ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

«Кажется, жизнь налаживается», — подумал Халт, надевая уже изрядно замызганные, но крепкие сапоги. За две недели он не только выучил дорогу в подпольный дом, но нашел там себе собутыльников и полюбил пиво. Гномы делали и более крепкие напитки, но те не шли ни в какое сравнение с человеческими. А вот пиво варили отменное.

Топая на закате вместе с гномами из ночной смены, Халт задумался о том, как все изменилось. Он попал на Альтерру, не имея понятия о том, как выполнить поручение Ордена, чуть не погиб. Сейчас же он член «Сопротивления», обзавелся приятелями среди гномов, и вот уже сам, один, когда захочет приходит в подпольный игорный дом, о котором никто, кроме избранных, не знает. Вот только он ничего про магические выбросы так и не узнал. И Тори не помог.

В игорном доме все было как обычно, только народу поменьше. Халт заметил новых знакомых — Гилира и Рилина — и подсел к ним. У шестов вяло качали бедрами две страшненькие, на вкус Халта, гномихи — но он уже мог спокойно смотреть на них на трезвую голову. По его мнению, сестра Тарана превосходила красотой всех этих стриптизерш, хотя и ее он не хотел бы увидеть голой.

С другой стороны сели незнакомые рудокопы, и сын Глойфрида начал выспрашивать их про странную магию. Может, кто чего слышал? Хотя бы легенды или слухи. Но гномы качали головами: куда им, неспособным к магии, знать про ее всплески.

Халт не сразу обратил внимание на возню у входа. В поле зрения попали наручи с шипами. «Стражники на каждом шагу! Достали уже!» — вздохнул он и вдруг похолодел. Стражники! Здесь! Теперь ясно стали видны ряды гоблинов в форме. Они без разбору хватали гномов, крутили им руки и выводили из зала. Шахтеры пытались сопротивляться, но у них не было даже молотов, в то время как гоблины пришли в полной экипировке, с мечами и даже в шлемах.

— Всем оставаться на местах! — тявкнул, видимо, их вожак. — Сопротивление бесполезно! Хотите жить — сдавайтесь!

Посетители «Нового Квершлага» не слушали. Пиво и горячая кровь ударили в головы, и гномы полезли на стражу с кулаками. И тотчас эта кровь, разбавленная пивом, полилась на антрацитовый пол. Гоблины действовали беспощадно. Их мечи то и дело резали глотки и вспарывали животы, и гномы отхлынули. Держались только охранники с молотами, которых оказалось гораздо больше, чем замечал раньше Халт. Однако вскоре пали и они, и стражники врывались во все двери, выволакивая ничего не подозревающих игроков из малого зала и голых гномов, уединившихся со стриптизершами.

Все это произошло на глазах остолбеневшего потомка Хагена молниеносно. Он попытался спрятаться, но куда там! Все входы и выходы были перекрыты. Его собутыльники и Тори Гримсон куда-то исчезли, и Халт остался один среди мечущейся толпы.

Когда к нему подскочили трое гоблинов, заломили и связали руки — он не сопротивлялся. Это было бы глупо. Стражники были везде: в туннелях, у клети, на улице и даже в раздевалках; в копре дежурил, наверное, целый отряд. Очевидно, захват готовили долго и основательно, чтобы никого не упустить.

Гоблины быстро, один за другим, перехватили все стратегические пункты, так что гномы-шахтеры просто не имели возможности предупредить товарищей. Во дворе уже стояли цепочки из гномов, связанных по рукам и ногам и друг с другом. Халту тоже обмотали веревкой ноги, чтобы он мог шагать лишь нешироко, и поставили его в одну из цепочек. Ночная темнота мешала понять, кто рядом с ним и что происходит. Ругань стояла такая, что Халт не слышал собственных мыслей. Стражники разговаривали на всеобщем, но с таким акцентом, что понять их гортанные, тявкающие звуки можно было с трудом. Некоторые пленники пытались вырваться, брыкались и кусались, но пять-шесть гоблинов быстро наводили порядок, оставляя после себя неподвижное тело, и спешили к другому очагу бурного неповиновения. Другие же гномы, наоборот, впали в отчаянье и причитали о горькой судьбинушке. От этих завываний становилось еще тошнее, чем от яростной ругани.

Вдруг цепочка Халта двинулась. Через некоторое время стало понятно, что ведут их в город.

— Куда нас? — шепотом спросил Халт ближайшего гнома.

— В темницу, куды ж ищо, — зло ответил тот.

— Мааалчать! — подскочил стражник и огрел гнома хлыстом. Тот зашипел от боли, но умолк, зато где-то сзади приглушенным шепотом сказали:

— Лягуха болотная!

— Кто это сказал?! — взвился гоблин, хлеща кого ни попадя. — Кто?! Отвечать!

