Он повернулся, чтобы передать жене стакан воды, и краем глаза успел заметить, как она скрывается в туалетной комнате. Из-за неплотно закрытой двери услышал, как ее стошнило. Этому могли быть разные причины, но Рафаэлю сразу почудилось эхо анорексии, от которой Лейла страдала в прошлом.

В несколько стремительных шагов он оказался рядом с женой. Склонившись над раковиной, бледная как полотно, она полоскала рот водой.

— Что с тобой?

Она покачала головой:

— Желудочная инфекция. Никак не проходит.

— Ты была у доктора?

— Дежурный врач на съемочной площадке дал антибиотик, но предупредил, что если это вирус, то вряд ли поможет. Не волнуйся.

Рафаэль более внимательно посмотрел на жену. Хотелось верить, что она права и причин для беспокойства нет. Однако в ее поведении сквозила несвойственная нервозность, словно она пыталась что-то от него скрыть.

— Ты не пыталась быстро сбросить вес?

Она резко повернулась к нему:

— Нет! Я больше не страдаю от анорексии или булимии, Рафаэль. У меня желудочный вирус. Если не веришь, спроси у моего агента или лечащего врача.

Он не ожидал такой бурной реакции, хотя, наверное, заслужил отповедь своим недоверием.

— Прости меня. Но после того, что было… — Он сделал попытку обнять Лейлу, но она отстранилась, оставив Рафаэля в полной растерянности. — Я испугался за тебя.

— Знаю. — Лейла нетерпеливо откинула со лба волосы. — Я тоже беспокоюсь о тебе, но этот год… — Она махнула рукой.

Рафаэль перехватил ее запястье и привлек жену к себе. Она не сопротивлялась.

— Теперь все будет иначе, — твердо сказал он.

Лейла неуверенно кивнула.

Прошлый год не должен был повториться. Уже в тот уик-энд на Арубе Рафаэль понял, что звездный статус Лейлы требует слишком больших жертв и фактически отнимает у него жену. Карьера становилась для нее важнее, чем брак. Семья и рождение детей отодвигались на неопределенное время. Он был близок к тому, чтобы решительно потребовать от нее бросить модельный бизнес. Рафаэля остановило только осознание, что подобная тирания сделает его похожим на отца.

Их браку ничего не угрожало. Лейла любила его, а он — ее. Но они слишком долго позволяли внешним обстоятельствам управлять своей жизнью. Этому пора положить конец. Скоро Лейла будет носить его ребенка. И больше никаких разлук!

— Что означает твоя самодовольная улыбка? — спросила Лейла.

Рафаэль медленно скользнул взглядом по ее лицу, груди, бедрам, заглянул в выразительные глаза: — Думал о том, как украсит тебя материнство.

Глава 2

Слова мужа подействовали на Лейлу как ушат холодной воды. Она мечтала подарить Рафаэлю ребенка, зачатого и рожденного в любви, но мысль о повторении ее первой, единственной и неудачной попытки была невыносима.

Год назад Лейла с радостью узнала, что беременна, но на третьем месяце у нее случился выкидыш. Медикам удалось остановить кровотечение и спасти ей жизнь, но Лейле казалось, что вместе с ребенком она потеряла сердце. Врачи видели причину несчастья в последствиях анорексии, искалечившей ее организм. Лейла не могла забыть предупреждения, что ей и в будущем может не хватить здоровья выносить плод до положенного срока.

Ужас парализовал ее, оказался сильнее желания подарить Рафаэлю детей, которых он так ждал и хотел. А потом Лейла услышала о смерти знакомой модели, которой восхищалась. Та тоже страдала от анорексии в подростковом возрасте, потом вылечилась, но за время беременности буквально уморила себя и еще не рожденного ребенка голодом, не в силах справиться с паническим страхом испортить фигуру.

