— Куда он подевался? — растерянно пробормотал я.

— На то он и маг, — раздался насмешливый голос. — А зовут его известно как. Это же Горензеф — белый маг, отлученный от Церкви!

Говорил какой-то вертлявый, плешивый коротышка, лица которого было не разглядеть, так как он все время кривлялся и пялился куда-то в сторону.

— За что же его отлучили? — удивился я. — Он же белый маг, а значит, использует чистую магию…

— Ну, инквизиции виднее… — хихикнул коротышка и скрылся в толпе.

— Это еще что за чучело? — пожал плечами Грош. — Слушай, друг Свидрик, не кажется ли тебе, что мы довольно давно не обедали?

Ответом на этот риторический вопрос был отчаянный стон моего желудка.

— Более того, — продолжил Грош. — Нашим нервам требуется лечение. Надо срочно найти место, где можно промочить глотку.

— С тобой трудно спорить, друг мой Грош, — сказал я. — Тем более мы это заслужили.

— К тому же следует обновить звонкую монету, дарованную новым хозяином, — усмехнулся Грош, подбрасывая небольшой кошелек, врученный нам отцом Себастьяном. — Иначе все наши с ним договоренности теряют налет изысканности.

И мы побрели по улице в поисках недорогого, но приличного заведения.

Глава десятая,

в которой веселая пирушка заканчивается мрачным протрезвлением

Харчевня, обнаруженная нами почти в центре города, откуда открывался великолепный вид на шпили императорского дворца, носила гордое название «Пивная башня». Может быть, оттого, что находилась у основания древней обветшалой башни, действительно изрядно походящей на пивную кружку, а может, оттого, что внутри заведения этот благородный напиток потреблялся с огромной скоростью и в неимоверных количествах.

Честно говоря, тогда я не был любителем подобных заведений. Единственный раз похожее место я посещал еще за морем, в гавани, где и встретил купца, готового доставить меня на берег Невендаара. Но даже там, среди буйных матросов и бродяг всех мастей, не было такого неистового шума и веселья. Уже много позже, умудренный опытом, посетивший немало удивительных мест, я понял простую закономерность: чем хуже живет простой люд, чем менее он уверен в завтрашнем дне — тем легче расстается с последними монетами, тем отчаяннее гуляет и пьет. Судя по хмельному шабашу, царящему в «Пивной башне», Империю ожидали непростые времена.

Едва мы вошли в полутемное, густо прокуренное помещение, нас едва не сбило с ног летящее тело какого-то бедняги. Шмянувшись о дверь, тот со стоном вывалился на улицу, а вслед ему донеслось:

— …и помни: не вернешь долг к вечеру — оторвем ноги!

Я в растерянности замер.

Приятель же мой лишь рассмеялся, довольно потирая руки:

— Сдается, здесь умеют повеселиться!

— Может, найдем место потише? — робко предложил я, пятясь к выходу.

Но Грош понял это предложение по-своему:

— Ты прав — сядем вон в том углу. Там вроде тихо.

Мы уселись с краю длинного стола, для чего пришлось спихнуть прямо на пол разлегшегося на нем бородатого детину. Тот даже не заметил перемены лежбища, только оглушительно всхрапнул и сладко зашамкал во сне. Немедленно появилась откуда-то расторопная девица пышных форм, с любезной улыбкой на румяном лице. Ловко отпихнув ногой разлегшегося поперек пути отдыхающего, она водрузила перед нами по огромной кружке, увенчанной солидной шапкой пены. Мы и рта не успели открыть, как девица уже все решила за нас: что нам подать и в каких количествах. Надо отдать должное этому месту: никогда в жизни я не обедал более вкусно и сытно и уж точно — не пил такого великолепного эля.

Хотя, может статься, все дело было в контрасте с не столь гостеприимными подземельями инквизиции. Но уже после первой кружки я и думать забыл о ночных ужасах.

Насытившись, Грош поводил по сторонам внимательным взглядом и нашел, что искал: за одним из столов азартно резались в карты. Он оставил меня в одиночестве, предпочтя мое скучное общество привычному времяпрепровождению.

