Демоны были сильны и ужасны. Но варваров было больше — словно поджидали здесь даже не маленький отряд Ламберта, а именно такой, крепкий десант Легионов Проклятых.

Первая волна — самых отчаянных и свирепых варваров — была сметена камнепадом, выброшенным горгульями. Кто-то застыл, обращенный в камень коварным инкубом. Но на смену им пришли еще около десятка крепких воинов с деревянными щитами и страшными, зазубренными клинками. Они и схлестнулись с бросившимися вперед одержимыми.

На помощь варварам пришли их лучники — они быстро выбили троих одержимых и, наверное, помогли бы довершить расправу, если бы не вмешался инкуб: один за другим лучники варваров обратились в камень.

Теперь, когда линии боя достигли могучие берсеркеры, демоны стали определенно теснить варваров. Энергичный напор наемников треснул под ударами тяжелых боевых топоров. Крики боли наполнили поле боя, отрубленные головы и конечности разлетались вместе с брызгами крови — и демоны сотрясали воздух леденящим душу хохотом.

Мы с приятелем застыли, завороженные этим пиршеством смерти. В этой кровавой вакханалии была даже какая-то противоестественная красота, и глаза мои жадно впитывали каждый миг, с тем чтобы, уцелей я в этой мясорубке, описать ее после в какой-нибудь мрачной балладе…

Горгульи обстреливали тыл варваров, не давая подкреплению выбраться из укрытий, и ближе подбирался уже крылатый демон Мальцемор — чтобы насладиться преследованием и добить противника.

Но демонов ждал неприятный сюрприз. Из-за камней на той стороне этой поляны смерти неспешно вышла пожилая женщина в темной одежде из шкур…

— Шаманша! — невольно вырвалось у нас с Грошем.

Да, это была та самая странная женщина, что вначале спасла нас из лап нежити, а после едва не лишила жизни. И теперь она приближалась к дерущимся со стороны берсеркеров — а те словно не замечали ее.

— Глаза отводит! — пробормотал Грош.

Наверное, так оно и было — но почему же мы ее видели? Наверное, заклинание было направлено непосредственно против вражеских воинов.

Шаманша подняла руки на уровень лица — и вдруг сдунула с ладоней легкую, искрящуюся пыль! Берсеркеры и одержимые стали вдруг вялыми и апатичными — и тут же двое одержимых рухнули под ударами варваров. Впрочем, и трое наемников упали, отравленные летучим ядом. Но им на смену уже неслись свежие силы.

А шаманша снова дула на свои ладони — и облачко искрящейся пыли понеслось в сторону крылатого демона, горгулий и инкуба.

Горгульи словно захлебнулись, перестав метать свои смертельные камни. Одна из них упала замертво. Это помогло последнему резерву варваров прийти на помощь погибающим товарищам.

Мальцемор покачнулся, глотнув отравленного воздуха, и в замешательстве огляделся.

— Вот она! — заходясь в кашле, прохрипел инкуб, указывая на женщину.

Но шаманша уже исчезла — будто и не было ее. Инкуб опустился на траву, корчась в болезненных судорогах. Он не погиб еще, но стал бесполезен для боя.

Мальцемор в ярости оттолкнулся от земли, взвился в воздух — и бросился на помощь своим воинам. Но было поздно: последнего одержимого наемники уже кромсали на куски. Еще двое берсеркеров попали в окружение и были обречены.

В довершение всего пущенные из засады стрелы пробили крылья демона, заставив его шарахнуться назад…

Мальцемор неистовствовал, чувствуя, как победа вновь ускользает из его когтей! Это было похоже на предательство! Но кто, кто мог предать его, Советника Легионов Проклятых?! Кто мог знать, что его отряд окажется здесь? Кто знал — какими силами он прокрадется в Империю, чтобы схватить наконец небесную посланницу?!

Ответ мог бы дать притаившийся за деревом в некотором отдалении от места боя горбун в послушническом балахоне. Он наблюдал за битвой с кривой усмешкой, приговаривая тихо:

— Ничего личного, Мальцемор! Просто я оказался быстрее. А ты, Себастьян, на этот раз останешься доволен…

Наблюдая за происходящим, мы словно забылись. Но когда оставшиеся в живых демоны бросились наутек, мы вдруг поняли, что нам давно уже следовало бы поступить так же. И уже приготовились подняться, чтобы броситься к нашим лошадям, — но остались лежать в сухой траве, вдавленные в нее тяжелыми ногами.