Лейла начала страдать от ночных кошмаров, в которых повторяла судьбу подруги. Она больше не верила, что ее воля окажется сильнее болезни. Как бы сильно ей ни хотелось ощутить под сердцем ребенка Рафаэля, она понимала, что не переживет еще одну потерю. Но ей было страшно подумать, как Рафаэль, мечтавший о семье, отнесется к ее решению не иметь детей. А как отреагирует, узнав, что Лейла скрыла от него выкидыш?

Рафаэль находился в длительной командировке в Бразилии и даже не узнал, что его жена была беременна. Сначала Лейла не хотела говорить по телефону о счастье, позже — о трагедии, но и во время короткой встречи перед новой разлукой не нашла слов. Оправившись от шока, она ждала подходящего момента, который так и не наступил. Как открыться теперь, когда прошло столько времени?

Понемногу страх и чувство вины за то, что она, пусть невольно, утаила от мужа так много, превратились в дракона, который пожирал Лейлу изнутри. И она не знала способов убить проклятую тварь.

Лейла проскользнула мимо мужа в спальню. Она была не в состоянии начать разговор сейчас, когда нервы на пределе после долгого перелета. Ей хотелось просто побыть рядом с любимым мужчиной, прежде чем открыть правду, которая, возможно, разлучит их.

Она ненавидела пропасть, которая образовалась между ними за прошедший год, но боялась снова сблизиться с Рафаэлем. Рядом с ним она теряла контроль над своим телом. Впрочем, Лейла и так уже не принадлежала себе: паника владела ею, вносила коррективы в планы на будущее, топтала мечты.

В растерянности она обвела глазами комнату, не в силах совладать с разбушевавшимися эмоциями. Взгляд задержался на передвижной вешалке с платьями.

— Что-то не так, дорогая? — спросил Рафаэль.

Голос мужа заставил ее сердце замереть: «Прямо сейчас, сию секунду надо все рассказать!» Больше всего ей хотелось броситься к нему, обвить шею руками, прижаться к широкой груди и молить о прощении единственного мужчину, которого без памяти любила. Ей было так трудно ограничивать их общение короткими эпизодами, она хотела большего — вернуть счастье медового месяца, забыть нестерпимую боль потери ребенка, поверить, что во время следующей попытки она сумеет отразить атаки болезни, которая едва не погубила ее саму, а потом убила ее подругу. Но сначала Лейла должна была признаться во всем Рафаэлю, а момент для этого снова выдался неподходящий. Она не могла обрушить на мужа такую эмоциональную тяжесть перед самой премьерой фильма, в который он вложил столько сил.

— Хочу убедиться, что все необходимое под рукой, — сказала она, отгоняя мрачные мысли.

— Не буду мешать. Мне осталось сделать несколько звонков. Премьера в восемь, так что в твоем распоряжении два часа.

Это даже лучше. От его близости у нее кружилась голова.

У Лейлы и в мыслях не было скрывать от мужа трагически закончившуюся беременность, но отчаяние слишком глубоко проникло в ее сознание. Надежной опорой оставалась только карьера — якорь в бурлящем океане жизни. Лейла придумала себе сложные ритуалы, задолго начинала готовиться к съемкам, дотошно проверяла каждую деталь. Дошло до того, что, пользуясь статусом супермодели, она соглашалась работать только с несколькими лучшими профессионалами, знающими ее требования, способными представить ее в самом выигрышном свете. А среди других, менее именитых, фотографов заслужила репутацию капризной стервы. В глубине души Лейла понимала, что в этом есть доля истины.

Она перебирала присланные агентством туалеты, придирчиво рассматривая каждую вещь. Прошло больше часа, прежде чем ей наконец удалось успокоиться и взять себя в руки. Мало кто знал, какие усилия требовались, чтобы удерживать позиции на вершине модельного бизнеса. Лейла не могла позволить себе расслабиться. Более молодые конкурентки только и мечтали свергнуть ее с пьедестала, и она понимала, что рано или поздно им это удастся. После тридцати карьера модели неминуемо идет на спад, и получать выгодные контракты становится все труднее.

