Жан-Филипп Арру-Виньо

Мимси Покет и дети без имени

Патрисии, Орелиену и Камилле, всегда

Глава первая

Она сидела, съёжившись, в своём укрытии.

Живой она им не дастся!

В боку кололо, кровь стучала в висках. Она закрыла глаза, прячась от слепящего света. Её так просто не возьмёшь.

Одна против троих. Противостояние было неравным. Но они не представляли себе, с кем связались.

Только бы приглушить стук сердца! В тишине ночи его удары раздаются гулко, словно в колодце. А ведь у волков острый слух. Они за километры слышат, как бьёт крыльями раненая птица.

Тех, кого она назвала волками, было трое. Быстрые, молчаливые, вооружённые боевыми тростями с железными набалдашниками. Длинные полы распахнутых шуб вздымали вокруг клубы снега. Три охотника: бессловесных, безжалостных, бесстрашных.

Ей удалось оторваться?

В ушах до сих пор стоит яростный рёв, который испустил самый огромный, когда они её упустили. Она не видела его лица, только длинный нос, высунувшийся из-под меховой шапки в то мгновение, когда прозвучал этот нечеловеческий крик.

Люди-волки, подумала она тогда. Оборотни, пущенные по её следу.

Построенный на болотах, Нижний город Гульденбурга был весь изрезан мостами — до того узкими, что два человека могли разойтись на них только боком. Вот тут они её и поймали: она шла через мост над потоком чёрной воды, когда перед ней выросли две тени.

Ловушка. По скрипнувшим доскам за спиной она догадалась, что есть ещё и третий. Загонщик. Она заметила его несколько минут назад, когда шла по улице Дубильщиков, той же дорогой, которой всегда возвращалась к себе в нору: человек стоял, прислонившись к ободранной стене, и небрежно закуривал сигару.

Он мог оказаться кем угодно: переодетым полицейским, грабителем, поджидающим жертву, пьянчугой (их всех в этой части города было предостаточно) или просто полуночником, бредущим среди ночи к себе домой.

Когда так долго живёшь без надёжной крыши над головой, волей-неволей развивается шестое чувство. Дело было ночью, зимой. Она сразу заметила боевую трость и увидела в дрожащем пламени спички, которое человек защищал ладонью от ветра, два жёлтых глаза, обращённых к ней.

В этот поздний час квартал был пуст. Он имел дурную славу: тут человека запросто могли зарезать посреди улицы, и никто бы даже глазом не моргнул.

Она не раздумывая развернулась и побежала к мосту. «Уж лучше сделать крюк, чем попасть в передрягу», — говорила она себе, вгрызаясь в яблоко, которое достала из кармана.

Но человеку только того и надо было: направить её в ловушку. Она поняла это слишком поздно. Он шёл за ней, не отставая ни на шаг, и, когда она по его милости ступила на расшатанные доски моста, ловушка захлопнулась с обеих сторон.

Двое других уже двигались ей навстречу, до того огромные, что каждый занимал всю ширину моста.

Она мысленно выругалась, проклиная себя за неосмотрительность.

— Ну-ка стой, малышка.

Тот, кто процедил это сквозь зубы, был на две головы выше остальных. Без сомнения, вожак стаи. В шапке с нелепыми меховыми ушами, которые били его по щекам. Она почувствовала резкий запах сигары третьего, стоявшего у неё за спиной: маленького, нервного, со злобным взглядом — возможно, именно он был самым опасным из них.

— Стой на месте, куколка, — снова проговорил вожак, вертя в обтянутых перчатками пальцах трость. — Не заставляй нас делать тебе больно. Просто по-хорошему иди за нами, и всё будет в порядке.

— Не приближайтесь, — предупредила она. — А то…

Оборотень весело захохотал. Он, такой большой и сильный, одним ударом ноги расплющил бы в лепёшку это крошечное существо, — и ей ещё хватало наглости ему угрожать?

Его смех прервал неожиданный пинок в колено. Взвыв от боли, вожак бросился на девчонку. Но она, быстрая, как молния, уже отскочила назад.

Прямо на человека с сигарой, который размахивал боевой тростью.

Его движениям не хватало точности — мост был слишком узок. Первый удар пролетел мимо. Второй, хотя и не слишком меткий, пришёлся ей в ухо. От боли перехватило дыхание, электрическим разрядом обожгло половину лица. Яблоко выпало из руки и улетело в воду.

— Держи её! — заорал главный. — Упустите — убью!

Они всё-таки плохо знали, с кем имеют дело. С ловкостью кошки она вскочила на перила, на секунду задержалась там, борясь с головокружением от удара и пытаясь поймать равновесие.

И через мгновение прыгнула в пустоту.

— Чёрт возьми! Уходит!

Перегнувшись через перила, оборотень вглядывался в гущу тумана и прислушивался, ожидая услышать всплеск.

