Хэрриет Гилберт

Дом с видом на любовь (Всего лишь поцелуй)

Пролог

Сад благоухал цветами, радовал глаз буйным разнотравьем, манил в тишину аллей, больше напоминавших тропинки в лесу. Лилии кивали сирени, дуб горделиво взирал на цветущий боярышник, маленький пруд был заботливо укрыт ковром из желтых и белых кувшинок.

В саду было очень тихо, если не считать за шум пение бесчисленных и невидимых птиц.

Очень пожилая дама с волосами, подкрашенными синькой и уложенными в старомодную и затейливую прическу, медленно шла по дорожке, опираясь на палку. За дамой, в почтительном отдалении, неторопливо вышагивали два человека. Один был невзрачен и неприметен, однако лицо его дышало просто-таки неземным восторгом. Судя по всему, он собирался вознести хвалу небесам за то, что они одарили его редчайшей возможностью полюбоваться на самый загадочный сад города Парижа.

Второй спутник пожилой дамы — высокий, очень широкоплечий, синеглазый и темноволосый, удивительно красивый мужчина — напротив, небрежно хранил на лице вежливое, но несколько скучающее выражение.

Наконец неторопливо и величаво шедшая впереди своих спутников пожилая дама раздвинула палкой кусты ранних вьющихся роз и остановилась.

Перед тремя посетителями сада открылся дом. Трехэтажный, изрядно потрепанный, старой постройки. Огромные окна смотрели несколько подслеповато, будучи густо увиты буйным плющом. Полуразрушенное крыльцо заметно покосилось. В некоторых местах от стен отвалилась штукатурка. Дом был стар, много старше своей хозяйки.

Когда-то давно, почти сто лет назад, вокруг дома возвышалась каменная стена, а сам дом был юн и силен. В нем жили весьма необычные обитатели. Много-много маленьких девочек, одетых в одинаковые коричневые платьица и белые чепчики, носились по саду, соперничая голосами с птицами, играли на берегу маленького пруда и ухаживали за цветами.

Кроме них в доме жили несколько женщин. Эти женщины все, казалось, на одно лицо и одного возраста, хотя это, конечно же, было не так. Женщины носили грубые шерстяные рясы, головы их были покрыты белоснежными платками и увенчаны рогатыми чепцами, непременно накрахмаленными и оттого угрожающе вздымавшимися над чистыми и строгими лицами. Женщины никогда не смеялись, не пели песен и мало говорили.

Прекрасный город Лютеция к этому времени уже давно назывался Парижем, и добрые парижане относились с глубочайшим уважением к строгим обитательницам Дома.

Шли годы, сад исправно зацветал в положенное время, и новые девочки в коричневых платьицах весело принимались ухаживать за цветами. Правда, цветов, да и девочек тоже становилось все меньше. Дом тоже менялся, хмурился и старел. Неизменными были только строгие, неулыбчивые женщины в рогатых чепцах.

У них не было имен. У них не было семьи. У них не было ничего, кроме одного Жениха на всех.

Кармелитки. Невесты Христовы.

Целомудренные и строгие, они хранили Дом, Сад и Детей, работали с зари утренней до зари вечерней, а ночью молились.

Над Лютецией проносились годы и войны, каштаны на бульваре Распай отцветали и становились все кряжистее, новый век наступал на древний город, неся новые запахи и звуки, но Сад и Дом каким-то чудом оставались нетронутыми. Стену вокруг них разобрали во время одной из революций. Или, может быть, то была война? Юные ученицы выросли и ушли в большой мир. Строгие кармелитки тихо старели, но в остальном не менялись. Работали по-прежнему от зари до зари, а ночью молились.

Время от времени из дверей дома выносили узкий деревянный гроб без всяких украшений. Кармелитки уходили на встречу со своим Женихом.

Начало двадцатого века Дом встретил в гордом одиночестве. Кармелитки смотрели с небес на свою земную обитель и грустно вздыхали.

Однажды в доме появилась немолодая женщина. Она прошла по обветшавшему дому, погладила стены рукой и поджала тонкие губы. Когда-то она носила коричневое платьице, ухаживала за цветами в весеннем саду и играла на берегу заросшего пруда… И вот теперь вернулась. Домой.

