— Я? Думаю? — Сарказму Криса не было предела. — Вы все-таки считаете, что я способен думать? Да бросьте, я просто мужик. И единственное, на что способен, — это использовать женщин, соблазнять их десятками, сотнями. Так, по-вашему, да? Мы, мужчины, все преследуем только одну цель, одну-единственную!

— Перестаньте! — Тиффани облизнула губы. Ей всего-то и нужно, чтобы он оставил ее в покое, чтобы не поломал с таким трудом отлаженную жизнь. Да, о мужчинах она думала не слишком хорошо. А как могло быть иначе после жизни с Джозефом? Она осторожно взглянула на Криса. — Пожалуйста, прошу вас, отпустите меня. Вы правы, сегодня днем… — Ну, никак не подыскивались нужные слова, способные убедить его. — Я… я не такая… Я хочу сказать… то, что случилось… то, что почти случилось… Я не из тех девушек, которые… которые…

— Однако только что там, внизу, вы всячески старались развеять образ невинной маленькой девочки, — резко проговорил Крис. — Чему же я должен верить? Как прикажете вас понимать со всеми вашими противоречиями?

Прав по-своему, что тут скажешь? Господи, хоть бы он отодвинулся. Ей просто невыносимо все время ощущать близость его тела, такого сильного, притягательного, такого сексуального.

— Как хотите, — только и нашла она, что вымолвить.

— Вы что, на самом деле этого не осознаете? — Крис следил за меняющимся выражением ее побледневшего лица. Его взгляд был холодным и равнодушным. Потом он глубоко вздохнул, и жесткая линия рта чуточку смягчилась. — Вы, Тиффани, торопитесь с выводами, — продолжил он, и она ощутила на своей щеке его теплое дыхание. — Я отнюдь не сексуальный маньяк. Но вам толкуй не толкуй, все впустую. То, что вы напридумывали, — вовсе не мой образ жизни. Поверьте же, наконец: то, что сегодня между нами едва не случилось, — событие для меня неординарное, более того — совершенно необычное, редкое в моей жизни. Для меня это было так же неожиданно, как и для вас.

Сражение двух упрямых характеров выиграл Крис, хотя и происходило оно не по всем правилам: в конце концов, ему удалось снять с Тиффани пальто. Он едва-едва прикасался к ней.

— Ну почему вы не хотите рассказать мне, что же вызвало ваш странный гнев?

Широко раскрыв глаза, сильно нервничая, девушка взглянула на него. Ну вот, он опять проявляет мягкость, опять говорит таким тоном, от которого все в ней тает. Эта его загадочная переменчивость! Ей чуть было не захотелось все ему рассказать — о своем замужестве, которое оказалось сплошным несчастьем, о пьяных жестоких скандалах с Джозефом, о всех своих унижениях и разбитых мечтах…

Красивое лицо собеседника выражало едва ли не участливость. Нет, нет, только не подпасть под его чары. Неужели с нее не хватит уже совершенных глупостей? Влюбиться, чтобы вновь обмануться? Самой себе в очередной раз причинить боль? Нет, жестокий урок должен наконец чему-то научить! Вся приветливая искренность Криса — просто игра, ловкая и умная игра с заранее известной целью.

Тиффани высвободила руки; сердце колотилось как бешеное.

— Вы не можете так со мной поступить! — закричала она.

— Как поступить? — Крис мягко убрал с ее лба длинный шелковистый локон. — Что-то я не помню, чтобы вообще совершал какие-то поступки. — Он вздохнул, внимательно вглядываясь в прелестное лицо девушки, постепенно розовеющее. — Вам ли, Тиффани, не знать, что вы способны свести мужчину с ума, — как бы между прочим заметил он. — Спроси меня — не смогу ответить, какого черта трачу столько времени на то, чтобы вас понять, почему не могу воспротивиться вашей власти… надо мной.

— Но вас же никто не заставляет задерживать меня здесь! Я хочу уйти, выпустите меня!

— Одну минутку! — Мягкие интонации в голосе, спокойное внимание в глазах. Убраться бы скорей от этого наваждения.

— Видите! Я была права! — голос Тиффани дрожал. — Вы, мужчины, все одинаковы! Перестаньте. Сейчас же перестаньте на меня так смотреть!