Зимой сеть водных потоков, на которых стоял Нижний город, превращалась в смертельную ловушку. У того, кто падал в эту воду, не оставалось ни единого шанса: холод мгновенно сковывал несчастного мёртвой хваткой, и через несколько секунд река текучим саваном укрывала свою добычу.

Несколько мгновений оборотень стоял, нагнувшись, над водой. Когда стало ясно, что они её потеряли, он повернулся к остальным и прошипел сквозь зубы:

— Если она утонула, вы за это поплатитесь, обещаю!

Один из охотников пожал плечами.

— Она же сама туда прыгнула…

Удар тростью выбил сигару у охотника из губ, красный огонёк мелькнул в воздухе и растворился в тумане.

— Молчать! Тебе платят за то, чтобы ты их привозил, а не за то, чтобы убивал!

— Да их там целый порт, — вставил третий. — Одним больше, одним меньше, никто и не заметит.

Вожак занёс над ним трость, задыхаясь от гнева.

— Ещё одно слово, и ты мертвец.

С неба посыпал мелкий колючий снег. Главный снял шапку и опёрся на перила.

Наконец-то можно его как следует разглядеть. Оказывается, у него вовсе не волчья морда, а самое что ни на есть настоящее человеческое лицо, с выдающимся носом и подбородком, правда, от губ до уголка глаза пролегает глубокий шрам.

— Пошли обратно, — бросил он, морщась от боли. — Здесь больше делать нечего.

Вожак уходил с моста прихрамывая. Мало того что эта малявка ухитрилась ускользнуть, так она ещё и едва не переломила ему колено.

Паршивая ночка для оборотня… К счастью, возвращаются они всё же не с пустыми руками. Хозяйка будет довольна: охота прошла удачно.

* * *

Их шаги тонули в толстом слое снега, а вскоре затихли вовсе, оставив за собой лишь дрожь расшатанных досок старого моста. Она подождала ещё несколько минут, затаившись в тени, пока не убедилась окончательно, что они ушли. Только после этого она решилась выбраться из укрытия.

Как бы ни были они хитры и коварны, оборотни не знали Нижний город так хорошо, как она. Девочка бросилась с моста не задумываясь и полагаясь на туман, в котором можно будет найти какой-нибудь выход. Ей сказочно повезло: охотники купились на её трюк.

Правда, справедливости ради надо заметить, что никто другой на её месте не выкрутился бы из этой ситуации. Её пальцы соскользнули с доски, за которую она, падая, пыталась ухватиться. Но она была лёгкой как пушинка и сумела, сделав рывок нижней половиной туловища, зашвырнуть себя под мост. Там, наполовину вмёрзшие в лёд, стояли плоскодонные лодки, которыми пользуются странствующие торговцы, бороздящие просторы реки. Лодка, на которую она свалилась, издала жалобный стон, но, к счастью, его перекрыл рёв оборотня. На мгновение ей показалось, что лодка под ней вот-вот развалится, как затонувший корабль, слишком долго пролежавший на дне.

Туман и ночь сделали остальную работу.

Пока они высматривали беглянку в тёмных водах реки, она сидела, съёжившись, в укрытии прямо у них под ногами и старалась не дышать, наблюдая за их отчаянно жестикулирующими силуэтами сквозь щели между досками моста.

Когда стало очевидно, что опасность миновала, она наконец разогнула затёкшие ноги и руки. Стоял сильный мороз, и без движения она совсем окоченела. Удар тростью был таким мощным, что она не чувствовала уха: его будто отсекли взмахом сабли.

Оставалось выпутаться из крайне неудобного положения, в которое она угодила. Берега, на который можно было бы выбраться, здесь нет, вокруг сплошь туман и угрюмая вода, до того грязная, что в ней не отражаются предметы.

На ощупь она перебралась в другую лодку, а оттуда с трудом дотянулась до опоры моста. Дальше дело пошло веселее. Руки в рваных перчатках без пальцев скользили по древесине, покрытой коркой льда и присыпанной снегом, но ей в жизни встречались задачи и посложнее. Она добралась до центральной перекладины, вскарабкалась на неё, подтянулась, изогнулась и — оп! — протиснулась между двух расшатанных досок. И наконец снова очутилась на мосту, по которому с прежней яростью продолжал хлестать снег.

Через секунду она уже бежала прочь, подхваченная порывом ветра.

* * *

Скорее в нору. Сейчас в голове только эта мысль.

Китель разорвался, руки ободраны, зато спасена.

Она страшно злилась на себя, что чуть не угодила в лапы к оборотням.

Впредь надо быть осторожнее. Здесь, в нижней части Гульден-бурга, больше нельзя вот так запросто разгуливать по ночам. После комендантского часа Нижний город превращался в опасное место: нищие, бродяги и воры всех мастей выползали с задних дворов и из подвалов, раздевали тех, кто побогаче, отнимали последнее у тех, кто победнее, и ради нескольких сильвенгрошей резали друг другу глотки в тавернах.