Я же потягивал пиво и разглядывал многоликий люд, поймав себя на мысли, что точно так же я в свое время любовался морской стихией. Слегка осоловев, слушал я незамысловатую музыку, исполняемую местными музыкантами, да постукивал по столу в такт развеселым трелям.

Впрочем, вскоре мое внимание привлек разговор за соседним столом, едва слышимый сквозь несмолкаемый гул. Видел я лишь спины говоривших, и оттого мне становилось лишь любопытнее.

— …а еще говорят, Прорицательница нагадала нам столько бед, что держись! — говорил один.

— Да что там! Говорят, она сама и кличет, и наговаривает! — подхватывал второй. — Что ты думаешь — она же заранее знала, что проклятая звезда упадет! Не иначе, как сама сговорилась с Бетрезеном — тьфу на него, будь он трижды проклят…

— Погоди, но разве демоны посылают падающие звезды? — с сомнением произнес первый.

— А шут их разберет! Кто сейчас может поручиться, кому что подобает? Или ты не видишь, что все встало с ног на голову?! — горячился второй. — Если уж Великий Инквизитор у нас стал посильнее Патриарха, а Архимага чуть ли не отлучили от церкви…

— Брось! Как это — отлучить Архимага?! — не поверил первый.

— А очень просто! Говорю тебе, эта звезда — неспроста! Грядут кары небесные на наши грешные головы! Ежели хочешь знать — я вообще думаю, что Священная инквизиция наша — сплошь нежить и поклоняется Проклятым…

— Тише ты! — испуганно зашипел первый. — Ты сам понимаешь, что говоришь?! Как это нежить может поклоняться демонам?

— А кто его знает? Только вот поговаривают, что город просто заполонило вражье отродье, только скрываются все под человеческими личинами. Вот ты можешь поручиться, кто за соседним столом сидит? Посмотри — все сплошь страшные рожи, ни дать ни взять — оборотни!

— Как это возможно — чтобы никто не заметил, что в городе столько нечисти?!

— А для чего, ты думаешь, магам запретили практику в столице? А я тебе скажу: чтобы нежить некому было ловить! Маг-то оборотней насквозь видит!

— Истинно так! Свят-свят… Я-то думаю, чего это магов в городе почти не осталось? Чуть ли не собаками травят! Я бы на их месте давно всех этих инквизиторов в жаб превратил. Да только наши — сплошь добряки, не станут ради своей выгоды даже врагов изводить…

— Вот видишь! Разбежались чародеи-то! А каждый знает — свято место пусто не бывает. Нет магов, а на их место — шасть! Нежить да демоны! Посмотри на братьев-инквизиторов — это же сущие дьяволы! Говорят, из ихних подземелий такой вой доносится, что можно окаменеть, лишь случайно услышав! А еще я слышал…

Голос говорившего стал зловещим:

— …будто императора извели давно, а на трон уселся злобный тролль!

— Тролль на троне?! Ох и страшно мне, брат, ох и страшно!

— А мне как страшно! Давай-ка выпьем для храбрости…

— Давай! Эй, девка, еще пива!

Глухо стукнулись кружки, и разговор продолжился.

— А еще говорят, что в городе полным-полно гномов да эльфов.

— Брось!

— Вот тебе и брось! Что стоит им людскую личину нацепить? Видел, какие сады да парки разрослись под дворцовыми стенами? Не иначе, эльфы леса свои прямо в голод приволокли! Так, под нашими личинами, и готовят нам погибель. Видишь, сидит?

— Где?

— Да вон, вон, на нас глядит… Натуральный эльф!

— Не, не похож вроде…

— Да я тебе точно говорю! На уши его глянь!

Я не сразу понял, что эти двое пялятся своими тяжелыми, мутными от хмеля взглядами прямо на меня!

Я невольно потрогал уши. Уши как уши, вполне человеческие. И чем я им похож на эльфа? Вот и давешний инквизитор на что-то намекал. Может, мой облик чужестранца вводит всех в заблуждение? Или моя лютня смущает умы?

— Эй, парень! — пьяно сказал один из говоривших. — Признайся, ты эльф? Один из вражьих лазутчиков, заполонивших столицу?