— Как же это я так особенно на вас смотрю? — поинтересовался Крис и слегка коснулся щеки девушки. Пальцы у него были теплые и нежные. Добравшись до губ, пальцы замедлили свое движение, потом стали гладить мягкие очертания рта. С ума можно сойти от этого мучителя! — Расслабьтесь… Выпейте чего-нибудь покрепче и хоть немножко расскажите про себя.

— Зачем? — Зеленые глаза отразили недоверие. — Вам-то какое дело до моей жизни?

— Ведь мы с вами соседи, или вы забыли? — прошептал Крис. Пальцы его слегка прошлись по краю пляшущего от нервной дрожи подбородка девушки, потом спустились по прогибающейся извилинке ее шеи. Снова совершенно непонятный отзвук во всем теле. Она просто теряет голову от его слов, его глаз, его прикосновений. — Мне хочется хоть что-то узнать о вас. Почему вы живете одна в такой дикой глуши? Неужели вы и в самом деле так ненавидите людей?

— Я не хочу об этом говорить.

Бежать! Бежать надо от этого человека! Встать сейчас и кинуться в открытую дверь. Но что-то держало ее на месте. Кристофер Уолленджер оказывал на нее невероятное, безумное, какое-то гипнотическое действие.

— Возможно, у вас затруднения с деньгами? — Крис нахмурился, бросив беглый взгляд на поношенное пальто девушки. — У вас нет ни родственников, ни друзей, кто бы мог вам помочь?

— Нет, — Тиффани старалась сделать вид, что ей безразлично, как она выглядит. Рука ее невольно коснулась потрепанной кофточки. Знал бы этот красавец, с какой радостью она избавилась от всех дорогих нарядов, которые ей покупал Джозеф. Нет уж, увольте, лучше купить дешевую одежду в магазине для бедняков, зато на свои собственные гроши. — Моя жизнь касается только меня. Вы, вероятно, считаете, что бедность и неудачи — одно и то же! У меня другое мнение.

— Разве я говорил нечто подобное?

Тиффани отвела взгляд от лица Криса.

— Нет, вы этого не говорили, но я уверена, именно так и подумали…

— Да вы не имеете ни малейшего представления о том, что я думаю! Вы меня даже толком не знаете!

Сильные мужские руки, властные, нежные, тревожащие и мучающие, опустились ей на плечи. Она почувствовала, как в ее кожу горячим огнем проникает скрытая в них сила. Руки слегка встряхнули ее.

— Перестаньте приписывать мне свои слова и мысли. И не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас изнасиловать или стукнуть, или поцеловать. — Крис слегка улыбнулся. — Хотя, не стану отрицать, последнее как раз пришло мне в голову! Уверены, что ничего не хотите выпить? Может быть, глоток-другой снимет с вашего лица выражение тревоги и настороженности?

— Ничего мне не надо, кроме одного — вернуться домой! — Тиффани дрожащими пальцами схватила с пола пальто. Слава Богу, у нее откуда-то взялись силы и здравый смысл, чтобы хоть что-то предпринять!

— Я иду с вами.

Крис взял у нее из рук пальто, и она полуосознанно позволила помочь ей одеться. Девушка вяло заметила:

— Кэй забыла свой жакет.

— Я его как-нибудь ей отвезу.

— Вы тоже живете в том городском отеле? — Вопрос вырвался сам собой. — Он выглядит очень мило, — поспешно добавила она. — Очень, очень причудливо.

— Верно. — В голосе Криса звучала ирония. Он решительно положил руки на плечи Тиффани и развернул ее к себе лицом. Стоит, смотрит на нее и улыбается. — Я в этом отеле живу уже несколько дней. А Кэй приехала только вчера. Она давно наловчилась сама себя приглашать куда ей хочется.

Крис начал спокойно застегивать пуговицы на ее пальто, словно имел дело не со взрослой женщиной, а с крохотной девчушкой.

— Я допустил ошибку — позвонил ей и сказал, как там красиво. И не успел опомниться, как она сразу заказала номер в том же отеле.

Номер, где живете вы? — мелькнуло в голове, и ей стоило большого труда не задать вопрос вслух.

