Растяжек уже не было. Но, пока потайным путем пересекали официальную границу Зоны, в голове мелькали разные мысли. Во-первых, становилось ясно, как «черные ангелы» при всех своих странностях с такой легкостью шастают в Зону. Это вам не в пыли ползать, изображая из себя неприметную змейку, это совсем другое дело. Но чем дальше они продвигались, тем большие сомнения закрадывались в душу.

Почему с такой легкостью «ангелы» показали ему свою тайну? А ведь это не просто тайна — это, братцы, секрет на миллион, спросите любого сталкера. За такой путь любой деляга приличный куш отвалит, а бандиты еще и завалят на всякий случай, даже имени не спросят. Что уж говорить о командовании контингента ООН, обещавшего вознаграждение всякому, кто поможет в противодействии утечкам «объектов» из запретной Зоны?

Неужто ему настолько доверяют? Вот уж непохоже. Невооруженным глазом видно: они считают его чужаком. Да иначе и быть не может: он идеологический противник, классовый враг, чьи вредоносные действия они вынуждены исправлять. Он тягает хабар из Зоны, они возвращают его на место. Так что же происходит? Может, конечно, он зря кипешует, и все странности объясняются тем незатейливым обстоятельством, что его спутники — обыкновенные лопухи.

Так или иначе, расслабляться не стоит. Как не следует забывать о своей главной цели — поисках Акима. Ведь «упасть на хвост» этим ребятам он решил чисто интуитивно, решив что кто-то из «ангелов» последним видел Акима. А теперь засомневался, что выбрал правильное направление.

«Черные ангелы», они ведь не ходят толпой, это не одна крепко сбитая группа, члены которой неразлучны, как Чип и Дейл. Это что-то вроде клуба по интересам, а некоторые считают — даже секты, которая объединяет самых разных людей под одной простой мыслью: Зона есть порождение зла. Вынося из нее все эти соблазнительные «штучки», люди сами роют себе могилу, приближая апокалипсис. А стало быть, все, что из Зоны вынесено, должно быть возвращено обратно. Для «Черных ангелов» происходящее — это борьба «соблазна» и стойкости. Зона манит человека в ад своими яркими безделушками, как аборигенов бусами, а «ангелы» отбирают у глупых людишек эти дикарские «бусины» и волокут обратно. Что-то вроде этого.

В любом случае, Аким вполне мог тусоваться сейчас с совершенно другой группой этих самых «ангелов». Если он жив, конечно… Последнюю мысль Кот подавил в себе силой. Даже думать о таком нельзя.

Выбрались наружу через все тот же сарай. Кот продолжал усердно изображать удивление. Кося под дурачка, спросил у Додика:

— И как это вам удалось такой ход прорыть — прямо под носом ооновцев?

Додик открыл было рот, но под пристальным взглядом Сурка промолчал. Так молча они и пошли дальше.

Странно было чувствовать себя не лидером в группе, а простым ведомым. Это все равно, что профессиональному водителю ехать на пассажирском сиденье в «праворульной» иномарке — трудно отделаться от ощущения собственной беспомощности, поневоле хочется вдавить невидимые педали и вцепиться в несуществующий руль. Так и он — беспрестанно вздрагивал, озирался, прислушивался — но продолжал послушно плестись в хвосте группы, как баран на бойню. Он просто физически не мог доверить свою жизнь этим ребяткам, которым больше подходит сидеть на диване в тапочках, жрать пончики и смотреть свои бесконечные «Звездные войны» — или что там смотрят эти задержавшиеся в развитии ребятишки.

Но они продолжали идти вперед, и приходилось признавать: группа счастливо избегала опасных ловушек, хотя уже далеко углубилась в Зону. Опытный глаз отметил уползающие влево поля порченой земли, «комариную плешь» по правую руку, зловеще пересекшее дорогу облако «жгучего пуха». Поражало, что все это не вызвало ни малейшего внимания со стороны «ангелов». Даже не останавливались, как это принято у нормальных сталкеров, не оценивали обстановку, не кидали гаек на сомнительные участки. То ли они лихо пренебрегали опасностью, то ли просто не замечали ее.