Я не успел ничего ответить. Откуда-то возникли хмурые и какие-то одинаковые личности в серых плащах и черных беретах с вороньими перьями. Излишне разговорчивую парочку подхватили под руки и поволокли к выходу, не обращая внимания на вялое сопротивление.

— А ну, не рыпайся, — лениво сказал один из обладателей беретов. — Будешь знать, как трепать имя светлое Императора — да правит он вечно, и его верных слуг…

«Не иначе, донес кто-то…» — подумал я, вспомнив, какие крамольные вещи несли эти болтуны. Мелькнули воспоминания о подвалах инквизиции, и мне на миг стало жаль этих незадачливых говорунов.

Тут к столу вернулся Грош. Выглядел он весьма довольным: потер руки и крикнул разносчице, чтобы принесла самых изысканных яств и дорогого вина.

— А не слишком ли мы разгулялись? — поинтересовался я.

— После неудачной ночи у меня крайне удачный день! — заявил Грош. — Давно мне так не везло в карты!

И, хохоча, вывалил на стол пригоршню монет.

Мы продолжали кутить, перейдя теперь на более благородный и при том еще более крепкий напиток. Я и сам не понял, как оказался сидящим на столе с лютней в руках. Слова сами собой ложились на нехитрый мотивчик, и кабацкие музыканты с охотой подыгрывали на дудках, задавая ритм бубнами. Песня выходила совершенно варварская, придумать такую можно было лишь в изрядном подпитии.

Куда всегда спешим гурьбой?
Ка-бумба-бумби-дон!
Кабак для нас как дом родной!
Ка-бумба-бумби-дон!


Прогонит из дому жена,
Ка-бумба-бумби-дон!
А здесь жена — и не одна!
Ка-бумба-бумби-дон!


Тебя тоска накрыла вдруг,
Ка-бумба-бумби-дон!
Спасет кабак — твой лучший друг!
Ка-бумба-бумби-дон!


А соберешься помирать,
Ка-бумба-бумби-дон!
Тебя здесь будут поминать!
Ка-бумба-бумби-дон!

Песенка возымела успех у завсегдатаев, мне вовсю хлопали, а некоторые даже пускались в пляс. Все было бы вообще прекрасно, если бы Гроша не обступили какие-то хмурые, неприятного вида люди.

— Гуляете, значит? — недобро поинтересовался один из них, что-то нащупывая за пазухой.

— Ага! — пьяно ответил Грош. — Имеем право!

— На наши деньги гуляете, — пробасил второй из подошедших.

— А вот нам сдается, что ты жулик! — заявил третий. — Карты-то крапленые!

— Господа, — вальяжно сказал Грош, водя перед злыми глазами жареной куриной ногой, — к чему свое неумение играть прятать за ложными обвинениями? Мне просто везет в карты!

— Гони назад наши деньги! — взревел второй.

Первый быстро вытащил руку из-за пазухи. Я заметил, как в крепко сжатой ладони сверкнул металл.

— У него нож! — крикнул я.

— Помогите! Убивают! — заорал Грош, ныряя под стол, а его разъяренные партнеры по азартным играм норовили схватить моего приятеля за ноги и вытащить на свет божий.

Неизвестно, чем бы закончилось это кабацкое приключение, но вдруг словно ниоткуда возник уже знакомый плешивый коротышка. Он ловко пробрался в середину свалки и негромко сказал что-то нападавшим.

Тех как ветром сдуло. Неожиданный спаситель сел напротив меня и как ни в чем не бывало принялся уплетать заказанные нами блюда.

— Эй, Грош, вылезай! — неуверенно позвал я приятеля.

— Не хочу! — донеслось из-под стола. — Мне и тут неплохо. Только передай-ка мне кувшинчик доброго вина!

Коротышка усмехнулся и сказал с набитым ртом, не поднимая глаз:

— Ничего не скажешь, здорово вы начинаете свою службу!

— О чем это ты, приятель? — не понял я.

Хмель гулял в моей голове, и сосредоточиться было непросто.