Я все же стащил с головы осточертевший шлем и обернулся.

Над нами стояла группа мускулистых, облаченных в обрывки шкур варваров.

— Попались! — оскалившись, сказал один из них.

Лицо его было в страшных шрамах, которые не могли скрыть даже яркие татуировки. На плече его была свежая рана, а с кончика меча еще капала дымящаяся кровь Проклятых.

Нас легко подняли и поставили на ноги — несмотря на вес наших доспехов. Небрежно отобрали мечи и погнали в сторону лесной опушки, прямо через поле, усеянное мертвыми телами.

Стонали и истекали кровью умирающие наемники, тряслись и хрипели одержимые. Но не это пугало нас.

Там, у подножия деревьев, ждала нас старая знакомая — шаманша.

Глава двенадцатая,

в которой происходит разоблачение, печальное для разоблачителей

Поначалу, двигаясь верхом на ослах, рыцари чувствовали себя крайне неловко. В каждом небрежно брошенном взгляде они видели насмешку и оскорбление. Если Ламберту и удавалось не проявлять свои чувства внешне, то Стаффорд пару раз гневно хватался за не существующий на поясе меч. Глядя на это, Иноэль тихо посмеивалась.

— Мой юный друг, — говорил Ламберт. — Чрезмерная горячность до добра не доводит. На моей памяти она погубила немало молодых рыцарей. Будь сдержанней — и удача повернется к тебе лицом…

— Я что же, похож на неудачника? — спросил Стаффорд, надувшись.

— Честно говоря, да, — невозмутимо сказал Ламберт. — Как иначе назвать рыцаря, пересевшего на осла?

Иноэль вновь рассмеялась. Однако сама прикрыла рот ладошкой: при ее мужском одеянии заливистый девичий смех мог вызвать подозрения.

— Не обижайся, друг Стаффорд, — продолжал Ламберт. — Мне просто думается, что сейчас не время для обид. Все, что нам нужно — это проехать вон в те ворота…

— Ну, тогда, можно считать, приехали! — легкомысленно сказал Стаффорд.

И тут же дорогу путникам преградили двое в серых плащах и беретах с вороньими перьями. Полы плащей недвусмысленно торчали назад, намекая на спрятанное оружие.

— Тайная стража, — сухо сказал один из серых. — Путь в сторону столицы закрыт.

— Но нам очень надо! — сдержанно сказал Ламберт. — Мы мирные торговцы, везем продовольствие и боимся, что товар испортится…

Действительно, на ослах предусмотрительно были оставлены запасы продовольствия маленького отряда. Но обладатель берета покачал головой, подняв глаза к небу.

— Сегодня путь к столице перекрыт. Поворачивай назад.

Ламберт улыбнулся, полез в кошель за парой золотых, какие зачастую открывают самые крепкие двери. Но горячность Стаффорда все испортила.

— Немедленно пропустите нас! — крикнул он гневно. — Дело имперской важности!

Глаза блюстителей порядка округлились. Руки потянулись к мечам.

Ламберт еще пытался исправить положение, слезая с осла и уговаривая:

— Господа, простите его, Всевышнего ради! Молодой, глупый…

Но эти двое в серых плащах уже приставили мечи к груди незадачливых «торговцев».

— Все сюда! — крикнул один из них.

И тут же из соседних кустов, ранее незамеченные, выскользнули еще двое в беретах и двое охотников на ведьм.

— Вы арестованы! — заявил один из охотников. — Следуйте за нами…

Ламберт изменился в лице. Он не стал выяснять, куда предстоит следовать за охотниками на ведьм. Он просто коротко глянул на Стаффорда.

В следующий миг рыцари одновременно выхватили мечи, спрятанные в глубине тюков. Такая спонтанность и решила исход схватки. Первыми замертво упали двое, успевшие обнажить мечи. Вторым пал один из охотников на ведьм, что имел неосторожность слишком приблизиться к Ламберту. Другой охотник успел выхватить меч, и Ламберт переключился на него.

