скрывается штурмовая винтовка наподобие М-15, а под вторым — что-то компактнее, скорее всего пистолет-пулемет, вроде «Узи». Да и смиренность, видимо, в любую секунду могла смениться безжалостной боевой яростью.

Шон продолжал бросать на спутника гневные взгляды, словно говорящие: «зачем лезешь, куда не просят?». Илья и сам понимал, что зря рот раскрыл. Просто это у него с учебки такое качество: когда страшно и не знаешь, что делать — бери инициативу в свои руки. Иногда это здорово вредит ему самому. Но иногда и спасает.

Вернулся первый, сказал:

— Проходите. Брат, идите за руль, загоните машину в карантинную зону. Пусть ее обеззаразят и просветят. Посмотрим, что там у них за «оружие»…

Пока машину просвечивали сканерами, они ждали в приземистом бараке, который местные называли «гостевой кельей». По сути же, это была самая настоящая камера. Шону обещали связаться с его знакомым, и теперь оставалось молиться, чтобы «знакомый» был жив и не оказался, чего доброго, во врагах у этих странных людей.

— А чего это они все в рясах? — спросил Илья, когда они остались одни.

— Я же говорю — сектанты, — пояснил Шон. — В балахонах у них воины-служители ходят, у них какие-то особые обеты. Как Пандемия началась, так церковь здесь быстро сориентировалась: кара небесная налицо, конец света в чистом виде. Теперь у мормонов главная задача — провести свой народ через чистилище.

— Если то, что вокруг нас, — это чистилище, то что же тогда ад? — усмехнулся Илья.

— Увидишь, — странным голосом пообещал Шон.

Лейтенанту стало не по себе. Только теперь он почувствовал, как далеко они забрались от привычного, «прежнего мира». Даже отвратительный Гиперполис казался теперь чем-то родным и близким. А ведь они сейчас всего лишь на полпути в те места, которые его спутник считает истинным адом…

7

В таинственном городе мормонов напарникам побывать не довелось. Из гостевой кельи их вывели прямо к дверям огромного джипа с затененными стеклами. Настолько темными, что невозможно было разглядеть, куда они едут и что происходит снаружи. Впрочем, это было неважно.

Илья с Шоном оказались на удобном кожаном диване напротив рослого человека во все таком же черном балахоне. От водителя их отгораживала темная полупрозрачная перегородка. Едва машина рванула с смета, незнакомец откинул капюшон и пристально оглядел новых пассажиров.

Он был чернокожим, с лицом профессионального боксера. Взгляд его был пронзительным и тяжелым. Лейтенант морской пехоты за время службы повидал много тяжелых взглядов, но этот был особенно суров — по своей сути, без напускного пафоса.

— Здравствуй, Шон, — сказал человек. Кивнул на Илью. — Кто это? Ему можно доверять?

— Как мне самому, — отозвался Шон. — Привет, Рой. Спасибо, что вытащил нас. А то я уже начинал беспокоиться.

— Как я понимаю, ты не для того попадался, чтобы я тебя просто вытащил?

— Ты всегда быстро соображал, дружище. Нам нужен самолет.

— Неплохо для начала. Куда же вы собрались, позвольте спросить?

— В Даллас.

Черное лицо вытянулось, в глазах появилось недоверие:

— Логово?

— Да.

Рой провел ладонью по лицу, отвел взгляд, видимо, прикидывая что-то. Заговорил:

— Ты, наверное, не в курсе. То, что ты сейчас сказал, у нас жестоко карается.

— Поясни, — потребовал Шон.

— Это ересь. Церковь считает, что никакого Логова не существует, — все это выдумки безбожников, которые хотят оправдать свое неверие, упорствуя в грехе. Здесь это не подлежит обсуждению.

— Что-то я не узнаю тебя, Рой, — произнес Шон. — Ты это серьезно?

— Серьезнее некуда. Сити держится на вере, на строгом соблюдении канонов, все отступления от которых жестоко караются. Если хочешь знать, только это и помогло нам выжить.

— Корпорации помогли выжить машины и технологии, — вмешался в разговор Илья.

Рой будто и не заметил его реплики. Он говорил только с Шоном:

— Именно поэтому я постарался перехватить вас раньше, чем вы бы попали в руки к отцам-инквизиторам…

— Все-таки я был прав, — отметил Шон. — Ваша вера строится на насилии.

— Все сложно, Шон, — сказал Рой, откидываясь на спинку дивана. — Сам понимаешь — мне приходится метаться меж множества огней…

— Ты все еще работаешь на правительство? — прищурился Шон.

— Я пытаюсь сохранить равновесие, — сказал Рой. — Правительство быстро теряет власть, военные структуры разлагаются. Главное вовремя понять, какая сила станет ведущей, когда все окончательно рухнет.