А может, их действительно вела вера? Вера в свое особое предназначение? В «святое дело», ради которого они отправились сюда?

Кот поежился. От этих мыслей становилось не по себе. Вера верой, но и «черные ангелы», насколько ему известно, пропадают здесь с той же периодичностью, как и «простые смертные». А значит, до сих пор им просто-напросто везет. И элементарная статистика подсказывает: однажды это везение закончится.

— Здесь! — сказал вдруг Сурок, замедляя шаг.

Группа последовала его примеру, остановилась. Это была небольшая ложбинка между невысокими холмами. Ничем не примечательная, только при других обстоятельствах Кот и не подумал бы сюда соваться: рельеф довольно опасный, на дне такой ямки вполне может притаиться какая-нибудь ловушка. Вот и здесь он чувствовал какую-то притаившуюся угрозу. Если бы первыми сюда не полезли эти дилетанты, он бы сюда и носу не сунул.

А эта троица стала деловито обустраиваться, доставать саперные лопатки и маленькие пластиковые мешочки с непонятным содержимым. Видимо, сейчас он станет свидетелем погребения хабара, о чем до сих пор только слышал. Его передернуло, даже тошнота подступила к горлу: для него это было противоестественно — все равно, что деньги в землю закапывать. Извращенцы.

Тут же до него вдруг дошло: это место «ангелы» выбрали неспроста. Где следует погребать хабар, если не хочешь, чтобы его снова отыскали пронырливые сталкеры? Правильно — там, где его не станут искать: в потенциально опасных местах, желательно рядом со смертельными аномалиями. Как говорится, все гениальное просто.

Сурок проявил себя лидером: сам отдавал команды, а после смотрел, сложив на груди руки, как Молчун работает. Тот ловко срезал подсохший дерн, свернул его толстым неряшливым валиком и принялся копать, отфыркиваясь и отплевываясь. Когда яма достигла в глубину полуметра, Сурок решил:

— Хватит, наверное.

Молчун прекратил копать, отложил лопату в сторону и обвел спутников тяжелым взглядом.

— С чего начнем? — тихонько спросил Додик, оглядывая пакетики с хабаром.

— «Булавки»! — решил Сурок.

Додик поднял один из пакетиков и протянул своему лидеру. «Ангелы» встали на колени вокруг выкопанной ими маленькой «могилы». Выжидающе посмотрели на Кота. Ничего не оставалось, кроме как опуститься на колени рядом со всеми.

«Бред какой-то», — пробубнил в голове сварливый голос.

Внутри продолжал буйствовать и возмущаться прирожденный сталкер. Округлившимися глазами Кот наблюдал, как Сурок берет пластиковый пакетик, протягивает его перед собой, удерживая над ямой. И начинает бормотать, прикрыв глаза и покачиваясь, как в трансе:

— Ты, почва, пропитанная смертью, ты, порождение тьмы, ты, ад, сошедший на Землю! Благодарим тебя за твои дары — но нам не нужны они. Прими назад свои адские вещи, забери назад свои поганые дары, подавись смертью, которую ты сулила нам. Аминь.

— Аминь… — нестройно повторили Молчун и Додик.

Из пакетика в яму посыпались крохотные предметы, действительно напоминавшие обыкновенные булавки. Только знающий человек вам скажет: эти штуковины — не простые. В обычных руках они «поют», а в лабораторных условиях спецы извлекают из них такие свойства, что закачаешься. Оттого за них и выкладывают скупщики стабильную таксу: Парфюмер немного, в столице — побольше, а в Европе или, скажем, в Японии — вообще прилично. Не самый дорогой из «объектов» Зоны, но бабло есть бабло. А эти помолились — и давай закапывать. Своими руками бы придушил…

Кот снова ощутил неприятное посасывание под ложечкой: эта братия не стеснялась показывать ему, сталкеру, где хабар спрятала. Это же все равно, что пустить козла в огород. Они, вообще, понимают, с кем имеют дело? Или он сам чего-то не догоняет?