Поэтому Лейла не жалела себя в этом, возможно, последнем сезоне. Огромный гонорар за фестивальную фотосессию предназначался на финансирование медицинского центра для девочек, страдающих от анорексии и булимии. До сих пор созданная Лейлой на собственные деньги клиника держалась в основном на энтузиазме персонала и благотворительности, но финансовая стабильность проекта целиком зависела от ее заработков.

Как она ни старалась думать о деле, Рафаэль настойчиво вторгался в мысли. Лейла не могла дождаться, когда останется с ним наедине и они займутся любовью. Только в объятиях мужа боль и тревога оставляли ее.

Она решительно направилась к шкафу, где были развешаны личные вещи. Открыв дверцы, замерла. Как давно на вешалках рядом с ее платьями она не видела мужской одежды: последнее время они с Рафаэлем не проводили вместе более одной-двух ночей. На нижней полке рядом с большим чемоданом на колесах стояли его до блеска начищенные ботинки. Она улыбнулась и погладила рукав темно-серого дизайнерского пиджака. Когда они познакомились, он с трудом мог позволить себе недорогую одежду из универмага. Теперь ему шили на заказ лучшие мастера. Костюмы идеально сидели на высокой фигуре, облегая широкие плечи, подчеркивая узкие бедра и длинные ноги.

— Одобряешь? — Низкий бархатный голос заставил ее затрепетать.

Лейла повернулась и поглядела на мужа с любовью и гордостью. Начав с нуля, он своим трудом заработал состояние, став одним из самых богатых людей мира.

— Прекрасное качество и покрой. Но ты завоевал мое сердце, когда носил обычные джинсы и, помню, белый свитер… — Она шагнула к нему, охваченная приятной истомой. — Какое было время!

Рафаэль тихо застонал от удовольствия, когда она провела ладонью по рельефным мышцам груди:

— Мы почти не виделись в этом году. Я думал, что умру без тебя.

— Я тоже, — прошептала она, боясь, что чувство вины нарушит умиротворение, которое она испытывала в его объятиях.

Бесспорно, Рафаэль необычайно красивый мужчина, сильный и щедрый. Он так добр к ней. Но Лейла знала, что он может быть жестким и непреклонным, особенно если задета его гордость. Его доверие нелегко завоевать. Сама того не желая, она предала Рафаэля. Сможет ли он простить, если она признается?

— Тебя что-то тревожит, дорогая?

Лейла вздохнула, продолжая размышлять, стоит ли открыться прямо сейчас. Выложить все как на духу, а потом молча ждать, пока уляжется гнев, сидя рядом с ним в темном зале во время премьеры фильма.

Испортить ему вечер? Невозможно! У нее много недостатков, но она никогда не была эгоисткой. Она долго ждала подходящего момента, чтобы снять груз с души, подождет еще. День или два ничего не изменят. А пока у нее есть время насладиться ролью жены и любовницы Рафаэля без споров и обид.

— Думаю, как хорошо было бы увильнуть от всех этих встреч и мероприятий, запланированных на неделю, — сказала она.

Он пожал плечами:

— Скажи только слово — и мы уедем отсюда куда-нибудь подальше, чтобы побыть вдвоем.

— Очень соблазнительно, только ты сам знаешь, что мы вдвоем должны быть здесь.

— С каких это пор карьера стала для тебя важнее, чем наш брак?

— Это не так, — запротестовала Лейла.

Темная бровь вопросительно поднялась.

— Разве? В этом году мы встречались всего два раза, да и то на короткое время.

— Не спорю, но именно сейчас мы не можем позволить себе пренебрегать обязательствами. Последствия могут быть самыми плачевными.

Особенно для Лейлы в модельном бизнесе. Она обязана быть на виду, а ее имя должно упоминаться в прессе. Вопрос не в личных амбициях: высокие заработки необходимы для содержания клиники и помощи нуждающимся. Это не только тешило самолюбие, но и придавало смысл существованию.

Однако Лейла с тяжелым сердцем вынуждена была признать, что после выкидыша всеми силами избегала близкого общения с мужем. Она понимала, что не права, но ее поступками руководил какой-то внутренний защитный инстинкт. Чем еще объяснить нежелание открыться единственному человеку, от которого у нее раньше не было тайн?