Новая обитательница Дома оказалась решительной особой. Через месяц Дом было не узнать, а из ожившего Сада доносилось бодрое щелканье садовых ножниц. Кармелитки облегченно вздыхали и тихо улыбались с небес, и легкий ветерок ласкал суровое и печальное лицо женщины.

Луциана Дарси больше ни разу не уезжала из Дома. Она осталась здесь навсегда.

Пожилая дама вздохнула и тряхнула упрямой головой, затем сердито оглянулась на спутников, которые следовали за ней в почтительном молчании, осматривая комнаты, скудно обставленные старинной мебелью.

— Сами видите, нечего здесь смотреть. Старый дом, абсолютно ничего особенного, но мне он дорог, и я хочу, чтобы он сохранился и после того, как я уйду. У меня есть куча бестолковых родственников, но я не вижу среди них ни одного достойного хозяина. Купчая на землю у меня бессрочная, оформлено все честь по чести, но содержать дом в одиночку мне теперь не под силу. Потому-то я вас и пригласила. Аренды, найм, я в этом не больно-то понимаю, вот вы и объясните мне.

Невзрачный и восторженный всплеснул тонкими ручками.

— Мадемуазель Дарси, вы нашли нужных людей. Мы сможем сделать так, что этот дом не только окупит себя, но и станет приносить вам немалый доход. Шикарный старичок! Просто грех дать такому развалиться!

Пожилая дама смерила его неодобрительным взглядом.

— Только учтите, никаких борделей, магазинов и машинописных бюро! Я так считаю: этот Дом — место, где люди должны жить. Вся жизнь в нем проходит. Именно поэтому обедать его обитатели должны в столовой, а кашу варить в кухне. Я также надеюсь, что никому не придет в голову перепутать отхожее место со спальней. В сущности, у меня к вам только одно и очень простое требование: ничего в Доме не перестраивать. В этом случае я передам вам права на владение.

Высокий черноволосый наконец улыбнулся. Улыбка оказалась искренней и теплой.

— Не волнуйтесь, мадам. Я все оформлю юридически, с учетом всех ваших условий, и последнее слово всегда будет за вами.

Дама поглядела на красавца с суровым одобрением.

— Англичанин?

— Шотландец, мадам!

— Это хорошо. Шотландцы — да и англичане — знают толк в домах. — Пожилая дама помолчала, задумавшись и слегка усмехаясь чему-то бледными губами. — Кстати, в нашем роду тоже встречались шотландцы, самые настоящие — рыжие и темпераментные. Кое-кто из моих внучатых племянников сохранил в себе эти черты — Очнувшись от потаенных воспоминаний, благородная дама вновь высокомерно взглянула на почтительно слушавших ее мужчин и сделала нетерпеливый жест затянутой в перчатку рукой: — Теперь можете быть свободны. Я устала и хочу отдохнуть. Мы с моим Домом уже очень старые.

Посетители вышли на улицу через парадную дверь. Невзрачный оглянулся и зацокал языком.

— Шикарная развалюха. Я про домик. Ну и что ты думаешь? Выгорит?

— Естественно. Завтра же начну составлять договор, а заодно подыщу архитекторов и рабочих. Если эту развалину перепланировать, получится чудное злачное местечко. Внизу сделаем клуб, какую-нибудь лавку с сувенирами, а на двух этажах поставим перегородки. Квартир двадцать получится, никак не меньше.

— Но старуха… Ты же ей, если я не ослышался, обещал…

— Запомни, парень. Настоящий мужчина никогда не обманывает женщин. Он просто не все им рассказывает!

1

Артур Финли лихо вырулил на бульвар Распай и лениво откинулся на спинку сиденья своего «мерседеса». Франсуа Дюбо, его приятель, с одобрением посмотрел на четкий и красивый профиль первого кавалера Парижа.

— Расскажи, что это за вечеринка, Арчи.

— Боже, что тут рассказывать! Ничего не может быть обычнее! Море шампанского, никакой еды, громкая музыка, которую все окружающие пытаются переорать, хотя зачем они это делают, один черт знает.

