— Забавно, — сказал бес, хотя особой радости в его голосе не было слышно. — Но тут ты не прав. Мы — последний анклав человечества, его надежда на выживание.

И нас ты считаешь угрозой?

— Во-первых, вы не последний анклав, — сказал Злой. Кивнул в сторону Ильи. — Вот он из тех мест, где люди продолжают надеяться и бороться.

— Это ненадолго, — надменно возразил Алан. — Реальные возможности есть только у нас.

Волна нестерпимой обиды нахлынула на Королева. Обиды за своих боевых товарищей, за погибающую страну, за себя, из последних сил пытавшегося помочь людям. В конце концов, за погибшую дочь Шона, которую не спасли эти болтуны, несмотря на все свои возможности и ресурсы. Он невольно сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на этого гада. Злой остановил его взглядом, сказал:

— Дело не только в возможностях. Дело в тех, в чьих руках они сосредоточены. Ты же бес, Алан, ты должен понимать. Вашему руководству плевать на остальное человечество. И не только из-за банального эгоизма и трусости. Беда в том, что вы сами давно уже перестали быть людьми — и морально, да и физически тоже.

— Ты хочешь оскорбить меня, Злой?

— Я хочу сказать правду, как она есть. Вы потеряли кое-что ценное, без чего человек перестает быть человеком по праву.

— И что же это?

— Страх смерти.

— Вот как? — удивился Алан. Ты считаешь это потерей? Человечество тысячи лет бьется за то, чтобы достичь бессмертия! И вот мы почти достигли этого!

— Человечество ошиблось, — Злой невесело улыбнулся. — Людям не нужно бессмертие. Тем более такой ценой. И уж точно никто из тех, кто получил его, бессмертия не заслуживает.

— А как же ты, Злой? — лицо Алана прорезала кривая усмешка. — Ты ведь тоже один из нас.

Злой покачал головой:

— Я не один из вас. Я не просил о бессмертии. Это мое наказание, моя боль.

— Отчего же ты сам не расстанешься с жизнью? — жестко спросил Алан. — Если бесы такие плохие — что же ты строишь из себя невинность?

— Я не расстанусь с жизнью, пока остаетесь вы, — отрезал Злой. — Должен ведь хоть кто-то противостоять такой силе.

— Не много ли ты на себя берешь? — удивленно хмыкнул Алан.

— Достаточно, чтобы склонить чашу весов в момент решающей битвы, — веско сказал Злой…

— Э, да ты не только Злой, но еще и наглый! — рассмеялся Алан. — Главное в момент этой битвы — не ошибись со стороной.

— Все верно. Ошибиться легко. Тем более, что я не считаю ни одну из этих сторон правовой. Я за то, чтобы вы попросту истребили друг друга.

— Ты хочешь, чтобы на Земле никого не осталось?

— Я хочу, чтобы остались те, кому нечего делить с вами. Тогда у людей — тех, конечно, что выживут, — будет шанс начать все сначала…

Слова Злого заглушил грохот скорострельной пушки над головой: она принялась обрабатывать новую волну мутантов, захлестнувшую галерею. Алан быстро глянул туда, помрачнел и вновь обернулся к собеседнику.

— Все это очень интересно, — резко сказал он, — но давай ближе к делу: что ты можешь мне предложить? Надеюсь, это будет нечто, что перевесит мое желание прикончить вас окончательно.

— К делу, так к делу, — согласился Злой. — Я готов прекратить все это.

— Прекратить что? — не понял Алан.

— Прекратить распространение мутантов в сердце вашего города. А точнее — предотвратить его гибель.

— Постой… — опешил Алан. — Ты хочешь сказать… Что это ты все устроил?!

— Я хочу сказать, что могу прекратить это, — повторил Злой. — Такая постановка вопроса тебе устроит?

Слова застыли на губах беса. Он сверлил взглядом своего странного собеседника, будто хотел вывернуть его наизнанку, просмотреть на свет все его темные мысли. Но рев и визг наседающих тварей, грохот выстрелов и пороховая гарь заставляют быстрее принимать решения.

— Если ты считаешь, что это в твоих силах… — медленно проговорил Алан. — Что ты хочешь взамен?

— Ничего особенного, — сказал Злой. — Хочу, чтобы ты отпустил со мной этих двоих… — он указал на Шона и Илью. — И не стрелял нам в спину.