Урок юности не прошел даром. Несмотря на то что она искренне любила Рафаэля, глубоко внутри жил страх утратить контроль, доверив свою жизнь другому, пусть очень близкому человеку. Надо собрать силы и мужество противостоять несчастью в одиночку, ни на секунду не забывая о том, что отчаяние шаг за шагом может привести ее к разрушительным привычкам прошлого.

— Мне кажется, дело не только в усталости, — проницательно заметил Рафаэль, внимательно следивший за выражением ее лица.

Она отвела взгляд, пытаясь разрушить магнетическое притяжение, которое влекло ее к мужу.

— Последние полгода у меня не было свободной минуты.

Рафаэль задумчиво сощурил глаза, как будто размышляя, можно ли ей верить.

— Тогда сегодня ночью тебе надо хорошенько выспаться.

Как будто она заснет, зная, что он рядом, и ей ничего не стоит обвить руками сильное, мускулистое тело, прижаться, прошептать: «Я хочу тебя» — и рухнуть в омут безумной, всепоглощающей страсти!

— Не буду спорить, — сказала Лейла, абсолютно уверенная, что они оба еще долго не сомкнут глаз.

* * *

Выйдя из душа, Лейла причесалась и нанесла макияж, потом скользнула в струящееся аквамариновое дизайнерское платье. Узкая юбка в пол с длинным разрезом льнула к бедрам, корсет подхватывал тонкую талию и прикрывал грудь, как лепестки полураскрытого бутона. Умело подобранный тон пудры оттенял золотисто-смуглую кожу открытых плеч. В ушах голубым огнем переливались бриллиантовые сережки, которые должен был дополнить крупный бриллиант в кулоне на шее. В этот же комплект драгоценностей, подаренный Рафаэлем на день рождения, входило кольцо, которое Лейла надела на палец правой руки. Любуясь бесценными украшениями, она восхищалась щедростью мужа. Однако по-прежнему не снимала с левой руки скромное обручальное колечко с маленьким бриллиантом. Оно вызывало воспоминания о том счастливом дне, когда Рафаэль, встав на колено, сделал ей предложение, а позже, в церкви, надел кольцо ей на палец перед священником, связавшим их узами брака.

Она носила его и не подозревала о том, что внутри золотого ободка выгравирована надпись «Мое сердце», до тех пор, пока мать не попросила показать ей колечко. Нехотя Лейла стянула его с пальца и дала бесцеремонной женщине. Мать высмеяла и недорогое украшение, и надпись, но сердце Лейлы растаяло от нежности, потому что она знала цену этим словам. Страстный и раскованный в постели, Рафаэль не любил пышных фраз, считал, что слова не нужны, если есть уверенность в чувствах и одинаковые, обычные взгляды на жизнь и на семью.

Но их судьбы не были обычными. Вернувшись в модельный бизнес, Лейла подчинила себя жестким требованиям и обязанностям, с которыми пришли большие деньги.

Что касается Рафаэля…

Лишенный привилегий, положенных ему по рождению, он добился успеха, далеко превзошедшего ее собственный. С ним считались в деловых кругах мира. И чем дальше, тем больше. Но она не могла не заметить, что Рафаэль очень изменился за последний год. В нем в полной мере проявились не столь заметные раньше расчетливость и жесткость. Рядом с ним Лейла чувствовала легкую неуверенность, даже робость.

Не помешает ли это сохранить прежние отношения? Не поменялись ли его взгляды на их будущее? Впервые со дня замужества Лейла не могла ответить на вопрос, какое место занимает в жизни мужа. Нужна ли она ему? Если Рафаэль уйдет, вряд ли у нее хватит сил двигаться дальше. Но разве она уже не прошла через худшее?