Но он предвидел, а может быть, прочел в глазах ее любопытство, потому что сказал с откровенной насмешкой:

— Если вам это интересно, то живем мы в разных комнатах.

— Мне-то что за дело?

Тиффани отодвинулась, но Крис взял ее за запястье и притянул к себе. Каждую частичку ее тела пронзила волна необъяснимой радости, и пришлось собрать все силы, чтобы побороть это чувство.

— Идемте, — отстранилась она.

Крис шагнул вперед. Целиком доверившись крепким, властным пальцам, сжавшим ее руку, Тиффани послушно пошла за провожатым.

Они не сразу обратили внимание на разбитое окно в ее домике. Тиффани достала старый тяжелый ключ, лежавший на обычном месте под цветочным горшком. Только собралась открыть дверь, как Крис остановил ее.

— Минутку!

Что-то встревожило его, и волнение передалось девушке. Мужчина неслышно обошел вокруг дома.

— Что случилось?

— Разбито окно. Ничего страшного, — быстро добавил Крис, увидев, что Тиффани в ужасе поднесла ладошку ко рту. — Больше никаких повреждений нет. Благодаря сетке на окнах кирпич даже не попал в комнату. Что вы по этому поводу думаете?

— О чем вы? Ах, да, сетка! Да, когда я сюда приехала, то попросила одного местного умельца сделать ее. С ней я чувствую себя в большей безопасности.

— Ну что ж! Ваша сетка сработала отлично. Хотя, очевидно, попытки проникнуть в дом не было. Скорее всего, дело рук юных хулиганов.

— Крис, что это? — Тиффани взяла его руку. — О Боже! Кровь! — Она повернула его руку ладонью вверх, подставив ее под серебристый свет неожиданно выглянувшей из-за туч луны.

Глаза Криса быстро скользнули по ране.

— Ерунда! Царапина, — небрежно сказал он. — Я займусь ею позже. Обрезался об осколок стекла, когда возился с сеткой. Сам виноват, что был неосторожен.

— Но кровь течет сильно! Позвольте… я сама посмотрю. Я… я никогда себе не прощу, если по дороге назад вы умрете от потери крови.

Она помедлила, а потом, заметив холодное безразличие Криса, проговорила:

— Послушайте! Я знаю, что вела себя дурно. — Девушка глубоко вздохнула и попыталась найти нужные слова, чтобы поточнее выразить то, что ее мучило: — Ну, как-то ненормально. Обвиняла вас… во всяких грехах. Но обычно я не такая…

Черные брови мужчины приподнялись, выражая веселое изумление.

— Не такая заумная?

— Не такая. Нет, не то… — Тиффани покачала головой и натянуто улыбнулась. — О, сама не знаю, как это объяснить. Но прошу вас, не уходите, позвольте мне заняться вашей рукой. Такой-то пустяк я могу для вас сделать?

Хоть и неуклюже высказалась, а немного успокоилась. В полной темноте она молча прошла к небольшому столику у кресла-качалки и зажгла керосиновую лампу. Действовала ловко и привычно.

Позвала гостя в дом, а сама не знает, как с ним быть, как вести себя. Какая уж теперь разница! Это и хорошо, что не надо подбирать слова, постоянно ощущая собственную нескладность. Все ее поступки сейчас были импульсивны, ею руководили только эмоции, и анализировать их она не могла, да и не хотела.

Скорее всего, после полутора лет одиночества девушка ужасно устала постоянно делать вид, что ей хорошо. А может быть, просто настало время, когда она снова начинает жить?

4

— Это у вас единственный источник света?

Хозяйка сбросила с себя пальто и повесила его на крючок у двери. Потом ответила:

— Единственный, вы не ошиблись.

Крис внимательно следил за девушкой, которая двигалась по комнате и зажигала другие лампы, развешанные на стенах.

— А электричества у вас нет?

— Электричества нет. — Тиффани взглянула на мужчину, непринужденно прислонившегося к стене. Как же ей хотелось, чтобы сердце перестало заходиться при одном взгляде на этого человека! — Я прекрасно обхожусь без электричества. Его отлично заменяют газ, керосин и свечи. А приспособиться к этому было совсем не так уж и трудно, как может показаться.