— Соображай быстрее, — сказал коротышка, вытирая рот рукавом. — Вам было велено вести себя тихо, не привлекать внимания и ждать дальнейших распоряжений. Так?

— Э-э… Так вроде… — промямлил я. — А вы, собственно, кто?

— Вот дурень… — криво улыбнулся коротышка, и глаза его недобро прищурились. — А вы думали, что указания вам прямо с неба упадут?

— А-а… — До меня начало доходить. Этот неприятный тип, наверное, все время следил за нами. Надо отдать ему должное: без него мы, наверное, уже влипли бы в неприятности.

— А ну, вылезай! — брезгливо сказал коротышка, за шиворот вытягивая из-под стола Гроша.

Я медленно начинал трезветь. Теперь уже незнакомец не казался мне таким смешным и безобидным. Небольшого роста, но жилистый и юркий, с бегающими цепкими глазами — кого-то он мне напоминал…

Точно — схваченного однажды на пристани вора. Те же нарочито небрежные движения, особый воровской выговор… И цветная татуировка на запястье — в виде браслета…

— Так вы работаете на инквизицию? — недоверчиво спросил я. — Но ведь вы…

Я замялся. Коротышка оскалился мелкими кривыми зубами:

— Тебя смущает, что я — член Гильдии? Так инквизиция, хвала Всевышнему, не брезгует нашим братом! А мы не отказываемся от хорошей работы — за звонкую монету!

— Выходит, мы некоторым образом… э-э… коллеги? — предположил Грош, начинающий постепенно приходить в себя.

Коротышка, наливавший в чашку вина, презрительно фыркнул:

— Какие мы с тобой коллеги, простачок? Я — Заг, благородный вор, в авторитете при Гильдии, и сроду не марал рук работой! Меня не заставишь за здорово живешь даже на инквизицию пахать и уж точно не запугаешь, как щенка!

— Но вы же на нее работаете… — осторожно сказал я.

— Я не работаю, — скривившись, возразил Заг. — Я оказываю платные услуги. И в эти услуги входит следить за вами, а в случае чего — подрезать вам перышки, чтобы не дрыгались…

— Право же, не стоит, — сказал Грош, припадая к кувшину с вином.

Заг без труда отобрал у него кувшин и сказал:

— Это, господа хорошие, только от вас зависит. Я человек понимающий — сам люблю повеселиться, глотку промочить и в картишки перекинуться. Потому на первый раз прощаю — не буду докладывать папочке-инквизитору. Но дальше — не взыщите.

— Как скажешь… — тоскливо сказал Грош, потирая затылок. Наверное, у него начинала побаливать голова.

— Вот и славно! — ухмыльнулся вор. — А вот и ваше первое задание. Вы немедленно уберетесь из столицы и отправитесь по дороге на Саторию, до большого дорожного камня. Там, на развилке, поймете, куда идти дальше.

— А если не поймем? — поинтересовался Грош.

— Тебе же хуже будет, — сказал Заг Грошу. — А чтобы не задавал больше ненужных вопросов — давай-ка сюда свой выигрыш!

— Но…

— Не зли меня, малый, — с угрозой сказал вор. — Это я оказываю услуги за деньги. Ты же — спасаешь собственную шкуру!

Грош хмуро высыпал на стол монеты. Тяжелый серебряный талер раздражающе крутился среди кувшинов и кружек, пока Заг не прихлопнул его ладонью.

— С вами приятно иметь дело, господа! — сгребая деньги, хихикнул вор. — До встречи!

Глава одиннадцатая,

в которой происходит неожиданная, но закономерная встреча

Мы молча стояли, любуясь крепкими стенами, башнями и высокими шпилями. От шумного уличного люда, широких площадей, великолепных зданий и веселых таверн нас отделяли теперь ворота с отрядом внимательных караульных.

В один момент этот прекрасный город стал для нас чужой, запретной территорией, а мы вновь превратились в скитальцев. Наше путешествие в Невендаар обернулось тяжелой неудачей, а жизни наши стали игрушками в руках хитроумных негодяев.

Повернувшись, я побрел прочь от столицы по дороге, вымощенной крупным булыжником. Грош догнал меня и теперь задумчиво шел рядом.