Стук в дверь застал Лейлу врасплох. Резко повернувшись, она замерла, не зная, что лучше: защищаться или бежать. Однако выбора не было. На пороге стоял Рафаэль в строгом смокинге, воплощение эротической притягательности и мужской харизмы. Лейлу охватил трепет, ноги стали ватными. Она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Час назад, уступая мужу душ, она уже перенесла стресс при виде его обнаженного загорелого торса и очевидной эрекции. Но он даже не взглянул в ее сторону. Лейлу охватила паника. Почему он ждал в гостиной вместо того, чтобы присоединиться к ней в душе и заняться любовью? Они столько раз проделывали это раньше. Ей стоило огромных усилий не броситься к нему, когда он вышел в спальню, она едва подавила желание охватить руками влажное после душа тело. Только в его объятиях Лейла была в безопасности, знала, что любима и желанна.

— Господи, помоги, — прошептала она, возвращаясь к туалетному столику.

Когда она покончила с макияжем, Рафаэля уже не было в комнате.

И вот он снова рядом — высокий, гордый, чертовски сексуальный.

Темные глаза скользнули по ее лицу почти ощутимой нежной лаской. В его завораживающем взгляде мелькнуло восхищение и что-то еще незнакомое, чего она не успела разглядеть и понять. Лейлу снова охватила неуверенность.

— Выходим через пять минут, — произнес Рафаэль ровным, спокойным голосом.

В горле у Лейлы пересохло, и она кивнула, нервно теребя в руках кулон с голубым бриллиантом:

— Осталось только надеть туфли и ожерелье. Не могу справиться с застежкой.

— Давай помогу.

Он шагнул к ней от двери, двигаясь с уверенной мужской грацией, — хищник, подстерегающий добычу. Терзаемая виной за неумышленное предательство, Лейла и вправду чувствовала себя беззащитной жертвой. Но все-таки, передавая кулон, не удержалась от улыбки. По его лицу она поняла, что он уже придумал, как изменить дизайн застежки на более удобный.

С легкостью Рафаэль застегнул ожерелье на ее шее. Если бы так же просто можно было решить ее проблемы со здоровьем!

Тяжелый холодный бриллиант на груди резко контрастировал с горячей ладонью мужа, быстрым уверенным жестом погладившей обнаженные плечи.

— Бесподобно хороша, — прокомментировал он.

— Спасибо. Ты тоже, — ответила Лейла, мягко, почти незаметно уклоняясь от его руки. — Женщины не смогут отвести глаз.

Близость Рафаэля, его низкий волнующий смех сводили Лейлу с ума. Она была уверена, что от расшалившихся нервов сегодня на приеме не проглотит ни кусочка. Последнее время желудок слишком чутко реагировал на настроение.

Она скользнула ногами в серебристые туфли на шпильке и сразу стала выше ростом. Удивительно, но это прибавило ей уверенности, однако возникла другая проблема: чувственные губы мужа оказались слишком близко. Она умирала от желания поцеловать его. Почему, черт возьми, она постоянно думает о сексе?

— Идем? — коротко бросила она.

— Если ты готова, — промурлыкал он.

Лейла быстро пошла к двери. Если они еще немного задержатся в номере, то окажутся в объятиях друг друга, задыхаясь от страсти.

Или от схватки?

Вполне вероятно. Лейла не сомневалась, что Рафаэль придет в ярость, когда узнает правду. Но сегодня она должна любой ценой избежать ссоры с мужем. Предстоящая премьера слишком важна для него.

— Надеюсь, не придется долго позировать перед камерами, — заметила она, переключаясь на предстоящее событие.

— Скоро увидим.

Он закрыл дверь и пошел рядом, не дотрагиваясь до нее, но его энергетика окружила Лейлу, как защитный кокон. Многие женщины не терпят, когда мужчина подавляет их, а Лейле доминирование Рафаэля давало ощущение комфорта. Он всегда был ее защитником, советчиком, единственным доверенным лицом. Впервые Лейла что-то скрывала от него.

Переживания отступили, когда они вышли в холл. Среди людей даже рядом с Рафаэлем она чувствовала себя экзотической птицей в клетке под прицелом фото— и кинокамер. Это разительно отличалось от привычной профессиональной фотосессии, когда Лейла оставалась наедине с объективом.