3
За Площадью Победы метрошные туннели преграждала бетонно-водяная заслонка — неудачное ограждение от нашествия ленточников. Недалеко от тупика груз с велодрезин перегружался на небольшие тележки. Вереницы тележек по неметрошным переходам, названным Обходным Путем, огибали заслонку и выходили в туннель с другой стороны. Там грузы с тележек перегружали на другие велодрезины, которые шли в Центр. Обеспечением обхода заслонки постоянно занималось полтора десятка человек — грузчики, бурлаки и охранники в одном лице. Место здесь было опасное — дикие диггеры то и дело взламывали решетки между Обходным Путем и другими коммуникациями и нападали на караваны, уязвимые в тесноте и темноте подземных переходов. Даже следователь не стал рисковать и дождался очередного каравана. Они без происшествий обошли заслонку и вскоре оказались на Октябрьской.
Вера увидела почти воплощение своих сказочных представлений о великолепии станций. После убожества Академии Наук и Площади Победы Октябрьская встретила их аккуратным геометрическим построением жилищ, безвкусной, но яркой и броской раскраской высокого сводчатого потолка и стен строений. Удивительные колонны здесь не прятались за рядами жилищ, а как бы нарочно были оставлены на виду. Задрав голову, Вера смотрела на сказочное великолепие их чистого мрамора, заканчивающегося утолщениями давно не работающих светильников.
По одежде местных республиканцев было заметно, что отмена уровней значимости не сделала их равными. Ссутулившись и потупив взгляд, по проходу между квартирами слонялись нищие в обносках. Куда-то спешили рабочие в однотипных комбинезонах. Уверенно отмеряли шаги военные и служащие в униформах. Презрительно-надменно взирали буржуа в великолепных просторных комбинезонах и платьях. Но, завидев следователя, новые муосовцы поспешно меняли мину на своем лице на почтительно-любезную, подобострастно отвешивали микропоклон и отступали в сторону, уступая дорогу служителю Фемиды и его странной спутнице.
Еще фантастичней выглядела Площадь Независимости. Поражала сама бесколонная постройка станции со вспарушенным сводом недавно побеленного потолка, торцы которого спрятаны за выступающие карнизы. Здесь постройки на платформе и над путями были выстроены идеально ровно, геометрически правильно окрашены в строгие черные, белые и красные тона.
Вера не успела осмотреть станцию, свернув за следователем в узкий проход, жерло которого было выдолблено прямо в стене станции. Пройдя метров двести по каким-то ходам, разминувшись с тремя дозорами, они оказались в бункере. При входе в торцевое помещение бункера Вера мельком прочитала трафаретную синюю надпись на двери: «Командующий Сил Безопасности Республики генерал Дайнеко Павел Павлович». Следователь знаком указал Вере оставаться в приемной, обменялся несколькими словами с сидевшим здесь офицер-адъютантом и вошел в дверь. Оторвавшись от вороха бумаг на своем столе, офицер-адъютант удивленно пялился на ее грудь.
Дверь открылась, и следователь знаком показал Вере входить. Пока она заходила, Командующий доброжелательно продолжал разговор со следователем, начатый еще до появления Веры:
— Неужели тебя наконец-то устроил какой-то кандидат? Давай, показывай это чудо природы…
Генерал запнулся, увидев вошедшую Веру. С открытым ртом, не дыша, он смотрел на Веру с полминуты, а потом выдохнул:
— Это шо?
Он употребил не «кто» и даже не «что», а именно «шо», вложив в это определение максимум презрения. Оправившись от первого шока, Командующий продолжал:
— Третий следователь, это вы пошутили так? Скажите, что «пошутили», — вам даже такие шутки прощаются. Поржем вдвоем вдоволь.
Рот генерала Дайнеко начал было растягиваться в улыбке. Но следователь даже не поменялся в лице, и улыбка Командующего скукожилась.
— Ладно, промазал. Согласен, вы скорее мертвыми шутить будете, чем живыми. А может у вас профессиональная деградация?! Перенапряглись, перенервничали. Неудивительно, лет десять без отдыха. Так это ничего — я начсоту поручу дать тебе пару дней отдыха…
— Генерал, отдых мне не нужен. Я еще раз докладываю: мною подобран кандидат в спецназ с перспективой выдвижения на должность следователя. Я требую, чтобы ее допустили к испытаниям.
— Лучший следователь Республики притащил поступать в Ударный Батальон Республики голую девку. Ты Силы Безопасности на смех выставить хочешь? Да над нами весь Муос ржать будет. Уводи ее на хер, гони туда, откуда привел, и давай забудем эту глупую историю.
Генерал махнул рукой, нервно схватил со стола первую попавшуюся бумажку и уставился в нее, сделав вид, что он читает, показав тем самым, что аудиенция закончена. Следователь спокойным официальным тоном продекламировал:
— В соответствии с Положением о Силах Безопасности Республики, в спецназ может поступить любой гражданин Республики, рекомендованный любым действующим или отставным офицером Сил Безопасности, прошедший вступительное испытание. В Положении нет ограничений по полу и возрасту кандидатов. Генерал, в приемной я оставлю письменный рапорт о подборе кандидата в Ударный Батальон. Разрешите идти?
