Не надо сводить счёты, не надо звать ангажированных людей на раздел пирога. Этот пирог — не делится: он общий. Споря вокруг этого пирога, можно задуть любую из тысячи свечей, что горят на нём. К чему?
Если мы здесь — значит, все эти времена, и все идеологии, порождённые прошедшими временами, работали в конечном итоге на нас.
Когда великого Шамиля, после многолетней войны с русскими, везли в Санкт-Петербург, он сказал: «Если б я знал, что Россия такая огромная, — я бы не стал с ней воевать».
Русская история — такая же огромная; не пытайтесь бросить туда камень, в лучшем случае смоет волной вас самих.
Всякий, кто хочет преподать нашу историю через призму одной идеологии, — обворовывает нас.
Идеология — всего лишь выбор способа экономических и социальных отношений на ближайшее будущее.
У российского народа, у искусства, у истории — нет идеологии.
Белый генерал, идеалист и герой Анатолий Пепеляев, помыкавшись меж русским мужиком и якутским кочевником, в итоге записал в дневнике: «У народа идеи нет».
Он был в отчаянье, но отчаиваться тут нечему.
Идеи нет, и она не нужна.
Но если всё-таки спросят о будущей идеологии, что ж. Наша идеология на будущее — быть соразмерными всему нашему прошлому.
Всему прошлому: европейскому, азиатскому, кавказскому, дальневосточному, «белому», «красному», анархическому, демократическому, монархическому, бунташному, верноподданническому.
Всему, говорю, прошлому, а не части.
Наше личное бессмертие — наша душа.
Россия — наше национальное, общенародное бессмертие.
По поводу будущего мы всё равно поссоримся. По поводу прошлого нам делить уже нечего: оно неделимо.
Слияние трёх рек
Говорят, в России всё не как положено. Всё не то, чтоб наоборот, а как-то по-своему.
Смотришь — и кажется, что тот, на кого ты смотришь, нарядил всё наизнанку. Подошёл поближе — нет, всё в порядке. Отошёл на два шага — объект рассмотрения вообще исчез.
В испуге бросаешься прочь — и понимаешь, что он на плечах у тебя сидит.
Всё у нас так.
Вот, к примеру, слияние Оки и Волги, так называемая «Стрелка».
Вроде бы считается, что Ока впадает в Волгу.
Однако от истока до места слияния у Нижнего Новгорода Ока на 187 км длиннее Волги. То есть, если по уму — Волга впадает в Оку.
Но это ж совершенно немыслимо!
Как Волга может впадать в Оку, если в Оке полторы тысячи километров, а в Волге больше трёх с половиной тысяч?
Тем более, что именно Волга несёт воды многих русских рек, в неё впадающих, в Каспийское море.
Хотя, как сказать, в море. Дело в том, что Каспийское море — не совсем море, а самое большое бессточное озеро.
То есть, реки русские собираются-собираются, собираются-собираются, — 150 тысяч притоков! — но до океана ни одна капля нашей воды не дотекает. Всё в дом, всё дом.
Кажется, в этом есть какой-то мистический смысл. Или, напротив, никакого нет. Но когда никакого смысла нет — это ещё более мистично.
Или вот ещё.
Русские патриоты любят пересчитывать, какое количество в центральной Европе, или, скажем, в Прибалтике наименований тех или иных объектов имеет славянское происхождение. Это как бы повышает самооценку патриотов. Они убеждают себя, что наши предки жили повсюду, в том числе по всей Европе.
Никак не пойму: в чём прелесть того, что наши предки жили по всей Европе, — и должен ли я радоваться тому, что их оттуда прогнали?
И зачем вообще искать причину для самоуважения во всём этом, если мы и так живём в самой большой стране мира?
Наконец, если мы раньше жили буквально везде, то где всё-таки жили все остальные?
Может быть, пока мы жили везде, — они жили у нас дома?
Например, говорят, что Ока — слово балтийского происхождения. До прихода славян, уверяют нас учёные, балты жили по верхнему и среднему течению реки.
В литовском и латышских языках слово «akis» (или, у вторых, «acis») означает «прорубь», «ключ» или даже… «глаз».
«Око» и «Ока» — ближайшие соседи по значению.
Есть и другая теория, что это не какие-то там литовские или латышские ключи и проруби, а просто общеевропейское «аква» — вода. Просто славяне ленились «квакать» и вообще два согласных подряд произносить, посему у них получилась Ака, которая затем, чтоб её не путали с АК (автомат Калашникова), переименовалась в «Оку».