Молчун тем временем засыпал и заровнял ямку, прикрыл сверху сохраненным дерном, аккуратно притоптал. Только теперь Кот догадался спросить:

— А мы что, не все сразу закопаем?

— Нет, — не глядя в его сторону, сказал Сурок. — Мы так не делаем.

— Разные виды артефактов по-разному возвращаются, — торопливо пояснил Додик. Скосился на Сурка, словно опасался, что как-то «не так» скажет. Впрочем, Сурок уже не обращал на разговор никакого внимания. — Дальше пройдем — новую партию предадим Зоне. Скажи, когда сам будешь готов со своим хабаром расстаться.

— А что, я должен быть готов? — легкомысленно спросил Кот.

— Конечно, — проникновенно сказал Додик. — С этого и начинается посвящение.

— Посвящение? — не понял Кот.

— Чтобы стать «черным ангелом», надо сделать первый шаг. Мы знаем, как это трудно — подавить свою порочную страсть и сознательно расстаться с искушением…

У Кота едва не отвисла челюсть. А они ведь не шутят. Только тут до него дошло: черт возьми, эти ребята всерьез считают, что он решил стать одним из них! Нашли праведника, ёк-макарёк… Ну и дела. Не дай бог, приятели-сталкеры узнают — позора не оберешься.

Однако назвался груздем — полезай в кузов. Делать нечего, придется поиграть в раскаявшегося грешника.

— Да-да, конечно, — смиренно сказал он. — Привычка — она и есть привычка. Раньше — мне бы все из Зоны тягать, все мысли об одних только деньгах. Но Земля-то, она не резиновая, всей этой дряни в себя не вместит. Вот и я подумал: в этом же и моя вина есть, я сам приближаю конец света. Вот и решил: а ну его к черту. Пойду и верну все в Зону…

Поймав на себе недоверчивые взгляды, Кот понял, что перегибает палку. Фальшиво, видать, получается. Да как самому в эту пургу поверить? Сталкер, у которого вдруг такое просветление случилось, не в Зону идти должен, а прямиком к психиатру. Да ну их всех, идиотов, главное — Акима найти, там хоть трава не расти. Чтобы как-то сгладить свою не слишком искреннюю речь, он откашлялся, развел руками:

— В общем, сам себя не пойму — то хабар тягать хочется, потому как деньги нужны, то раскаиваюсь. Просто разрываюсь иногда, сил нет.

Молчун понимающе закивал, напряженное выражение сползло с лица Сурка. Видать, последнее высказывание было уже ближе к истине. Чтобы закрепить эффект, Кот смущенно поинтересовался:

— А, скажем, если не удержусь я… Ну, если после посвящения вдруг сорвусь и снова начну за хабаром ходить?

— Тут обратного пути нет, — без особых эмоций сказал Сурок. — «Черный ангел», нарушивший клятву, долго не живет. Тьма забирает его.

— Вот как… — бесцветно произнес Кот. — Тьма, значит, забирает. Очень интересно.

Не то чтобы он испугался. Смешно как-то бояться этих слабаков, изображающих из себя крутых борцов с силами зла. Было во всей их деятельности что-то условное, вроде костюмированной постановки Бородинской битвы — вроде бы и народу много, и эффектно смотрится, да только не веришь всему этому. Не настоящее — и все тут.

Но какая-то смутная тревога кольнула сердце, да так и поселилась там тихим, но не очень приятным фоном.

Когда шли мимо Чернореченского, Кот косился на дома в отдалении и невольно облизывался: была там у него небольшая, еще не разработанная «делянка», которая обещала выдать целый урожай «гремучих салфеток». Сами по себе вещички не сильно дорогие, но оптовая партия сулила неплохой барыш. Кот как раз хотел проверить одну свою теорию — точнее, следствие из кое-каких наработок Лаврова. Из них следует, что «гремучие салфетки» следует искать на землице с эдаким красноватым оттенком. Если выводы окажутся верны, то он откроет первую закономерность между видом почвы и ее содержимым. А это, друзья, достойно не лаборанта, а какого-нибудь кандидата наук. Если бы он сделал свое открытие легально — можно было бы претендовать на премию или, чем черт не шутит, на диссертацию. А так, только попробуй заикнись, что в Чернореченский без санкции лазил, — год колонии влепят, как пить дать.