Алан впился взглядом в Илью. Ему не хотелось отпускать его, нет. Он был свидетелем гнусных вещей, он слишком много видел и знал, бывал там, где не положено бывать, и помнил туда дорогу. Он прибыл из-за океана и собирался вернуться — а значит, мог стать недосягаемым. А еще он стал свидетелем слабости «сверхчеловека». Такое не прощают.

Но даже боги иногда идут на компромисс.

— Договорились, — отводя взгляд, сказал Алан. — Когда начнешь?

— Ты не заметил? — тихо сказал Злой. — Все уже началось.

Илья невольно огляделся. Ничего не происходило.

В смысле — вообще ничего. Смолкли пулеметы и орудия, замерли боевые роботы. Им не в кого было стрелять. Мутанты прекратили свой бешеный натиск, оставив горы разлагающихся на глазах трупов.

— Надеюсь, ты понимаешь, — закрыв глаза, еще тише сказал Злой, — чего мне стоит сдерживать их?.. Не заставляй меня отвлекаться. Пусть твои люди и… нелюди не стреляют в уходящих. Я говорю про мутантов…

— Как я могу заставить их не стрелять в этих тварей?!

— Ты хочешь, чтобы они ушли? — не повышая голоса, спросил Злой.

— Ладно… — процедил Алан. — Стрелять не будут.

— Хорошо, — сказал Злой, приоткрывая глаза. На лице его вдруг появилась невероятная усталость. — А теперь освободи нам дорогу.

Взревев двигателями, расползлись бронемашины. В мощном укреплении образовался проход. Бойцы продолжали напряженно вглядываться в затянутое гарью пространство, прожектора нервно обшаривали стены. Три человека и зверь тихо прошли мимо огневых точек под ошалелыми взглядами бойцов.

— Но запомни, Злой, наш разговор не окончен, — бросил вслед Алан.

Злой не ответил. Ему было не до этого. Он уводил прочь армию злобных чудовищ.

9

Это был странный путь. Шон с Ильей держались поближе к Злому, а вокруг злобным вихрем кружились кошмарные твари. Вокруг трех человеческих фигур словно образовалось защитное поле, за которым бесновались монстры. Люди продвигались вперед, и вместе с ними уползала бесформенная мешанина мутантов.

Илья потерял счет времени и ориентацию в пространстве, так и не поняв, когда и как они покинули подземелья Гиперполиса. Теперь они продвигались по открытой местности, все еще принадлежавшей анклаву. Было видно, как в отдалении движется бронетехника, кружат в воздухе беспилотники, не сводя электронных глаз с грязного живого пятна. Это был самый опасный момент, и если бы у людей сдали нервы, все могло кончиться плохо.

А повод нервничать был. Потоки тварей, выползавших из всех щелей на поверхность, уничтожили тысячи людей, впитав их плоть и жизненные силы. Что могло остановить разъяренных бойцов от соблазна вдавить гашетку и приложить ненавистного врага?

Только приказ.

Странно было осознавать, что именно чудовища, со всех сторон окружившие их, оберегают этих троих от расправы. На территории Корпорации нет места справедливости. Здесь все функционально, и форма преобладает над содержанием. Человек без номерного браслета перестает быть человеком, и напротив, искусственная дрянь с этикеткой приобретает статус продукта.

Здесь все лживо и противно человеческой природе. Даже сама защита от наступающей мутагенной среды приобретает уродливую форму бизнеса. Здесь человек теряет остатки собственного достоинства.

Здесь правят бесы.

Илья оглянулся, с содроганием оглядел сверкающие башни «последнего оплота цивилизации». Все, чего сейчас хотелось, — домой. Злой внял его просьбе. Уходили не по кратчайшему расстоянию. Нужно было добраться до определенного участка побережья. Точки рандеву, где еще трое контрольных суток должен дожидаться десантный корабль ВМФ России. Сделать это в одиночку, на враждебной территории не представлялось возможным.

Двигались вдоль океанского берега. Долго. Молча. Не было сил разговаривать, да и не о чем. Все было сказано, сделано, и каждому было, о чем подумать. Наконец, показалась граница анклава. Здесь Корпорация прочно впилась в землю бетонными колпаками бункеров, ощетинилась стволами и патрубками огнеметов.

Здесь их уже ждали. Настороженно — вооруженные люди, с нетерпением — чуждая людям, но близкая мутантам жизнь.