— Значит, вам все-таки пришлось приспосабливаться? — спросил Крис. — Ведь до этого вам были привычны совсем другие условия?

— Н… не всегда. — Сначала Тиффани тщательно подбирала слова для ответа, но потом отбросила все сомнения и заговорила искренне, почти весело: — Когда я изменила свой образ жизни, то вся национальная электросеть, наверное, вздохнула с облегчением.

Гость мило улыбнулся.

— Вы были такой скверной?

— Ужасной! — с легкостью согласилась девушка. — Не было на свете такого электроприбора, который бы я себе ни приобрела.

— И как же давно вы здесь живете?

— О, всего каких-нибудь полтора года, — небрежно бросила она.

Гость внимательно вслушивался в ее речь, с интересом подмечал подробности ее быта. Она даже испугалась, что вопросы его могут оказаться слишком бесцеремонными, а значит, для нее — болезненными.

Тиффани выдвинула ящик старого дубового комода, занимавшего почти всю стену домика. Достала чистую скатерть и подошла к шторе, отодвинув которую, продемонстрировала скрытую от глаз старую фарфоровую раковину.

— Видите? — заявила она, стараясь быть веселой. — Я здесь не совсем без удобств!

— Вот это да! — Крис приблизился и внимательно осмотрел чистую, но весьма старенькую раковину и выразил несколько насмешливое восхищение. — Ну, разве вы не везунчик, а?! Да у вас еще и кран есть! Просто чудо, какая чистая вода! — Крис покачал головой. — Позор мне, дураку! Я ведь считал, что у вас здесь нет никаких современных удобств.

Он засучил рукав и подставил руку под ледяную струю.

— Видимо, свои выводы о вас я сделал слишком поспешно!

— Пожалуй, раковину надо было бы починить, — заметила девушка. Она подержала его руку в воде и с предельной осторожностью промыла рану.

— Я разрежу скатерть на полоски и покрепче забинтую рану. Но вы, как только вернетесь, должны сразу же обратиться к врачу. Ой! — Она взглянула на своего пациента и нахмурилась. — Но ведь вы никуда не сможете поехать! Машину забрала Кэй.

— Верно! — Он произнес это так, что стало понятно — трудное обстоятельство нисколько его не смущает. Крис опять мягко улыбнулся. — Вот и пикап у вас не работает. Получается, что я вроде бы как в ловушке, не так ли?

— Так что же… что же теперь вы собираетесь делать? Телефона нет в вашем… — она чуть было не сказала «каземате», но вовремя придержала язык, чтобы не произнести этого слова, оскорбительного для хозяина, — …в вашем доме, — закончила она фразу. — И у меня телефона тоже нет.

Широкие мужские плечи слегка приподнялись.

— Не сомневаюсь, что-нибудь придумаю, — промолвил он. — Это еще не конец света.

Что ей надо сказать при таких обстоятельствах? Можно было бы предложить ему остаться на ночь у нее. Но сама мысль об этом одновременно и испугала, и растревожила. Естественно, в доме нет отдельной комнаты для гостей. В ее так называемую спальню еле-еле влезла узкая кровать… Нет, здесь он остаться не может.

Но лучше тревожные мысли пока отбросить и сосредоточиться на том, что надо сделать в первую очередь: она тщательно обработала рану и забинтовала руку чистой тканью.

— Вот и все! Боюсь, ничего другого я сделать не смогу.

Она тяжело вздохнула. Ее вывела из равновесия близость прекрасного мощного тела Криса. Ей же еще пришлось и касаться его загорелой кожи, покрытой жесткими волосками, и ощущать горячее дыхание. Рядом с ним она чувствует себя просто выбитой из колеи.

— Не хотите ли чашечку кофе? Конечно, ничего сверхособенного, — радушно предложила юная хозяйка и поскорее отодвинулась подальше от той магнетической силы, которая, казалось, постоянно исходила от Кристофера Уолленджера. — У меня кофе только растворимый.

— Вот и отлично! — Чувственные губы гостя медленно раздвинулись в улыбке. — Спасибо, что вы в тяжелую минуту пожелали стать моим добрым ангелом. — Крис взглянул на свою руку и вдруг совершенно неожиданно для Тиффани поцеловал ее в губы. — Вы сделали мне превосходную перевязку!