— А девчонки?

— Куда ж без них! Все писаные красавицы, а вот с умницами напряженно, но главное — не зевать и умудриться спасти свой бумажник. Гляди в оба, Френки.

— За меня не волнуйся.

— Что ж, удачной охоты. Только я не смогу тебя отвезти домой, так что сам продумай пути отхода. Я лично не собираюсь там надолго задерживаться. Просто кое-кто из приятелей обещал мне подсказать, где можно снять приличную квартиру, а больше мне там делать нечего.

— Ты же купил тот шикарный дом в Фонтенбло!

— Да, но он требует грандиозного ремонта. Все эти плотники, облицовщики, штукатуры и маляры накинулись на него, как стервятники на дохлого льва. Они так легко не сдадутся. Так что я получу дом не раньше, чем через год. В самом крайнем случае, через полгода. Все это время мне надо где-то жить, как ты понимаешь. Поэтому я и еду на эту чертову вечеринку и везу туда тебя, несчастного, вместо того чтобы наслаждаться хорошим обедом где-нибудь в тихом ресторане!

— За меня не переживай, я люблю такие сборища. Шампанское, музыка и девочки! Кстати, а что с Линдой?

— А что с ней?! О Господи, ты меня испугал. Вероятно, с ней все в порядке, она все так же хороша и доступна. Просто я не успел сообщить тебе. Мы расстались полгода назад.

— Да что ты! Мне жаль. Что случилось, если не секрет?

— Да, собственно, ничего. Просто она хотела замуж, а я не хотел жениться, вот и все. Конец связи. Каламбур!

Франсуа на некоторое время замолчал. Он задумался над странным фактом: почему его друг, красивый и удачливый, невероятно богатый и обаятельный, уже столько лет никак не может найти себе пару. Может, именно потому, что он такой красивый, богатый и удачливый?

Об этом же сказала ему сестра, которой довелось утешать одну из очередных жертв смертельного обаяния Артура Финли.

— Этот парень слишком красив и сексуален, чтобы быть счастливым. Все его девушки — потенциальные аутсайдеры. Пойми, Франсуа, твои девицы — на сколько бы они ни задерживались — обожают тебя, радуются и веселятся. Им с тобой легко и интересно. С Арчи они думают только об одном: сколько им осталось продержаться.

Франсуа с детства привык спорить с сестрой, но в данном случае она была совершенно права. Арчи Финли был несчастлив в любви, хотя и желанен для большего числа женщин в мире. Вот и сейчас его приход на шумную и многолюдную вечеринку был сразу же замечен и встречен восторженным визгом и всеобщей девичьей радостью. Франсуа вздохнул и огляделся по сторонам. Ему надо подумать о себе, а Артур… В конце концов, непохоже, чтобы он так уж страдал от одиночества.

Лаура Дарси в тоске огляделась вокруг. Ее подруга Жюли сияла от счастья и явно чувствовала себя как рыба в воде, хотя вокруг толпились люди, чей ежемесячный доход равнялся годовому доходу Жюли от ее антикварного магазина. Сама Лаура просто не выдерживала подобных сравнений.

— Не могу поверить, что ты смогла меня притащить сюда, — шепнула Лаура подруге. — Что мы здесь забыли, Жюли?

— Не будь занудой. Эта вечеринка — высший класс!

— Да, но мы-то к этому классу не относимся никоим образом.

Хорошенькая черноглазая Жюли пренебрежительно дернула полным плечиком.

— Ладно тебе. Хорошо, что твой зануда не с нами.

— Поль не зануда.

— Не спорь, я знаю лучше. Не понимаю, зачем ты тратишь на него свое время, раз уж вы все равно не спите вместе. Зачем вообще тогда нужен парень? Ты мне не объяснишь?

— Так, душа моя, давай-ка оставим мою личную жизнь в покое!

Жюли, смеясь, прикрыла голову руками.

— Ой, какая ты грозная! Молчу, молчу, ничего не говорю!