Стаффорду достались еще двое из тайной стражи. Они успели выхватить мечи, но дрались плохо. И вскоре один из них был ранен в руку, а второй бросился наутек. Стаффорд настиг его и сразил резким косым ударом. После чего бросился на помощь Ламберту. Охотник на ведьм дрался отчаянно, но поняв, что бессилен против двоих крепких противников, вдруг швырнул меч на землю.

— Ну что?! — сказал он, сверкнув глазами. — Убьете безоружного, благородные рыцари?

— Надо убить! — выдохнул Стаффорд. — Он знает про нас, он донесет!

— Донесу! — злобно оскалился охотник. Он совершенно не боялся смерти.

Ламберт сомневался, водя клинком у него перед носом.

— Убить! — повторил Стаффорд.

— Не смейте! — выкрикнула Иноэль. — Не смейте убивать беззащитного!

Охотник на ведьм изумленно уставился на неприметного юнца, обернувшегося вдруг прекрасной девушкой.

Лицо Ламберта дернулось. Он опустил меч.

— Да, — проговорил он. — Мы — рыцари. Мы не смеем убивать безоружных.

Охотник на ведьм довольно скалился.

Ламберт ловко поддел брошенный меч ногой и швырнул в руки охотнику. Тот поймал меч, глядя на рыцарей в недоумении.

— Дерись с ним. — Ламберт кивнул на Стаффорда. — Он слабее. Побьешь его — убирайся ко всем чертям.

Стаффорд глянул на Ламберта безумными глазами. И в тот же миг охотник на ведьм с воплем бросился на него.

Это был поединок равных. В какой-то момент Стаффорд упустил инициативу и был близок к поражению. Меч охотника уже порвал на нем одежду, сквозь грубую ткань проступила кровь. Иноэль испуганно ахнула…

Но Ламберт наблюдал за поединком бесстрастно, сложив на груди руки.

И Стаффорду улыбнулась удача: в какой-то момент, увернувшись от удара, он заставил противника сделать неловкий шаг вперед. И в следующий миг обрушил меч на его шею.

Голова покатилась к обочине.

Некоторое время, тяжело дыша, Стаффорд стоял над телом поверженного врага. Затем посмотрел на Ламберта.

— Как это понимать, наставник? — спросил он. — Вы хотели убедиться в моем мастерстве?

— Нет, — покачал головой Ламберт. — Мне стало совестно перед небесной посланницей. Я просто хотел, чтобы она видела в нас рыцарей…

Иноэль тихо подошла к Стаффорду и коснулась его ран. Кровь мгновенно исчезла, раны затянулись…

— Едем быстрее… — сказал Ламберт. — Только бы успеть добраться до городских ворот…

Они успели.

На прощание Ламберт сказал девушке:

— Дойдете до ворот дворца. Спросите капитана гвардейцев Конрада. Скажете ему пароль…

Он тихо прошептал ей что-то на ухо.

— Все, — сказал Ламберт. — Он знает, что дальше делать.

— Но куда же вы? — растерянно спросила Иноэль.

— Нужно выручать Свидрика и Гроша, — сказал Ламберт. — Хоть они непутевые мошенники и всего лишь слуги, но они — наши друзья…

— Да и коней жалко… — буркнул Стаффорд.

Ламберт убедился, что Иноэль прошла ворота, и кивнул Стаффорду:

— Очень надеюсь, что они не успели без нас, как обычно, попасть в какую-нибудь глупую передрягу!

Глава тринадцатая,

в которой друзья, как обычно, попадают в глупую передрягу

Мы лежали связанные на корнях могучего дерева, наблюдая, как наемники подвешивают над костром огромный котел.

— Что это они задумали? — беспокойно поинтересовался Грош. — Ужин готовить будут, да? А нас, интересно, накормят? А то я ужас какой голодный…

За нашими спинами раздался тихий смех. Вперед, мягко ступая, вышла шаманша.

— Не для вас ужин, — сказала она, разглядывая нас ласково. — Воинам следует подкрепить ослабшие силы. И вам выпала честь сделать это…

— Сделать — что? — тупо спросил я.

