— Ты в порядке? Что это такое? Выглядит как молоко со стеклянными шариками. — Уверена, мое лицо выражает отвращение. И помимо волнения из-за того, что он сейчас подавится до смерти, я и правда испытываю отвращение.

От этого он только кашляет сильнее.

— Бабл. — Венди отвечает вместо него. — Бабл-ти. Там шарики из тапиоки.

Вот теперь меня по-настоящему тошнит, спасибо. Ненавижу тапиоку. Я отодвигаю папки подальше от Мэтта. Последнее, что мне нужно, это брызги бабл-чего-то-там на записях по делу Фиби.

После того, как Мэтт приходит в себя и все садятся на места, я начинаю совещание:

— Давайте с этого момента все будем придерживаться стандартного кофе, договорились? Это отвратительно. — Я смотрю на Мэтта, который смущенно вытирает глаза. — Надеюсь, все хорошо выспались, потому что до пятницы у нас много дел.

Я прохожу ко главе стола, удерживая в руках сразу четыре блокнота с желтой линованной бумагой.

— А где… — Я щелкаю пальцами, пытаясь вспомнить имя. — Высокий парень, в очках.

— Льюис, — подсказывает Сильвия.

— Да-да, Льюис. Новый стажер. Почему он не здесь?

Все пятеро, трое младших юристов и два стажера, просто пожимают плечами. Просто поразительно, насколько непрофессиональными и немотивированными могут быть все эти новенькие, но у меня нет ни сил, ни времени думать о чужих потенциальных провалах.

— Хорошо, давайте начнем. Как вы все знаете, мы представляем интересы Хью Фиби по его гражданскому делу. Четыре жертвы, все выдвигают семь отдельных обвинений в нападении и домогательствах. Первым делом нужно предпринять шаги по объединению всех дел воедино. — Они кивают, делая заметки, и я продолжаю: — Как вы все знаете из последних новостей по всей стране и из вашего увлекательного ночного чтения, Фиби выиграл уголовное дело.

— То есть, по сути, мы повторяем рассмотрение дела, но теперь в гражданском порядке, — уточняет Венди.

— Все так, поэтому важно проанализировать тактику адвоката по уголовному делу, ее плюсы и минусы. Помните, что присяжные с большим сочувствием отнесутся к тому, кого хотят посадить в тюрьму, чем к тому, кого хотят признать виновным на сумму в сто пятьдесят миллионов долларов.

Они округляют глаза. Никто за этим столом никогда не увидит такой суммы, но Фиби — миллиардер с большой буквы «М», и он будет готов потратить целое состояние, чтобы сохранить свой капитал.

— Элис, в чем его обвиняют? — спрашиваю я одну из стажерок, которая нервно откидывается на спинку стула. Хочу посмотреть, готовилась ли она.

— Сексуальное насилие, сексуальное домогательство, непристойное обнажение.

Пока она это говорит, входит Луис с гигантским стаканом кофе в руке.

— Простите, я опоздал. Очередь в «Старб…»

Я его прерываю:

— Дело, за которое мы собираемся взяться, может стать определяющим вашу карьеру, и мне нужны люди, готовые уделять ему все возможное время и усердно работать, а не люди, ставящие кофе выше карьеры.

— Я готов усердно работать, мисс Монтгомери. Я не виноват, что очередь за…

— Убирайся! — Я указываю на дверь. Ненавижу оправдания.

— Но…

На этот раз я кричу. Слово «вон!» эхом разносится по всему залу. Остальная команда подпрыгивает на стульях, глаза Льюиса широко распахиваются, и, ссутулившись, он выходит за дверь.

Я отодвигаю стул и начинаю расхаживать по комнате.