Со всех сторон тянулись цепочки пленников. Халт попробовал посчитать их, но постоянно сбивался. По десять гномов в одной связке, таких связок он углядел больше десяти. Но в безлунную ночь легко было ошибиться. По его ощущениям, стража пленила гораздо больше гномов, чем на самом деле было в «Новом Квершлаге» в ту ночь. Впрочем, зная взаимную ненависть гоблинов и гномов, он бы не удивился, если бы хватали и обычных шахтеров, просто работавших в ту смену в ближайших штреках.

Когда их гнали по городу, Халт порадовался, что большинство жителей еще спят, хотя уже близился рассвет. Не хотелось, чтобы все глазели из окон и тыкали пальцем. «Никто же не знает, за что тебя схватили, виновен ли ты на самом деле; зато многие начинают относиться к тебе хуже, как только узнают, что ты попал в темницу», — думал он.

Халт не знал ни о совершенной системе передачи информации в подполье, ни о том, как сильно гномы ненавидели стражу и правителей. К тому времени как пленников ввели в город, весь гномий район стоял на ушах. Никто не вышел на улицу, опасаясь, что гоблины схватят и его, а то и просто прибьют, заявив потом, что он пытался устроить побег пленникам: был бы гном, а повод найдется. Но все прилипли к окнам — конечно, так, чтобы не выдать себя, — и пытались разглядеть лица пленников и составить списки. Родственники ушедших в смену тревожно вглядывались в силуэты, боясь и в то же время надеясь (значит, жив!) найти там брата, отца или деда; оставшиеся в городе подпольщики искали своих вожаков и товарищей; и все переписывали знакомых. Уже через несколько часов разрозненные списки будут сведены в единый, после чего старейшины решат, что делать. По каждой кандидатуре пройдут обсуждения. Кому-то, кто случайно попал под горячую руку стражникам, долгий срок не дадут, и, значит, за него можно не беспокоиться. А на кого-то гоблины охотятся уже давно, и понятно, что живым ему не выйти. Значит, надо срочно спасать.

Многие пленники знали об этом, поэтому нарочно поворачивались к каждому окну и даже поднимали лица, чтобы их лучше разглядели со вторых этажей. Но Халт всего этого не замечал, панически думая, что теперь-то уж точно все пропало. Из темницы его никто не вытащит, посадить могут надолго; он не только провалил дело, но еще и влип в историю. Ему еще ни разу не приходилось сидеть в темнице; он ни разу еще не сталкивался с серьезными проблемами и понимал, что не знает, что делать.

Пройдя гномий район, они свернули направо и попали туда, где Халт еще не бывал. Легкий запах нечистот, появившийся некоторое время назад, усилился. Несмотря на то, что пленных вели по широким улицам, между куч мусора лежали бездомные и пьяные. В грудах тряпья можно было опознать гоблинов, но попадались и другие расы, в том числе и люди. К бокам городских каменных домов жались полуразвалившиеся деревянные лачуги и мазанки, но не нарядного белого цвета, а серые. Редкие хмурые прохожие провожали пленников настороженными взглядами, прижимаясь к стенам домов. Халт порадовался, что эти люди не заглядывают в гномий район, хотя живут у границы, и тут же понял почему: свои улицы патрулируют такие молодчики, как Тори Гримсон.

Каково же было его изумление, когда он увидел самый настоящий каменный замок! Высокая, крепкая стена со сторожевыми башнями опоясывала его. Дальняя часть стены выходила на Кальмиус. Стража вела пленников к главным воротам, куда уже входили цепочки связанных по десять гномов.

— Что это? — нарушив приказ гоблина, снова шепотом заговорил с соседом Халт.

— Владение гномов из рода Кибелдура и место Сбора общего Совета старейшин. Теперь — городская темница, — сплюнул тот.

Пройдя через ворота, они оказались во дворе. Там их ловко сортировали по непонятному принципу и переправляли дальше. Цепочка Халта прошла вперед, затем направо и, наконец, зашла в одну из сторожевых башен. Стражники пинками, хлыстами и руганью заставили гномов спуститься по каменным ступеням, после чего закрыли дверь, больше похожую на крышку. Лязгнула задвижка засова. Пленники остались в полной темноте подземелья.

— Осторожно!

— Да не толкайся!

— Эй! Ты мне на ногу наступил! — слышалось со всех сторон. Цепочка Халта оказалась не первой в этой темнице. Кто-то развязал потомку Хагена руки; повозившись, он сам освободил себе ноги.

Окон не было, но глаза начали привыкать к темноте. Стали различимы силуэты лежащих и сидящих на каменном полу. Со всех сторон раздавались бормотание, стоны, хрипы вперемешку с храпом и руганью.

Конец ознакомительного фрагмента