Бесформенная масса мутантов, точно гигантская амеба, подползала к границе анклава. Джунгли словно почуяли приближение родственной среды, подались через границу, кидая отростки ползучей сельвы, наползая лианами, бугрясь корнями. Лопнули, искрясь электрическими разрядами, заградительные проволочные линии. Патрульные машины пятились, но, следуя приказу, не открывали огонь: приказ в Корпорации — это больше, чем просто приказ.

Мутанты почуяли близость родственной среды, и живая мешанина вокруг будто взбесилась, ринувшись навстречу джунглям. В какой-то момент часть соединилась с целым — джунгли словно втянули в себя длинное живое щупальце. Мутанты скрывались в зарослях, чтобы размножаться, жрать и быть сожранными. Они сделали еще один шаг к победе новой жизни, отхватив изрядный кусок поглощенной ими человеческой плоти.

Успокаиваясь, живая масса стала медленно отползать в прежние границы. До поры до времени. Патрульные возвращались на свои посты, андроиды с тупым упорством принялись восстанавливать высоковольтные ограждения.

Но трое отверженных не видели этого. В центре «защитного поля», созданного Злым, они продолжали двигаться — теперь уже сквозь агрессивную среду джунглей. Так в толще воды двигается одинокий воздушный пузырек.

Джунгли оборвались резко очерченной, широкой полосой отлива. Здесь начинались владения океана. На горизонте отчетливо просматривался силуэт корабля.

— Как они узнают, что ты здесь? — спросил Шон.

— Берег сканируется с борта, — отозвался Илья. — Каждый человек в береговой зоне идентифицируется… — он усмехнулся. — Вроде, как у вас, в Гиперполисе.

— Но, думаю, это не будет лишним, — сказал Шон, складывая «шалашиком» куски выброшенных на берег сучьев. Нормальное сухое дерево, не норовящее вцепиться в пальцы. Здесь было полно обработанного волнами плавника, отчего-то не сожранного ни морскими, ни сухопутными мутантами. Словно эта береговая полоса была особой, ничейной территорией. Шон чиркнул захваченной в подземном супермаркете зажигалкой. Огонь жадно лизнул дерево, и вскоре на берегу полыхал приличных размеров костер, обдавая людей приятным, расслабляющим жаром.

Даже Злой вышел из своего транса и неподвижно уставился на огонь. Как и его верный спутник, монстр в обличье волка. О чем он думает, этот зверь? Илье уже было не важно. Всей душой он уже был на палубе — маленьком островке родной земли.

Далекий силуэт стал медленно разворачиваться на фоне заката. Мигнул сигнальный прожектор.

— Заметили! — радостно сообщил Илья, подавая ответный сигнал фонариком. И тут же приглушил в себе эту неуместную радость. Глупо считать себя спасенным там, где каждую секунду грозит гибель. Да и как-то неловко перед товарищами по оружию…

— Может, вы тоже со мной? — неуверенно предложил Илья. — Думаю, я сумею договориться с командиром…

— Нет уж, — покачал головой Шон. — Мне нечего делать в ваших краях. К тому же я не закончил кое-какие дела…

Илья хотел было спросить, не собирается ли Шон и дальше мстить тем, кого считает виновными в гибели дочери, но счел за лучшее промолчать и обратиться к Злому:

— А ты?..

— Ты же знаешь ответ, — не отрывая взгляда от огня, сказал бес. — Мой дом там, — он кивнул в сторону густых зарослей, зловеще подсвеченных заходящим солнцем. — Мне нет места вреди людей. Впрочем… — он сделал паузу, перевел взгляд на Илью. — Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

В этот момент Илье показалось странным, что Злой обращается только к нему, не к Шону. Зловещий холодок пробежал у него по спине, но он подавил в себе волну иррационального страха.

10

БДК подошел в потоках ослепительного прожекторного света. Все повторялось вновь: и широко раскрытый зев грузового люка, и широкая аппарель, уткнувшаяся в берег.

На аппарели, перед сырым и мрачным жерлом танковой палубы, его встретил кавторанг в сопровождении четырех настороженных моряков. Илья вдруг остро, с тоской вспомнил погибших товарищей. Эти же взяли его на прицел, не спуская глаз с оставшихся на берегу двух фигур и огромного черного зверя.

