Она широким жестом обвела рукой дом и сад.

— Нет, Полька, никаких любовниц, я уверена. Ты просто дура.

— Марго, — не выдержала Полина, — следи за языком хоть иногда. Неприятно.

— А мне так положено, — ничуть не растерялась Марго, — я же лучшая подружка главной героини. По законам любовного романа им полагается быть резкими и дерзкими и резать правду-матку в лицо.

Полина только рукой махнула. Бороться с хамством Марго казалось бесполезным. Она задумалась ненадолго, осмысливая услышанное: лев-самец, на руках носит… Ей представился большой желтый лев с потешной мультяшной мордой, держащий в лапах ее, Полину, и она улыбнулась.

— Ну если тебя так сильно это волнует, — разглагольствовала дальше Марго, жуя оливки одну за другой, — то будь внимательнее: посмотри кармашки, понюхай воротнички, почитай бумажки, позвони на работу — внезапно так, неожиданно! Обычный женский шпионский арсенал.

Полина почему-то машинально отметила, что Марго не внесла в «арсенал» проверку ноутбука, и эта мысль, хоть и не задержалась надолго, но чем-то ее зацепила.


— И с кем он может тебе изменять? — вещала Марго после обеда, бродя за Полиной по садовым дорожкам с бокалом в руке. Африканское вино закончилось, пришло время Испании — испанское Полина только пригубила. — Секретарши? Слишком банально. Коллеги? Полька, ты видела тех коллег?

— Иногда, — сказала Полина, присаживаясь на корточки и осторожно вынимая из плетеной корзины рассаду. — Приезжали к нам на шашлыки. Приличные тетеньки.

— Дай шляпу, — сказала Марго и тут же схватила Полинину шляпу, — мне надо прикрыться, лицо горит… Приличные тетеньки — это значит не женщины, а чулочно-носочные изделия. Глебу такие не нужны.

— Глеб ходит в фитнес-клуб. А там наверняка уйма красивых женщин! — напомнила Полина, утирая со лба пот рукой в тоненькой перчатке, перемазанной землей.

— Думаешь, там нашел себе бабу? — удивилась Марго и присела рядом с Полиной. На корточках ее ощутимо пошатывало. — Была я в тех фитнес-клубах, там редко красотки появляются, обычно толстушки на похудении… Полька, сажай цветы сюда, красотища будет, зачем ты их в разные стороны тычешь?

— Не будет красотищи, будет — ту мач. Может, тогда тренерша? — продолжила цветочно-детективный разговор Полина. — Они-то точно все свежие и сочные, как яблочки. Надо поискать его карточку и позвонить туда, что ли… разузнать, к кому он там ходит — тренеру или тренерше?

Марго долго и старательно качалась туда-сюда, пытаясь обрести равновесие, но в итоге ткнулась коленями в только что вскопанную землю, а руками — в высаженные левкои. Вино пролилось.

— Вот как! — удовлетворенно заявила Марго. — Вот как хорошо, что я сняла нюд и джинсы нацепила… Полька, подними меня.

Полина схватила подругу под мышки и потащила на себя. Несколько секунд они пыхтели вместе: Полина, пытаясь поднять Марго, а Марго — безуспешно топоча каблуками по дорожке.

— Эх, погоди-ка! Отпусти.

Полина отпустила, и Марго, встав на четвереньки, поднялась осторожно и растопырившись как краб.

— А что ты будешь делать, если он тебе изменяет? — как ни в чем ни бывало, сказала она. Будто и не прерывалась.

— Разведусь, — просто ответила Полина.

— Дура, — в сердцах рявкнула Марго.

Глава 2

В которой Полина находит Иветту, Лизетту, Мюзетту, Жанетту и Жоржетту и начинает настоящее расследование

Полина безукоризненно выполняла годами устоявшиеся ритуалы, оставаясь приветливой, ласковой и улыбчивой. Глеб чувствовал себя в полной безопасности, и ни на йоту не изменил своего поведения.

Утром он пел и плескался в душевой кабине, потом завтракал, одевался, выбирая галстук с помощью Полины, и уезжал на работу… Он не пересчитывал флэшки, хранившиеся в ящике стола, и не заметил, что в понедельник их стало не десять, а девять.

Он не придал значения тому, что во вторник завтрак немного запоздал — Полина сослалась на недомогание и задержалась в постели, пока он принимал душ.

Он не мог заметить, что ноутбук кто-то брал: потому что тот лежал точно так, как и всегда, ни миллиметром правее или левее.

И тем более он не заметил, что в гардеробной жены все перевернуто вверх дном: он туда попросту не заглядывал, а ведь именно с гардеробной и началось Полинино настоящее расследование.

Визит Марго в пятницу закончился тоже ритуально: Глеб, как и десятки раз прежде, иронично улыбаясь, загрузил ее на заднее сиденье ее собственной машины, Полина протянула бутылку минералки и пакет с парадными шмотками, в которых Марго приехала.

Марго, икая и размахивая руками, оставила на щеках Полины размазанные следы помады и поклялась в вечной дружбе.