Шаманша рассмеялась в ответ:

— Говорила я вам — многие несчастья ожидают вас. Зачем вы убежали от меня? Сладкий сон ждал вас. А теперь…

— Что — теперь? — переспросил Грош.

Шаманша не ответила. Она словно забылась, прикрыла глаза и ушла, напевая какую-то варварскую мелодию.

Тем временем варвары привели пойманных лошадей — двух рыцарских коней и лошадь Иноэль, на которой по-прежнему болталась кукла. Тут же вперед вышел уродливый горбун в черном. Варвары стащили с лошади куклу и мигом распотрошили ее.

Горбун равнодушно оглядел кучу тряпья, потом присел и коснулся пальцами чудесного платья посланницы. По лицу его пробежала улыбка — но даже гримаса ненависти не могла бы быть страшнее. Горбун посмотрел в нашу сторону, поднялся, подошел ближе и медленно склонился, заглядывая мне в лицо.

Я был готов поклясться — ничего человеческого не было в этом взгляде! Из глубины этих глаз на меня взирало чудовище.

— Как это забавно, — сказал горбун. — Разыграть нас решили? Что ж, я оценил. А где все-таки посланница?

— Почем мне знать? — буркнул я в ответ.

Горбун пристально посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на Гроша.

— Да, — сказал он, криво улыбаясь. — Вы не знаете. Не знаете, что ваши друзья просто использовали вас — как приманку. А сами доставили посланницу куда нужно — и теперь получат награду. И не вспомнят о вас, несчастные глупцы…

— Наши друзья не предатели, — зачем-то сказал я. — Они — рыцари, а не какие-нибудь демоны…

Сказал просто так, потому что нечего больше делать связанному человеку, у которого не осталось надежды. Но слова мои отчего-то вызвали болезненную реакцию горбуна.

— То есть люди не совершают предательств? — злобно проговорил он, глядя на тело берсеркера, которое куда-то тащили довольные наемники. — Лишь демоны способны на подлость?!

— Какое нам дело до демонов? — недоуменно пробормотал я. — Мы же все здесь люди — даже наемники…

Горбун метнул на меня свой жуткий взгляд и сказал:

— Вы думаете, обманули нас — и это вам сойдет с рук? Ошибаетесь! Вы и ваши любезные господа рыцари жестоко поплатитесь за это оскорбление!

И быстро ушел.

Вместо него явилась пара здоровенных наемников. Оба лысые, со сложными выпуклыми рисунками на черепах, выполненными, очевидно, при помощи умелых порезов.

— Готовы уже? — ухмыльнулся один из них. — Скоро суп варить!

— И что? — не понял Грош.

— Что-что — резать вас пора, — правя друг о друга огромные ножи, сказал другой — огромный, сплошь в толстых складках жира. — Наваристый суп будет…

Только сейчас мы осознали весь ужас своего положения. Нас хотели съесть. Слопать! Шаманша уже колдовала над котлом, бросая в закипающую воду какие-то травы и снадобья. Со всех сторон медленно подтягивались варвары, с интересом поглядывая в нашу сторону.

— А зачем — именно нас? — пробормотал Грош. — Вон, коней съесть можно! Они наваристые!

— Воины коней не едят, — степенно поглаживая куцую бороденку, сказал варвар. — Воины врагов едят.

— Так сожрите демонов! — в сердцах крикнул я. — Вон их сколько валяется!

— Не, демоны — не вкусно, — покачал головой варвар с ножами. — Вам большая честь предстоит. Вас сама шаманша варить будет.

— Очень признательны! — бледнея, проговорил Грош.

И вдруг истошно заорал:

— Освободите нас немедленно! Давайте обсудим условия!

Тем временем один из варваров с интересом разглядывал лютню, держа ее за деку и крутя, как палицу.

Я не выдержал этого зрелища и крикнул:

— Эй, вы! Не ломайте инструмент! На нем музыку играют!

Варвар с интересом посмотрел на меня, подошел и протянул мне лютню, простодушно скалясь плохими редкими зубами.

— Сыграть? — проговорил я. — Можно. Но руки желательно развязать!