Мимо проползали слободские дома, обступающие городские стены, фруктовые сады и поля. Мало-помалу домов становилось все меньше, и вдоль дороги потянулась редкая рощица.

Грош принялся оглядываться и чесаться, словно ему не давали покоя какие-то мысли.

— Чего тебе неймется? — спросил я.

— Я вот что думаю, друг мой Свидрик, — сказал Грош задумчиво. — Неужто и дальше мы будем покорно топать, куда велели, словно какие-то дурачки из глупой сказки?

— Продолжай, — предложил я, догадываясь, куда он клонит.

— Неужто нам не хватит ума скрыться от этих самодовольных мерзавцев? — распалялся Грош. — И не таких вокруг пальца обводили!

— Да, но… — Я не знал, что сказать на это. Страх во мне боролся с сомнениями и острой жаждой свободы.

Грош остановился и спросил решительно:

— Так ты со мной?

Я помедлил миг и ответил:

— Конечно!

Мы соскочили с дороги и бросились в рощу, петляя, путая следы, как зайцы. Не знаю, как это могло помочь, но, уносясь прочь от навязанной нам дороги, я ощутил восторг и забытую было радость жизни. В голове немедленно стали рождаться вдохновенные строки, но времени записывать не было.

— Надо бы найти место, где можно отсидеться! — задыхаясь от бега, кричал Грош. — Главное — переждать! А еще лучше — сменить внешность!

— Как мы можем сменить внешность? — отплевываясь от пыли, кричал я.

— Придумаем что-нибудь! — бодро отвечал Грош. — Хорошо, что я отдал негодяю только половину денег — будет чем отплатить за помощь! Жаль, что мы никого не знаем в этих местах…

В этот миг земля разверзлась под нами, и мы с воплями понеслись прямо в объятия гномьего бога Вотана…

Впрочем, летели мы не столь долго, упав на мягкую подушку из мха и сухих листьев. Мы все еще вопили, размахивая руками и ногами, пытаясь выбраться из-под сыпавшегося на голову дерна.

— Какие неловкие эти чужестранцы, — раздался насмешливый голос. — Оказывается, за морем не принято смотреть себе под ноги…

Мы замерли в изумлении: над нами, возникнув будто неоткуда, стоял маг Горензеф собственной персоной. Смотрел на нас, хитро улыбался и поглаживал длинную бороду.

— Как… Откуда?! — пробормотал я.

— Тьфу… — отплевывался от лесного мусора Грош. — Что за чертовщина? Где мы?

— В надежном месте, — поведал маг. — Не вам одним порою хочется укрыться от посторонних глаз.

Он окинул нас спокойным, мудрым взглядом и добавил:

— Я же говорил, что судьба еще сведет нас. Правда, не ожидал, что это случится так скоро…

Тайное жилище Горензефа пряталось под корнями деревьев, меж огромных валунов, было укрыто мхом и травой и заговорено от случайных взглядов. В том числе и поэтому наша встреча никак не могла быть случайностью.

Под земляным сводом, с которого свисали корни растений, располагалась тайная комната, скрывающая секреты белого мага. Сам воздух здесь был пропитан таинственной атмосферой магии. Прямо над головой, словно высокая каминная труба, начинался пустой изнутри ствол могучего дуба, где-то высоко пробитый большим дуплом. Сквозь внутренности этого ствола, а также сквозь незаметные снаружи щели между корнями подземная комната была освещена дневным светом. Свет этот распадался на множество лучей, в которых играли легкие пылинки, и все это лишь добавляло таинственности обстановке.

Посреди комнаты, на поверхности, устланной удивительно свежей травой, стоял огромный, потемневший от времени стол. Сразу становилось понятно: хозяин его — человек не простой и не терпящий праздности. По центру лежала огромная, распахнутая на середине инкунабула в потемневшем металлическом переплете, с замочками на обложке, с множеством закладок меж желтых, неровных по краям страниц. Несколько книг поменьше в кажущемся беспорядке лежали стопками по всему столу. Бесчисленное множество древних свитков — пергаментных, папирусных, берестяных — захватили полки шкафов, служащих комнате стенами.