Раньше Полина задумывалась: почему Глеб, обычно такой строгий и серьезный, не терпящий пьяных женщин, взял на себя обязанность возить Марго?

Она осторожно спросила его об этом, и Глеб рассмеялся:

— Ради тебя, дорогая моя девочка. Я знаю, что ты беспокоишься за эту дурищу и, если с ней что-то случится, снова дойдешь до нервного срыва. Я не ее берегу, я тебя берегу.

Полину тогда полностью удовлетворил этот ответ, но после разговора о любовницах в ней почему-то проснулись подозрения.

Она стояла на крылечке, провожая взглядом выезжающий «опель» с Глебом за рулем. Сумерки и дружественные ей яблони скрывали ее неподвижную фигуру и внимательный взгляд. Отвлекись Глеб от маневра — не заметил бы ее ни за что, но он и не смотрел, уверенный, что жена ушла в дом, укрылась в уютном тепле от зябкого майского вечера.

И Марго, видимо, тоже посчитала так же, потому что выпрямилась на заднем сиденье, деловито встряхнула головой и принялась поправлять прическу, пристально глядя перед собой — в зеркало заднего вида, как поняла Полина.

Наверняка глаза Глеба и Марго, протрезвевшей так неожиданно, встретились в отражении, потому что Марго слегка улыбнулась.

Полина тихонько проскользнула в дом, перебирая в памяти все, что было связано с Марго в ее жизни: школа, которую Полина не помнит. Выпускной, на котором Марго случайно порвала Полине платье, — Полина не помнит. Марго — подружка на свадьбе — отодвинула тамаду на второй план и была сногсшибательна в совершенно прозрачных брюках… Полина помнит смутно, но есть фотографии: на каждой Марго, широко раскрыв рот, смеется в камеру. В ее руке то бокал, то букет, то Полинино плечо.

Марго в гостях, всегда резкая, всегда откровенная и циничная, и почему-то постоянно пьяная, словно ее цель — накачаться вином так, чтобы Глеб Захаржевский был вынужден везти ее домой. Или не накачаться? Или не вынужден?

Размышляя, Полина медленно вымыла посуду — она всегда мыла ее вручную, потому что Глеб считал, что в посудомоечной машине тарелки остаются грязными и жирными, хоть и выглядят чистыми.

Цветущие яблони вместе с ночным ветром шумели за окном. Полина вдыхала смесь нежного аромата цветения и резкого запаха остывающей травы. Она всегда делала так, когда в душе поселялось смятение — дышала глубоко и медленно.

Этот простой прием помог ей не сойти с ума, когда пять лет назад она очнулась в жизни с пустого листа: когда впервые увидела Глеба, наклонившегося над ее кроватью с тревогой в глазах; доктора, улыбавшегося ее первому осознанному пробуждению, и других совершенно незнакомых ей людей.

Посуда вымыта. Последний бокал, тонкий, в голубых искрах, Полина поставила сушиться на бумажное полотенце.

Теперь все идеально: чисто, аккуратно, Глеб ни за что не придерется.

Уверенным шагом Полина направилась в гардеробную и снова выдернула из разноцветной шелестящей толщи платьев плечики с серым лондонским «дождем». На прямоугольной этикетке витым стилизованным шрифтом было выведено «Marc Jacobs. Collection 2016».

Глеб говорил, что был в командировке в Англии два года назад, в 2014. Платье было куплено накануне разговора о новой поездке.

Два года назад его в Полинином шкафу не было и не могло быть, если только тряпки не приноровились путешествовать во времени.

Полина повесила платье обратно, а этикетку оторвала и сунула в карман домашних брючек. В задумчивости она прошлась по комнатам дома своей мечты, пять лет в котором она была счастлива сонным, скучным счастьем домохозяйки.

Пять лет она купалась в требовательной любви Глеба: он никогда не указывал и не командовал, но всегда давал ей понять, что хорошо, а что плохо, по его мнению. А она привыкла поступать «хорошо». Хорошо быть затворницей, уйти из большой жизни, разорвать все связи. Хорошо быть доброй, податливой, улыбчивой и разбираться в галстуках. Хорошо готовить вкусно и разнообразно, хорошо — надевать в постель миленькие хлопковые трусики. Шить и вышивать — хорошо. Хотеть детей — очень хорошо!

Плохо — водить машину, работать и общаться со множеством мужчин, плохо — есть в ресторанах вредную еду, носить вульгарное кружевное белье и короткие платья и юбки. Плохо — забивать голову мужскими заботами о деньгах и работе, плохо скучать, спорить, грустить, унывать.

Хорошо быть настоящей женщиной, а еще лучше — «родной девочкой». Плохо — быть оголтелой современной бабенью.

Полина остановилась перед зеркалом и поправила светлые кудряшки. Она — настоящая женщина, мягкая, ласковая, хозяйственная, творческая — она украсила дом своими изделиями, она украшает сад, блюда, которые подает мужу, она украшает его жизнь.