— Простите, господин маг, — падая на колени, залопотал его приятель. — Мой друг устал и напился. Более такого не повторится.
— То-то же. — Дик немного успокоился и сел за стол, а вслед за этим ушло и наваждение. В зале вновь стало тепло и светло, а глаза студента из угольно-черных обрели свой знакомый зеленый оттенок. — Чтобы загладить свою вину, вы оплатите наш счет. Ясно?
— Угу, — пискнул наконец обретший дар речи нахал. — Все как пожелает господин маг.
— И больше такого не повторится?
— Ни в коем случае.
Замершие было музыканты вновь заиграли какую-то веселую мелодию, и постепенно все вернулось в свое привычное русло. Между тяжелыми деревянными столами снова забегали половые, а приготовившийся было к худшему бармен довольно кивал, ссыпая монеты в большую деревянную коробку, и, блаженно улыбаясь, подсчитывал вечернюю выручку.
— Что это было? — тихо поинтересовался Марвин, возвращаясь за стол и осторожно присаживаясь рядом с Диком.
— Наука для наглецов, — поморщился тот. — Не терплю вот таких, независимо от их статуса и размеров кошелька. Все порядочные люди должны относиться друг к другу с уважением.
— Нет, ты не понял, — хихикнул захмелевший Байк. — Я про магию.
— Ах, это? — Дик дружелюбно улыбнулся. — Ничего такого, что могло причинить вред. Штуку эту изобрел один студент с нашего факультета и назвал «Крикливый властелин», шума много и эффектно, а опасности ноль, но в случае с такими наглецами иногда очень полезно. В общем, самый обычный фокус. Потом, когда будет время, я тебя научу.
— Ничего себе фокус, — восторженно воскликнул Фридрих. — Но если это фокус, то чему же учат на старших курсах?
— А вот поступите, доучитесь и узнаете. Ну что, господа будущие маги? Моя кружка опустела, да и ваши, похоже, скоро покажут дно, и, раз уж наши друзья за соседним столиком платят, закажем еще по парочке?
При этих словах Дик как бы невзначай обернулся и посмотрел на присмиревшего хама. Поймав взгляд некроманта, тот судорожно затряс головой в знак согласия.
— Ну и чудно. Половой! Повторите заказ, и на этом, пожалуй, все. Расчет получите вон с тех господ.
Получив очередную порцию пива, Дик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
— Засиделся я с вами, — наконец произнес он, — а мне завтра в университет. Выспаться бы.
Стук в дверь принес страдающему похмельем Бати немыслимые страдания. С сожалением посмотрев на храпящего и пускающего пузыри Марвина, он встал с кровати и, с трудом переставляя ноги, отправился открывать дверь.
— Кто там? — поинтересовался он, оттягивая щеколду.
— Фридрих и Марвин тут живут? — низкорослый и невероятно широкоплечий блондин в ярко-синем плаще с интересом поглядывал сквозь образовавшуюся щель на измочаленную фигуру Бати.
— Они самые, — не сдерживая икоты, признался Фридрих.
— Вот ваши подорожные с печатями о прибытии. — Достав из-под плаща свернутые в трубку документы, студент-некромант вручил их в дрожащие руки Фридриха. — Дик передал.
— А сам он где?
— В карцере.
— Это как в карцере? — опешил от такой новости молодой человек. — Что он натворил?
— Да ничего, — дружелюбно усмехнулся студент. — Явился пьяный в здание академии и заснул на лестничном пролете. Как его через ворота пропустили, ума не приложу.
— А дальше?
— А дальше шел мэтр Маркус, декан его факультета. Увидел он храпящего Дика прямо под статуей Истинного мага да попытался разбудить. В общем, отнесли его проспаться в карцер, а заодно подумать о правилах поведения в здании университета.
— Так его что, отчислят? — испугался за нового товарища Фридрих.
— Ну, это вряд ли, — снова добродушно усмехнулся студент. — Может, отправят на недельку в лабораторию или ближайший анатомический театр, мертвечину ворочать, но он и не в такие передряги попадал, и ничего, выкручивался.
Попрощавшись с неожиданным посетителем, Бати закрыл дверь и, положив документы на прикроватную тумбочку, начал тормошить храпящего Марвина.
— Вставай, вставай, тебе говорю, чертов алкоголик. Чего так надрался? Нам еще к стражникам идти отмечаться, а запах — как от винного погреба моего батюшки, когда он один раз разбил там кувшин с брагой.
Марвин зашевелился на постели и нехотя открыл один глаз.
— На себя посмотри, — хриплым голосом заявил он. — Краше только в гроб кладут.
— В гроб, не в гроб, но вставать надо.
Когда друзья, наконец, выбрались на улицу, время было сильно за полдень.
— Кушать охота, — признался Марвин, прислушиваясь к бурлению в желудке. — Интересно, а сколько мы вчера потратили?