— Все уже рухнуло, Рой, — раздельно сказал Шон. — Неужели ты не видишь? Рано или поздно Корпорация подомнет вас под себя, и никакая религия не поможет.

— Нам, смертным, тяжело противостоять бесам, — твердо сказал Рой. — Но с нами сила веры.

— У бесов своя вера, — сказал Шон. — И не менее фанатичная. Но главное — им есть, что предложить, кроме посмертного рая…

Илья насторожился: что еще за «бесы» такие? Они что же, всерьез заговорили о чертях и ангелах?

— Не будем об этом, — примирительно сказал Рой. Помолчал, глядя в затемненное окно — там проплывал силуэт большого города. — Я перед тобой в долгу, потому помогу тебе, несмотря на разницу во взглядах…

— Я всегда знал — ты не забываешь старых друзей.

— Нет, просто всегда плачу по долгам… Постараюсь раздобыть тебе самолет.

— И оружие! — не удержался Илья.

— Кстати об оружии, — сказал Рой, по-прежнему игнорируя лейтенанта. — Наши специалисты осмотрели цистерну, которую вы так неосторожно привезли с собой. Внутри — бензиновый демон.

— Вот как, у него даже есть имя? — без особого удивления сказал Шон.

— Да. Жуткая тварь, настоящее исчадие ада. Его действительно можно использовать как средство против безбожников. Так что это должно сыграть вам на пользу. Думаю, я раздобуду для вас оружие.

— От аэропорта Далласа в сторону хм… «несуществующего» Логова еще миль двести. Мы найдем там транспорт?

— Я попытаюсь связаться с братьями в том районе, но обещать ничего не могу. Ты же знаешь, что там творится.

— Я помню, — тихо сказал Шон.

Некоторое время ехали молча. Наконец, Рой спросил:

— Допустим, вы доберетесь до Логова. Его, конечно, не существует, но допустим.

Шон едва заметно улыбнулся.

— Что дальше, Шон? Вы — просто люди, вам не пройти и одного круга этого ада. Я не спрашиваю о ваших целях — ведь и ты, помогая мне, не задавал вопросов. Я просто хочу знать, что не помогаю вам совершить самоубийство. Такого я простить себе не смогу.

— Не волнуйся, Рой, — сказал Шон. — Мы не будем соваться туда сами. В этом аду нужен подходящий проводник, и мы надеемся найти его — там, на месте.

— Кто же он?

— Дьявол, Рой. Сам дьявол…

8

Четырехмоторный транспортный «Геркулес» неторопливо набирал высоту. На пустынном летном поле его провожали несколько фигур в черных балахонах. Ветер трепал полотняные полы, носил пыль и одинокие клубки «перекати-поля». Если это действительно было «перекати-поле», а не какая-нибудь генно-модифицированная нечисть.

Двое в черном стояли в стороне от других, на дальнем краю взлетной полосы.

— Уходят на Хьюстон, — произнесла одна из фигур из-под низко надвинутого капюшона. — Там у мормонов база. Но удалось узнать кое-что через диспетчеров: возможна незапланированная промежуточная посадка.

— Где?

— В Далласе…

— «Андромеда»… — глухо откликнулась другая фигура, повыше. — Им что-то понадобилось в Логове.

— Неужто они туда сунутся?

— Даже не сомневайся. Но для этого им придется кое-кого разыскать. Я бы тоже не прочь с ним встретится… Что с нашим транспортом?

— Транспорт готов, Алан. Можем взлетать в любую минуту.

— Нет, подождем, — взгляд из-под капюшона неотрывно следил за уползающим в небо черным пятнышком самолета. — Главное — не спугнуть их.

9

В грузовом трюме было мрачно и холодно. Напарники сидели на тюках с грузом и осматривали снаряжение, полученное от Роя. Всем этим можно было вооружить целый взвод. Даже непонятно, как тащить на себе столько снаряжения и запасов? Только оптимизма это не прибавляло, а на душе становилось все тревожнее: вся эта груда оружия и амуниции недвусмысленно намекала на то, что им предстоит отнюдь не праздничная прогулка.

— Вот ответь мне, — осматривая ручной пулемет «Миними», говорил Шон. — Что может заставить молодого, крепкого парня с перспективами рисковать жизнью черт знает за что? Идти на верную смерть в чужой стране, зная, что никто не оценит его подвига?

— Не знаю, — Илья пожал плечами, продолжая сортировать боеприпасы к многозарядному гранатомету. — У меня все просто: я должен выполнить задание: найти эти чертовы образцы и привезти их назад, на базу.

— Не обманывай себя, — покачал головой Шон. — Задание тут ни при чем.

— Что значит — «ни при чем»? — Илья с подозрением скосился на товарища.