Генерал медленно поднял свое бычье лицо с налитыми кровью глазами:
— Ну, знаете, следователь! По-моему, у вас на почве успехов мания величия взыграла. Я вас предупреждаю: никакой поблажки при приеме в УБР этой пигалицы не будет — я сам об этом позабочусь. Если ее убьют на испытаниях — эта смерть будет на вашей совести. Даст бог — оставят калекой, и она до конца дней своих будет вам за это благодарна. Ступайте и заберите ЭТО с собой, но послушайте добрый совет: отправьте ее домой.
Следователь по-военному развернулся и вышел. За ним вышло «это».
Когда они шли по коридору прочь от штабного бункера, следователь задал один вопрос:
— Не передумала?
Вера сразу же ответила:
— Нет.
Следователь кивнул. Подумав, Вера спросила:
— Что такое спецназ?
— По ходу узнаешь.
— Я хотела стать следователем.
— Всему свое время, — ответил следователь и ускорил шаг, дав понять, что разговор окончен.
4
После Великого Боя и образования Республики новые власти задумались о создании единых Сил Безопасности, действующих на постоянной основе. Численность, структура и функции СБ были причиной долгих споров. В конце концов, порешили сформировать Армию из трехсот военных, отряд специального назначения, названный Ударным Батальоном Республики (командир, десять офицеров и сорок солдат), и Следственный Отдел из девяти следователей и начальника, которого называли начсотом. Кроме того, в структуру Сил Безопасности входили Штаб и Академия Сил Безопасности. Армия осуществляла охрану важных объектов, обеспечивала стационарное дежурство в наиболее опасных дозорах, конвоировала обозы с товарами, осуществляла масштабные военные операции. Ударный Батальон Республики или, проще говоря, спецназ, задействовался на наиболее трудновыполнимые и важные военные операции, во время военных действий осуществлял поддержку армии на самых сложных направлениях, осуществлял боевое сопровождение следователей Республики.
Базой УБРа являлось Урочище — тупиковая ветвь туннеля, до Последней Мировой соединявшая Московскую и Автозаводскую линии метро. Эта ветка имела вспомогательное значение, поэтому построили ее абы как. Нормально туннель не закрепили, отток вод надлежащим образом не обеспечили, и еще до Войны в нем все держалось «на соплях». Тектоническая волна от одного из ядерных взрывов разрушила систему поддержки туннеля, он рухнул. Остались лишь слепые туннельные обрубки, ведущие к пятидесятиметровому завалу. Именно поэтому последний Президент Республики Беларусь вынужден был строить Большой Проход, переоборудовав пешеходный переход между Октябрьской и Купаловской в снабженный рельсами туннель. Зато теперь образовавшийся тупик стал отличным местом для дислокации базы спецназовцев или, как их теперь называли, убров. Достаточно широкий и длинный для тренировок, расположенный близко к станции Октябрьская — одному из поселений метрополии Республики, стоящей к тому же на перекрестке двух линий. И в стороне от постороннего взгляда — чужие сюда не забредали, их отгонял постоянный заслон из сменяющихся убров на входе в тупик. Телефонная линия обеспечивала постоянную связь Урочища со Штабом и руководством Республики.
По мере поступления заданий убры группами уходили из Урочища. Работы у них было много, и редко какому солдату или офицеру Ударного Батальона удавалось побыть в Урочище больше недели. У самого тупика весь цилиндр туннеля был переоборудован под жилье и служебные помещения. Здесь располагались казарма для одиноких убров, общежитие с маленькими комнатушками для семейных, оружейная комната и кабинет командира спецназа. Вся постройка называлась корпусом. Прямо в туннеле находились кухня и столовая, учебный класс, тренажеры, мишени для стрельбы, полоса препятствий.
Между заданиями с самого утра до самого вечера офицеры и солдаты УБРа обязаны были тренироваться: рукопашному бою без оружия, мечному бою, метанию ножей, стрельбе из арбалетов, тренировать силу и выносливость, изучать настоящих и перспективных врагов из числа людей и нелюдей, получать сталкерские навыки. Бешеного ритма службы многие новички не выдерживали. Таких переводили в армию, где служба была полегче. Но недостатка в кандидатах Урочище никогда не испытывало. Многих манила перспектива стать на полное государственное довольствие и при этом получать денежную зарплату. Тяжкий труд убров был не заметен штатским. Они видели только сильных подтянутых мужчин в красивой форме, на которых тайком или в открытую, глотая слюну, пялились республиканки всех возрастов: от безгрудых девчонок до многодетных вдов.
На форму и экипировку спецназа Республика не жалела средств: спецназовец только своим видом должен был внушать уважение и веру в силу Республики. Широкие, удобно покроенные, темно-серые камуфляжи убров не только делали шире и без того крепко сложенных мужчин. Расцветка одежды спецназовцев максимально скрывала их в темноте — на фоне серых туннельных стен и подземных ходов. На ногах — прочные и вместе с тем мягкие кожаные сапоги с завязками, в которые заправлялись брюки. На голове — камуфлированная бандана или каска, обтянутая таким же материалом. За спиной — ножны с мечом, арбалет и колчан с десятком стрел. На кожаном поясе — наручники и несколько метательных ножей. Лицо обычно разрисовано маскировочно-боевым орнаментом из сажи. Фермеры, рабочие и служащие кусали губы, глядя на этих молодцев и сравнивая свою унылую и беспросветную жизнь с яркой и интересной жизнью воина.
Конец ознакомительного фрагмента