Лаура уже неоднократно жалела о своей грандиозной ошибке. Однажды, выпив слишком много белого вина, она рассказала Жюли, своей закадычной подруге, абсолютно все об отношениях с Полем, и с тех пор неоднократно жалела об этом. Жюли Поля невзлюбила сразу, считая, что такие типы только зря переводят кислород на Земле и самое место им где-нибудь на далеких планетах в других галактиках. Ну правда! В конце концов, должен же кто-то принести себя в жертву науке и прогрессу? Пусть это будет кто-нибудь, наиболее непригодный для совместной жизни с симпатичными девчонками на одном земном шаре. Поль, например.

— Из-за него ты ни с кем не можешь познакомиться. Не будь Поля, ты бы давным-давно нашла себе какого-нибудь парня, у которого, по крайней мере, есть чувство юмора. Да, да, я знаю, он нравится твоим родителям, ты всегда можешь рассчитывать на него во время походов в театр или ресторан, он дарит тебе цветы и поздравляет с Рождеством! Это все ужасно трогательно. Я ничего не имею против молодых и успешных банковских служащих, но Поль… Этот твой скучнейший Поль… Он ужасен — и больше я не произнесу ни слова!

— Интересно, дорогая моя Жюли, здесь явно какая-то загадка, просто фокусы подсознания. Как только ты перебираешь белого вина, мой бедный Поль немедленно становится жертвой твоего острого язычка. Больше прицепиться не к кому?

Такие стычки происходили между ними регулярно. Жюли винила Поля во всех проблемах Лауры, Лаура азартно пыталась защитить своего поклонника. Почему? Может быть, она его любила? Ну… Честно говоря, исключительно потому, что Поль был ее единственным поклонником.

Лаура, невысокая, рыжеволосая, стройная, с тонкими и правильными чертами лица, казалась сошедшей с картин Гейнсборо. Жюли считала истинным преступлением беречь такую аристократическую красоту для зануды Поля, поэтому и вытащила подругу на сегодняшнюю вечеринку чуть ли не силой. Лаура озиралась по сторонам с несколько скептическим видом, а затем повернулась к Жюли.

— Ты что, всерьез считаешь, что здесь мы можем встретить своих принцев?

— Во-первых, никто не знает, где их можно встретить. В сказках они появляются всегда неожиданно. Во-вторых, расслабься и получай удовольствие.

Лаура честно пыталась это сделать, но ядовитые цвета ультрамодного интерьера вызывали в ее душе безотчетную панику, а громкая музыка исключала всякую возможность расслабиться. Лаура уже начала подумывать о бегстве. Жюли в этот момент куда-то скрылась, на нее саму никто не обращал особого внимания, так что условия для «ухода по-английски» складывались весьма удачно.

Рыжеволосая девушка мрачно сжимала в руках высокий бокал с ядовито голубой жидкостью — наверняка отравленной каким-нибудь супермодным ядом, если судить по цвету, — и без всякой мысли смотрела на высокого широкоплечего человека, которого окружила целая толпа народа. Девушки повизгивали и хихикали. Мужчины — как бы это помягче выразиться — гоготали, а виновник всего этого веселья энергично жестикулировал и рассказывал какую-то бессмысленную, но, судя по реакции зрителей, гомерически смешную историю о двух цыпочках-блондиночках.

Смуглый, темноволосый, атлетически сложенный, этот человек почему-то вызвал у Лауры безотчетную неприязнь. Странно… Ей казалось, что она его где-то уже видела, и эта встреча была крайне неприятной…

Жюли запросто перекрыла шум зала восторженным воплем:

— Лори! Иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю!

— Неужели хоть что-то приятное за весь вечер? Я как раз собиралась удрать.

— Ты что! Я тут познакомилась с двумя симпатичными парнишками…

Умение находить «симпатичных парнишек» абсолютно везде, включая дома для престарелых, у Жюли было врожденное. Лаура скептически взглянула на подругу.

— Поздравляю. Где ты их откопала? По-моему, здесь все делятся на толстых, лысых и богатых или противных, тощих и бедных.

— Трепещи, несчастная! Я нашла нечто потрясающее. Исключительно для тебя. Очень смахивает на Принца. Богат, как Крёз, красив как бог, не женат, как… ну, короче, не женат. Что скажешь?