Пока он размышлял на эти отвлеченные темы, «ангелы» отыскали какие-то высохшие кусты и снова сделали остановку. Здесь они решили захоронить пару принесенных с собой «браслетов». На это сталкер не мог смотреть без боли, и потому решил больше не тянуть с разговором. Понаблюдал некоторое время, как Молчун роет яму, и обратился к лидеру:

— Послушай, Сурок, а много народу идет к вам, в «черные ангелы»?

— А почему это тебя интересует? — отозвался тот.

— Ну как же… Зачем идут в сталкеры, я понимаю. Сам с детства в Зону хожу. Это же естественно — сначала хочется просто прикоснуться к тайне, отыскать что-то удивительное, чтобы все ахнули. Потом хочешь произвести впечатление на девчонок. Потом начинаешь понимать, что тупо нужны бабки. Ну а потом…

— Что — потом? — бесцветно глядя на него, спросил Сурок.

Кот усмехнулся:

— Потом все это превращается в манию. Вроде адреналиновой зависимости, только еще тяжелее. Ведь тут не только щекотание нервов. Тут другой мир, в который можно убежать от окружающего нас дерьма, забыться…

— Вот именно, — тихо сказал Сурок. — Забыться. Ну и чем тогда твое бегство в этот ад отличается от самоубийства?

— Самоубийства?

— Именно. Все верно: это иной мир. Уходя в иной, призрачный, мир, ты умираешь для мира реального. А что это, если не суицид — сначала фрагментарный, эпизодический, но рано или поздно кончающийся реальной смертью. Я ведь прав, сталкер?

Кот надменно улыбнулся и хотел было возразить, но не смог. Этот паршивец был прав: большинство сталкеров действительно кончают плохо. Только не передергивает ли он?

— Вот и получается, что фактически все вы, сталкеры, — самоубийцы, — продолжал Сурок. — Самоубийство запрещено любой религией, и неудивительно, что многие принимают именно нашу сторону.

— А сами вы в Зону не по собственной воле ходите? — вкрадчиво поинтересовался Кот.

— Мы ж не ради наживы или чтобы нервы пощекотать. Мы вроде как воины света, посланные в мир абсолютного зла. По большому счету, судьба каждого из «черных ангелов» не имеет значения, как не имеет значения жизнь сталкера. На кону стоит существование человечества — как вида, как хозяина этой планеты, если на то пошло. А что человечество делает? Тащит эту проклятую заразу в свой дом, не понимая, что оскверняет и разрушает его. Выпуская зло из Зоны, мы толкаем к самоубийству наш мир. И вот этого мы не должны допустить любой ценой. Я ответил на твой вопрос?

— Даже более чем… — пробормотал Кот.

Спорить с этими фанатиками бесполезно. Раньше он считал, что это только у ученых немного с головой не в порядке. Не в том смысле, что глупые они, а в том, что за идею надрываются, когда денежки у них между пальцев протекают и все — в карманы дельцов и бандитов. А теперь он увидел, что есть психи и покруче. Признак фанатика не в том, что его идеи безумны, а в том, что с ним бесполезно спорить.

Тогда Кот перевел беседу в более прагматичное русло:

— У меня есть один приятель. Замечательный парень, но со странностями. Мне всегда казалось, что есть в нем что-то особенное, а теперь я понял: он напоминает мне одного из вас. «Черного ангела» он мне напоминает, честное слово. Наверное, потому, что совершенно бескорыстный, да и идеалист в придачу — все мечтает изменить мир к лучшему…

Сталкер заметил, что его речь не привлекла особого внимания. Додик погрузился в чтение потрепанной книги, Молчун продолжал копать свою яму, только Сурок слушает с отстраненным равнодушием. Всей этой братии плевать на сталкера с его историями. Может, потому, что ему просто не верили.