— Где остальные? — вместо приветствия спросил командир корабля. — Почему не выходили на связь?

— Все погибли, — глухо сказал Илья. — Долгая история. Я все изложу в рапорте.

— Почему я должен тебе доверять? — поинтересовался кавторанг, внимательно разглядывая лейтенанта. — И кто это с тобой? — он кивнул в сторону Злого и Шона.

— Они уже не со мной, — с сожалением сказал Илья. — И знаете, что? Есть предложение: поскорее отвалить от этого берега. От греха подальше.

— Не много ли на себя берешь, лейтенант? Отдаешь команды старшему по званию?

— Поверьте, я знаю, о чем говорю. И кстати, если я вдруг поведу себя странно, — немедленно убейте меня.

— Странно — это как?

— Даже если засмеюсь над анекдотом не в том месте, — серьезно сказал Илья. — В любом случае мое тело должно быть тщательно обработано, изолировано и со всеми предосторожностями доставлено в Новосибирск, в центр биологической борьбы при РАН. Дело в том, что со мной контейнер с очень важным и крайне опасным грузом…

Лицо кавторанга дрогнуло. Похоже, он был в курсе, что за груз должен доставить в родную гавань.

— Где контейнер? — сухо спросил командир.

— Вот он, — Илья с усмешкой хлопнул себя в грудь. — Контейнер хрупкий, он очень устал, хочет жрать и спать.

И очень прошу: обращайтесь с ним бережно.

Эпилог

Корабль растаял во тьме, его сигнальные огни медленно уползали к горизонту. Догорал ставший бесполезным костер.

Злой повернулся к Шону.

— Ну что, ты добился своего?

Тот молча смотрел вслед уходящему кораблю. Тем временем на берег из зарослей один за другим тихо вышли одиннадцать его точных копий. Злой даже не шелохнулся, будто все так и должно было быть.

Все «Шоны» смотрели в сторону горизонта. Затем разом повернулись к Злому.

— И да, и нет, — разделяя слова между собой, ответили «близнецы». — Ведь и отрицательный результат — тоже результат. Скажи лучше, как ты догадался, что я стал частью Разума?

— Ты же знаешь, догадки — не моя сфера, — спокойно ответил Злой. — Я просто почувствовал.

— Сразу или позже?

— Сразу.

— И ты не побоялся идти со мной?

— Я не боюсь тебя, Разум. Я боюсь человеческой глупости.

— Но почему ты не сказал правду Илье?

— Потому что он считал тебя другом… — Злой вдруг с интересом стал разглядывать «близнецов». — А ты — ты сам — считал его другом?

— Та часть меня, которая отвечает за личность Шона, по-прежнему считает, — ответили «клоны». — Я не борюсь с этим. Как не борюсь с его привязанностью к погибшей дочери.

— Ведь это часть эксперимента, — подсказал Злой.

— Именно. К тому же — весьма небезынтересная его часть. Но теперь этот парнишка увозит в свой край смертельную угрозу. Мой план работает. Это тоже тебя не пугает?

— Нет.

— Тебя не волнует то, что все больше приближает человечество к гибели?

— Я надеюсь, что человеческий разум еще не исчерпал себя окончательно.

— Надо же, это говоришь ты! Тот, кто недавно презирал человечество, предпочитая ему одиночество или общество мутантов.

— Я способен изменить свое мнение. Возможно, как и ты когда-нибудь. Ведь неизвестно, к чему тебя приведут твои эксперименты с людьми и их чувствами.

— Ты считаешь, я смогу изменить свое отношение к людям?

— Время такое. Все вокруг мутирует. Мутирует жизнь, мутируешь ты, мутируют наши мысли. Может, из всей этой уродливой жижи возникнет что-то действительно жизнеспособное?

Двенадцать фигур впились взглядами в Злого. Произнесли, эстафетой передавая друг другу слова:

— Вот потому я все еще терплю твое общество. Ты не похож на остальных людей, ты мыслишь как существо более высокого порядка. А иногда мне кажется, что ты знаешь что-то, чего не знаю я…

Зверь вдруг тяжело поднялся на мощные лапы и неспешно отправился вдоль берега, прочь от противоестественно схожих фигур. Следом отправился и хозяин, бросив на прощание:

— Ничего я не знаю. Кроме одного…

— Что тебя зовут Злой? — насмешливо донеслось вслед.

— Да. Что меня зовут Злой…