— Пока не пойму, в чем подвох, но он непременно должен быть.

— Чистая игра, сестренка!

— Так не бывает, Жюли! Он инопланетянин? Трансвестит? Супермен? Тарзан без Джуди?

— Нет, нет и еще раз нет! Он просто потрясающий парень.

— Жюли! Я желаю вам обоим большого человеческого счастья!

— Лори, не спеши. Я подумаю об этом позже, когда он поселится у тебя на втором этаже. У тебя же там, насколько я знаю, как раз сдается квартирка? Разве нет?

— Шутишь?

— Вовсе нет. Отличная идея, цени.

С этими словами неугомонная Жюли исчезла во тьме, а Лаура укоризненно вздохнула, глядя ей вслед. Энергия подруги была неиссякаемой, а круг знакомств — обширным. Жюли, владелица небольшого антикварного магазинчика, ухитрялась находить своих клиентов даже среди тех, кто понятия не имел об антиквариате, а попутно успевала решить проблемы своих подруг.

Именно она нашла агента по продаже недвижимости для Лауры, когда она еще только собиралась продавать дом тети Луцианы, именно она отговорила Лауру торопиться с этим, именно она убедила ее задуматься о сдаче второго этажа дома в аренду, и именно она, похоже, в данный момент нашла ей жильца.

Жюли вынырнула из пустоты и обессиленно вздохнула, залпом допив шампанское.

— Все. Блеск. Ему нужна квартира, но только на полгода.

— Почему именно на полгода?

— Потому что через полгода будет готов его собственный дом, абсолютно роскошный и шикарный, в Фонтенбло. В данный момент эти хоромы перестраивают.

— Да, но…

— Лори, какое еще «но»! Тебе нужны деньги. Ты собиралась с этой целью сдать этот проклятый этаж! Собиралась? Ну так и сдай ему.

— Жюли, я не понимаю, почему ты так об этом беспокоишься?

— Подумай сама, детка. Три человека заинтересованы в этом: парню срочно нужна квартира, тебе срочно нужен жилец, а мне — возможность почаще любоваться на мужчину моей мечты. Как только он поселится у тебя, я стану дневать и ночевать у тебя в гостях.

— Третий пункт мне наиболее понятен и близок, дорогая, но в остальном…

— Да, совсем забыла. Этот красавец к тому же собирается платить за жилье какую-то сногсшибательную сумму! Я же тебе уже сообщила, что он богат!

Лаура вздохнула. В то, что Жюли влюбилась, она не верила, зная, с какой скоростью подруга меняет своих поклонников, но перспектива получить большие деньги привлекала ее.

Лаура Дарси не была жадной или скупой, но огромный дом, доставшийся ей в наследство, требовал больших капиталовложений. Лаура любила свой дом. Она полюбила его сразу и навсегда и намеревалась содержать в должном порядке, а это было очень непросто.

Родители с некоторым злорадством ожидали, когда дочери самой надоест отказывать себе в разных приятных мелочах, чтобы купить очередную партию краски, шпатлевки и паркетного лака. Знакомые крутили пальцем у виска, а Лаура с упрямством обреченного продолжала ремонтировать свой дом.

И вот теперь второй этаж готов, осталось только завезти мебель и технику. Но впереди ждал своей очереди третий этаж с мансардой.

— Ладно. — Она вздохнула, соглашаясь. — Но мне нужны твердые гарантии, договор, предоплата и все такое.

— Все будет в ажуре, а рекомендации тебе даст любой в этом зале.

— Кстати, как этого умопомрачительного богача зовут? Чем он занимается?

Жюли смущенно потупилась.

— Знаешь, вот это как-то прошло мимо меня. Что-то, связанное с кино, как мне кажется.

— Что ж, узнай поточнее и познакомь нас. В принципе я не против. Но только если он не сценарист. Последнее, о чем я мечтаю, это чтобы у меня над головой сутки напролет стучали на пишущей машинке.

Жюли просияла.

— Ты просто золотце! Я все разузнаю, подожди одну секунду.

— Я подожду две, Жюли, но не больше. У меня болит голова, и я хочу домой.