— Я надеюсь, вы все понимаете, с чем мы имеем дело. Хью Фиби — публичная персона. Это дело станет первым огромным шагом в вашей карьере, и вы будете идти под моим началом. Мне нужна преданная и увлеченная команда, а не кто-то, кто придет на десять минут позже, зато с латте. Нас ждут долгие дни и ночи. Да, часто в выходные и праздники. Пока судебный процесс не будет закончен, мы все будем по уши в работе. Я ясно выразилась? — Все кивают. — Отлично, тогда вернемся к делу. Мэтт, что ты думаешь о Фиби? — Он достает свой iPad с заметками и судорожно их листает. — Нет, что ты думаешь? Забудь о заметках. Исходя из того, что ты прочел о защите, показаниях жертв, что ты думаешь? Какое у тебя сложилось мнение о нем?

— Он очень успешный инвестор. Добился успеха самостоятельно. Получил стипендию в Гарвардской школе бизнеса.

— Воспитывался матерью-одиночкой, — добавляет Сильвия. — Миллионы отдает на благотворительность. Недавно был назван бизнесменом года за то, что заботится об охране окружающей среды во всех своих проектах.

— Женат более тридцати лет, недавно они отпраздновали годовщину свадьбы в Хэмптоне, — произносит Элис.

Они так и продолжают извергать из себя похвалы Фиби, пока я наконец их не прерываю:

— Отлично. Читать вы умеете. — Они гордо улыбаются, а я отодвигаю стул и сажусь на место. — Хотите знать, что я о нем думаю? — Посмотрев на их нетерпеливое кивание головами, я наклоняюсь вперед, как будто хочу поведать им страшный секрет: — Я думаю, что Хью Фиби — подлец. — Я продолжаю, глядя, как команда раскрывает рты от удивления: — Он вышел из тюрьмы, потому что собрал прекрасную команду адвокатов, которые выиграли дело благодаря формальностям. Но гражданские дела — это совсем другое, ребята. Многие доказательства, которые не стали приобщать к уголовному дело, обязательно приобщат к этому.

— Ну, эм… — подает голос Крейг, другой стажер, в основном молчавший до этого.

— Громче, Крейг, я тебя не слышу. — Я откидываюсь на спинку стула и делаю глоток кофе в ожидании, когда он выскажет свои, скорей всего неудачные, идеи.

— Есть один момент, мне кажется, это могло бы сработать… — начал он, и я нетерпеливо машу ему свободной рукой. Давай уже, выкладывай. — В показаниях одной из жертв я прочитал, что она трижды проходила лечение от наркозависимости и…

— И что? — Я прерываю его. — Это значит, что она заслужила увольнение? За то, что не стала спать со стариком? Ее проблемы с наркотиками дали Фиби какое-то исключительное право лапать ее? Так ты думаешь, Крейг?

— Ну, нет. Нет! — Он начинает волноваться и путаться в своих же мыслях. Я разговариваю с ними точно так же, как разговаривал бы адвокат противоположной стороны или судья. Там не будет времени для раздумий. Они должны научиться быстро принимать решения, а потом отстаивать их. Никаких «эм…», никакого заикания, никаких запинок. Если вы не верите в то, что говорите, никто другой не поверит. — Я имею в виду, что если она дискредитировала…

— Нет! — Я с грохотом ставлю кружку на стол, встаю и снова начинаю расхаживать по комнате. Это моя привычка. Когда я думаю — я хожу. Когда говорю — тоже. У меня не получается ни думать, ни говорить сидя на стуле. — Послушайте меня очень внимательно. Я не буду строить свою защиту на том, что жертвы якобы сами напросились. Меня не волнует, сколько у Фиби денег. Поняли?

Существует большая разница между умением выигрывать дела и беспринципностью, и я не собираюсь жертвовать своей репутацией ради Фиби.

— У вас два дня. — Я поднимаю вверх два пальца. — Два дня, чтобы начать мыслить нестандартно и найти другой подход. Могли ли жертвы находиться вне офиса? Возможно ли, что он вообще этого не совершал? Но обвинять жертв ради того, чтобы снять с Фиби обвинения, мы не станем. Возможно, соглашение сторон — наш единственный вариант. Пока непонятно, но как бы то ни было, заставлять жертв давать показания только для того, чтобы вывернуть наружу все их грязное белье, я не стану. Это понятно?

Они все кивают, а я собираю свои блокноты и выхожу из зала. Судя по страху в их глазах, я выразилась достаточно ясно.