Девушка в смятении прижалась к большой печке, став спиною к Крису. Надо честно признаться себе в том, что комплимент красивого пациента доставил ей удовольствие. Но еще желательно осознать, что добром все не кончится, если она не возьмет себя в руки. По коже побежало тепло от его вибрирующего голоса, от вкуса его поцелуя.

Она нервно засуетилась — захлопотала с чайником, кружками, молоком.

Тиффани нетерпеливо ждала, когда закипит вода. И вдруг неожиданно для самой себя еле слышно произнесла:

— Вы… Если захотите, вы можете проводить вечера здесь. Я хочу сказать… — Она вдохнула как можно больше воздуха и начала дрожащими руками доставать блюдца, стоявшие на полке. — У меня нет лишней кровати и вообще ничего лишнего… Но можно воспользоваться креслом-качалкой… но поскольку сегодняшняя ночь — такая ужасная… а я…

— Прекрасно! — легко прервал ее путаную речь ночной гость. — Но вы уверены, что я не помешаю?

— Нисколько не помешаете.

Наконец-то налив в две кружки с растворимым кофе кипятка, Тиффани повернулась к Крису. Она прекрасно понимала, что его лучистые темные глаза следят за ней, забавляясь сложившейся ситуацией.

— Вам с молоком? Правда, у меня есть только козье.

— И без молока прекрасно. — Крис сделал шаг вперед и взял протянутую ему горячую кружку. Он не спускал с прелестной хозяйки глаз. — Ваше предложение, чтобы я здесь остался, оно искреннее?

— Что? — Вид у нее был явно смущенный.

Гость ухмыльнулся. Подойдя поближе, он коснулся светлого локона, вившегося над ее ухом.

— Если вы передумали, я безо всякого труда могу вернуться к себе в… — он помедлил, подбирая слова, на лице его появилась ехидная улыбочка, — в темницу и прокантоваться там остаток ночи.

— Нет, нет! — Тиффани резко замотала головой. Под его магнетическим взглядом она чувствовала себя совершенно глупой. — Нет, все в порядке.

Честно говоря, ей очень хотелось, чтобы Крис был здесь, рядом. Это разбитое окно напугало ее гораздо больше, чем она думала. Если бы с нею не было этого человека… Как же не защищена ее жизнь в этой хибаре… Ведь она здесь совсем, совсем одна.

— О чем вы думаете? — Крис говорил очень тихо. — О разбитом окне?

— Да, — кивнула Тиффани. — Как вы полагаете, они вернутся?

— Нет, вряд ли. А если и вернутся, то здесь буду я и уж как-нибудь не дам вас в обиду.

Да, уж чего он не может не вызвать, так это ощущение надежности. Девушка с облегчением вздохнула.

— Вас это и правда совсем не встревожило? — недоверчиво спросила она, видя спокойное лицо мужчины. — Мне бы эту способность так легко ко всему относиться.

— Я думаю, здесь дело в характере и привычке. Просто мне хорошо знакомы отбросы человеческого общества. Это не совсем то, о чем бы мне хотелось с вами говорить и в чем хотелось бы признаваться, — сказал Крис, видя откровенное недоумение собеседницы. — Дело в том, что к насилию и агрессии я привык. Было время, когда они были неотделимы от моей работы.

— Вы были террористом? — Ей хотелось, чтобы слова прозвучали шуткой, но ее вид и нервозность внесли свои коррективы. Вопрос прозвучал гораздо серьезнее, чем задумывалось.

— Не совсем, — нехотя улыбнулся Крис. — Я выступал на другой стороне.

— Вы полицейский?

— Не угадали. Я был связан с самыми высокими эшелонами национальной безопасности. Но теперь уже нет.

— Вам доводилось попадать в… в опасные ситуации?

— Одно время это случалось ежедневно, — прозвучал спокойный ответ. — Но не сейчас. Теперь я провожу свои дни в уюте и покое. Такая вот у меня совершенно сидячая работа. Я пишу.

— Пишете? — Глаза расширились, отражая крайнюю степень изумления. Она ожидала чего угодно, только не этого. — А что именно вы пишете? — Тиффани бросила взгляд на свой книжный шкаф, доверху забитый книгами.