А может… Его вдруг неприятно осенило. Они ведь не просто видят в нем чужака — это бы ничего, пережить можно. Но они не считают его себе равным. Для них он — тупое, ограниченное существо, с которым просто не о чем разговаривать. И самое интересное, что возразить этим «ботанам» нечего. Ну да, он мог бы похвастаться тем, что излазил Зону, как никто другой, знал ее, чувствовал. Но это скорее ему в минус — ведь делал он все это из низменных, корыстных побуждений. Да и впечатлило бы этих «интеллектуалов» хвастовство бродяжничеством?

Он мог бы сказать, что работает в Институте при самом академике Лаврове. Но упоминание о том, что он — простой лаборант, вызовет лишь их презрительную улыбку.

Ладно — он мог бы похвастаться количеством связей с женщинами, которых этим троим вместе взятым за всю оставшуюся жизнь не увидеть. Но Кот представил себе брезгливо-равнодушную реакцию этой троицы и вдруг ощутил стыд.

Черт возьми, да перед кем это он стыдится?! Неужто действительно считает этих самозванцев «ангелами», пришедшими с великой миссией?

Единственное, что было ясно наверняка, — так то, что чем дальше, тем неуютнее он себя чувствовал. Нужно довести дело до конца — и восстановить пошатнувшийся статус кво. «Ангелы» — шут с ними, пусть занимаются своими идиотскими обрядами, а он — сталкер, и останется сталкером до конца своих дней. А значит, его дело — рисковать жизнью, стрелять, коли понадобится, удирать от погонь, таскать из Зоны и незаконно сбывать хабар, в перерывах играя в карты и уходя в беспробудный загул. Это, братцы, совсем другая философия жизни.

— …Так вот, — продолжил он, — зовут моего друга Аким. Он давно интересовался «черными ангелами» и вроде вышел на контакт с вашими. Вы ведь в курсе, да?

Кот внимательно изучал реакцию «ангелов». И не ошибся. Сурок изо всех сил пытался сдержать эмоции, но это ему не удалось — кишка тонка.

— Аким? — Он неправдоподобно наморщил лоб, изображая задумчивость. Покачал головой. — Никогда о таком не слышал.

Молчун на секунду перестал копать, тяжелым взглядом поглядел на лидера — и вернулся к своему занятию. Додик даже не поднял взгляда от пожелтевших книжных страниц, только заметно вжал голову в плечи.

Тогда Кот и понял: он напал на верный след. Вслух же сказал:

— Жаль. Наверное, я ошибся.

Проведя нехитрый обряд над очередной партией погребенных артефактов, группа двинулась дальше.

Знают ведь что-то, мерзавцы. Знают и молчат. Но почему молчат? Что такого они могут скрывать? Помрачнев, Кот стал размышлять, как вытянуть информацию из этой странной компании. Внимательно поглядывал на спутников. Что тут скажешь — лохи лохами, только строят из себя крестоносцев. Прикинул: если как следует надавить, ни один из этих перцев не выдержит. Тут главное, правильно момент выбрать. Главное обрабатывать их поодиночке — тут-то они быстро слабину дадут и все как на духу выложат. Кот почему-то не сомневался в успехе — в конце концов, и не таких ломал. Просто правильно подобрать место и время. Скоро как раз темнеть начнет — лучшее для этого время.

Он как раз размышлял, как быстрее и эффективнее выдавить информацию из Сурка, как тот вдруг замедлил шаг, остановился. Кот машинально принялся оглядываться, выискивая угрозу, которую мог заметить лидер. Не почувствовав ничего особенного, стал разглядывать Сурка. Тот медленно обернулся. Выражение лица у него было такое, словно он что-то забыл или потерял.

— Надо вернуться, — негромко сказал он, глядя вдаль — туда, откуда они только что притопали на это место.

— А что такое? — спросил Кот. — Забыли что?

Сурок не ответил. Не то чтобы из хамства или высокомерия (которое, как оказалось, было не чуждо «черным ангелам»). Просто что-то манило его обратно — он даже перестал что-либо слышать и видеть вокруг себя. Типичное свойство какого-нибудь рассеянного интеллигента. Глядишь, сейчас пойдет отлить, а штаны расстегнуть забудет.