— Да вроде немного. — Бати постарался припомнить количество монет в каблуке. — Парни за соседним столиком оплатили всю гулянку.
— Тогда, может, перекусим?
— Давай. Заодно и толстяка Малькома навестим. Я его вчера на перекличке не видел, — и, решив навестить Пекаря, друзья зашагали по улице.
Мальком нашелся буквально через пару минут. Важно шествуя с большим свертком, полным пирожков, он стремительно удалялся от ворот Магического университета.
— Мальком, — Фридрих радостно замахал рукой. — Мальком, постой.
— А, это вы? — толстяк остановился и, добродушно улыбаясь, выставил перед собой сверток: — Хотите пирожков?
— Спрашиваешь! — Байк сноровисто запустил руку внутрь куля и, подцепив сразу два, принялся уплетать их за обе щеки.
— Ну как? — с гордостью поинтересовался сын пекаря.
— Объедение, — Байк выставил большой палец вверх, продолжая уничтожать лакомство.
— Сам испек, — гордо признался толстяк. — По папиному секретному рецепту. Таких пирожков ни в одной лавке не найдете. Только у нас.
— А что это тебя, Мальком, на вчерашней сходке около входа в университет не было? — поинтересовался Фридрих, благодарно принимая из рук толстяка пирог со сладкой начинкой.
— Все мое увлечение едой, — толстяк печально опустил голову и, нашарив на дне свертка пирожок, отправил его в рот. — Сначала я думал, пойду, запишусь, а потом решил покушать. После того как покушаешь, очень хочется поспать, а как поспишь, снова хочется покушать. Ну, а когда опомнился, вечер уже был. Зато сегодня сходил, — расплылся он в улыбке, — поесть только с собой взял на ход ноги.
— И когда твое собеседование?
— Пятнадцатого.
— А у нас четырнадцатого, выходит, на день раньше.
— Выходит.
— Ну вот, первый голод я утолил. — Марвин сыто рыгнул и отряхнул крошки с одежды. — Можно теперь и к стражникам.
— Вам данные оставить? — вдруг проявил сообразительность толстяк.
— Ага. К воротам идем.
— Но вам не к воротам. Все вновь прибывшие отмечаются в центральном пункте рядом с городской ратушей. Есть еще, конечно, один пункт у северных ворот, но там по большей части воришек в подвале держат. Пользуют подвал как городскую тюрьму. Давайте, чтобы вы не заблудились, я вас провожу. — Добродушно улыбающийся и временно сытый толстяк Мальком призывно замахал рукой и, не дожидаясь решения друзей, довольно бодро зашагал по улице.
С трудом поспевая за Пекарем, друзья выбежали на ратушную площадь, которая была под завязку набита народом. Прямо напротив ратуши был сооружен помост с высокой мачтой виселицы, на которой болталась веревочная петля. На помосте стояли трое.
— Что тут происходит? — Фридрих поймал на удивление проворного толстяка за рукав.
— Вора вешают, — усмехнулся тот.
— А почему не руки рубят?
— Если не простой карманник, а растратчик или фальшивомонетчик, то прямая ему дорога к пеньковой тетушке. — Мальком вытащил из свертка последний пирожок и, надкусив, прислонился к стене. — Погодите, сейчас будет потеха.
Друзья остановились и, последовав примеру сына пекаря, вытянули шеи и прислушались, но различить что-то кроме шума толпы было сложно. Трое на помосте выглядели крайне примечательно. Один из них, палач в красном колпаке, закрывающем лицо, ждал, прислонившись плечом к столбу, и явно скучал, изучая свои холеные ногти. Рядом стоял давешний капитан королевской стражи, при параде, в шлеме с плюмажем и пурпурном плаще, отороченном мехом. Доспехи капитана, не те будничные, в которых он нес службу среди пыли и грязи южного квартала, а новенькие, начищенные до блеска песком и ветошью, ярко блестели в лучах весеннего солнца. Большой двуручный меч, торчащий резной рукоятью из-под плаща, придавал его фигуре важности и официальности. Третий, здоровенный детина с черной, как смоль, густой бородой, был раздет по пояс и стоял на жестких неструганых досках босяком.
И вот представление началось. В том, что для жителей города это было чем-то сродни выступлению заезжих циркачей на весенней ярмарке, Фридрих почему-то не сомневался. Все люди вокруг, от мала до велика, будь то зеленые юнцы или седые старики, улюлюкали, смеялись и даже аплодировали приговоренному, а тот хмуро взирал сквозь густые кустистые брови на ликующую толпу, скрипел зубами от бессилия и, наверное, готов был расплакаться.
— А что он натворил? — поинтересовался у толстяка Марвин.
— Да пес его знает. — Мальком пожал плечами и указал на гордо возвышающегося над толпой капитана: — Вон тот парень в доспехах сейчас все подробно расскажет. — И действительно, мужчина поднял руку в тяжелой кольчужной перчатке, призывая собравшихся у помоста к тишине.