— Очень просто: ты всего лишь лейтенант морской пехоты, и твое задание — охранять ученых, ты сам говорил. Теперь, когда все погибли, да притом не по твоей вине, — ты имеешь полное право вернуться домой. Но ты не делаешь этого. Потому что не в задании дело. Это совесть.

«Долг…» — прозвенел в голове Ильи Голос. Вслух же он сказал:

— Называй, как хочешь. Тебя тоже ведет совесть. Или долг. Иначе зачем бы ты лез в это Логово?

— Я — другое дело, — покачал головой Шон. — Это называется любовь. У меня дочь, ради нее я кого хочешь на куски порву. Вот у тебя есть дети?

— Нет пока.

— Выживешь — будут. Тогда и поговорим…

Самолет тряхнуло, закачало, бросило в «воздушную яму». Турбулентность сопровождала их весь полет, словно какие-то силы хотели помешать им добраться до цели. Во время такой тряски не сильно хотелось беседовать. Хотелось просто долететь живыми. Да еще — блевать, пожалуй.

«Болтанка» прекратилась так же внезапно, как и началась.

— Кто такие «бесы»? — неожиданно спросил Илья.

— Чего? — нахмурился Шон.

— В разговоре с Роем вы говорили про бесов. Это имеет отношение к религии?

— Это как посмотреть, — усмехнулся Шон. — А ты что же, никогда не слышал о них?

— О чертях, что ли?

— О бессмертных, дурень! «Бес» — от слова «бессмертный».

— Не вижу разницы, — проворчал Илья. — Те же сказки.

— Совсем вы дикие у себя в Сибири! — усмехнулся Шон. — Бесы — такая же реальность, как и сама Пандемия. И думаю, напрямую связаны с ней.

— Это каким образом?

— Бесы — хозяева Корпорации. Сама Корпорация работает в итоге на их бессмертие. А Пандемия — прямое следствие экспериментов в этом направлении.

— Вранье…

— Вот же ты упертый в своем невежестве! Скоро я познакомлю тебя с настоящим бесом, тогда заговоришь по-другому.

— Ты хочешь сказать, что этот Злой — бессмертный?

— В какой-то мере. Бессмертие — оно не абсолютно. Бес — он бессмертен по сравнению с нами, простыми людьми. Между собой они тоже отличаются, понимаешь?

— Нет.

— Тьфу ты… Ну, как работала старая экономика? Одни были богаче, другие беднее — на этой разнице все и играло. Тот, кто для большинства слыл богачом, для некоторых был просто нищебродом. Теперь есть смертные, а есть бесы. И простой смертный будет работать до посинения, чтобы хоть чуточку приблизиться к вечности. Отхватишь себе лишних сто лет жизни — и уже чуть более «бессмертен». На том и строится Гиперполис. Мир будущего, будь он неладен… — Шон замолчал, помялся, будто не решаясь продолжать, но все же сказал через силу: — Почему, думаешь, я отправился вместе с тобой? Не за твоими же вонючими образцами. Просто мне нужен Злой. Он не только может провести нас в Логово, но и знает, как оно дается — бессмертие.

— Ты хочешь получить бессмертие?

— Это слишком дорого, друг мой, — усмехнулся Шон. — Но «кусочек» бессмертия для моей больной девочки — да, надеюсь отыскать.

— Бессмертие… — проговорил Илья. — Звучит как-то… Жутко.

Шон с изумлением посмотрел на спутника:

— Хочешь сказать, ты отказался бы от вечной жизни?

Илья пожал плечами:

— Пока никто не предлагал. Но скорее всего — отказался бы.

— Врешь! — желчно сказал Шон. — Никто бы не отказался!

— Зачем мне вечная жизнь без друзей и близких? — серьезно сказал Илья. — Другое дело, если бы ее предложили всем, кого я знаю…

— А вот это невозможно! — отрезал Шон. — Неужели ты не знаешь главный принцип бесов — платить продлением жизни за преданность своим хозяевам? Бессмертие — это власть, потому бесы и стремятся стать новыми богами. Потому их так ненавидят сектанты…

— Что ж, я их понимаю, — глухо сказал Илья. — Я и сам начинаю ненавидеть этих уродов…

В разговор вмешался появившийся в грузовом трюме второй пилот.

— Посадки в Далласе не будет, — сообщил он. — Метеоусловия не позволяют.

Шон резко поднялся, подошел к пилоту, впился в него взглядом. Процедил:

— Врешь ты про метеоусловия! Боитесь садиться, так?

Пилот молчал. Похоже, Шон попал в самую точку.

— А как же вера? — прищурился Шон. — Она что, уже не помогает?