«Надо тянуть время! — отчаянно думал я. — Просто тянуть время!»

Тот, что был с ножами, ухмыльнулся и чиркнул по веревкам, освободив мне руки. Ноги, впрочем, так и остались связанными.

Я взял лютню и принялся ее настраивать. Варвары оживились, заржали, толкая друг друга и тыча в меня грязными пальцами.

— Что спеть-то? — спросил я.

— Веселое! — заявил варвар с ножами. — Плясать хотим!

— Веселое так веселое… — кивнул я, пытаясь вспомнить хоть одну известную мне варварскую песню. Таковых не припомнилось, и я стал играть — на тему свежих впечатлений, сочиняя прямо на ходу:

Наступаем на врага,
Ух-ха, ух-ха!
Сталь остра, крепка рука!
Ух-ха, ух-ха!


Все сильны мы, как один,
Ух-ха, ух-ха!
Не дожить нам до седин!
Ух-ха, ух-ха!

Варвары скалились, кивали в такт музыке, которая, надо признать, выходила совершенно дикая. Некоторые воины уже успели изрядно хлебнуть из больших мехов, валявшихся здесь повсюду.

С детства нам неведом страх,
Ух-ха, ух-ха!
Жарим мы врагов в кострах!
Ух-ха, ух-ха!


Мы деремся за одно —
Ух-ха, ух-ха!
Девки, золото, вино!
Ух-ха, ух-ха!

Этот варварский мотивчик имел успех. Наемники уже вовсю отплясывали, а жирный обладатель ножей — разгоряченный, потный — подошел к нам и с улыбкой показал на меня ножом.

— Тебя мы пока не съедим, — пообещал он. — Петь будешь, мы пировать будем… — Затем показал на Гроша: — А этого потрошить давай! И в котел!

Мигом объявились помощники, которые схватили истошно вопящего Гроша и держали его, пока жирный разрезал на нем веревки и избавлял бедолагу от доспехов, словно лангуста от панциря!

— А ты играй! — приказал он мне. — И тебе похлебки достанется!

Еще не понимая толком, что происходит, я подчинился.

Каково мне было играть, наблюдая, как собираются зарезать и скормить мне лучшего друга! Я все бренчал и пытался сообразить, как поступить в этой безнадежной ситуации.

Вопящего Гроша поставили на ноги и держали двое крепких молодцов, уговаривающих жирного поделить мясо по справедливости. А тот поигрывал ножами, примериваясь — как бы получше да поэффектнее разделать моего приятеля.

Он уже коснулся кончиком ножа шеи несчастной жертвы, как вдруг сам брызнул в него кровью из разрубленного горла! Он не успел еще упасть, как отлетели в стороны головы тех, кто держал несчастного Гроша.

Лишь после я увидел спасителей.

Ламберт со Стаффордом встали, прикрыв меня и рухнувшего в изнеможении Гроша, и острыми взглядами оценивали обстановку.

Большинство варваров продолжали свою дикую пляску. Я сам с изумлением понял, что не прекратил играть и петь даже в момент неожиданной атаки рыцарей!

— Играй громче! — приказал Ламберт.

И рыцари бросились в гущу ничего еще не сообразивших варваров.

Кровь за кровь, а глаз за глаз!
Ух-ха, ух-ха!
Мы убьем, а после — нас!
Ух-ха, ух-ха!

Это была настоящая пляска смерти! Рыцари безжалостно рубили и кромсали, и пока некоторые сумели добраться до оружия, значительное число наемников уже полегло в траву. Над телами струился дым от костра и густой пар, валивший из котла. Рыцари уже рубились с мечниками, а я все продолжал свою дикую песню:

Жизнь быстра и горяча,
Ух-ха, ух-ха!
Все поляжем от меча!
Ух-ха, ух-ха!

Варвары, бывшие уже навеселе, заметно уступали рыцарям. Наконец оставшиеся наемники не выдержали и бросились наутек. Исчезла и шаманша.

Рыцари не стали их преследовать, лишь устало опустились в траву под деревом. Я наконец прекратил играть и с отвращением отложил лютню.

Я успел возненавидеть эту песню.

— Что с Иноэль? — беспокойно спросил я.