Как бы то ни было, когда мы пьём «Аква Минерале», мы должны помнить, что и эта минералка тоже названа в честь нашей родной русской реки.
Хотя всё равно не очень понятно, отчего древние славяне были настолько ленивы, что не стали придумывать своего слова для кормящей их реки, а воспользовались ворованным.
Можно попытаться представить, как это было. Выходят из тёмного леса, жмурясь на солнце, кудлатые, бородатые прародичи русичей, видят возле речки бритых, благовоспитанных, симпатичных балтов в деревянных башмаках, и, недолго размышляя, решают их прогнать.
Неприятно рыча и размахивая суковатыми палками, русичи прогоняют балтов от реки, и немедленно садятся доедать подгорающую на костре рыбу, но потом вдруг, вспомнив одну важную вещь, посылают за балтами самого младшего — к счастью, те не успели далеко убежать. Младший из русичей догоняет их и спрашивает:
— Мужики, это, мы забыли спросить… а как называется вот эта штука…
— Какая?
— Ну, где много воды, которая течёт, и в ней живёт вкусная рыба.
— А, эта… Акис!
— Акис?.. Нормально.
Пока молодой возвращается к костру, он, естественно, забывает странное слово, и на вопрос, как зовут эту, сырую и мокрую, длинную вещь, говорит:
— Эта… как её… Киа? Киса?.. Ока!
С Волгой — та же самая история.
Раньше она называлась Итиль, Идель, Атал и даже Ра.
Но прижилось название Волга. Говорят, что и это имя произошло от балтийского. Слово «валка» означает у балтов одновременно и «текущий ручей», и «заболоченное место».
Некоторые бывшие, действующие, и, допускаю, будущие народы России любят рассуждать на тему, что русские — их непутёвые дети.
К примеру, все народы, входившие в Орду (в том числе — татары, буряты, якуты, а также казахи, таджики, узбеки), считают, что они передали нам наследство Чингисхана — территорию, привычки и даже государственность. И мы этим пользуемся до сих пор. В свою очередь, украинцы уверены, что они нас выносили в своей колыбели, а мы выросли и всё забыли. Или, напротив, не забыли, а, будучи уже половозрелыми, норовим забраться в колыбель и покачаться, как в детстве.
Если по совести, прибалты должны с нас брать ежегодную выплату за использование слов «Волга» и «Ока».
Поёт, к примеру, Людмила Зыкина «Издалека-долго течёт река Волга», а латышские и литовские юристы уже шлют счёт на радио: словечко-то наше, будьте добры передайте нам копеечку.
Или запела группа «Чайф» песню «Ока-река», а юристы снова тут как тут: давайте ещё копеечку.
Впрочем, у нас всегда есть способ время до выплаты оттянуть.
Потому что ещё историк Василий Ключевский предполагал, что Ока — это славянизированная форма от финского «ioku» («река»). А Волга, в свою очередь, — форма от финского «valkea» («белый»). Видимо, финнам река казалась белой и светлой от солнечного света днём, и сияющей от лунного света ночью.
Так что, пусть пока балты с финнами судятся, а у нас других забот полно.
Лучше мы вспомним, что с давних времён сохранились притчи о том, что Волга — это дорога к Солнцу, путь в вечность.
Казалось бы: какой ещё путь в вечность, если всё это плывёт в Каспийский, запертый от всех бассейн, и никуда оттуда не прорывается.
Но, подождите секундочку, я вам сейчас объясню.
Дело в том, что древние люди были очень прозорливы, и видели на многие века вперёд.
Помните, как звали собачек, которые первыми совершили орбитальный космический полёт и вернулись на Землю невредимыми?
Правильно, Белка и… Стрелка!
В месте слияния Оки и Волги более чем уместны располагающиеся там, с одной стороны, Спасский собор Александра Невского, а с другой — памятник лётчику Валерию Чкалову. Они символизируют наши земные и небесные дороги к солнцу, к вечности.
Но там, на Стрелке, должен стоять ещё и памятник Стрелке! (И примкнувшей к ней Белке.)
Только на первый взгляд сочетание той самой, в космос улетевшей, собачки и двух рек мало чем связано.
На самом деле, от Стрелки — до космоса — рукой подать!
Кто бы тут ни жил в давние времена: балты, германцы или финны, — однажды явились сюда русы и сказали: милые наши соседи по планете, отошли бы вы немножко в сторону, а мы здесь останемся; нам ещё Стрелку в небо запускать.
Стрелка — слияние Оки, Волги и реки небесной, в которую впадает всё сущее.