— На то и вера, что не позволяет добровольно отправляться на тот свет, — твердо сказал пилот. — Ты не кипятись, сам потом нам еще спасибо скажешь…

— Ты сядешь, сволочь, или… — кулаки Шона сжались, желваки задергались.

Лицо пилота оставалось непробиваемым. Это был настоящий ас, и по нему было видно: не боялся он ни погодных условий, ни угроз пассажиров. Он боялся лишь одного — Гнева Господня.

— О, проклятье… — сказал Шон, отворачиваясь. Посмотрел на Илью. — Придется лететь до Хьюстона, и уж оттуда как-то добираться…

— Зачем? — проговорил Илья. Скосил взгляд. Легонько ткнул носком ботинка тугой брезентовый тюк с лямками и мелкой белой маркировкой. — Ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

* * *

С низким электрическим урчанием разошлись створки грузового люка. Внутрь ворвался вой забортного воздуха, дунуло ураганным ветром. За бортом в утренних сумерках бугрились грязные облака.

Илья глянул на спутника.

— Ну и видок у тебя, Шон! — крикнул он, с трудом перекрывая вой ветра. — Атакуешь Гренаду? Не страшно?

— На себя посмотри, боец! У тебя уже штаны мокрые!

— Я же морпех! У нас всегда штаны мокрые! — проорал Илья.

Оба расхохотались. Так смеются, наплевав на опасность, когда страху остается лишь развести руками и подождать в сторонке.

— Внимание… Приготовились… Пошли!!! — гаркнул за спиной штурман.

— Иехху!!! — первым ушел Шон, оскалившись совершенно неуместной счастливой улыбкой.

— Где мы — там победа! — заорал Илья кувыркнувшись следом. Старый добрый девиз морской пехоты всегда прибавлял ему оптимизма.

Дернуло в районе поясницы: на прочном ремне полетели следом мешки со снаряжением. Спасибо современным парашютным системам: не пришлось долго разбираться в устройстве вражьей техники. В нужный момент что-то щелкнуло — и над головой развернулся купол. Точнее — парашют типа «крыло».

Илья повертелся на лямках, выискивая товарища. Нельзя было терять его из вида. Заметил соседа — и развернул «крыло» в его сторону. Пристроился «в хвосте» и не выпускал из поля зрения до самой земли.

Точнее — до бетона. Штурман не обманул — выбросил их аккурат над взлетной полосой аэропорта. Это даже немного немного разозлило: чего стоило тогда по-человечески «присесть» и высадить пассажиров нормальным образом, а не пинком под зад с высоты километра?

Сначала плюхнулся тяжелый тюк со снаряжением, следом в бетон врезались крепкие ботинки.

— Эк!.. — порывом ветра лейтенанта дернуло, перевернуло, и рука отработанным движением чиркнула ножом по стропам. Освободившись, Илья огляделся в поисках товарища. И тут же ощутил, будто спинным мозгом: пилоты отказались от посадки неспроста.

Обширное пространство летного поля должно было хорошо просматриваться во всех направлениях. Но не тут-то было: откуда ни возьмись, стала неторопливо наползать стена густого тумана. Она приближалась к Шону, который замешкался, освобождаясь от парашюта. Что-то в этой дымке сразу вызвало беспокойство морпеха…

Туман полз против ветра.

— Твою мать! — выдохнул Илья, срываясь в сторону товарища. — А, блин!

Он споткнулся, запутавшись в ремне, тянувшемся к грузу. Резкий взмах ножа — и лейтенант уже несся к Шону, на бегу выдергивая пистолет из набедренной кобуры.

— Все нормально!? — косясь на туман, гаркнул он.

— Порядок, — ответил Шон, зашипел. — Ногу немного потянул. Сейчас, парашют отстегну…

В ту же секунду из клубов тумана выскользнула резкая тень. Илья, не жалея, разрядил в нее магазин из шестнадцати патронов, мгновенно выбросил опустевший и вставил новый.

Тварь уже замерла — у самых ног парашютистов. И стало понятно, что патроны потрачены не напрасно: трехметровое тело, будто лишенное кожи и сплошь состоящее из мощных мышц, огромная пасть с выпирающими десятисантиметровыми клыками, жуткие когти на лапах. Практически все пули вошли в тело, но, видимо, только одна оказалась смертельной — та, что попала в мозг через пузырящееся месиво глаза.

— Что за дрянь такая? — поинтересовался Илья, стараясь сохранять спокойствие. Это получалось не очень хорошо. Не отрывая взгляда от кромки тумана, морпех извлек из второй кобуры еще один пистолет. Перед прыжком это казалось излишним, теперь он злился, что не обвешался с ног до головы гранатами.

— Похоже, пума, — спокойно сказал Шон. — Точнее, то, во что ее превратил активный мутаген.